«Nini movo muhe yoyo
Nini movo mimi tomo…»
Удачный и легкий выбор, как подумал музыкант. Будь бы руки свободнее, Венти и вовсе начал бы хлопать под ритм стучащего слога. Если человека пробуждать, то только возвращая в детство, которое всегда было милее и ярче любого периода жизни! Отвлекать, переключать внимание на что-то, чтобы вывести из эмоционального транса. Музыка всегда была и будет спасительным кругом для таких вещей — столько раз она выручала. Со стороны, конечно, это выглядело очень странно. Как что-то ритуальное, будто звучал призыв существа, вырезанного на древесном тотеме. И хорошо, что никто не видел сие внеплановое представление; оправдываться один не в состоянии, а другой — не умеет. И вряд ли бы первый смог поделиться с тем, кто лишний в доме, что после сна так накатило. Это испуг от наработанного стресса? Или дикая усталость и сбитый режим? Обстановка, которую напел друг, дала приятные и скорые плоды: Сяо отпустил «веткк» и проморгал, смахивая последние слезы ресницами. Он вдохнул, протрясся напоследок, и бледные руки осели на чужой спине. Спокойствие. Осталось только спокойствие и ощущение, как все семь мешков сошли со спины, освободив плечи. А томный долгий вздох вылетел свободной птицей из глотки, ослабляя оставшееся напряжение. — Ха-ха, — музыкант продолжал обнимать Сяо, только уже не укачивая его, как в вагоне поезда, — я до сих пор помню эту песенку, удивительно! Сяо, ты смотрел «Забавных чурлов»? — Смотрел… — шепчет парень, стараясь не нагружать мозг лишними раздумьями. — Мне всегда нравился тот, что с палкой бегал, который бирюзовый, — собеседник осторожно приподнимается. — А тебе? — Красный, который любил подушку из слайма, — а второй медленно стал садиться. Они встретились взглядами: Венти, сидя на коленях у парня, держался за бока Сяо, невинно смотрел, словно ничего не было; в то время второй ощутил прилив крови к щекам и осознал, что организм натворил и как удачно «пошутил». Он тут же опустил голову, спрятал глаза и прикоснулся к своим взъерошенным волосам, старательно почесывая и укладывая менее топористо. — Успокойся, — лучик прикоснулся к груди, заставив замереть и поднять обратно взгляд. — То, что было, абсолютно нормально. — Это первый раз, я не знаю… — Это случилось, потому что твой организм перенапрягся и завел не туда. Наверное, кошмар, который тебе снился, и стал рычагом для спуска всего нажитого. Это из-за начала нового учебного года? — Вряд ли. Меня никогда не беспокоила учеба до такого. — Хм-м… Может, это из-за той драки? Ты нереально быстро, конечно, восстановился, но физиология не психология, и это осталось травмой внутри подольше. — Нет, скорее всего, не это, — Сяо задумался, но слабо помотал головой, так как и драки его мало чем могли тревожить: дело одного мгновения. — Может, тебя что-то беспокоит иное, а все перечисленное только усугубило перенапряженное состояние? — Мгм, это похоже на то. — Тебе стоит пропить пустырника или успокоительного! Это же не на постоянной основе, так что можно и не обращаться к специалисту, — успокаивал и так бледного парня болтун. — И расслабься: меня это ничуть не напугало и не смутило. Я был в похожих ситуациях и не раз. Хотя каждый оказывался в подобном, что уж говорить… Поэтому не надо стесняться и терзать себя из-за этого, а то, хах, еще хуже станет. Венти обнял на краткое мгновение худую шею — чего стесняться более? — и встал на ноги, попрыгивая, потрясывая затекшими мышцами. А Сяо лишь удрученно смог взглянуть на его спину в черной мятой майке и подумать: «Оказаться в таком положении все равно, что…» — однако продолжение из-за смешанных чувств подобрать не мог. Как сказали, ему стоит расслабиться, чтобы прошедшее не накатило по-новой. Встряхнув головой, Сяо взъерошил обратно колючие волосы, потер глаза, пощупал пирсинг и отвернулся к плакатам на стене, отвлекаясь. Но одна навязчивая мысль его скоро одолела: «Это лекарство могло помочь мне избежать произошедшее? Действительно ли это просто перенапряжение, а кошмар только поспособствовал окончательно вырваться этому? Таблетки мне хоть немного помогают, или… Нет! Помогают до тех пор, пока не снится прошлое! И то, что произошло, единично, впервые, и мне не нужна помощь. И вряд ли лишние медикаменты». Хмуро кивнув на мысли, парень встал следом за уходящим Венти, который бросил перед открытием двери: — Надеюсь, твой отец не будет против, если я позаимствую ваш чайник! — Ты же гость, — произнес негромко Сяо и отвлекся на телефон. Тот как-то забвенно был брошен со всеми их неразобранными вчера-сегодня вещами сверху и, несмотря на отключенный режим «не беспокоить», судя по общему настроению, никому не мешал во сне. По крайне мере Сяо, чувствительный