* * *
У главного входа, не таясь, сидели двое Каштанов. Лица были прикрыты кепками, но из-под воротов бежевой формы виднелись темные шеи, а к поясам крепились внушительные подсумки для гранат. Нейт прижался к крыше сильнее, переводя бинокль на фасад замка. Стена гладкая — не добраться. А вот башня с каменными арками — местечко получше. Кевин лежал рядом, пристраивая снайперскую винтовку на треногу. К винтовке армированной лентой был примотан странный увесистый прицел. — Слушай, Дрейк… — Кевин стрельнул глазами в сторону. — А этот Альбатрос — он нормальный вообще? Нейт продвинулся вперед, свесился с крыши по грудь и вгляделся в окружающие замок дорожки. — Какой-то очень общий у тебя вопрос. — Елена ему доверяет. Но он не похож на того, кому можно доверять. — А я похож? — Не особо. Но ее ты не обидишь и уж точно не сдашь синим. Нейт вполз назад. — С ним так же. — Обсуждаете план? — Елена присела на корточки рядом. — Да. Я пойду к главному входу, — сказал Нейт, отжимаясь от крыши и вытягивая руку. — Попробую сыграть дурачка. — Кевин прикроет отсюда, — с пониманием ответила Елена. — Кевин прикроет отсюда, — пробубнил заготовленную реплику Нейт. — А ты… Вон там, — Нейт показал на уходящую левее дорожку, — можно спуститься. Жди у башни. — Он поднял голову. — Если у меня по-хорошему не выйдет, подниму шум — это будет сигнал, что можно влезать. Не попадись раньше. — Позже тоже не попадайся, — строго сказал Кевин. — Осмотришься и дуй назад. Этот замок только двумя десятками человек брать. Елена вынула из нагрудного кармана пластиковую каплю с широкой заушиной. Кевин и Ласса с такими с аэродрома не расставались. Нейт взял, но предупреждающе поднял палец: — Только не делай из этого события. — Разумеется. Сдашь гарнитуру по окончании экскурсии. Для справки: бьет на двадцать километров. Нейт перещелкнул канал и, когда голос Елены зазвучал и в наушнике тоже, спрыгнул с крыши сарая. Солнце превращало французскую зиму во вполне себе американскую весну, и Нейт расстегнул куртку. Он шел по широкой подъездной дороге, прямо по центру, стараясь идти не слишком быстро, чтобы не показаться агрессивным. Каштаны сидели на местах, и это вселяло надежду — французские группировки были одна другой самоуверенней. Любили красоваться. Хоть понятно, с чем работать. В Каире чаще палили без разговоров. Нейт замедлился, разводя руки в стороны заранее. — Чуваки! Я к вам! Каштаны ждали. Даже задниц своих со стульев не подняли. — Главный ваш сегодня дома? Дело есть. — Нейт растопырил пальцы и как идиот помахал в окна, на случай, если оттуда наблюдали. Каштаны держали в напряжении. Каждый шаг давался тяжелее. Нейт чувствовал, как колени поскрипывают, но продолжал приближаться. Кевину он не нравился, но Кев был из прямолинейных ребят, исполнительных. Прикроет. Нейт был уверен. И потому все же подошел к Каштанам вплотную, не дождавшись ответа. Они не хватались за лежащие на коленях пушки. Они все еще сидели. В груди сдавило слишком сильно, уже вдохнуть стало невозможно, и, поддавшись паническому порыву, Нейт наклонился вперед, срывая кепку с ближайшего охранника. Мертв. Нейт надавил на середину наушника, активируя микрофон. — Елена. План изменился. Ты нужна здесь. И Ласса. Оба темнокожих охранника смотрели стеклянными глазами вперед себя. Ни один из них не мог угрожать Нейту. Чего не скажешь о темноте за аркой прохода — та стала в два раза темнее и зубастей. Нейт вытащил пистолет и держал его наготове. Как только из кустов показалась макушка Лассы, Нейт кивнул на трупы. — Не огнестрел, не душили. Синхронисты-сердечники? Ласса ощупала грудь и лицо первого. — Яд. С подбородка пену вытерли, но на губах корка осталась. Из ртов шла темная пена. Умерли быстро. — Значит, по-хорошему не выйдет. — Нейт посмотрел на подошедшую Елену. — Потому что ничего хорошего по ту сторону порога нас не ждет. И во что только ты меня втянула? — Задашь вопрос Хлое, когда мы ее найдем. Ласса, подгони машину, уходить будем быстро. Кев, — Елена обратилась в гарнитуру, — тебе оттуда окна