* * *
В скромном баре было шумно. Свободные вечером счастливчики облепили длинную стойку, блестящую от пива вместо полироли. Нейт и Гарри сидели на полу возле подсобки, покручивая по бутылке в руках для вида. Впрочем, мало кого волновал их вид. Солдаты Лазаревича свое свободное время проводили в трехэтажном корпусе на въезде в город, выпивать с рабочими им было запрещено. А патрулирующая улицы смена совалась внутрь, только если кто-то, перебрав, поднимал откровенный шум. Шутка Гарри обернулась удачным планом: пока они таскали ящики с алкоголем, бармен — он же хозяин, уборщик и повар — успел проболтаться о многих важных вещах. Во-первых, он «готовил к вечерку козлятину с запасом», и по его маслянистым глазкам Нейт понял, что за десятку баксов им придержат ужин. А значит, приезжих тут развести на денежки любили, и пара задержавшихся доставщиков никого не удивит. Во-вторых, болтливый бармен успел поговорить и о сраном песке в бокалах, и о широкой морде главы охраны, и заодно побрюзжать на испортившее ему привычный распорядок дня обновленное расписание завода. А под конец выгрузки он, выцепив взглядом бутылку кальвадоса, одобрительно хмыкнул длинными усами. — О, будет и что нашему привереде выпить. С белыми воротничками всегда морока. Одним водичку с лимоном подавай, другим наливай — но только эдакое что-нибудь. — И часто они тебе досаждают? — пробормотал Нейт, вытирая рукавом лоб. Загорелое чумазое лицо с щетиной и в зеркале-то становилось мало похожим на разыскные плакаты, но Нейт все равно прятал его при первой возможности. Бармен крякнул и вернулся к ящикам. — Не особо. Мало их здесь. Но главный, химик этот важнючий, заходит. Вот он и оценит, — бармен вытянул бутылочку и припрятал отдельно от остальных. Замотанный в тюрбан из тряпок Гарри стрельнул в Нейта глазами из-под свисающих на глаза «шторок», и Нейт нашел для них тихое местечко. Так что теперь они сидели здесь, наблюдая за приходящими и уходящими, вдыхали запах булькающей в кастрюле козлятины и разминали ноющие от таскания тяжестей спины. — И все-таки странно, что тут не стоит по охраннику в каждом углу, — пробормотал Нейт. Он был уверен, что их нет даже среди людей в рабочей форме, а не военной. — А зачем им сюда соваться? — Шумно. Алкоголь. Толкотня. Идеальное место для Сопротивления. — Сопротивления чему? Нейт все же глотнул кислое и давно согревшееся пиво. — Рабству. — Они работают на Лазаревича, живут в своих квартирах, даже без счетов за свет — это обеспечивает он. От чего тут бежать? Это не тюрьма. — Ну-ну. А колючая проволока по периметру тогда зачем? Трудно работать на Лазаревича и не быть при этом пленником. Гарри опустил взгляд в темное горлышко бутылки. — А работать против и не быть самоубийцей можно? Нейт поболтал жижу в бутылке, слушая ее плеск. — Так и быть. Разрешаю. — Ну-ну, — вернул ему Гарри и нервно фыркнул. Круглое донце из темного стекла танцевало над полом, то и дело с глухим стуком задевая его. Нейт снова оглядел толпу. Пили много, но не крепко. В баре без телевизора из развлечений остались несерьезные потасовки (настоящие драки быстро пресекали свои же, мало кому нравились дубинки солдат), армрестлинг и выпивка как процесс. Стакан за стаканом. Хлопок по стойке пустым, чтоб по новой. И только голубоглазый мулат за угловым столиком явно потягивал крепкий кальвадос. Нейт ткнул Гарри локтем в бедро. — Он? Гарри поставил пустую бутылку на пол и, толкнувшись рукой от стены, пересел на корточки. — Угу, — буркнул он, не сводя взгляда с парня в свободной футболке и джинсах. Белого воротничка в нем выдавал только коньячный бокал. Даже руки были покрыты точечными ожогами и синей, въевшейся в кожу, пылью, как у прочих. — Он меня узнает? — спросил Нейт, автоматически понижая голос, хотя их отсюда