к внешним факторам с детства, не слышал ни пилинька, ни звонка от него, как, например сейчас. — Алло? — взял трубку и отошел к окну, выглядывая на посеревшее, тусклое небо и испуская чуть дрогнувший вздох. — Не рано, Сяо? — по ту сторону девушка улыбнулась, хмыкнув. — Не видел времени, — парень опустил взгляд на черные ногти, затем снова притронулся к губам с «гвоздиком» и прихмурился. — Но ты просто так с утра не звонишь. — Правильно! — в ответ тихонько посмеялись. — У меня есть одно дельце для тебя. Ты собираешься сегодня куда-нибудь? — Еще не знаю, — удивляется парень и ставит руку на бок, вставая в настороженность и напряженность. — Так что случилось, Ху Тао? — Я бы хотела попросить тебя доставить кое-что! Знаю, ты не почтальон, — затараторили в ухо, — но сначала я хотела попросить того, кому могу довериться. Только осталось понять, занят и готов ты или нет. Если тебе неудобно, то можешь отказаться, Сяо, это о-кей! — Допустим, я готов выполнить твою просьбу, — наивный парень был ошеломлен быстрым и волнительным потоком слов, поэтому не сразу понял, что от него хотят, и даже на некоторое время чужого монолога задержал дыхание. — Я тебе обязательно отплачу! — кто-то так же говорил, и что-то подсказывало не верить серьезно. — Сегодня у друга моего дедушки День Рождения, но я очень занята целую неделю. Было бы хорошо, если б близкий друг семьи Ху отнес подарок от меня. К тому же он давно хотел познакомиться с сыном Чжун Ли. — Познакомиться?.. — прихмурился Сяо. — Это… — Ну, я имею в виду, он будет рад видеть родственника Чжун Ли, — быстро прервали без стыда и совести попытку высказаться, — потому что он тоже знает твоего папу. А хотел ли он познакомиться, я не знаю, но это же все равно хорошо! И вот, вместо холодного поздравления через курьера, будет приятный красавец Сяо, который и мой близкий друг, и сын шикарного многоуважаемого профессионала. Это же и новое знакомство, и просто прогулка, и… — Понял, понял, понял! — Сяо пришлось злоупотребить словарным запасом, чтобы голос, звучащий колоколами, не довел до внутреннего сотрясения мозга. — Я понял. Хорошо. Когда буду выходить, я тебе позвоню; ты скинешь адрес, выйдешь и отдашь посылку — и на этом все? — Всё, совершенно всё! Может, я тебе новый купон потом перекину, если появится, как подарок-благодарность. Честно! «Зная, как ты любишь поесть сама за скидки и бесплатно…» — это вызвало только смех или его подобие. После прощального угука парень напрягся и обернулся, когда чьи-то шаги со стуком каблука о паркет остановились у двери. На него, выглянув, посмотрел слегка красный мужчина в коричневом пальто, с пухлым бело-голубым шарфом на шее. Смотря на аристократическо-модный вид, и не скажешь, что Чжун Ли есть сорок: точно ниже, может, и тридцать лет, что, увы, давно он пересек. Вот, кто настоящий красавец, а не отпугивающая горгулья с железками; вот, на кого смотришь и доверяешь не только сердцем, но и финансами, а может даже и жизнью. К нему стоит обращаться на «господин» и никак иначе — он этого заслуживает. Даже если Сяо попробует одеться так же, стремясь быть похожим, в чем может, то не достанет и до половины, ведь дело не только во внешности, но и в ауре… Сяо почему-то оторопел. Даже раньше, чем Чжун Ли показался на глаза. Что-то кольнуло, вызвало недавний ком в горле и широко открыло глаза, увеличивая образ лица перед собой. Взгляд опуститься ниже не смел, хотя очень хотел. — Я ухожу на работу, — говорит ангельское явление, потянув уголки губ в приятную приятельскую улыбку, несмотря на видимую усталость в глазах. — Сегодня холодно, поэтому оденься потеплее и, я прошу, если будет нужно, поделись одеждой с гостем: он был чуть ли не в летнем… Ему удобно ходить в трусах, не так холодно? — Трусы? — парень помотал головой и прижал два пальца к виску, пытаясь отойти от потрясения. — Ах, м… Нет, наверное? А разве что-то не так — боксеры как боксеры. — Главное, чтобы от такого легкомыслия пятую точку не простудить, — Чжун Ли медленно прошелся взглядом от лба по лицу смущенного парня и через вздымающуюся грудь до пят; всплыла ухмылка с какой-то двусмысленностью. — Я ушел. Не забудь накормить Аждаху. С кухни послышался громкий чих в тот самый момент, как прозвучало имя кота, и оба как-то странно сглотнули. Один-то понял, а другой смутился. Но затем откивнул и направился туда, куда он, как сказал, должен явиться. Если не соврал. Подозревать отца в чем-то без причины было глупо — он слышал тот разговор, единственный прозвучавший перед сном, — да Сяо и не обладал тем временем, которое можно отвести на очередные мысли. Особенно после сна. «Почему он, а не я?» Как можно скорее рука вытянула белые спортивные шорты, не надеваемые со