«Арт-терапия»

***

      Вероятно, это пережиток его армейской жизни, но Джейме чувствует себя комфортнее, когда у него есть распорядок, и он наконец-то привыкает к ритму дней на Тарте. По понедельникам, средам и пятницам у него физиотерапия с Игритт. Она не дает ему простаивать ни одной лишней секунды, прямо говорит, куда ему стоит засунуть свои жалобы, и ее острый язычок часто заставляет его улыбнуться. После встреч с Игритт у Джейме ранний обед, и затем он встречается со Старшим братом. По вторникам и четвергам он видится с Джоном Сноу на трудотерапии. Это тихий, почти угрюмый молодой человек, однако он совершенно спокойно реагирует на разочарование Джейме, сталкивающегося с необходимостью заново учиться многим вещам. И, наконец, каждый будний день в час дня он посещает класс арт-терапии на террасе.       В понедельник Джейме шагает по коридору — как раз подходит время его встречи со Старшим братом. Все выходные его разум был тревожен, и он жаждет отыскать немного покоя и присутствия духа, которые так часто обретает в маленьком уютном кабинете врача.       Джейме подходит к двери офиса Старшего брата и резко останавливается. Она наглухо закрыта. Джейме хмурится в растерянности. Он пытается повернуть ручку, но дверь заперта. А ведь она всегда открыта во время его визитов. Джейме заносит кулак, чтобы постучаться, но тут слышит низкий женский голос, доносящийся из-за толстого слоя дерева. И все же его невозможно не узнать. Голос принадлежит Бриенне.       Что она здесь делает? Джейме запускает пальцы в волосы и массирует затылок. Он редко видит Бриенну за пределами класса арт-терапии, так что ему несколько не по себе от этой неожиданной встречи. Он уже собирается уйти — в конце концов, к этому времени Старший брат уже припозднился — когда дверь внезапно распахивается, и он обнаруживает себя лицом к лицу с женщиной.       Бриенна выглядит такой же сбитой с толку, как и он, когда расслышал ее голос за дверью. Ее лицо и шея тут же приобретают восхитительный розовый оттенок. Широкие плечи Бриенны занимают весь дверной проем. Джейме пристально разглядывает ее, как и всякий раз, когда их пути пересекаются, в поисках признаков симпатии, которые, он уверен, правильно распознал в среду.       — Мис… Джейме, — произносит Бриенна с мягкой улыбкой. — Надеюсь, я не сильно задержала тебя?       Он сканирует ее лицо еще мгновение, но нет… не считая румянца, она сдержана, как и всегда. В моменты вроде этого Джейме начинает сомневаться в том, что он видел несколько дней назад, а ведь он готов поклясться, что глаза его не обманули.       — Женщина, — тянет он. Джейме сказал бы больше, но тут Старший брат прочищает горло, и он видит, что тот стоит за спиной Бриенны, приподняв бровь и переводя взгляд между ними. В какой-то мере Джейме давит на нее, он знает, что это так, однако Тирион напомнил бы ему, что он всегда был плох в отступлении. Он беззаботно улыбается Бриенне и проскальзывает в кабинет Старшего брата, как бы ненароком задев ее грудь своей. Он слышит, как она резко вдыхает, и его наполняет триумф, постепенно оседающий в низу живота.       Джейме садится на свое обычное место, он подмечает, что сидение все еще теплое, нагретое ее телом. Он улавливает легкий аромат, напоминающий ему о солнце и о море… ее шампунь? Джейме слышит, как запирается дверь, и Старший брат усаживается в свое кресло. Он сцепляет пальцы, и его выжидающий взгляд вновь порождает ощущение, что тот знает куда больше, чем говорит.       Старший брат снова прочищает горло и опускает очки на нос.       — Как твои дела, Джейме? — голос его так же мягок, как и обычно.       — Неплохо, — говорит Джейме. Так оно и есть, не считая волнения последних нескольких дней. — Я поболтал с Тирионом на выходных. Прогулялся по пляжу.       Ну, вообще-то он пытался пробежаться, но уже через пару минут жадно хватал ртом воздух. Очень неприятно сознавать, как сильно он ослабел и сколько еще ему предстоит восстанавливаться.       — Что думаешь о времени, проведенном здесь? Как считаешь, есть ли прогресс?       Джейме ухмыляется и шевелит ступнями, чтобы обратить внимание на новенькие кроссовки. Шнурки проходят через отверстия зигзагом и оканчиваются полубантиком. Он убил все выходные, чтобы приловчиться проделывать это своей неуклюжей левой рукой.       — Смотри, мамочка, я сам могу завязать шнурки! — он овладел новым навыком. Джейме снова глядит на небрежные ряды. Ну, достаточно неплохо овладел за такой короткий промежуток времени. — Я все еще учусь ставить подпись.       Старший брат тихонько хохочет, делая пометку в журнале. Он приподнимает очки к переносице, чешет залысину на макушке и переворачивает несколько страниц.       — Ты отлично справляешься, Джейме. Ты проходишь долгий путь, и каждый шаг — это победа.       От этих слов Джейме хочется нахмуриться, но терапевт кажется таким искренним в своем высказывании, что это выбивает почву из-под ног его гордыни. Он пожимает плечами.       — А что насчет арт-терапии? Бриенны? — спрашивает Старший брат, награждая Джейме многозначительным взглядом, и тот внезапно теряется.       — Порядок, — вырывается у него, и из глубины горла Старшего брата доносится странный звук.       