никто не мог расслышать. — Не сомневайся. — Гарри потер ладонью рот. — Может испугаться. — Почему? Мы здесь, чтобы вытащить его. — Он выпивает в баре! — прошипел Гарри. — И не ждет, что ему на голову свалится Капитан Сопротивления! Он сначала заорет, а потом уже рефлексировать будет. — Тогда начинай ты. Вы хотя бы знакомы. — И в чем разница? — Про тебя до сих пор ничего не говорят в новостях. Итан может и не знать. — Он конечно помешанный на скляночках шизик, но если Лазаревич предупредил? — Слушай… — Нейт встал, потирая глаза, но из-под ладони всматриваясь между подвыпивших работяг в Итана. — Альтернатива у нас одна — пробираться на завод. Мне она откровенно не нравится, и там он нас будет ждать еще меньше. А я не хочу применять хлороформ против своих. Так что давай попробуем тут. Прикинься, что все по-старому, если он не знает. А если уже в курсе, дай ему пару минут на осознание и выходите на задний двор. Там уже все обсудим и решим, как отсюда втроем безопасно свалить. Гарри стиснул зубы, издав похожий на собачье ворчание рык, и, ничего не ответив словами, двинулся через толпу. Нейт взялся за ручку подсобки и даже приоткрыл ее, но, задумчиво постучав по косяку пальцами, закрыл назад. Подхватив маскировочную бутылку, он пошел следом за Гарри.* * *
Брукс поставил рюмку и облизнул губы, задумчиво склоняя голову. — Привет, — проглотив все гласные, выдал Гарри, вставая напротив него. Тот, выдернутый из потока своих мыслей, вздрогнул плечами и сфокусировал светлый взгляд на Гарри. А они сильно похожи. Итан сводил вместе брови, пытаясь понять, что происходит, и Гарри видел в его лице хмурящуюся Лассу. Только подбородок квадратнее и нос крупнее. — Флинн?.. — растерянно спросил Брукс. Гарри быстро сел за стол, держась расслабленно и устраивая обе руки на столешнице. — Он самый. Брукс внимательно посмотрел на пустые расслабленные ладони, потом за спину Гарри, где пьяно шаталась тощая девица. Ее пытались выволочь на улицу уже двое коллег, но она сопротивлялась и требовала добавки. Брукс оперся на локти, немного приближаясь к Гарри. — Зоран рассказал о тебе. Ты больше не его подручный. — Нет. Брукс посмотрел себе за спину, заскользил взглядом вдоль узкого прохода из стульев, ведущего к выходу. — А чей тогда? Зоран говорил, что война как горы, ты либо по одну сторону, либо по другую. Попробуешь на горном пике усидеть — зад порвешь. Гарри сцепил ладони вместе. Говорил. Лазаревич эту свою шуточку очень любил на переговорах. От Пакистана до Мексики. — Но… — Брукс продолжил, — он сильно упрощает. Кто тебя сюда прислал? Сопротивление? ЮАРовские террористы? Синтетический барон из Португалии? — В моем случае Лазаревич прав. Я сменил один полюс на другой. Брукс крепко стиснул тонкую ножку бокала. — И я вам мешаю? Нет изобретателя — нет проблемы? Гарри вскинулся, взмахивая руками, собираясь возмутиться, но в проступивших на висках у Брукса венах пульсировал страх. Сжавшийся в одну литую мышцу, он не язвил и не пытался ударить в больное. От побега его удерживал только сковавший его ужас. Брукс жил в выстроенном Лазаревичем мире, из которого — Гарри это помнил — Сопротивление выглядело иначе. Гарри откинулся на спинку стула, возвращая ладони на стол. — Я встретился с Лассой. Брукс дернул головой, резко упираясь взглядом в Гарри. — Что? Ты знаешь о ней? — Не здесь. Но мы пришли, чтобы вытащить тебя и отвезти к ней. — Ласса… Боже… — Брукс прижал ладонь к лицу. — Но она мертва! — С чего ты взял? — Зоран сказ… — Брукс не договорил. Он стиснул кулак, прикусывая губу. — Да. Ну конечно, — горько усмехнулся он, вскидывая глаза к потолку. — Он соврал. — Как и о тебе, — припомнил Гарри устроенное ими шоу. — Ласса тоже думала, что ты мертв. — Я должен с ней поговорить. — Это устроить проще всего. Пойдем. — Гарри кивком указал на подсобку, через которую можно было выйти в похожий на помойку задний двор, где был припаркован раздолбанный грузовичок, а между картофельных очисток гуляли куры и коты.* * *
