Невинность, брат мой

            Тенегрив неспешно брёл по широкой равнинной дороге, лениво переставляя широкие копыта. Шерсть его заметно потускнела за долгую зиму, грива свалялась в колтуны, а длинные щётки на ногах обросли грязевыми комьями. Камни, забившиеся ему в копыта, неприятно кололи ноги при каждом шаге, вспотевшая спина зудела под тяжёлым седлом, живот начинало резать от голода, и случись сейчас ещё хоть одна маленькая неприятность, выбивающая из равновесия нежную лошадиную душу, терпение Тенегрива лопнуло бы окончательно. Сиди на нём хоть сам Ситис, он сбросил бы того из седла и убежал куда подальше, отдыхать и восполнять силы после долгой голодной зимы.       Слышащий, хвала аэдра, ничего от коня не требовал и сам едва не засыпал на ходу.       Энви лениво зевнул и поёжился от дуновения холодного весеннего ветра. Вайтран всегда славился своими ветрами. Именно благодаря им в это владение приходило тепло, обеспечивающее благополучие всех местных фермеров, которые, в свою очередь, кормили торговцев, воинов и вельмож этого богатого владения. Но до плодородных месяцев было ещё далеко. Сейчас ветер нёс с собой лишь сырость и промозглость весенних гроз, которая заставляла неуютно сжиматься и кутаться в дорожный плащ даже гомункула. С гор в долину владения медленно, но неотвратимо надвигались свинцовые тучи. Может, они несли с собой первую и столь долгожданную грозу, а может — снег с очередными заморозками. Погода весной была совершенно непредсказуема.       По крайней мере, без продвинутого метеорологического оборудования, на прогнозы которого Энви привык ориентироваться в Аместрисе века этак с девятнадцатого…       Гром прогремел над головой Слышащего и его коня совершенно неожиданно; солнце не успело даже скрыться за облаками, да и других признаков того, что гроза вот-вот начнётся, не наблюдалось. Да и гром был какой-то странный, словно кто-то сверху прокричал ругательство, даже отдельные буквы можно было разобрать!.. Тенегрив раздражённо махнул хвостом, отбил пустоту задними ногами и тут же резко поднялся на дыбы, практически подпрыгнув на месте. Энви, не ожидавший такого поворота событий и потому не предпринявший никаких действий, чтобы удержаться на заходившей ходуном лошадиной спине, свалился в дорожную грязь уже после первого толчка, больно ударившись об острые камни. Не успел он толком опомниться, как Тенегрив уже понёсся в сторону чьих-то полей, продолжая нервно взбрыкивать прямо во время бега. С ним же пропало и практически всё оружие с вещами, притороченными к седлу. — Ах ты!.. — едва не захлебнулся возмущением Энви, — Ах ты па-адла вонючая!.. — истерично заорал он вслед коню и схватил грязный камень с дороги, бросая его вслед убегающему в страхе животному. — Да чтоб тебя там медведи задрали, скотина ублюдочная!.. — камень, конечно, не долетел, потому Энви гневно затряс кулаком в воздухе, чтобы придать весу оскорблениям, — Беги-беги-и-и, подальше отсюда, погань!.. Стоило Тенегриву скрыться за горизонтом, Энви развернулся в сторону медоварни, стоявшей аккурат у перекрёстка трёх дорог, и крикнул на мальчишку, который только что поставил на землю ящик со свежей партией медовухи и обеспокоенно глядел на гомункула: — Чё вылупился?! Пиздуй куда пиздовал!.. Юнец, искренне хотевший поинтересоваться, не сломал ли себе чего незадачливый всадник, испуганно подхватил медовуху и убежал в кладовую от греха подальше. Энви хмыкнул, проводив его недовольным взглядом, и принялся отряхиваться. Но грязь была мокрой, поэтому ему удалось только сильнее размазать её по плащу. — Тварь… — гневно зашипел гомункул, — Только попадись мне на глаз-А-А-А!!! — Энви вскрикнул и отпрыгнул в сторону, когда поднял взгляд