просматриваются? У них тут тюнинг, окошки всему замку затонировали. Ага. Теперь видно? — Навороченный у парня прицел, — пробормотал Нейт себе под нос. — Бывший фотоаппарат с ИК-режимом, — тихо ответила Елена, отделяя рот от гарнитуры ладонью. — Фоторепортеры умеют снимать через окна. — Она снова обратилась к Кевину: — Да! Слышу. Принято. Так, Кев говорит, внутри суеты нет, нас не заметили, но люди ходят. В основном по второму этажу. Елена подняла пистолет к груди и шагнула в пасть замка. Нейт суеверным не был. Глупо верить в сущности, которые при каких-то особых обстоятельствах могут тебе помочь. А потому и гадить людям было некому — они сами с этим отлично справлялись. И все же от вязкой темноты впереди у него по-детски сводило холодом спину. Хлоя могла быть здесь, и, чем говеннее становилась ситуация, тем больше Нейт в это верил. Темнота пугала не призраками. Темнота пугала тем, что однажды они таким составом уже знатно огребли.* * *
Хлоя сидела на полу клетки. Прутья впивались в зад, а места было так мало, что колени приходилось обнимать, но она изображала вальяжность, привалившись затылком к решетке и щурясь на меряющего шагами балкон напротив Флинна. — Думал, ты померла еще в Шамбале. — Тебя я тоже видела с дырой в груди. — Что ж, один — один. — Из Флинна вырвался подавленный смешок. Он подошел к балюстраде и оперся на камень основаниями ладоней, не выпуская из правой руки пистолет. Хлоя только бровь подняла. Любое шевеление телом, любой жест раскачивали подвешенную над бальным залом клеть, и ее сразу начинало мутить. А она и так с трудом сдерживала тошноту, глядя на хмурую рожу Флинна. Тот не носил форму, но глухая до подбородка водолазка была осточертевшего, отвратительного синего цвета. Она поняла, как попала, еще когда вскрыла контейнеры. А Крис… гнус тот еще, но не без обаяния. И главное с хваткой, с мозгами. Его подручные ебланы даже слушать Хлою не захотели, а он бы понял. Его стоило предупредить. Так она считала, увозя груженый фургон с автострады. Сейчас Крис — его труп — лежал, будто перебрав на вечеринке, во главе стола, над которым, стараясь не качать клетку, висела она. Крис все-таки оказался тупицей. — Может хватит пушкой махать? Либо стреляй, либо глаза не мозоль. Флинн приглушенно хмыкнул. Он смотрел не на Хлою, а на солдат в синей форме, патрулирующих периметр. — Так, что, правда домой возвращалась? Хлоя расхохоталась. У нее голова трещала с суточного недосыпа, а зад уже горел от чертовой решетки, но она не могла остановиться. Клетку мелко трясло в такт, и Хлоя зажмурилась. — И кто из вас такой наивный: ты или Зоран? — Он дал приказ убить. Но я с тобой еще разговариваю, так что ты бы… Его перебила не Хлоя, а другой голос, грубо прокатившийся по первому этажу: — Ты всегда пиздел больше, чем делал. Солдаты разом подобрались, вскидывая пушки ко входу.* * *
Флинн сначала повернул голову, словно расслышал плохо, хотя голос Нейта еще звенел в стеклах, затем оттолкнулся от балюстрады ладонями. — Сегодня на кладбище вечеринка, — громко сказал он, поднимая пистолет и всматриваясь им в тень, где затаился Нейт. Значит, Лазаревич считал Нейта мертвым. Значит, Нейту тогда все удалось. Значит, после сегодняшнего дня придется придумать что-то другое. Нейт закрыл глаза. Дерьмо. Он ведь знал. Увидев белобрысую макушку у себя дома, уже знал, что надо выставить Елену в гребанный дождь, которым ее намыло, и искать новое убежище. А вместо этого сел в самолет. И вот Флинн. Предвестник несчастий. С него все началось тогда, начнется и в этот раз. Только теперь без подлянки, по-честному: готов палить уже сейчас. Нейт открыл глаза, возвращая себя в Камбьяк. — Ты, я погляжу, все навыки на том свете растерял, — продолжал важничать Флинн. — Но я жалостливый. Помогу разобраться в ситуации. — Он дернул подбородком, давая приказ двоим солдатам на первом этаже начать обходить Нейта, пока сам продолжал болтать: — Смотри, как оно: у меня здесь семь человек, и все они слышали, где ты. Это восемь пушек, считая мою. Давай-ка ты