Увидев Нейта, Брукс действительно испугался — шагнул назад, запинаясь о порог. — Когда ты сказал «мы», я не ждал увидеть Дрейка, — выдавил он, рассматривая того во все глаза. Гарри ободряюще похлопал Брукса по плечу, подталкивая вперед. Нейт протянул руку, и, опомнившись, Брукс пожал ее, не отрывая от него взгляда широко распахнутых глаз. — А Ласса… она тоже работает на тебя? — Со мной, — поправил Нейт, доставая из-под полы куртки связное устройство.* * *
Ласса сидела за столом, обхватив голову руками. Елена принесла ей чай, но тот так и остыл нетронутым. Она ничего не хотела слушать и ни на что смотреть, только сидела, нависнув над приемником, и глубоко дышала. Находиться с ней рядом было тяжело. Она напоминала себя двухлетней давности, когда только лишилась брата. Первые месяцы настойчивая и энергичная Ласса то и дело теряла себя, утыкаясь взглядом в одной ей ведомую точку. И вот, хотя новость была радостной, она снова выпадала из мира. Только теперь Ласса не рыдала, если попытаться растормошить ее, а огрызалась. Она ждала. Она отпустила Нейта и Гарри — знала, почему лучше ехать им, почему она должна остаться, не спорила, но прощалась сквозь зубы, продолжая называть Гарри отнюдь не по имени, да и Нейту перепало. Теперь казалось, она все же отправилась с ними, оставив здесь лишь тело. По утрам Лассу еще хватало на медицинскую рутину, она обходила раненых на первой вылазке в Швейцарию, раздавала указания помощникам, но одна ее рука вечно сжимала телефон, а при первой возможности она сама оказывалась у спутникового приемника. Так что, когда на нем загорелась лампочка вызова, он не успел даже начать призывающе звонить — Ласса тут же щелкнула тумблером, принимая сигнал. — Слушаю. — Ласса?.. — Итан! — Она отпустила волосы, роняя руки на колени. — Сукин сын не соврал… ты жив! — Я все слышу вообще-то, — проворчало издали, глуше голоса Итана. Елена подсела к Лассе, обхватывая за плечи, и та, не отрывая взгляда от приемника, нетерпеливо постучала Елену по ноге. — Он жив! Жив, понимаешь? — прошептала она. — Да. Да, — с улыбкой ответила Елена, делая приемник громче. — Итан! Почему ты не нашел меня? Не сказал, что жив? — Я… — Итан запнулся, голос у него дрожал, как и у сестры. — Думал, некого искать. Зоран разделил нас, заставил верить в смерть друг друга. Это… так странно. Знай он о твоих талантах, мы бы здесь работали вдвоем. Ласса вытерла первые слезы, откашлялась и, набрав воздуха для ровности, заговорила четче: — Ну… это ты у нас изобретатель синтетики. Эфир потрескивал белым шумом с минуту. — Я не… не планировал создавать наркотик. Я просто экспериментировал, а потом мои рецепты попали не в те руки. — Итан спрятал всхлип за шипящим вдохом. Ровнее и серьезнее, с длинными паузами он закончил: — Я очень раскаиваюсь. Надо было тебе рассказать. — А теперь работаешь с настоящей смолой, да? — Да. Ты бы ее видела! — сдавленно протянул Итан. Он шептал, и было слышно, как часто он сглатывал. — Видела. — Такая пластичность… столько возможностей. Феноменальное вещество. Его можно еще десятилетиями изучать. — А Лазаревич делает из нее патроны. — Ласса наморщила нос и подняла глаза к потолку, борясь с вновь подступающими слезами. — Угу. Сам он главное от смолы сразу получил, и теперь его волнует только ее смертоносность. Но как ты, хорошая моя? — Как медик я тут нужнее, чем химик. Но мне нравится. Видел бы ты, чем я заменила клавулановую кислоту… Я покажу, когда будешь здесь. — Так… Дрейк и Флинн доставят меня к тебе? Для этого они здесь? — А ты как думал? Итан пару раз начинал