времен старшей школы, и после приглушенного прощания снизу, щелчка двери парень устремился на кухню. Застал он голоногого, на удивление, без кота — куда он делся неизвестно. Но это намного лучше, чем если бы сопли заткнули нос и приводящая в сон таблетка снова попала кому-то в рот. Потому дверь из крепкого бамбука была задвинута до конца, заставляя Венти встрепенуться и поднять голову от чашки. — Кстати, а наши вещи… — Наверху, сейчас спущу, — Сяо подошел и протянул шорты. — Надень поверх. — Ха, смутился? Ай-яй, куда же ты смотришь! — Не я. Папа. — Ух, это уже проблемка… — звонкий смех окрасил комнату. — Прости, проблему навел, не подумал! — Брось… — Ну да, это всего лишь боксеры, а не стринги с дыркой сзади! Венти быстро влезает в чужую вещь, поправляет, расплавяет складки с аккуратностью и удивляется. Парни оба заметили, что как бы не были практически одинаковы по росту, но фигуры, черты лиц совершенно разные: бедра Венти были ненамного шире, его тело нельзя полностью отнести к эталону мужской красоты, похожую на наблу — «перевернутый треугольник»; лицо из-за природной пухлости щек не могло похвастаться выделяющимися, острыми скулами, а походило на милого подкормленного ребенка, несмотря на приличную худобу и скрытый мышечный тонус под фарфоровой кожей. Однако, какими разными друзья не представлялись, как ни посмотри, красота обоих многого стоила: редко найдешь один экземпляр чудес генетики, тем более — два. Один из них, правда, был более женственным, (что не мешало быть желанным бойфрендом), и совершенно неудивительно, если кто-то его перепутает с девочкой: это безумно несложно, когда красавец молчит и улыбается доброжелательно и немного хитро, с искоркой, спрятанной в уголках. Будет ходить в закрытой осенне-зимней одежде — точно ловушка, сквозь нее ничего не разглядишь. — Садись, я и тебе сделал, — музыкант подсуетился, чтобы поставить подготовленные чашки на стол, но обернулся, когда Сяо встал за спиной и сложил руки на бока, вставая по случайности в напряженную позу. — Хочешь чего-нибудь поесть у нас? — теперь тот единственный хозяин в доме, а значит можно выложиться на полную. — Пф, то, что ты брал на пикник более чем достаточно, так что тащи уже сюда и не волнуйся! Я не ревизор, а если что — тебе подкупить меня проще простого! Хитрюга подмигнул и уселся в ожидании после нескольких секунд прыганья по кухне. Хозяин ждать долго не заставил: вскоре рюкзак был спущен в комнату и вскрыт по-новой. Оба стали смотреть, что доели, что нет, и в мгновение, не успев вытащить сам пакет, пару сушек были отправлены за хомячьи щеки. Это было преступление против этикета: вот так лезть в чужую сумку! Но кого волновало? Печенье и мармелад положили на стол, быстро сделав общедоступными, а один из контейнеров, набитый двумя оставшимися бутербродами, Сяо достал неуверенно. — Они еще живые? — ему было довольно сложно определить, готова ли индейка в хлебе к окончательному употреблению, зная только точное состояние свежести относительно приготовления. — Все, что недурно пахнет… — Венти отбирает мягким движением, убирает крышку и подносит к носу. — Недурно. Очень даже вкусно. Можно! На двоих как раз! Походный рюкзак был выпотрошен до последнего кармана и отправлен под стол отдыхать. Сяо сел, пододвинул к себе простую коричневую чашку, уже не сервизную, а каждомагазинную, и вздохнул, смотря на уплетающего в три укуса весельчака. И вместе с ним, все-таки уверовав, сделал свой укус! Так все былые сомнения ушли, и небольшой сэндвич действительно оказался обычным и простой по вкусу. А с утра он казался еще прекраснее, из-за чего завтрак, если таковым это можно назвать, превратился в наслаждение. Венти разделял вкусовые эмоции мычанием. Пока не спросил, начиная разговор после нескольких глотков чая: — Твой отец увлекается антиквариатом? Тут столько красивых и, наверное, старинных вещей в доме, кроме твоей комнаты, что мне становится не по себе. Один чих полной силы — и все рухнет, как карточный домик, обратится в археологическую пыль! — Да, увлекается, — кивает Сяо и молча ест дальше. Они посидели в неловкой тишине, перебивая ее тихими сюрпами из чашек. Затем Венти снова поинтересовался: — На это много денег тратится, так? — Чжун Ли может себе позволить, — и Сяо вновь неосознанно холодно ответил, потому что все мысли ушли как раз к образу мужчины, подвешенного на веревке. Почему именно он, а не Сяо? С чего вдруг этот недокошмар закончился тем, о чем парень и в помине не думал, даже боялся представлять? Да, он волновался достаточно по поводу мужчины, который давно стал единственным близким человеком, единственным, кто всегда будет на его стороне. Но точно не думал о… Его ужасно пугает осознание, что