и увидел перед собой из ниоткуда взявшегося призрака, который гневно смотрел на него сверху вниз. Однако, приглядевшись к чертам лица привидения, Зависть выдохнул и расслабился, успокаивая бешено колотящееся сердце-камень. — А-а-а, это ты, Люсьен… — с самоуверенной ленцой протянул Слышащий, хотя голос у него всё ещё немного подрагивал от нервов. — Слышащий, — ледяным тоном отчеканил призрак, — Прекрати издеваться над моим конём. — Чего-о-о?! — возмутился гомункул, — Это я, значит, над ним издеваюсь?! Я его в грязь сбросил и опозорил перед всем Вайтраном?! Призрак Люсьена Лашанса, знаменитого ассасина прошлого, тяжело вздохнул и сурово пробасил: — Ты неделю не давал Тенегриву отдохнуть, не отпускал его пастись и не снимал седло даже на ночь! Нет ничего удивительного в том, что он разнервничался и сбросил тебя при первой же возможности!.. — Пф-ф-ф, — фыркнул Слышащий, складывая руки на груди, — И что с того?! Он даже не настоящая лошадь!.. Он наполовину призрак! А значит, такой же дохляк, как и ты! Зачем ему еда и отдых?! Если бы у Люсьена в кулаках были кости, они бы хрустнули от напряжения; если бы были зубы — то и они заскрипели бы. — Он воплощается в плоть и кровь ради тебя, только ради тебя! — проморозил дух ассасина, — Я бы на твоём месте не разбрасывался союзниками. Они, знаешь ли, у дороги не валяются. — Тц, — недовольно цыкнул Слышащий, вздёрнув верхнюю губу, — Тоже мне, союзник… А вообще это ты виноват, что не приструнил свою скотину! Губы призрака скривились в презрительной ухмылке. Если бы Люсьен не помог Энви наладить отношения с Тенегривом, тот бы ни в жизнь не пустил нового Слышащего себе на спину. И сейчас Зависть, пусть и косвенным образом, но признал этот факт. — Мог бы и раньше позаботиться о благополучии своего дражайшего четвероногого дружка и избавить меня от этой мороки, раз умный такой, — продолжал ворчать Энви, не оставляя тщетных попыток оттереть грязь с рукава, — Совсем не цените своего Слышащего!.. — Слышащего, который не приближался к Матери Ночи уже три года? — осуждающе проморозил Люсьен, материализовавшись с противоположной стороны от Энви, чтобы продолжать смотреть тому в лицо. Гомункул как раз развернулся на запад и хотел продолжить свой путь пешком, — Разве столь недостойное поведение имеет ценность? Энви молча кинул в сторону призрачного ассасина испепеляющий взгляд и прошёл прямо сквозь голубоватую дымку его тела, игнорируя угрожающую позу, которой Люсьен пытался заставить непутёвого Слышащего остановиться и прислушаться к нему.       Энви поёжился, проходя через призрака. Внутри у него всё судорожно сжалось от холода, словно он на миг оказался подо льдом водоёма без возможности вдохнуть, но гомункул не позволил и мускулу дрогнуть на лице. Нельзя было дать противному призраку почувствовать превосходство!..       Не оглядываясь, Зависть побрёл по дорожному месиву из грязи в противоположную от Данстара сторону, шатаясь, как распоследний пьяница. Но не успел он пройти и двадцати метров, как дорогу ему вновь преградила полупрозрачная человеческая фигура. — Да отста-! — гомункул осёкся на полуслове, когда увидел, кто перед ним. — Люсьен прав, — нежно и задумчиво промолвил призрак высокой стройной женщины, занимавшей должность Слышащей до Энви, — Ты слишком пренебрегаешь своими обязанностями. Вернись в Убежище. Энви закатил глаза и недовольно цокнул языком. — Без меня разберутся, кого убивать, — проворчал он угрюмо, отводя взгляд, — Справлялись же как-то без Слышащего дюжину с лишним лет… Ализанна Дюпре поджала тонкие губы и болезненно нахмурилась, накручивая на палец локон некогда ярко-рыжих волнистых волос. — Если тебе так не нравится в Данстаре, просто перенеси гроб с