фразу, прежде чем собрать слова вместе: — Думал, моя работа Сопротивлению интересна больше, чем я. Ласса шмыгнула носом, кривясь. — Ты всегда считал свои мозги ценней себя, но это не так. Не для всех. — И мы просто уедем? — неверяще, с больным смехом в голосе спросил Итан. — Вот так просто выедем из охраняемого города? — У ребят есть опыт. — Ласса улыбнулась. — Доверься им. — А для успешного отхода «ребята» взорвут мой завод? Ласса прикусила губу. — Там осталось что-то важное? — Там осталась моя работа, Ласса. — Ты можешь забрать данные, образцы смолы, продолжить изучать ее здесь. И, не стану врать, тут все будут только рады такому багажу. — Это мой завод, — ответил Итан. Его голос по-прежнему дрожал и срывался, но если раньше от этого сердце Елены сжималось тепло, то теперь она почувствовала холод. Итан любил свое дело преданно и верно. Они предлагали ему бросить — уничтожить — его детище, каким бы уродским оно не было. И они ничего не могли предложить взамен: собранная из старых банок и перекупленных реагентов лаборатория Лассы не могла сравниться с собственными чистыми залами, полными современного оборудования. Ласса перестала нервно покачиваться. Ее взгляд расфокусировался, но заговорила она предельно ровным тоном, без мешающих говорить выдохов и вдохов: — Завод, на котором Лазаревич производит оружие, чтобы сломить любые островки свободы? — Но я с ним согласен. — Что? Эфир снова трещал непониманием. — Ты видела новый мир, Ласса? Зоран же… дает то, чего не хватало. Наводит порядок. Это неплохой мир. Он конфисковал намного больше синтетической дряни, чем могло бы уничтожить Сопротивление. Он защищает людей. — Но… Итан… — Ласса споткнулась, а со следующим вдохом обрела голос, который забурлил: — Ты что несешь?! — Он дал мне работу мечты. — Он превратил тебя в солдата! — У тебя тоже есть отдающий приказы капитан. Тут не любовь к делу. Тут вера. Настоящая преданность. — Ласса… — Итан снова шмыгнул носом. — Уходи. Уходи от этих людей, я найду тебя и спасу. Обещаю. Грохнули выстрелы — громко, слева. Елена вскинула руку к голове, другой сгребая Лассу и толкая вместе с собой под стол. Но на столешнице не дрогнул ни приемник, ни даже ложка в полной холодного чая кружке. Ветер легко шевелил желтые шторы, а с улицы доносился лишь рабочий гомон лагеря. Выстрелы грохотали по ту сторону эфирных помех. Ласса рванулась из рук к приемнику, словно могла вмешаться. — Пристрелите этого ублюдка! Лучше бы он и правда сдох! — заорала она прямо в микрофон, но со следующим выстрелом связь пропала, потухла лампочка, и вместе с ней потухла и Ласса. Обвисла на руках у Елены, рыдая навзрыд.* * *
Гарри врезался в стену, стек по ней и поднял загнанный взгляд на Нейта. — Не могу больше, — выдавил он. — Нога. Нейт тормознул себя стопами, проезжая по полу по инерции еще полметра. Развернулся и ударом ладони запер дверь на разболтанную щеколду, подпер единственным уцелевшим предметом мебели — трехногим столом — и бросился к окну. Город грохотал громкоговорителями, в небе рокотал вертолет, хищно облизывающий крыши прожектором. Люди забились в дома, и дома зажмурились, опустив глухие веки ставень. Извилистые узкие улицы остались солдатам, которые заполонили их, как муравьи в растревоженном муравейнике. Так много, словно тут к каждому рабочему могли приставить по персональному надзирателю с пушкой, но по этой темной, заваленной строительным мусором улочке пока никто не рыскал. Им удалось оторваться в районе госпиталя. Погоня решила, что они прорываются на юг, к воротам — и этот путь правда был их единственным шансом выбраться из города, но это было и верной смертью. Они дали деру на север. Обогнув территорию завода, они оказались в неосвещенном квартале, который — как Гарри между стонами пробубнил — затапливало водой из систем охлаждения завода уже раз пять, и на шестой людей переселили ближе к центру. Гарри ворвался в первый попавшийся заброшенный дом, Нейт вбежал следом. Он еще раз оглядел улицу и закрыл ставни, оставив только узкую щель для слежки. Все еще никто не объявился. Вертолет завис над центральной проходной завода, а затем полетел за бетонную границу города, обшаривая фонарем ночную пустыню. Гарри сдавленно матерился под нос, подпирая собой стену, и Нейт глубоко вздохнул. Он все еще сжимал шпингалет ставни, разглядывая в похожую на бойницу узкую полосу противоположный дом. Если Гарри прострелили ногу, они в полной жопе. Нейт в ней быть не хотел, но пора уже было обернуться. Потому что, даже если закрыть глаза и делать вид, что это просто уютное теплое местечко, рано или поздно тебя достанет вонь говна, в которое ты ухнул по уши. Нейт подошел, присел на корточки и резко перевел взгляд на ногу. Крови не было. — Что с ней? Гарри уперся правой пяткой в пол и стащил с себя кроссовок. Пальцами в черном носке он подцепил край штанины на другой ноге и потянул вверх, обнажая распухшую лодыжку. — Растянул, когда на нас спустили снайперов, и я ебнулся в сухом русле. Может и вывих. Лицо у Гарри было переполнено страданием. — Ну ты и мудак, — коротко сообщил Нейт, вставая. — Что?! — скривился Гарри. — Я чуть не убился и все равно мудак? — Напугал меня, а тут… — Нейт взмахнул рукой — Детский сад. — Это вообще-то больно! — Гарри обнажил зубы. — Ну да! — прикрикнул Нейт. — Расскажи мне, как ты тут страдаешь! Я вот с пулевым выбирался из висящего на краю пропасти поезда и никому, блядь, не ныл! Гарри еще с пару секунд смотрел на Нейта зло, а потом сдулся и уткнулся взглядом в пол. Нейт сдавил ладонями бока. Сердце шарашило в груди, будто нагоняя внутрь весь тот кислород, который исчез из тела, когда до Нейта дошло, что именно Итан говорит сестре. Нейт соображал непростительно долго и вместо того, чтобы треснуть больного идиота по затылку, только ртом беззвучно хлопал. И не успел. Ни черта не успел. Когда двор взорвался кошачьим ором и кудахтаньем кур, Нейт смог только спасти связное устройство да нырнуть в грузовик. Лобовое им расстреляли еще до того, как они выехали из двора, а колеса всего кварталом позже. Гарри молчал и даже дышал едва различимо. — Извини, — буркнул Нейт. — Иди ты на хер. — О, вижу, ты в порядке. — Нейт сел на пол и поставил связное устройство перед собой. Выкрутив мощность микрофона на максимум, но сбавив громкость динамика, он начал вызов. — Нейт! — завопила из динамика Елена, и Нейт машинально прикрыл его ладонью, тараторя: — Тише! Ты нас так выдашь! — Вы живы? — Елена послушно притихла, но в горле у нее клокотало, будто она кричала. — Живы. Но все еще в заводском городке. — Хорошо. Плохо. Не… — Елена стихла, от ее голоса остались только похожие на птичье курлыканье призвуки: она обращалась к кому-то за своей спиной. Потом снова заговорила с ними: — Что случилось? — Что-что… Итан оказался идейным. — Нейт с усилием провел пальцами по лбу. — У него при себе была дистанционная тревожная кнопка для вызова спецотряда из любого места. Он ею воспользовался. — «Вытащи его», — проворчал Гарри. — Нас бы кто теперь вытащил. — Но он так искренне звучал! — горько и полувопросительно прошептала Елена. — Я слышала разговор и до последнего не то что поверить… осознать не могла. Нейт закрыл глаза. Он тоже. Вместо него продолжил говорить Гарри: — Так же искренне он говорил про Лазаревича-молодца и отраду для мира. А как он пересрал поначалу! Думал, Сопротивление его устранить хочет. — Теперь можем и захотеть, — раздраженно огрызнулся Нейт. Гарри издал похожий на икание смешок, и Нейт повернулся к нему. На лбу след — красная вмятина от камешка, вокруг которой