когда-то Чжун Ли не станет. Так же, как и того человека, пусть это было счастьем; так же, как и его «братьев» и «сестер». И если с прошлым он свыкся, то всего лишь один, придуманный головой, сон стал большим, неожиданным ударом, неизвестно почему так скосивший утро. — Рука трясется. — А? Сяо вздрогнул и поднял взгляд со дна чашки на Венти, встречаясь с сине-зелеными донцами. А тот уже смело перехватил бледную ладонь, которая слегка взмолка от нарастающей тревоги. И не отводил взгляда в ответ, даже слегка прихмурившись. — Если тебе тяжело, то выскажись, — говорит со строгостью старшего парень. — Это будет клокотать изнутри, пока снова не выльется в то, что было утром. Или постарайся отвлечься, не знаю… Не умею хорошо подбадривать, но ты точно должен перестать есть свои мысли, Сяо! Посмотри на себя: ты бледнее русалки, выброшенной на сушу с проколотым насквозь хвостом, а глаза выпучены так, будто перед тобой монстр. Может, по утрам я и опухаю чуток, уж тем более с аллергическим раздражением, но не так, как чудовище с тройной выпирающей пастью и… По привычке Сяо внимательно слушал весь бред, который только мог выдумать фантазер с лохматой головой. И голова, отдавшись потоку слов, от перегрузки наклонилась набок; рука повисла в чужой, расслабившись, и взгляд вернулся в привычную неосозанную прихмурость. — …Хотя вряд ли тебя напугает какое-то чудовище, похожее на собаку-переростка или недо-акулу. Тогда чего ты боишься, Сяо? Будто кто-то умер, ха… — Приснилось, что Чжун Ли повесился, — одно слово стало толчком, чтобы Сяо доверился собеседнику на деле. — …Ха-ха… Венти опустил руку на стол и ослабил хватку. Снова стало неловко, но только легкомысленному непоседе, который начал жечь большими глазами точку на лбу Сяо. Последний же ощутил, как сбил с толку болтуна, и перехватил теплую руку, похлопал по ней сверху и осторожно отстранился. Этот жест был со стороны и смешным, так как был похоже на «держись», и милым, особенно под отвечающим невинностью взглядом. — Ужасно, — музыкант стал по-настоящему страшен, когда морщинки от улыбки пропали и лицо потускнело, покрылось легкой теневой завесой. — Мне очень жаль, что ты такое увидел даже в воображении. Надеюсь, ты никогда не думал… — Нет, ни разу, даже не думал думать, — слабо помотали головой в ответ и опустили глаза на надкушенный бутерброд. — Поэтому это так и… Удивило меня. — Это утреннее «может», в основном, твои переживания за отца? — вопрос было больше похож на утверждение; Венти показывал всю свою серьезность, и от отвлеченной болтовни не осталось и следа. — Его работа. Но чем больше я думаю об этом, тем как-то свыкаюсь. Всё-таки он работает юристом столько, сколько я себя помню, и у него были такие клиенты, которые еще хуже меня беспокоящего. И ничего — жив и счастлив, коллекционируя и много читая. Сяо, немного больше, чем задумывал, говоря, не врал. Еще вчера-сегодня его мысли начали сходиться к точке, что он перестанет выяснять не его дела. Это не значит, что он принимает факт мафиози в кругах знакомых отца, что перестает волноваться, как тот связан. Как подсознание, так и сознание начали понимать важность в первую очередь следить за собой, а не за другим, взрослым человеком, чей опыт во много раз превосходит его, как и в работе. И парень действительно медленно шел к тому, чтобы свыкнуться и перестать вспыхивать при упоминании работы с этим неизвестным рыжим. Тем более, как он кого-то защитит, если болеет? Венти молчал. Он засунул в рот последний кусок сэндвича и медленно оглядывал комнату, поглаживая пальцами наружную стенку чашки. А Сяо, который снова глядел в лицо, только ждал ответа озадаченного и смущенного ситуацией друга. Некоторое сомнение село на голову, парень неосознанно напрягся, но с выдохом это прошло как можно скорее. Нервироваться крайне не хотелось. Даже наоборот — окончательно перестать мусолить тему утра и беспокойств и заняться чем-то иным, как, например, сходить к Ху Тао и взять роль доставщика. — Страшно терять близкого человека, при этом зная, что он все равно навсегда уйдет из жизни, может, даже в самый неподходящий для этого момент, — неожиданно Венти перешел на шепот, держа взгляд ниже края кружки. — Когда это тем более родной человек. Не знаю, к чему этот сон появился, но лучше о нем забыть, как и о любых кошмарах. Потому что он не должен настать раньше семидесятилетия Чжун Ли уж точно. Все будет хорошо, поверь мне. А это просто сон от переволнения. Больше не будем это вспоминать. Сяо спокойно кивнул на подбадривающую речь, соглашаясь под каждой точкой предложения, и выдохнул еще раз уже громко, полной грудью. Следом его горло залилось в несколько раз горячим напитком и очередным укусом бутерброда, пока