выйдешь на свет по-хорошему, пока мы не попортили гобелены твоими мозгами. Нейт стукнул себя кулаком между ребер, но воздух в легкие идти не хотел. Значит, без него — выбора не было. Нейт разогнул ватные ноги и вышел в зал. Флинн, не опуская пушки, сделал мелкий шаг назад, словно оступился, словно не ждал. Словно Нейт вышел прямо на него, хотя их все еще разделяло три метра высоты. — А ты чего за гобелены переживаешь? — спросил Нейт. — Уже глаз на замок положил? Флинн улыбнулся, подкидывая брови. — Почему бы и нет? — Потому что твое место у ноги Лазаревича, и будка тебе не положена? Флинн бросился к краю балкона резко и перегнулся, направляя пистолет Нейту в лицо. За эти четыре года все они постарели на восемь. И Флинна это стороной не обошло: скулы острее, морщины от носа к губам глубже. А еще теперь, когда он нагнулся, ворот водолазки сполз с шеи, обнажая красноватые полоски. — Тебе ли, — процедил он сквозь зубы, — бешеной трусливой псине, об этом рассуждать? Что, спасать Фрейзер пришел? Ты, помнится, мир спасать пытался. Мир тебе очень благодарен. Нейт вдавил ступни в пол, чтобы не сдать назад, не поддаться. Не так много талантов было у говнаря, но больно бить — это Флинн умел всегда. Нейт помнил каждый удар. Он прочистил горло и покачался, заставляя следящие за ним темные дула покачиваться в такт. — Не многовато ли на себя берешь, за весь мир говорить? Глаза. Вот глаза у Флинна не изменились. До прозрачности серые — их Нейт такими увидел при первой встрече, когда пришлось вдвоем уводить груз у испанцев из-под носа; их щурил Флинн в перестрелках; ими ухмылялся в сумрачных барах после дележки выручки; их можно было увидеть даже в темноте — отражали малейший свет; Флинн умел ими просто улыбаться, а потом ими, точно такими же, сука, открытыми и чистыми, Флинн насмехался, подставляя Нейта в музее Стамбула, и, кажется, сейчас снова ими, а не ртом, цедил слово за словом: — Шел бы ты, Дрейк, нахер, пока Фрейзер от твоей помощи другим спасать не пришлось. Взвизгнуло мелкими осколками стекло. Флинн пригнулся, вскидывая руки к голове. Чиркнула по воздуху пуля. Оглушительно громыхнул металл по дереву — в щепки, по камню — в крошки. Застрекотали хаотичными очередями выстрелы, и Нейт уцепился за факельную скобу, подтягивая себя вверх. Он перемахнул через перила балкона, выхватывая в полете пистолет из-под полы куртки, и смог выстрелить Флинну в правое плечо прежде, чем тот успел снова закрыться пистолетом. Флинн выронил свой пистолет, и Нейт толкнул его ботинком по полу, отправляя к окну, прямо к Елене в руки. — Иди! — гаркнул он ей. — Прикрываю. Когда он снова повернулся к Флинну, тот уже скрылся за колонной. Нейт отступил за соседнюю, времени на серьезные расстановки не было: Флинн быстро вернулся с отобранной у мертвого Каштана винтовкой. По щекам чиркали осколки камня, но Нейт не отвлекался, он сопровождал верным ПМом Елену по дороге к центру зала.* * *
Елена кралась, не дыша. Гибкая подошва кроссовок мягко ступала по старым камням, а локти приходилось прижимать к животу, чтобы не задеть высокие кованые подсвечники. Она проходила в метрах от солдат, но те так прикипели к уставленным на Нейта дулам, что не замечали. Знали ли они, кто перед ними, или просто защищали фаворита Лазаревича — они делали это на славу. А Нейт старался — болтал он громко. Грубо. Флинн отвечал ему тем же. Наушник прошуршал: — Могу снять трепло прямо сейчас. Елена прижалась спиной к нише и, дождавшись следующей реплики Нейта, пробормотала: — Нет. Веревка. Как договаривались. — Тогда мне нужно третье от тебя окно. Как раз там, где стояло «трепло». — Веревка, Кев. — Разумеется. Елена сделала еще шаг, и тут Флинн рванулся вперед, а она, забыв о тихости, пользуясь моментом, к окну. Флинн не заметил — Нейт полностью завладел его вниманием. Локоть ударился в самый центр стекла, и ее, даже прикрывшуюся второй рукой и капюшоном, обсыпало кусающими щеки осколками, но, не дав себе отвлечься, она рухнула на пол. Пуля. Грохот клетки. Елена одним движением стерла