Матерью Ночи куда-нибудь, — с искренним беспокойством продолжила Ализанна, — Никто не осудит тебя за желание жить спокойной жизнью в своей резиденции… В конце концов, Слышащий не обязан выполнять грязную работу простых ассасинов. Я сама поступи- — Да-да-да, я помню, — прервал её Энви, небрежно отмахиваясь от слов своей предшественницы, как от назойливых мух, и неспешно продолжил свой путь в сторону столицы. Ализанна хотела было сказать ему что-то ещё, но после того как Слышащий прошёл мимо, демонстративно игнорируя её искреннее стремление поговорить, помочь, поддержать… Лишь осуждающе покачала головой и возвратилась в Пустоту, становившуюся посмертным домом для всех служителей Ситиса.       Дальнейший свой путь Энви продолжал в тишине и покое, чему он был несказанно рад.       Погода портилась на глазах. Стоило тучам наползти на солнце, и тут же резко похолодало. Ветер усилился, предвещая скорую кульминацию этого затяжного затишья перед неминуемой бурей. Поворот на Вайтран остался позади, и теперь Энви предстояло пересечь несколько окрестных ферм, прежде чем вступить на более дикие земли. Самые плодородные поля Скайрима сейчас чернели кусками сырой, свежевспаханной земли, и с упоением ждали живительных весенних дождей. Мелкие пташки, которым удалось пережить зимние морозы, сейчас получали своё вознаграждение в виде огромного количества жуков и червей, выкопанных людьми из-под земли в процессе распашки. Радовали их и не взошедшие прошлогодние семена, и побитые лопатами коренья — всё сгодится, чтобы отъесться после голодных месяцев. Радостный щебет воробьёв, синиц и ещё чёрт знает какой пернатой мелочи оглашал всю округу, вселяя надежду в едва пробуждающуюся ото сна природу.       Энви сорвал три сухие травинки с куста высокой прошлогодней травы. Немного постояв в раздумьях, сорвал четвёртую и сунул её себе в рот. Затем Слышащий продолжил свой путь в уже приподнятом настроении, поигрывая соломинкой с кисточкой из каких-то семян во рту. Пробираясь шаткой походкой сквозь колдобины и колеи, наполненные лужами, Энви сам не заметил, как начал плести из травинок косичку. Совершенно машинально, чтобы занять чем-нибудь руки и отвлечься от лишних мыслей.       Минут через десять Энви внезапно остановился посреди дороги и посмотрел на свои руки, осознав, что он плетёт.       Одна секунда потребовалась гомункулу, чтобы перейти от тотальной безмятежности к панике. Он нахмурился, скривился от ужаса и отчаяния, и резко отшвырнул кривую соломенную косичку куда подальше, словно она была раскалённым углём и могла прожечь ему руки насквозь. Потом Зависть схватился за локти, неосознанно сжимаясь в плечах, и ускоренным шагом побрёл прочь. Походка его вмиг стала ровнее и твёрже, всё тело сжалось и мобилизовалось под действием адреналина, а сердце забилось как бешеное, разгоняя кровь и учащая пульс до предела.       Фермы быстро остались позади. Энви долго мог бы так идти, едва не переходя на бег, но его остановило невиданное зрелище на, казалось бы, изученном вдоль и поперёк и совершенно безопасном участке пути. Перегородив побитую, полуразрушенную мощёную дорогу, практически посреди голой равнины лежал огромный драконий скелет. От начала челюсти до кончика хвоста он был в длину метров семь, если не больше. Крылья его были поломаны и погнуты, поэтому трудно было сказать, какого размера они были в действительности, но при таком громадном теле их размах должен был составлять не менее десяти метров!..       