он не исчез навсегда внутри, перевариваясь в энергию для предстоящего нового похода. И вот парень уже готов был сорваться, помыть чашку и предупредить Венти, что он проводит его, но прервется на заскок к подруге; заранее придумал, как одолжит одну из водолазок под вчерашнюю футболку или толстовку; готов был отдать куртку потеплее, может, и шарф с шапкой, чтобы легкомысленный не свалился с болезнью и не пропустил учебу, которая поможет ему в будущем не заморачиваться насчет денег. С чего бы Сяо вообще волноваться о нем так, как будто он родитель? Странно. Но когда он увидел реакцию, — Венти сидел с поникшим лицом и впервые не разглядывал что-то в комнате, а спрятался в дне чашки, скукожил плечи и убрал руки под локти, жалко себя обнимая, — то уже не спрашивал посредственные, неуместные вопросы и никуда не спешил. Да, может, чересчур заботится, но это часть с детства, которая всегда неосознанно перелезало границу. И пусть Сяо уже взрослый, ему привычнее стесняться и немного стыдиться это качество, потому что не хватало смелости и навыков для анализа (не его типизация, что поделать!) понимания человеческой части себя; порой ее легче было игнорировать, чем признать. Сейчас он испытал даже не привычку оказывать заботы приятной личности, а после взгляда на Венти, после правды того «не-пойми-что» после пробуждения, увидел что-то внутри страшно-тайное, что гложит беднягу чуть ли не самого разрезая на маленькие кусочки, но всегда помалкивающее, спокойное, как будто если смерч в городе был нормой, посредственным явлением. Он будто понимал его внутреннего монстра. А интуиция нашептывала, отзываясь током в кончиках пальцев, что внутри таилось зерно смерти. Если зародыш тьмы хоть где-то пускает корни, то нескоро и гибель самой личности… Бледная рука невольно легла на розовые костяшки на чашке; Сяо пришлось немного согнуться к уху Венти, плечом прижаться к плечу и быть максимально близко, лишь бы заглушить страшные, может, мнимые мысли и тем самым отвлечь сидящего от «сонных» мыслей, чьи лапы беспощадно отрубил в голове сначала у себя. — Все хорошо, это просто сон, — повторил уже былые слова и выдавил сдержанную улыбку, как бы ему не было тяжело выносить ее, вечно дерганную. — Чжун Ли не умер и не умрет ни сегодня, ни завтра, ты прав. Не стоит об этом больше думать. Мальчик с поголубевшими глазами смотрит десткой наивностью на подбадривающего. Но только на миг. Он тут же покрыл изменившийся взгляд широкой улыбкой, кольнувшей грудь Сяо, и медленно кивнул. — Никто не умер, но меня это так тронуло, что я невольно представил тебя у могилы в ливень! — чтобы тот не сказал сейчас, Алатус чувствует постороннюю тень, нежелательную и печальную. — Сам же и расстроился. Прости меня, пожалуйста. Не знаю, что нашло вдруг. — Все в порядке. Главное, что ты отошел. — Да, да… Так, лучше нам быстро закончить завтрак, а то мне нужно заглянуть к себе домой. — Точно: Двалин… — они и не заметили, как их скачущий разговор перешел в повседневность. — Все точно хорошо, когда ты оставляешь его одного? — Да, да, просто любит одиночество, да и живет он почти как кот, — Венти почесал ушко и принялся быстро доедать. — Ну, знаешь, ему самому иногда лениво ходить, поэтому даже к лотку приучен… Не смотри так, будто кота с демоническими крыльями увидел! Ну, да, он не чихуахуа, конечно, но и не мастиф, так что ему вполне комфортно. Бывает такое, а ты как в первый раз слышишь — неужели в интернете не видел? — Видел, просто не ожидал… — отвернулся Сяо к раковине, стараясь не смущать взглядом: уж много на него акцента высказывается. — Кто бы что ни говорил, как бы не утверждали ученые, что «собаки не имеют память, действуют инстинктами; их нужно учить, они не поймут и не научатся сами, потому что так устроена эволюция; у них нет и не может быть отличительного характера», с другой стороны — ха-ха! — они же сколько с нами бок о бок живут? С того момента, как мы их в глубокой-глубокой древности приручили! Что им мешает эволюционировать вместе с нами, просто медленнее; приобретать разум, живя с нами, постепенно, как раз инстинктивно пытаясь нам понравиться или равняться на «сильного»? Надеюсь, ты не зоолог или биолог, потому что моя фантазия, кажется, заставит очень верующего в науку человека достать скальпель и вырезать ненужную часть мозгового отдела из моей головы поскорее и незамедлительно! А я продолжу верить, несмотря на какие-либо подтверждения обратного, что собака все-таки что-то понимает и может воспитать себя сама. Нет, отдельно от самого человека не может: я имею в виду развить себе комфорт и удобства, подстраиваясь под среду, а человек и его дом — это та самая среда! И я верю в характер Двалина, который не