с лица капельки крови, как моргание, как вдох, и тут же поджала ноги, садясь на корточки, оглядываясь. Нейт уже был здесь. Постукивая рукоятью об плиты, к ней подкатился увесистый пистолет Флинна, и она сунула его в кобуру вместо своего — до перезарядки, на которую времени может не быть. — Иди! Прикрываю. Елена сбежала по лестнице. Она привыкла вилять под пулями, но сейчас перешла на стремительный прямой бег вдоль стены. Продолжали лопаться окна — стройным рядом по первому этажу. Камень вскипал крошкой под пулями, но с каждым громким выстрелом, доносящимся с балкона, становилось тише. Из-под груды ломаных досок, бывших столом, и гнутых прутьев, раздавались матерные стоны. Елена наступила на один прут и навалилась на него всем весом, пока тот не погнулся. Вместе с ногой Хлои они выломали следующий. Петли дверцы выпали, и Хлоя, выбив ту коленом, вынырнула наружу. Она встала, но затекшие ноги чуть не уронили ее назад, подогнувшись как у куклы — Елена едва успела подставить плечо. — Ох. Только Дрейк мог придумать такой всратый план, — простонала она. На Елену пахнуло бензином и гарью. — Я печень через зад отшибла. — Это была моя идея. — Да ты заматерела, девочка. — Хлоя навалилась сильнее, обнимая талию Елены одной рукой. Второй она выхватила пистолет Флинна из ее кобуры и выстрелила в выбежавшего на них солдата. — А дальше что? Лезем на крышу для прыжка веры? — Ноги делаем, — отрезала Елена. Она потащила Хлою в арочный коридор. Вокруг уже было довольно тихо, едва шевелящая ногами, но шустро орудующая рукой Хлоя уложила последних двух у выхода, но Нейт с Флинном продолжали обмениваться свинцом. — Нейт, если слышишь, мы на точке, — сказала Елена гарнитуре. Одновременно она показала макушкой на дверь, и Хлоя толкнула ее свободной рукой. Ласса ждала их с занесенной над газом ногой — стоило им вывалиться наружу, шины шоркнули по гравию, и передняя дверца распахнулась прямо перед Еленой и Хлоей. Их встретил высунутый язык Ротти. — Вниз, Рот, вниз давай, — торопливо пробубнила Ласса, давя на его бок. Елена перехватила Хлою, оперевшуюся о крышу автомобиля, за бедра, подталкивая тем же манером внутрь. — Не кусается? — спросила Хлоя, почти пьяно глотая теплый воздух и бегло обводя взглядом парк вокруг замка. Ласса придержала Ротти за ошейник. — Нет, у него не лучшие зубы. Разве что ты пахнешь, как мудак — у него на них аллергия. — Да я пропахла ими насквозь! — простонала Хлоя, но соскользнула на переднее сиденье, расставляя ноги пошире и давая доберману устроиться между колен. Ласса врала. Ротти умел рвать людей на куски. Но делал это строго по команде. Хлоя развалилась по креслу, обмякла, вдавила голову в подголовник, и Елена наскоро пристегнула ее ремнем. Стоило Елене самой уронить себя на заднее сидение, машина дернулась — Ласса на полной скорости сдала назад. — Твою мать! — Хлоя ухватилась за потолочный поручень. — Тормозную жидкость в себя залить забыли? Тут клуб таких? — Добро пожаловать, — пробормотала Елена. — Почетное членство автоматом, — добавила она, приникая к стеклу. Елена не могла обеспечить безопасность — глобально-то не очень, а уж тем более сейчас — никому, но, когда ремень вошел в крепление, пристегивая Хлою, она отчеркнула первостепенную задачу, переключая внимание на следующую. Это максимум того, что она могла дать и что дала Хлое. Теперь парни. Зазвенели остатки стекла. Нейт кубарем скатился по пригорку, врезался в колесо машины, и Елена распахнула дверцу. Когда они подобрали внизу парка Кева, и авто, подпрыгнув на земляной колее, выскочило на широкое шоссе, унося их прочь от Камбьяка, Елена все же спросила у взбудораженной, пропахшей потом и порохом тишины: — Ну… он?.. Нейт мотнул головой. — Неважно, — тут же тихо добавила Елена. — Главное, что ты жив. — Да? И кому от этого лучше? — Нейт потер колени, ссаженные до крови падением, стряхивая с них землю на пол. Ответить на вопрос он не дал: поднял руку, закрываясь от вступительного вдоха Елены, как от удара. — Не надо. Дай дух перевести.* * *