Энви ещё никогда не видел дракона так близко. Да, от этого могучего ящера остались одни только кости, по размеру вполне сравнимые с китовыми, и острые зубы размером с предплечье; на нём не было ни намёка на остатки мускул или чешуи… Но даже так его размеры весьма впечатляли. Боевой облик самого Энви был, пожалуй, поменьше по крайней мере метра на два, и это с учётом того, что как минимум треть его тела составлял длинный хвост. И это было для гомункула абсолютным пределом возможностей даже в лучшие годы. А этот дракон, судя по размеру его рогов, был уж точно не самым крупным. — Что за чёрт?.. — не сдержал Энви поражённого шёпота. Чтобы полностью сгнить до чистых костей, массивной туше дракона потребовалось бы больше года, особенно с учётом здешних низких температур, а Зависть проезжал этой же дорогой не более, чем два месяца назад, и никаких дохлых драконов не наблюдал. Немыслимо, чтобы столь огромный труп разложился за меньший срок. Но тогда откуда он взялся? Не мог же кто-то взять и перенести сюда целый драконий скелет?!       Энви выплюнул травинку и осторожно подошёл ближе. Может, какой-то дурак решил построить макет драконьего скелета из дерева себе на потеху?.. Гомункул с опаской провёл ладонью по огромному ребру, постучал по нему кулаком и даже обнюхал. Нет, это, определённо, была кость.       Значит, вопрос о том, откуда посреди дороги взялся мёртвый дракон, оставался открытым. На костях уже не было и следов жира, хрящей и тем более мяса. Вокруг не летали мухи, по останкам не ползали жуки-трупоеды, забиравшиеся в самые кости, чтобы выедать оттуда мозг, и никакого неприятного запаха гниения Энви не чувствовал. Что, с одной стороны, радовало… А с другой, вызывало ещё больше вопросов.       Но вот чем действительно пахло — так это дымом. Западная сторожевая башня, у которой Слышащий и обнаружил скелет, была почти полностью разрушена. Фундамент выстоял, но вот все верхние этажи как взрывом разнесло. Груды камня, из которого была построена башня, валялись вокруг, как кубики в детской комнате. Некоторые балки ещё тлели, задымливая всю округу и добавляя тьмы к уже покрытому тучами небу. Удивительно, и как Энви раньше этого не заметил?.. От такого пепелища должно было нести гарью за километры!.. Видимо, он увлёкся своими мыслями намного больше, чем следовало бы…       Логично было бы предположить, что именно дракон устроил здесь пожар и разрушил башню. Кто ещё стал бы играючи разбирать человеческие постройки на составляющие одновременно с поджогом этих самых составляющих? Но если и так, разрушения должен был оставить живой дракон. И даже если предположить, что кому-то удалось этого дракона одолеть, что само по себе звучит как анекдот, от него осталось бы куда больше, чем голый скелет!..       В надежде хоть как-то разобраться в происходящей чертовщине, Энви забрался прямо в эпицентр разрушений, за что поплатился кашлем — пепел, поднятый его шагами, тут же пробрался в нос и глотку, оседая привкусом копоти на корне языка. Трупов было, на удивление, не так уж и много. Энви насчитал не больше трёх человек в форме стражников. Конечно, возможно, кто-то был погребён под завалами и расплющен до такой степени, что его уже нельзя было даже отдалённо принять за человеческие останки… И всё же это были довольно незначительные разрушения по драконьим меркам. Да и с чего вдруг дракону, если это, конечно, действительно было именно его зубов дело, нападать на сторожевую башню? Поживиться тут было нечем даже мародёрам — золота и драгоценностей в казармах для дозорных отродясь не водилось, и даже коров, которых драконы любили утаскивать в качестве закуски, здесь никто не держал. Энви озадаченно хмыкнул и продолжил бродить по пепелищу, заглядывая под каждый булыжник в поисках любых зацепок, способных объяснить происходящее.       