Первая и последняя игра в жизни Натаниэля Морияма

Натаниэль Жану всегда казался тихим, спокойным и уравновешенным ребенком. Они познакомились, когда Моро впервые попал в Гнездо, когда его, можно сказать, пленили и сделали мориямовской игрушкой, ресурсом в чужих руках — тем, кто будет приносить немысленные деньги изо дня в день и при этом терпеть любые побои в перемешку с унижениями. Мрак, которым Гнездо было окутано с ног до головы, резал глаза ужасной болью, вызывал раздражение в глазницах. Все в Эверморе имели скучные прически, тусклую, непримечательную внешность, но только не Натаниэль Веснински — первый и последний партнер Моро. Чаще всего Нат был грустный, иногда от него веяло раздражением, но Жан узнал в нем того, на кого может положиться. Веснински не раз зашивал его раны, готовил завтрак, особенно, когда француз не мог самостоятельно встать и сделать его; он беспросветное количество раз поддерживал его в плохие минуты, озаряя лицо товарища светом; Натаниэль — рыжее солнышко, которое не умеет улыбаться. Жан прекрасно знал, кто Ниэль такой — на каждого игрока в Гнезде в отрытом доступе было досье и не прочитать его было нельзя, — а потому француз предполагал, что улыбка у Ната ассоциируется с отцом, который улыбался при разделке очередного человека. Он был тем единственным светлым пятном в кромешной Эверморской мгле — ничего хорошего в других воронах Жан никогда не видел, только вот если не... Был всё же тот, кто разделял с Ниэлем то хорошее, восхищавшее Жана, качество.

