«Арт-терапия»

***

      Джейме холодно. Он голый. Его грызет голод, хотя он почти не замечает его — тот слишком долго был его спутником. Он стягивает тонкое одеяло — едва ли толще простыни — у себя на плечах. Голова склоняется вперед, подбородок касается груди. Он гадает, как много дней прошло. В его клетке, изредка освещаемой тусклым сероватым светом, невозможно вести счет времени. Он придвигается к кирпичной стене, вздрагивает, когда грубая материя одеяла скользит по чувствительной, исчерченной полосами коже спины. Он пытается скрыться в глубинах своего разума, думать о Серсее. Он помнит простую радость от прикосновения ее пальцев к волосам, прикосновение рта к ее лону, то, как она тяжело дышит ему в ухо…       — Не нравится мне это место, — из мрака доносится голос.       Джейме поднимает голову, поворачивается к источнику голоса и крепче сжимает кулаки на краях одеяла. Прямо перед ним в воздухе возникает серебристо-синее сияние. Он понимает, что оно исходит от факела, разливающего перед собой полосу света. В этом свете он видит Бриенну, сидящую неподалеку, такую же обнаженную, как и он. Ее широкая рука сжимает факел. Похоже, холодный и липкий воздух совсем не беспокоит ее.       — Да я тоже не в восторге, — хрипит Джейме. Бриенна поднимается на ноги и становится перед ним, высокая и крепкая, какой он ее помнит, но как будто круглее в груди и бедрах. Джейме встает вслед за ней, скидывая одеяло на пол. Вокруг вдруг стало теплее.       Его камера растягивается, искривляется, становится коридором. Бриенна медленно шагает вперед, держа перед собою факел.       — Что живет здесь, Джейме? Что живет во тьме?       — Погибель, — пытается ответить он, но его язык разбухает во рту, и он не может вымолвить ни слова.       — Только погибель, — соглашается голос позади него, голос, которого тут не было.       Джейме оборачивается. Перед ним возникают блестящие льдистые и бледные глаза и сумасшедшая, почти нечеловеческая ухмылка. Ухмылка, преследующая его разум и днем, и ночью, каждый миг. Он пытается закричать, пытается бежать к Бриенне — она поможет ему уйти, он знает, что она поможет, но, когда оборачивается, ее уже нет. Коридор погружается во мрак без ее света. Джейме пробует убежать, скрыться от чудовища, но его ноги отказываются двигаться. Тогда он оборачивается и бьет, обнажает зубы. Он готов, готов как никогда. Он прихватит этого больного ублюдка с собой, он…       — Мистер Ланнистер, — изо рта его мучителя вырывается голос Бриенны. — Мистер Ланнистер, проснитесь!       Но Джейме не может перестать кричать, он не может перестать тянуть руки к шее чудовища.       — Рамси, — наконец удается прохрипеть ему.       Он не может вернуться в камеру. Джейме знает, что там его будет поджидать он со своими ножами, чтобы срезать его кожу, обнажить его до костей, порезать мышцы и сухожилия, и он не может…       — Джейме! — кричит на него голос Бриенны, и он просыпается в ошеломительно ярком свете своей комнаты у моря на острове Тарт.       Сердце заполошно бьется, в груди тяжело от прилива адреналина. Некрасивое, широкое и веснушчатое лицо Бриенны Тарт прямо над ним, однако все, что он видит — это ее изумительные синие глаза, такие теплые, не сравнить с холодным блеклым взглядом из его сна. С ужасом Джейме понимает, что его рука сжимается на вороте ее рубашки. Он тут же отдергивает ее как ошпаренный. От этого и воспоминаний о Харренхоле у него возникает неприятное чувство в животе. На мгновение он пугается, что его сейчас стошнит.       — Мистер Ланнистер, — осторожно говорит Бриенна, поднимаясь и расправляя рубашку.       Тошнота усиливается.       — Джейме, — хрипло выдыхает он, — меня зовут Джейме.       Бриенна кивает.       — Джейме, — наконец произносит она. Нерешительность так же ясно видна на ее лице, как и россыпь веснушек на носу. Она не отводит от него взгляда, спокойного и уверенного. Его сердцебиение замедляет темп, дыхание выравнивается.       — Лилли, — зовет Бриенна. Джейме сбит с толку… с кем она говорит? А потом он видит знакомую медсестру — темноволосую, хрупкую девушку. Возможно, однажды он довел ее до слез.       В руках она держит шприц, наполовину заполненный прозрачной жидкостью. Джейме понимает, что это для него.       — Нет! — кричит он… или пытается, это больше похоже на вздох.       Он трясет головой, руки и ноги скользят по простыне в попытке оказаться подальше от иглы.       — Джейме, посмотри на меня.       Он не хочет хотеть смотреть на нее, слушать ее голос, но его глаза все равно находят ее.       Бриенна спокойна как никогда.       — Лилли, я думаю, можно обойтись без этого.       Джейме не понимает, как ей удается одновременно просить и приказывать.       Медсестра — Лилли — выглядит смущенной.       — Но доктор Сэм сказал…       — Я знаю, что он сказал. Но я только пришла, чтобы забрать мистера Ланнистера на его сеанс арт-терапии, — в ее глазах блеск стали, губы сжаты в тонкую линию. — Вы уже готовы идти, мистер Ланнистер?       — Да, — тут же отвечает он. И сразу добавляет: — Джейме.       Бриенна улыбается, ее глаза сияют.       — Он будет в порядке и без этого, Лилли.       Когда девчонка, задрав голову и прихватив с собой шприц, удаляется, Джейме наконец может расслабиться. Через пару напряженных мгновений, в которые он гадает, вдруг Лилли изменит решение и вернется, Джейме спускает ноги на пол. Арт-терапия, сказала Бриенна. Она делает несколько шагов к двери и оборачивается к нему. Джейме следует за ней на трясущихся ногах.       Солнечный свет на террасе ослепительно ярок, кроме них здесь никого нет. Бриенна указывает на его прежнее место. Джейме садится. Его ожидает прикрепленный к мольберту холст.       — Ну что ж, — говорит Бриенна, указывая на большую коробку рядом, — в последние пару дней мы работаем с акрилом. Пока еще рановато для занятия, но почему бы нам не приступить прямо сейчас?       Джейме благодарен, что она никак не комментирует его недельное отсутствие. Он решает, что нет смысла откладывать. Возможно, занятие поможет ему забыть о том, как он нервничает. Он роется в коробке и, достав оттуда несколько тюбиков, возвращается на место.       Джейме рисует. Он теряет счет времени, едва отмечая прибытие остальных пациентов, то, как Бриенна тихонько приветствует каждого.       Сегодня он работает с синим цветом, забываясь среди волн кобальтового и индиго, бирюзы и василькового. Себе он говорит, что это потому, что сам цвет успокаивает. Он напоминает ему о водах, окружающих Тарт. И это умиротворяет. Он совсем не задумывается о времени, потраченном на поиски подходящего оттенка сапфира. Совсем не думает о том, как он похож на цвет глаз Бриенны.       Он думает лишь о синем.