Гарри лег на холодный пол. Плечо жгло болью, и голова от нее кружилась. Странно, Гарри порой казалось, что он уже привык к боли. Должен был, и многие удары он сносил как рутину. Потому что иногда боль случается, и там, впереди, не было ни намека на что-то другое. Он же живой. А жизнь — она теперь такая. Но сейчас у Гарри грохотало в висках, напоминая о том, как боль может мешаться с адреналином в венах. Ему нужно было быть быстрее. Нужно было сразу в лоб. Но он смотрел на Хлою и не мог решиться ни на пулю между светлых глаз, ни на нужные вопросы. Была бы у него еще пара часов. Сумей он ее разговорить… А потом этот. Черт из табакерки. Вечно появляется там, где не просят. Он же сдох — ну должен был сдохнуть вместе с тем гребанным миром, где солнце грело. Можно было бы воспользоваться. Да только как? Принципиальный же. И если рискнуть — это ведь все на кон поставить, а что этот бездарь может? Даже не пристрелил нормально. Когда по залу разнеслись тяжелые шаги, Гарри не шевельнулся. Этот звук он узнает даже во сне. Сапоги Лазаревича остановились перед лицом. Он пришел один. — Отчет, — тихо рокотнуло сверху. — Облажался, — сказал Гарри. Он уперся здоровой рукой в пол и приподнялся, опираясь лопатками на колонну. — Как именно? — Каштаны сами себя поджарили. Груз возвращается на базу. Но Фрейзер ушла. Сапоги развернулись. Сделали несколько шагов по балкону к разбитому окну, потоптались по осколкам, затем, шурша налипшей крошкой, удалились к перилам. — Одна ушла? От целого отряда? — Ее вытащили. Сопротивление. Фишеровские. — Так Фрейзер с ними? — Ну… — Гарри сплюнул на пол. — Не с нами. Сапоги снова оказались под носом. — Что еще? — Меня задело. Я лажанул, сэр, но если есть задание, то мне не помешал бы обезбол. — Вижу. И кто умудрился? Ты ведь не рядовой солдат, Флинн. Я тебя в деле много видел. А Фишеровские — они же только мямлить горазды. — Может, этот… дружок Фишер. Который вашего латвийского наместника на параде снял? Он стрелять умеет. На плиты с тихим звяканьем упало серебрянное колечко на замшевом шнурке. Под кадык вбилось колено, вдавливая голову в колонну. — Врешь как срешь, урод. Здесь был Дрейк. Гарри посмотрел в озлобленное лицо. Он знал — бесполезно — но рука уперлась в чугунное колено, пытаясь сдвинуть его хоть на пару миллиметров для вдоха. — Я, — просипел он, — разберусь. — Нет! — рявкнул Лазаревич. — Дерьмо твое я подотру. А ты проследишь, чтобы груз был упакован и отправлен в Инсбрук. — Да, сэр.* * *
Густой прокуренный полумрак бара скрадывал не только черты лиц за соседними столиками, но и разговоры. Те — что были серьезными, а не пьяными спорами — журчали тихо и быстро тонули в вязком мареве, подкрашенном лиловыми огнями с потолка. До чужих ушей доползал только шелест текущего по стеклянным стенкам пива. «Не спрашивай, не говори» на местный манер означало, что ты не пялишься в чужие лица, а они не замечают тебя. Хлоя смотрела в полупустой бокал и покачивала им, заставляя пену кружиться по стенкам. Нейт поглядывал на нее иногда, но в основном был занят тем, что гонял по тарелке кусок моркови. Елена кашлянула и, скинув одну ногу с другой, села пошире, надула грудь и выпалила: — Давно не виделись. — Мгм, — пробулькала Хлоя пивом. — И расстались мы… Хлоя стукнула бокалом о стол. — Забей. — Извини, мы… — Елена беспомощно посмотрела на Нейта. — Мы должны были тебе помочь, — выдавил тот заготовленную фразу. — Может быть. За мое пиво заплатите и квиты, — пожала Хлоя плечами. — Но… мы должны были. Та пропасть, и… — Ты могла умереть. Мы думали, что ты умерла. — Нейт не знал, что будет говорить при встрече. Его план был таков: увидеть Хлою, убедиться, что это она, и скрыться без мучительных разговоров о прошлом. Но когда они сидели вот так: друг напротив друга, говорить оказалось намного легче, чем в собственном вечно полыхающем воображении. — Значит, вы и так неплохо себя наказали. Слушайте… серьезно. Я помню сколько крови было на белой блузочке и кое-чью сломанную руку. — Она выразительно дернула подбородком на предплечье