Но больше ничего необычного ему на глаза не попалось. Энви уже собрался уходить, но внезапно его внимание привлекла перевёрнутая деревянная телега у обочины. Он отчётливо слышал, как кто-то застонал и с громким присвистом вдохнул, тут же закашлявшись. Слышащий резко повернул голову в сторону звука, вглядываясь в груду хлама, вывалившегося из тележки, широко раскрытыми от удивления глазами. Среди мешков и шмотья действительно торчала чья-то светловолосая макушка.       Энви бросился к телеге, не раздумывая больше ни секунды. Счастливчик-выживший мог бы объяснить ему, что здесь случилось!.. Если только, конечно, гомункул не даст ему задохнуться прежде.       Зависть ловко перевернул телегу и одним пинком откатил её в сторону. Схватившись за плечи пострадавшего, он как можно аккуратнее перевернул того на спину… И тут же в ужасе отпрянул от него.       Первые капли дождя начали срываться с небес, оставляя круглые следы повсюду, где им посчастливилось приземлиться. Пепел от пожара начал оседать под ласковой силой первого весеннего дождя, но это ничуть не помогло Энви успокоить своё тяжелое учащённое дыхание. Он сидел на холодной сырой земле и даже не пытался подняться и уж тем более отползти подальше от того, кто напугал его сильнее любого, даже самого жуткого призрака. Всё вмиг потеряло смысл. Энви уже не заботила ни такая мелочь, как собственное состояние, ни вопросы о произошедшем у башни, над которыми он ломал голову последнюю четверть часа. Он не мог поверить в то, что только что видел. Точнее, кого.       На всякий случай Энви пригляделся к лицу человека, которого нашёл, ещё раз. Нет, сомнений быть не могло. Это лицо он не забудет никогда. Лицо его злейшего, самого ненавистного врага. Лицо единственного человека, которого он всей душой желал… считать своим другом.       Энви прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, пытаясь сконцентрироваться на ощущениях прохладных капель, барабанящих по лицу.       Нет, это не мог быть Эдвард Элрик.       Не. Мог.       Его не существовало здесь, в этом мире, который Энви привык считать своей затянувшейся предсмертной агонией. Ну или адом, если мифы о загробной жизни всё же оказались реальностью.       Должно быть, это просто кто-то с очень похожим лицом, вот и всё…       Но как бы то ни было, оставаться в этом месте у Энви не было больше никакого желания. Он вскочил с земли и поспешил убраться, но остановился через несколько шагов. Какая-то его часть отчаянно не желала покидать пепелище, и противиться ей становилось сложнее с каждым мигом, когда Энви не смотрел на знакомое лицо, покрытое пеплом и ссадинами, правда, но от того не менее узнаваемое. Гомункул обернулся, буравя лежащего без сознания Не-Эдварда напуганным, растерянным взглядом. Его любопытство в итоге взяло своё.       В пару широких шагов Энви подскочил обратно к поразительно похожему на Эдварда норду и вновь опустился перед ним на колени. С полминуты он медлил, рассматривая правильные черты лица молодого светловолосого человека, перекошенные, однако, гримасой боли. Скептически усмехнувшись, Энви всё же решился задрать штанину на его левой ноге.       И никакой ноги он там не обнаружил. Лишь качественный стальной сплав, искусно повторяющий форму человеческой голени.       Энви в ужасе прижал руку ко рту. На миг у него перехватило дыхание, по спине пробежались мурашки. Любые призраки прошлого, будь они его собственными воспоминаниями или же духами на побегушках у Ситиса, вызывали у него похожие ощущения, вот только этот, в отличие от других, был абсолютно реален.       Энви истерично рассмеялся. — Слышь, Люсьен, — срывающимся голосом обратился он к духу, который всё это время держался на расстоянии, но не упускал своего Слышащего из виду ни на секунду, — Ты не поверишь, кто тут у дороги валяется!..