будет схож с остальными. Или правильней сказать — темперамент. Как у человека, понимаешь? Да и называли бы собаку чаще, чем кота, лучшим другом человека, если бы все породы и все их потомства были пустышками и наборами команд? Ее так же часто называют одним из умных животных! Неспроста, неспроста, Сяо! — Пф. За время волшебного монолога мечтатель успел доесть то, что хотелось, и даже не заметил, как Сяо перед носом помыл за двоих чашки, контейнер за компанию, поменял еду для четырехлапого в миске и сходил убрать рюкзак в комнату. Со стороны выглядит, как неуважение к собеседнику, но это делалось вовсе не для игнорирования «глупостей», а чтобы сократить время на сборы в путь. Опасно было оставлять дверь открытой хоть на миг, зная пронырливость кота, и, вернувшись, хозяин облокотился о стенку в проеме. — То есть, Двалин вполне самостоятельный? — шмыгает носом тот, чувствуя небольшую неловкость. — В пределах возможностей домашнего питомца, — кивает юный теоретик, поднимаясь с уханьем на ноги. — Но разумом, я уверен, полностью самостоятельный! — Ясно. От природы не наделенный должной мечтательностью, он не мог поверить в сказочность заявлений друга. Спорить, доказывать обратного не стал — даже то, о чем ему неподвластно подумать, из уст такого человека звучало интересно, как пища для дилетантского размышления. — Аждаха ведь тоже может быть из этих? — спрашивает неожиданно Сяо. — Хм… — Венти улыбнулся, наклонив голову, и приставил пальчики к подбородку в образе мыслителя. — Хм, хм, хм… По моей теории, да! Потому что кошка тоже давно живет бок о бок с человеком, и пусть она менее зависима от него, — делает, что хочет, и менее подвержена командам, — эволюция тоже есть. Но мне сложно сказать, что именно перестроилось в ушастых головах, потому что, как догадываешься, все мое общение с котиками заканчивается на «апчхи» — и подальше! — Может быть, ты прав, — Сяо широко улыбнулся, но вмиг закрыл рот рукой и повернулся в коридор. — Пойдем собираться. Не стоит тянуть с временем. — Как хочешь, а улыбка у тебя очень милая! — болтун пошел следом, положив руки на плечи сопровождающего. — У тебя не болит губа, когда уголки губу растягивают? — Нет… Поднявшись наверх, «главный вагон» маленького поезда неожиданно застыл перед дверью Чжун Ли, которую можно открыть и войти в пустой, свободный кабинет с еще большим антиквариатом и раритетом, записями, возможно, о сеансах и клиентах. Но, закрывая глаза подольше, вместе с теплым облаком на плечах приходит умиротворение. Он избавился в нужде воровать чужие тайны, как дикарь, и продолжил путь в комнату. — Стой-стой! Когда они приготовились, встали у главного выхода и обулись, в ноги уходящего хозяина прыгнул Аджаха, повалился тяжелым боком на носки и мяукнул, из-за чего оказался на руках в черных полиэстеровых рукавах и был наказан за шаловливо-опасное настроение слабым дерганьем за ухо. Но как только Сяо захотел опустить недовольного, огрызающего дракона с запахом мясных деликатесов из скалящегося рта, Венти достал телефон и сделал слышный щелчок приложением, запечатлив и кота, и приоткрывшего рот с вопросом в бровях кошачьего побольше. — М? — вырвалось молча, и янтарные глаза смущенно блеснули в черноте одежды. — Хех! Ничего, просто… Апчхи! Пошли скорее! Закончив прощание с питомцем, Сяо и Венти открывают дверь в сияющий перед глазами мир с холодными руками и мерзлой улыбкой солнца, покрывшимся черными пятнами почти цело. Парень бросил взгляд на друга в шапке-берете и оценил в последний раз должное тепло одежды: Венти укрылся одолженной толстовкой, а затем собственной джинсовкой. По словам непоседы, это поможет не мерзнуть — Сяо не волновался. Он заранее сказал, когда передавал в руки, что толстовку необязательно возвращать тут же и сразу. Во-первых, он проводит гостя только до остановки, что лежала ближе всего. Во-вторых, это была вещь, которую Сяо когда-то купил и потерял в шкафу: новое, неродное, незначимое; будет лучше, если она найдет настоящего хозяина и будет пользоваться на благо тела, поэтому псевдо-обладатель был не против и намеренно кому-то, кто более-менее подходит под параметры, передарить и отдать. — А ты дальше куда-то пойдешь? — не прошло и минуты молчания, как Венти открыл рот, выдыхая пар себе на ладони. — Да, — собеседник откашливается и поправляет шапку на колючих волосах. — Ты не против, если мы прямо сейчас зайдем к кое-кому? Побрякав гитарой, Венти отвечает с ухмылкой комедийного медвежонка, любящего поиздеваться колко: — У тебя есть друзья? — …Да, есть. Я не говорил о Ху Тао, например? — Не помню! Но сейчас для меня это как открытие и огромное удивление: вау, у злобной гончии с карманным механизмом «пятьдесят-в-одном» есть