островками прилип песок. От ворота футболки вниз тянулось темное пятно пота. Гадкая улыбка растянула искусанные губы в стороны. Нейт перевалился на колени и, обхватив одной ладонью левый кроссовок Гарри, потянул за шнурки, ослабляя давление на больную ногу. — Итан любит Лассу, — сказал Нейт вслух. — Он не играл и не врал. Но ситуацию видит иначе. Он и правда хочет спасти ее от нас. Как она сама? — Плохо. Том дал ей нейролептик, ее срубило. — Передашь ей, что мы в порядке? — Надин уже пошла за ней. Ей бы выспаться, но я обещала, что разбужу ее, если вы объявитесь. — Хорошо. — Нейт провел пальцами по отеку, едва касаясь кожи. Гарри не смотрел на свою ногу, он смотрел на Нейта, и каждый раз, поднимая голову, Нейт сталкивался с ним взглядом. — Это мог бы быть выстрел, — прошептал Гарри, складывая два пальца пистолетом и утыкаясь ими себе в бедро. Жесткие и напряженные, они проехались по животу, остановились на груди. — Но это был не он, — так же едва слышно ответил Нейт. — Неужели, — продолжала сокрушаться Елена, — Итан был таким с самого начала? Гарри, ты ведь видел его… — И что? При мне никто в здравом уме хуесосить Лазаревича не стал бы. Конечно, Брукс хвалил его идеи и стратегию. Но Ласса была в брате уверена, и я повелся. После очень грузного, с призвуками рычания, вздоха Елена стукнула кулаком по столу. — Это даже, черт возьми, логично! Без согласия Итана провернуть постановку бы не вышло. — А кто сказал, что это была постановка? — Ты… — Я сказал, что Лазаревич подстроил убийство. Я на самом деле выстрелил Итану в грудь. — О господи. Так Итан… умирал? — Нет. — Рот Гарри скривился. — Лазаревич, как заполучил смолу, еще в Шамбале, первым делом провел эксперимент: можно ли мертвых воскрешать. — Гарри говорил не с Еленой. Он смотрел на Нейта пристально, а его брови насмешливо дергались с каждым словом. — И узнав из первых уст, каково это, поместил такой опыт в разряд пыток. Для получения благосклонности людей он предпочитает успеть протянуть руку помощи в последний момент. — Гарри, мне жаль, — прошептал приемник, но Гарри не дал Елене продолжить. — Я к тому, что Бруксу достался реанимационный набор из нагрудного кармашка его главнокомандейшейства. Вообще… Лазаревичу хватило бы средств одурачить вас и постановкой, но он на Брукса впечатление хотел произвести. Когда уже чувствуешь, как кровь к горлу подходит, а он одним легким движением возвращает к жизни… — Гарри!.. — на этот раз Елена не сочувствовала. Она пыталась Гарри перебить. — Неважно. Пусть договаривает. — Ласса прозвучала сонно и безжизненно. За нее говорили успокоительные. — Рада, что вы в порядке. Гарри открыл рот, но Нейт успел первым. — В относительном. У Гарри голеностоп разнесло. Ты поможешь ему? — Как я отсюда помогу? — тускло спросила Ласса. — Поможешь мне помочь ему. Если тебе не претит. — Конечно. Вы же из-за меня влипли… в такое… — Она вздохнула, уже больше похожая на себя. — Опиши, что там? — Сильная опухоль на лодыжке. Синяк снизу. — Что по форме? Смещено? Сильно? Нейту с трудом давались описания, но Ласса в его мэ-каньи что-то разобрала. — Аптечки утеряны, полагаю? — Тут была серьезная заварушка. — Ладно. Положи его на спину. Нейт указательно дернул подбородком, и Гарри, помогая себе руками, сполз. — Найди, чем зафиксировать. Не переставая поддерживать травмированную стопу, Нейт наклонился вперед. Дотянувшись до головы Гарри, он снял самоскрученный тюрбан и наскоро распутал пальцами его назад в месиво из тряпок. Гарри все так же безучастно лежал, но пристально следил. Повторяя движениями инструкции Лассы, Нейт обернул травмированный голеностоп: по лодыжке, вниз к стопе, стопу, крест накрест… — Если холодного компресса нет, то хотя бы положите ногу куда-то наверх, должна быть выше уровня сердца. Нейт