Джейме не знает, что на это ответить. Как ему объяснить то, что произошло между ним и Бриенной перед занятием пять дней назад? Он и сам понятия не имеет, что это было. Он мечется между глубокой и пылкой уверенностью в том, что он прочел на ее лице, и сомнением, проистекающим из ее прохладных и вежливых улыбок в последующие дни арт-терапии.       — Джейме, — осторожно начинает Старший брат, — нет ничего страшного в том, чтобы признаться себе во влечении к кому-то.       Джейме чувствует, как от этих слов его спина деревенеет.       — Прошу прощения? — хмурится он. Звучит не очень-то убедительно, кроме того, ему приходится прикладывать все возможные усилия, чтобы удержать зрительный контакт с терапевтом.       — О?       Его тон раздражает Джейме. Прекраснейшая женщина Вестероса была его возлюбленной, и он смеет обвинять его в подобном? Джейме хрипло смеется, и его губы кривит пронзительная ухмылка. Старший же брат выглядит по-прежнему невозмутимо. У Джейме возникает порыв заставить этого человека отреагировать хоть на что-то.       — Может, поведать вам историю о любви всей моей жизни? — спрашивает он обыденным тоном и, дождавшись жеста рукой, продолжает: — Правда, я думаю, что это может вас шокировать.       Кажется, Старшего брата это забавляет.       — Я прошел войну, Джейме, — произносит он прежним спокойным тоном, — а еще я практикую терапию в течение двадцати лет. Уже ничто не способно шокировать меня.       — Моя милая сестрица однажды сказала, что без меня она не является целой, — говорит Джейме, стараясь быстро донести, о чем пойдет речь. К его разочарованию, Старший брат ничего не отвечает, лишь кивает своей огромной квадратной головой. — Мы были рождены вместе, и у нас одна душа на двоих.       — Хм, — терапевт делает очередную запись в своем любимом журнале, скребущий звук будит раздражение; а затем пригвождает Джейме серьезным взглядом. — Мне нужно, чтобы ты был откровенен со мной, Джейме. Это было по согласию? Для вас обоих?       Джейме чувствует, что у него вот-вот отвалится челюсть. Старший брат ничем не выражает отвращения или гнева, хотя это было ожидаемо. А еще он спрашивает, было ли это по согласию?       — Она была единственной, кого я когда-либо желал, — хрипит Джейме. — Да.       Боги, да! Он ощущает, как его контроль над разговором неотвратимо ускользает сквозь пальцы.       — И никто из вас никогда так или иначе не давил на другого?       — Никогда, — гневно шипит Джейме.       — Ты не принуждал ее? Она не принуждала тебя?       Эти вопросы пробуждают в нем ярость, одно лишь то, что он допускает, будто бы Джейме способен на такое.       — Ни разу за все восемнадцать лет, — чеканит он.       Джейме помнит, какой страстной она была, всегда такой влажной для него. А затем он вспоминает, какой холодной она стала, когда он вернулся домой без руки. А ведь мысли о ней были единственным, что поддерживало в нем жизнь в те долгие и жуткие месяцы в Харренхоле.       — Для меня она была единственной, всегда. Даже когда вышла замуж. Даже когда уехала от меня, — говорит Джейме. — Она твердила, что я живое воплощение Воина.       Старший брат кивает и делает еще одну пометку.       — И что твоя сестра говорит о тебе сейчас?       В этот миг злость покидает Джейме, и внезапно он ощущает лишь пустоту.       «Калека. Мерзость. Полумужчина»       — Что я… неполноценный.       Старший брат слегка кивает.       — И ты видишь себя так же?       Он адресует Джейме прежний серьезный взгляд.       — Лишь время от времени, — вздыхает он. — Уже не так часто, как прежде.       И это правда. Чем чаще он приходит на приемы к Сэму, чем более способным он показывает себя на физио- и трудотерапии, чем больше он рисует, тем тише становится этот насмешливый голос, твердящий, что он бесполезный и жалкий, снова и снова.       — Что ж, прогресс налицо, — говорит терапевт с полуулыбкой.       Он задает Джейме еще несколько вопросов, в основном это разные варианты вопросов о согласии, но в итоге кажется удовлетворенным, что он говорит правду.       — А какой ты видишь свою сестру теперь?       Этот вопрос застает его врасплох. Он пытается ответить, но слова просто не идут на ум. Джейме осознаёт, что он не знает. Все его мысли о Серсее касались их в прошлом, когда он был здоровым и целым, до Харренхола, до того, как она его отвергла.       — Думаю, на сегодня все, док.       Джейме и подумать не мог, что это будет не так уж и трудно — поделиться секретом, который он хранил два десятилетия, но он справился. По крайней мере, сегодня. Джейме уже представляет себя сидящим на террасе перед мольбертом, представляет, как солнце согревает его лицо и руки, словно прикосновения женщины. Он представляет себе успокаивающий голос Бриенны.       Джейме подходит к двери и открывает ее, но задерживает руку на ручке. Старший брат тоже поднимается. Джейме выдерживает паузу.       — В то же время в среду? — спрашивает он.       Терапевт издает тихий смешок.       — В то же время, Джейме. Наслаждайся арт-терапией.       Он закрывает дверь с тихим щелчком.       Джейме долго рассматривает белую деревянную поверхность, а затем разворачивается на пятках и шагает к террасе.       В нем расцветает предвкушение. Время для арт-терапии. Время повидаться с Бриенной.