друзья, помимо меня! Теперь у меня есть опыт в том, о чем я думал, как об отдаленном, — увидеть нелюдимого человека с кругом своеобразного общения. — Всем оно, общение, нужно, — кажется, Сяо начал привыкать к шутливым подстегиваниям. — Особенно, когда один из этого круга хуже гончей из Преисподнии. Неосторожно притронувшись к шапке снова, тем самым свалив набекрень, беглые руки перешли с макушки в куртку и достали телефон, быстро включив звонок «нуждающемуся в профессиональном почтальоне». Знакомая черепица высилась впереди; гудки незамедлительно пошли в ухо, но через десять секунд были сброшены. Вечно Ху Тао торопится, не думая совсем! Напрягшись, Сяо знаком притянутого по воздуху пальца пригласил Венти за собой и ускорился. — Быстро же она среагировала! — улыбака сразу пошел шаг в шаг, сложил руки в карманы и игриво закачал головой из стороны в сторону. — А зачем нам заходить, к слову? — Нам… Мне нужно передать человеку дорогую посылку от нее прямо сегодня, а я как раз собирался побродить рядом с адресом. «И дело сделал, и добро отдал — одним разом», как предложила Ху Тао. Несложно. — Несложно! — вторил юноша и убирал локоны за уши, не закрывая рот при «пти"-чихе. — Ты большой молодец, Сяо! На комплимент, сказанный с задоринкой неизвестно какого помысла, шуточного ии серьёзного, Сяо решил промолчать не только из-за того, что встал в ступор и не знал, что ответить, но и потому что одна из целей была выполнена: дом с знакомой бордовой дверью, расписной бабочками когда-то в детстве хозяйкой, стоял и смотрел на плечи еще не повернутых парней. Не успели они и головы поднять, как бабочки сорвались с места и разбежались в сторону, пропуская на улицу вновь легко одетую девушку с милыми длинными хвостиками и хитрым взглядом, сводящий при широкой улыбке в могилу. Она летела без крыльев, несмотря на увесистую коробку в руках, и встала рядом в тот же миг, как кто-то смог на что-то среагировать. Худая ручка брякнула, впечатав посылку в грудь друга, и прикрыла смеющиеся губы вишневого блеска. — Ты не один ~ — Это Венти, — не поняв почему, Сяо смутился и крепко, но аккуратно вцепился в шершавую коробку, туго закрепленную скотчем. — Друг. Притащил меня в прошлый раз с площадки, я рассказывал. — Венти, так и есть, — музыкант, поправив гитару, вышел из-за черной спины и кивнул, поддакивая. — Сяо ничего не путает! — Он и не напутает: его голова вообще мало чем забита, кроме учебы, — в отличие от одуванчика, девчушка бросалась ядом хуже паука-токсиката, при этом так же не желая зла. — Надеюсь, он запомнил твое имя с первого раза, ха-ха! Приятно познакомиться. Я — Ху Тао. — Приятно взаимно, — они пожали друг другу руки. — Ого, такое же кольцо, как у Сяо… — М? А, это? — девушка хохотнула и показала на указательном пальце черный ободок с выпирающими кружочками и совсем незаметным рисунком, создающий из них лицо черепа. — Я когда-то заказала через Интернет, думала, парные будут одного размера. В итоге второй оказался больше, чем первый, который все равно слетает периодически. Янь Фэй такое не носит: даже если я буду умолять, она опять меня будет тянуть за пирсинг в носу, чтобы я успокоилась, а это больновато, хоть и весело. А Сяо всему, что ни предложишь, будет рад. Почти… Всегда только тогда, когда безобидно и мелочно! — девушка вытянула палец к мизинцу Сяо, сияя огнем в глазах и неким хвастоством. — Зато по нам видно сразу, кто чей друг, не так ли? — Хех, вы как брат и сестра! — Венти сияет так же, разглядывая смущенного истукана и не прекращающий работу моторчик с оскалом. — А то! Знаешь, чему я только его не учила: и тату, и пирсинг, и… — Д-достаточно, Ху Тао, — когда-то эти зазывания в фан-клуб шуток и подколов, пусть и непрямых, должно закончиться и остаться по двум сторонам города, — иначе мы… Опоздаем на автобус. А ты простудишься: выскочила в домашнем. Парень неловко сглотнул и прижал холодную ладонь к шее сзади, приводя себя в чувство. Как он мог так легко поддаться небольшой панике с ничего? Или странный страх знакомства Ху Тао и Венти был настолько сильным для сознания? Чтобы это ни значило, Сяо поскорее хотелось уносить отсюда ноги и не упасть от удара двух красавцев-комиков. — Ладненько, — на удивление девушка даже не боролась за последние секунды общения, и ее вид изначально был спешаще-взмыленным. — Удачки вам, а я тоже по делам! Бросив отдельное прощание новому знакомому, она поспешно ретировалась домой, громко хлопнув бабочками на двери, и Сяо сразу стало как-то легче дышать. Эта девушка… Она разболтает все, что не стоит, если видит человека, которому можно доверять. И пусть обеспокоенный так же доверяет ей, в душе знает, что она не скажет что-то страшного и тайного другому