Нейта. — Не всегда держаться вместе — самый надежный план. Кто знает, может тем, что вы меня искать не стали, вы всем нам троим жизни спасли. А не выгреби я, так две своих уж точно. Два против одного — простая математика. — Математике не место в вопросе человеческих жизней! — В мире войны — только ей и место. Как же ты Сопротивление куда-то ведешь с такими установками? — Недалеко, — сглотнула Елена. Хлоя опустошила бокал и измотанно улыбнулась. — Давайте-ка о главном. Я не была в Австралии. Нейт фыркнул, раздавливая тушеную морковь в оранжевую кашу. — Знаю. Елена прикусила губу. — Мне жаль, дорогая. — Хлоя приподняла пустой бокал, грустно салютуя ей. — Не… — Елена замотала головой. — Не надо. Я и не надеялась слишком. Я, честно говоря, не верила до конца даже в то, что мы и правда тебя найдем. Елена держалась ладонями за край стула и смотрела прямо перед собой. — Я была в относительной безопасности. В США. Но Лазаревич стал к Мексике подбираться, и я поняла, что скоро там будет эпицентр событий. Ну, собрала вещи и. — Хлоя открыла следующую бутылку и опрокинула ее в бокал. — Полгода тут крутилась и, увы, Криса Дамье встретила раньше Салли. Задолжала Каштанам по-крупному. Отрабатывать утомилась, лучше бы разок в постель позвал, чем это все… — Она скривилась, делая несколько щедрых глотков. Поболтала остатками светлого пива по уже изрядно мутному стеклу. — Думала, сдам ему эту синтетику и уйду к Салли. Крис-то не самодур, знал, что я справлюсь. Дал в полное распоряжение отряд Каштанов. Они меня слушались, мы легко взяли автопоезд… Только, когда я в контейнеры заглянула и сказала им ноги делать, мой авторитет резко испарился. Она дернула головой, словно воспоминания были мухой — оп, и отгонишь. Нейт отодвинул тарелку к краю стола и навалился на локти. — А почему ты вдруг решила соскочить? — Это была не синтетика, Нейт, — ответила Хлоя ему прямо в глаза, и он сам почувствовал холод, который должен был стянуть ей живот той ночью. Видел его в серых глазах сейчас. — Я увидела настоящую смолу. Меня не обманешь. В контейнерах лежали фиолетовые, не синие куски. Но это была чертова смола из гребанной Шамбалы. Она надавила ладонью на лоб. — Драпать надо было. Но я поперлась с Каштанами на базу. Думала, Крис поймет, что от такого груза надо держаться как можно дальше. А он: «да, да, не переходить же дорогу Лазаревичу, но вот если… А может, он еще и…» — Хлоя вдохнула судорожно, как если бы боролась со слезами, но на самом деле она лишь вправила голос и заговорила снова ровно, пусть и очень устало: — Потом пришли синие. Им даже ни одного выстрела сделать не пришлось. Каштаны от страха мозги последние потеряли, по горсти смолы в себя сунули и там и передохли. Черные корки на губах. Стеклянные глаза. — Но смола работает не так. — Да. — Пальцы Хлои чиркнули по столу, сжимаясь в кулаки. — Но это была она. Елена положила на стол пистолет Флинна. Огнестрелом в ресторане давно мало кого можно было удивить даже в Европе. Скорее наоборот. Темный металл без царапин, обтекаемые линии — не кустарный самосбор, но модель Нейту была неизвестна, а уж чего-чего, так оружия он за свою жизнь повидал достаточно. Елена вытащила магазин из крупной рукояти. Он был наполнен безгильзовыми патронами. Их покрытие светилось фиолетовым. — Такая? — Вот же срань. — Хлоя потерла глаза кулаками. — Да. Точь-в-точь. Нейт вынул один патрон из магазина и поднес к глазам. Казалось бы: люминесцентная эпоксидка с примесями пороха, полупрозрачный пластид — мало ли, что изобрели. Нет. Он знал, что имела в виду Хлоя. Он разглядывал полупрозрачный слой на патроне, застывший не идеально округло, а ровными, кристаллическими гранями, на белесые прожилки, идущие внутри фиолетового покрытия как вены, и точно знал — это смола из Шамбалы. — Убивать соком Древа Жизни… — прошептала Елена. — Как он искажает все. Нейт спрятал патрон в кулак и опустил его на стол. — Думаю, мы засиделись. Рад, что вы обе в норме. Теперь у вас и надежное крыло Альбатроса есть, а я здесь все. — Вернешься