***

      Впоследствии Слышащий очень пожалел, что прогнал Тенегрива из-за какого-то пустяка. Ну сколько раз он с него падал? Мог бы перетерпеть и ещё один без ругани. Тогда не пришлось бы тащить на себе раненого Элрика всю дорогу до Данстара. Пусть он и обратился конём сам, тащить бессознательный груз на своей спине было не намного легче, чем на руках. Он не использовал и половины преимуществ лошадиного тела — а как разгонишься со свисающим, как мешок картошки, всадником? Так что Энви не сэкономил ни сил, ни времени, и лишь сильнее убедился в том, что Тенегрив — самый полезный член криминальной банды с пафосным названием, главой которой он, к своему несчастью, стал несколько лет назад.       Когда Энви доплёлся до двери Убежища на своих четверых, ловя на себе удивлённые взгляды данстарских зевак, терпение его было уже на пределе. Однако, груз на его спине был слишком ценен, чтобы выходить из себя. Так что Энви не позволял себе ни единого лишнего движения, пока медленно не опустил своё полутонное тело сперва на передние ноги, а затем и на все четыре, подгибая каждую из них под себя. Он аккуратно столкнул Эдварда мордой со своей спины, а прибрежный песок смягчил его неизбежное падение. Алхимик не издал и звука. Энви обратился в свой привычный человеческий облик и поспешил проверить его пульс, с которым всё оказалось в порядке. Только тогда ассасин позволил себе выдохнуть.       Энви потянулся, растягивая отсиженный позвоночник, и подошёл к Чёрной Двери. — Ч-ч-что ес-сть величайш-шая иллюзия жизни? — нараспев прошипела каменная дверь, прищурив горящие красные глаза на барельефе в виде человеческого черепа. — Тьфу, падла, как же ты достала!.. — тихо выругался Энви, делая вид, что сплёвывает от отвращения, и затарабанил по двери со всех сил, — Открывай давай, Слышащий пришёл! Дверь только зашипела, как змея, и ничего не ответила. Энви перестал колотить по камню, тяжко вздохнул и почесал затылок. Что же за пароль там был?.. Зависть помнил только, что он был очень простым и каким-то даже идиотским… — Слышащий?.. — позвал кто-то из-за спины, и Энви резко обернулся, вздрогнув. Некоторое время он стоял и хлопал глазами, пытаясь понять, кто перед ним. — Галчонок?.. — удивлённо пролепетал он, признав в юной девушке с кудрявым каре тощую девчонку, которую он сам притащил в Братство три года назад. Проклятье, как же люди быстро растут!..       Софи радостно заулыбалась во все тридцать два, и громко крикнула, обернувшись через плечо: — Бабетта, Назир, идите скорей сюда!.. Вскоре из-за выступа скалы, скрывающего вход в последнее существующее Убежище Тёмного Братства, показались двое — рослый темнокожий редгард, чья борода стала, кажется, заметно длиннее с тех пор, как Энви в последний раз видел его, и маленькая девочка с объёмным капюшоном, накинутым на голову. — Слышащий!.. — радостно воскликнула девочка-вампир, — Ты опять там кого-то притащил?! — спросила она, кивнув в сторону Элрика, лежащего на песке неподалёку от Двери. — А-а-а, так это был ты!.. — приветливо махнул рукой Назир, — А я-то гадал, что это за конь с трупаком на спине направляется в сторону нашего Убежища!.. — Это… пока ещё… не трупак, — нервно усмехнулся Энви, пожимая руку Назиру, когда тот приблизился к нему. — Правда? — искренне удивился Назир, — Тогда зачем ты притащил его прямо к Убежищу? Если ты ещё помнишь, подразумевается, что место нашего обитания должно храниться в секрете… — Да помню я, помню!.. — раздражённо прервал Энви ехидство редгарда. — Тогда объясни же нам, кто это? — Я… — Энви замялся и отвёл взгляд в сторону. Что он мог им ответить? Что это его враг? Неубедительное враньё. Пришелец из другого мира? Ну вот ещё, все подумают, что он сумасшедший. Новый рекрут? Ха, да как только Элрик очнётся, всем станет очевидно, что это ложь! В итоге Энви лишь вздохнул и честно признался, — …не знаю.