без согласия, от каждого слова сердце пропускало удар и переставало биться. А при взгляде на Венти внутри все немного успокоилось: ничего не случилось страшного, наоборот — очень веселое знакомство, и это намного лучше протекло, чем кто-либо из них двоих мог себе представить две минуты назад. Они в молчании дошли до остановки, и только у табеля примерного расписания, что редко сбивался в легких маршрутах, Венти спросил: — Тебе куда ехать? Сяо внимательно смотрел в сторону, откуда должен прийти первый автобус на линии пути домой в ветреный район, и тихо ответил, не поворачивая головы: — К окраине, в другой стороне… Не запомнил точно, когда смотрел. Разберусь. И в очередном молчании они провели ожидание, пока продолговатая машина не остановилась, раскрыв двери. Легкий ветер от прыжка рядом стоящего всколыхнул волосы Сяо, и он наконец поднял глаза на просиявшего в ответ музыканта. Тот, вновь брякнув гитарой, успел коснуться неловко протянутой руки, на миг подарить тепло в последний раз. — Не забудь про песню! А затем закрылись двери, и силуэт вихреголового исчез в мути уходящих окон, оставив Сяо вдохновленным чем-то непонятным и сконфуженным. — Песню?.. — он и забыл, о чем договорился перед «белой комнатой», глупо стоя с коробкой в холодном одиночестве.***
Погодка испортилась до мороси. Это было ожидаемо, когда с утра небо не предвещало хорошего. И Венти, думая, что успеет прибыть домой пораньше даже слабого разрыва тучи, неудачно попал под капли и взмок. Оставалось дойти всего две минуты до подъезда, и от безвыходности ситуации — тратить энергию на бег не было ни сил, ни желания; ноги после вчерашней тяжелой ходьбы по почве и не только туда-сюда беспощадно ныли внизу — приходилось только вздыхать и морщиться. Хотя лучше маленькие капли, чем настоящий дождь и ливень — позитивность можно найти даже в подогнутом ветром, снегом, ногой ростке, который на видную бесполезность всех стараний все равно стремился к солнцу, не поднимая единственный порванный лист. — Джолин, Джолин, Джоли-ин, Джоли-и-ин… Не забирай его, потому что можешь… — бормотал гитарист и думал о том, как бы древесина на спине не засырела и не потрескалась, а струны не расстроились: он стремился избегать влажную среду и следил, как бы это не было иронично, за состоянием, музыкальностью и рабочей исходностью. Всё-таки это первый и единственный инструмент, передавшийся с детства… Парень вдохнул привычную сырость лестницы, когда с пением птицы домофона вошел внутрь привычной пятиэтажки. Он потянулся, потрогал верх грифа пальчиками, якобы пожимая руку другу неразлучному в любых похождениях, даже в новых знакомствах, и улыбнулся, когда вспомнил вчерашнее. Никогда он не сидел ни с кем просто так, без повода, не запивал при этом вина или покрепче. И даже если он снова вспомнил то, что хотел наконец-то принять и забыть, рассуждая в целом, все было прексно, лучше чем он ожидал, точно. И даже если повел себя как-то не так, Венти уже давно не боялся, как он себя ведет со стороны, что о нем думают и говорят. Он ведет себя так, как хочет, чтобы его воспринимали. А лишние додумки — проблемы додумывающего. Взгляд зацепился за наполненный макулатурой и новыми, по-видимому, бумажками почтовый ящик. От такого зрелища трудно было сдержать фырк смеха и отчаяния. Музыкант старался никогда не проверять ящик, потому что то забывал, то не видел смысла из-за обычных реклам, заносящихся детьми, которые уже в юном возрасте работают в отличие от кое-кого, то забивал простой болт. Но что-то сегодня его подтолкнуло сделать шаг к ящику, достать ключи из маленькой сумки и открыть кладезь бумаг. Те, неудивительно, попадали кучкой под ноги, но из всей кипы пожелтевших и ярких пятен парня привлекла скрепленная стопка. Он сел, стукнув нечаянно инструментом о бетонный мрачный пол, и достал испечатанную бумагу хорошего качества, даже с крепкой скрепкой в уголке. И, судя по первым строчкам, это точно не долг о неуплате или просьба заглянуть в гик-магазинчик через три дороги. Конечно, у любого человека при таких обстоятельствах проснется любопытство голодным монстром в груди, и парень поспешил к себе в квартиру, по пути читая и в шоке раскрывая глаза. Совсем в ступор его вогнало то, что, как только дверь открылась, он увидел еще несколько таких же комплектов на полу, хаотично разбросанных, как если бы их вкидывали под дверь, а рядом с ними лежащего Двалина в позе сторожа. Уже по одному взгляду поняв странное и криминальное содержание онных, парень опустил гитару, приперев о комод, и подобрал страшные вещи, не забыв потрогать нос любимца. — Лучше отдать это в полицию, а то мало ли… — любой человек пожалеет о своем любопытстве, если оно всплыло невовремя.