Беспрекословная верность игре

Кевин Дэй был, есть и будет самым, что ни на есть, наркоманом. Он тащился от игры точно так же, как это делал Нат — они частенько вместе с Ниэлем в свободное время болтали о игре, и потому Дэй был частым гостем в комнате 4 и 3 игроков, а значит стал еще одним приятным воспоминанием Жана об этом месте. И даже при всем при этом, Натаниэль никогда не улыбался при них так . — Кажется, я убил Тею, — довольный собой, Натаниэль, чье лицо было залито кровью, выглядел ужасно. Он никогда так не улыбался. Он позволял себе лишь ненадолго растянуть губы в подобии искренней улыбки или сыграть ее на публику, как это было на шоу у Кэти, но он никогда, никогда не улыбался так искренно и открыто, и при этом до ужаса пугающе. — Натаниэль? —Жан неуверенно встает с пола и делает шаг вперед к напарнику, но Кевин крепко держит его за запястье, не давая подойти к Веснински близко. — Кого-кого ты там убил? — Миньярд выглядит безучастно — ему всё равно на смерть какой-то там Теи, она ему, мягко говоря, нахер не всралась, только вот это может принести проблемы Кевину — великая звезда экси присутствовала во время убийства бывшей участницы Воронов, которую каким-то непонятным образом умертвил третий номер — Натаниэль. Репутации конец. — Теодору. Одну маленькую противную сучку. Эндрю, поможешь ли ты мне закопать ее труп? Если не ошибаюсь, где-то здесь может быть кладовка садовника, а в ней лопата... — Возьми ответственность за случившееся, — дрожащим голосом произнес Кевин и Веснински непонимающе наклонил голову в бок, — Натаниэль, не важно, кем была Тея! Ты просто не имел права убивать ее! Голос Дэя звучал так напугано, что Нат непроизвольно вздрогнул. Его голубые глаза скрылись за веками, а тело осталось стоять; скорее всего, Натаниэль что-то обдумывает. — Ох... — начал он, оглядываясь по сторонам, — Мы же на мероприятии, похоронить ее будет сложно... — Блять, — выругивается Эндрю, доставая из -под повязок свои верные лезвия, — Что ты несешь, Веснински? Ты только что какую-то девку устранил; тебя ничего не тревожит? — Тревожит? — Нат посмотрел на блондина с явным негодованием, — Ах, ну... Если Тетцуи это увидит, возможно, меня снова отругают? Ах, я не переживу еще одного дня в одиночке! Жанчик, ты же пойдешь туда со мной? — Ниэль делает шаг вперед к партнеру, но того тут же притягивает ближе Кевин, не позволяя трогать его. — Кевин. Что ты, мать твою, творишь сейчас? Свали прочь Он делает еще несколько уверенных шагов вперед, пока не чувствует, как что-то прилетает ему прям в ногу. Он неуверенно осматривает предмет, застрявший в его прямой мышце бедра — нож Миньярда. — Я с тобой согласен. Кевин сейчас же свалит отсюда и скажет, что тут у нас один неуравновешенный психопат, убивший человека. А я верил тебе, Веснински. Ты казался мне вполне спокойным, пока не показал истинное личико. Натаниэль, который до этого был занят доставанием лезвия из ноги, замер. Его губы дрогнули в очередном подобии улыбки, а глаза в свете луны засияли новыми оттенками лазури. — Я нормальный, — он крутит достанное из ноги лезвие в руке, — Эндрю, Эндрю, Эндрю... Тебе ли мне говорить о нормальности? А ты, Кевин. Ты живешь с ним под одной крышей? Не страшно? А с Рико было страшно... Забавно, не так ли? Миньярд тоже не сахар, но ему ты, почему-то, доверяешь, — Нат выглядел сейчас, как подбитая собака. Ему в действительности не было ясно, как так случилось, что товарищи его опасаются. Руки его непроизвольно потянулись к шее и нащупали там подарочек Морияма, — Я ношу его ошейник, я являюсь его собственностью. Как и ты, Жан. Как и ты, Кевин. — его голос был ровен и уже более человечен — Нат не тянул каждую буковку, но некая сладость в его голосе все еще присутствовала. — Мы все живем или жили с тем тираном под одной крышей, нас частенько бесили его наказания, но вот незадача — вы с рождения более психически уравновешенные. Не думаю, что у твоего отца, Кевин, вашего тренера, есть какие-либо расстройства. Да и ты, Жан, не похож на психа. А вот я — сын ебаного Мясника. Да, нахуй, я не хотел убивать эту мразь! Я хотел защитить вас, но я не виноват, что у меня в крови течет жажда убийства. Я создан, чтобы убивать. Я — смерть в человеческом об... Не успел он договорить, как его тут же обняли. Так нежно и аккуратно, так по-матерински. Он давно не чувствовал объятий, давно не ощущал на себе тепло кого-либо из друзей или родственников, но вот сейчас ему это было необходимо. Жан с легкостью и аккуратностью прижимался к миниатюрному по сравнению с его собственным тельцу, а Кевин не особо сопротивлялся такому порыву своего будущего парня. Напротив, он тоже подошел ближе и опустил руку на рыжую капну волос. — Ты придурок, нет? — Кевин своим вопросом заставил Ниэля врасплох, — Кто тебе такое внушил? Ты не жестокий убийца, Нат. Ты не убиваешь просто так, потому что тебе нравится. Почему ты говоришь такие вещи? Что с тобой случилось? Более чем уверен, что тебе Рико что-то новое в голову вдолбил. Он всем что-то вдалбливает.— На удивление сейчас от Кева не разило слабостью и желанием бежать; наверное, потому что до этого довольный проделанной работой Нат, не говорил о том, что ему сложно принять себя такого Веснински озадаченно моргает пару раз, роняя на землю холодное лезвие. Эндрю, до этого стоявший в стороне, пошел за стадион — туда, где лежал труп Теи, видимо, собираясь его изучить и перетащить к месту будущего захоронения — Я... Я сделал что-то плохое и вы теперь злитесь, да?.. — тихо спрашивает Веснински, которого каким-то чудом смогли успокоить теплые объятия воронов. — Да, но об этом мы поговорим позже. — Кевин гладит его по голове, пока Жан не решается отстраниться от товарища — слишком уж крепко его сжали в ответ, — Знаешь, в чем прелесть черных костюмов? — В чем же? — непонимающе смотрит Ниэль на своего друга, когда наконец смог отпустить Жана из ловушки своих рук. — На черной ткани не видно крови, а красный с ней идеально сливается. — Думаю, по такому принципу вашу цветовую гамму и выбирали, — встревает вернувшийся Эндрю,— Нат, Нат, Нат. А врать-то не хорошо! — Он, скалясь, встает напротив Веснински. — Признавайся, куда утащил труп той девки? Ниэль негодует: он никуда не утаскивал Тею. Ему было вовсе не до этого, ему нужно было найти своих ребят и удостовериться, что они целы. Целы и невредимы — Никуда. — истинно высказывается Нат, — А что? Ее нет на месте? Эндрю отрицательно качает головой — труп Теи, если она, конечно, и в правду умерла, куда-то пропал.