в?.. — спросила Елена, буквально прикусывая на последнем слове язык зубами. — Нет. Небезопасно. Нужно найти другое убежище. — Нейт задумчиво прокрутил патрон в пальцах. — Могу подсобить. Есть пара мест. — Хлоя покачала головой, что-то прикидывая. — Не сдам никому. Даже Альбатросу. Даже ей, — она покосилась на Елену. — Ну-ну, — хмыкнул Нейт. По залу плыл размаривающий кумар, но под желудком начинало тянуть. Шаги. Топочущие, грузные — еще на улице. Голоса там же. Переговоры вышибал у помоста пустующей сцены. Нейт перевернул стол раньше, чем на весь бар раздался вопль «Эта сука здесь!» и началась пальба. По столешнице застучало, на них обрушились крики на смеси французского с английским — бар наводнили Каштаны. Они хватали выбегающих за руки, вглядываясь в лицо каждого. По оставшимся в темноте они просто палили. Темнота отвечала им выстрелами из-за каждого превращенного в укрытие стола. — Тут одна сучка пришила Дамье! — вставил самый голосистый из Каштанов между очередями. — Мы ее приструним и свалим. — Надо было с этого начинать, а не вваливаться в мой бар как свиньи! — пророкотал бармен, дополняя ответ картечью из-за стойки. Елена задвинула магазин в трофейный пистолет и перекатилась за следующий стол, прежде чем этот все же развалился на куски. Хлоя кувыркнулась к барной стойке. Нейт высадил три пули — сильно расходиться ему было нельзя, перед ужином не перезарядился, — и упал под помост. Пули пролетали выше его головы, а подобраться ближе Каштаны пока не могли из-за заградительного огня разъяренных посетителей. Первая граната взорвала опору возле барной стойки. Все оттенки розового мазнули по лицу, система освещения рухнула, кроша в пыль бокалы и погружая бар в полную темноту. — Идиоты. Знала же, что идиоты! — прокричала оказавшаяся рядом Хлоя. Бар мерцал выстрелами. Глаза опаляло яркими вспышками, но медленно они привыкали. Главный выход был заткнут целой толпой Каштанов. — Салли спасибо не скажет, если ты ему их на хвосте принесешь. — Советы в жопу себе запихни! — Хлоя высунулась на мгновение, чтобы отстрелить приближающегося Каштана с дробовиком. — Ты валить хотел, вот и вали, а мы тут сами разберемся. — Тоже верно, — процедил Нейт. Ползком они приближались к двери кухни. Нащупав в нагрудном кармане наушник, Нейт тряхнул его, включая. — Елена! Ты где? Ты слышишь? — Да! Еще один взрыв. На этот раз не выдержал уже сам потолок, проваливаясь в середину зала вместе с полом следующего этажа. Столы пробило осколками чьей-то ванной, смяло остатки барной стойки холодильником, повсюду валялись куски мебели и труб. Одежда тут же промокла от захлестывающей пол воды. — Елена! — Да, я… я у пожарного выхода. — Уходи. Встретимся у Альбатроса. Новый взрыв раздался совсем рядом, и Нейт едва успел вбежать в кухню — сцена за спиной вспыхнула сразу вся, пластиковую дверь опалили длинные оранжевые выплески пламени. Идущий от пола пар мешался с вонючей гарью, и Нейт двигался на свет — к окну, в котором только что исчез зад Хлои. Улица тоже громыхала. Орали прохожие, вопила пожарная сирена. Одни машины резко тормозили, из них выскакивали неистребимые как тараканы зеваки, а другие — поумнее — наоборот газовали до пределов, убираясь подальше от плюющегося искрами бара. Хлои видно не было. Скрылась быстро. Хорошо. Нейт шагнул на брусчатку, но чуть не упал носом вперед — его куртку что-то зацепило. Он обернулся высвободить и увидел, что этим чем-то был крючок из указательного пальца Лазаревича. Другим крюком тут же стал локоть, обвившийся вокруг шеи. — Бьен веню, — прокашлял Лазаревич славянским акцентом в ухо, — во Францию, месье Дрейк.* * *
Салли не смотрел в телевизор, он смотрел, как ржавеет небо, и только слушал срочный выпуск новостей. Банда Каштанов устроила теракт в Мюре. Но с новым главнокомандующим во Францию пришел порядок, а потому жандармерии не составило труда нейтрализовать всех преступников. Банда Каштанов больше не побеспокоит население, а незаконно захваченный ими замок пятнадцатого века будет принадлежать государству. Палец смял недокуренную сигару в пепельнице. Телефон на столе зазвонил, и Салли нехотя нажал кнопку громкой связи. — Что еще? — К вам пришли. — Я никого не ждал. — О, мисс считает иначе. — Ах, мисс. Да, пусть проходит. Конечно. Она умела открывать дверь бесшумно. И знала, что к тому моменту, как она подойдет к креслу, Салли его освободит. Так было и сегодня. Салли поднялся, предлагая место Кэтрин, но она не остановилась, пока не дошла до окна. Ее глаза были похожи на холодные ножи, и восковое лицо не расслабилось даже тогда, когда пальцы извлекли из сумки мундштук. Салли взял сигариллы и направился за Кэтрин следом, но она не подносила мундштук к губам, только постукивала им по своей ладони. — Дрейк в городе. — О-о-о! — протянул Салли, но Кэтрин словно со стеклом разговаривала: — Подумать только, Дрейк в городе. И никакого звонка, никаких предупреждений, — мундштук хлестко ударил Салли по груди. — Но… Кэт, я не вел с ним дел. Понятия не имею, что он там устроил. — Какая разница! — Губы Кэтрин превратились в нить. — Это ведь Дрейк. Важно уже то, что он объявился. А потом он обязательно что-нибудь устроит, и он уже! — Мундштук обрисовал круг по воздуху, указывая теперь на телевизионную панель, на которой догорали остатки бара в Мюре. — Господи! — Кэтрин прикрыла лицо ладонью, опуская голову. Плечи у нее всегда оставались прямыми, и теперь над черным воротничком строгого платья вытарчивал острый позвонок. — Сколько сил я потратила на то, чтобы в Европе было тихо. — Здесь уже никогда не будет тихо. — Не ерничай, Салливан! — Кэтрин дернула головой, осаживая его взглядом. — Здесь: в Великобритании, в обязанной теперь навечно Франции, в Испании — здесь не раскурочены бомбами старинные соборы. Знаешь, что осталось от Будапешта? А от Венской оперы? Я сделала столько, чтобы был подписан проклятый договор! И я хочу, чтобы на моей земле было тихо. — Судя по договору, это земля Лазаревича. — Салли приподнял коробку, предлагая Кэтрин выбрать сигариллу. Та сузила глаза. — Так ты говорил с ним. Узнаю этот хамский блеск в глазах. Значит… всего один разговор, тебе нужен был всего один разговор, чтобы его безумие снова застило разум. Я ведь показала тебе, как устроен этот мир. Не забывай, кто помог тебе стать тем, кто ты есть. Салли взял сигариллу, пропитанную горьким кофе, ухватил пальцами летающий перед носом мундштук и, глядя Кэтрин прямо в глаза, всунул сигариллу в узкую дырочку. — Я ничего не забываю. — Он щелкнул зажигалкой. Кэтрин затянулась и посмотрела на ползущую по небу красноту. — Просто совет, Салливан: каждый понедельник включай эфир би-би-си от марта две тысячи десятого. Салли не был силен в запоминании дат, но он знал, о каких записях речь. Тогда весь мир увидел, как тело Лазаревича умеет глотать пули. Как он дышит ядом и выходит из огня. Как он пришел править Землей. Им мало кто поверил, пока их не стали повторять после каждой новости о его победе. Тибет — Лазаревич выстаивает и идет. Индия — Лазаревич выстаивает и идет. Ближний и Дальний Восток — Лазаревич выстаивает и идет. Его войска смяли Аравийский полуостров и Африку, пока он сам с небольшой гвардией брал Балканы. Столицу новой Земли. Кэтрин выпустила через нос горький дым. — Если бы Дрейк держал в узде свое эго, свое безрассудство… не случилось бы ничего, понимаешь? Дрейк привел Лазаревича к бессмертию. Без Дрейка тот бы не справился. Салли закрыл коробочку и отставил ее на подоконник. Небо стало похоже на лужу, куда опрокинули краску, и та ползла и ползла разводами, пока все, что видят глаза, не стало лужой бурой краски вместо лужи светло-голубой воды. — Слышал, МИ-6 могли устранить Лазаревича в девяносто восьмом. Кэтрин потерла пальцами друг о друга. Затянулась еще раз. — Твой язык сегодня слишком остер. Так бы и засунула его тебе же в зад. — Кэт… — Салли дотронулся до обтянутых черным хлопком лопаток. — Ах да! — Она постучала по мундштуку, заставляя пепел тонкой россыпью укрыть подоконник. — Лазаревич тоже здесь. В Мюре. Просто, чтобы ты… — еще затяжка, — знал.