приподнял ногу и разместил у себя на плече, синхронно поднимая вверх бровь. Гарри прыснул, обнажая зубы — он что-то выдавил в воздух, но Нейт не расслышал. Посмеиваясь, Гарри откинул голову и вскинул вверх руку с оттопыренным средним пальцем. — И последний совет, — закончила Ласса: — валите оттуда. — А вот с этим будут проблемы, док. Нейт огляделся и, не найдя ничего более подходящего, упер отломанную ножку стола в трещину в стене. Подвязав остатки тюрбана к получившейся жерди петлей, он просунул в нее ногу Гарри, оставляя ее, подвешенную, в покое. — Перешлите все данные, — впервые подала голос Надин. — Мы подумаем, что можем сделать. — Вот вам данные: соваться сюда в открытую все равно, что идти на Дражево. Не сдюжим. — На бедро Нейта упала рука Гарри, все еще топорщащаяся средним пальцем, и Нейт придвинулся, упираясь в мягкое уставшее тело и наблюдая, как пальцы Гарри расслабляются, расправляя складки на светлой штанине. — Дайте нам время до утра. Тут все подуляжется, мы отдохнем… У нас был долгий день. А с утра обсудим. — Мы оставим дежурных у приемника на ночь. До связи, — Надин, по-рабочему не тратя лишних слов, согласилась с планом. Связь прервалась, и в темной комнате стало очень тихо. Вкрадчивый, липкий от сухости во рту голос Гарри тоже был куда как тише, чем все разговоры до: — Надеешься, что к утру жопа вокруг чудесным образом рассосется? Нейт лег рядом с Гарри, устремляя взгляд в ветхий потолок. — Нет. Но если я буду думать о ней сейчас, то уже не усну.* * *
Холод. Наступал холод. Захватывал холод. Телу жарко — кожа была мокрой от выступившего пота. А в камере не было окон и не было вентиляции. Только три узких темных щели в двери. Гарри моргнул, исчезли и они — дверь стала глухой; глаза заслезились — и двери не стало вовсе. Душно. Жарко. Но в груди, стремительно отвоевывая пространство у живой плоти, застывал лед. Ледяное сердце остужало бегущий по венам фреон, и холод неумолимо вгрызался в тело. Вдох — хруст — это разрывались заиндевевшие клеточки легких. Побеждал холод. Гарри опустил взгляд на синеющую грудь — она была пробита насквозь. Но кровь не текла, она подмороженной кашей вываливалась из раны. Он должен был быть мертв. Он был мертв. Лазаревич смеялся. Стены смеялись. — Я убил тебя, Флинн. — И не один раз, — прохрустел Гарри отнимающимися связками. — И убью еще. Мне достаточно наступить на тебя. — Я больше не лежу под твоей ногой. — Со мной ты знал, что я могу тебя убить. Потому что ты, гаденыш, разозлил. Потому что мне скучно. Потому что я решил тебя чему-то научить, сделать сильнее. Но я… — лицо Лазаревича танцевало прямо перед глазами, раздваивалось, — был честен. Ты знал, чего от меня ждать. — И я освободился от этого! — закричал Гарри. Во рту стало солоно и льдисто. — И что обрел? Думаешь, свободу? А по-моему, все, что у тебя теперь есть — это полное отсутствие гарантий. Ты знал, что должен делать хороший мальчик рядом со мной. И мог выживать. А Дрейк — херовый господин. — Он не… он… — Гарри больше не видел Лазаревича, только щербатый бетонный пол. — Он ценит людей. Он человек! — Да. В этом проблема. У него есть чувства. Благородство. Так что, когда ему придется выбрать между тобой и Сопротивлением, он будет спасать их, а не твою задницу. И ты ничего не можешь с этим поделать. Он уже это делает, смотри… Гарри не видел, но чувствовал — Лазаревич отступает, отодвигается, и там, где раньше стоял он, открывается широкий проспект. Брусчатка взмывает вверх фонтанами от взрывов гранат, а Нейт ведет людей. Он отстреливает нападающих на Елену, он толкает Лассу вперед, он уводит Береговых, уводит, уводит мимо и дальше. — Нейт! Гарри кричит из своей камеры, но Нейт не слышит. Нейт проходит мимо. — Нейт! Нейт! Нейт! Гарри больше не кричит — он открывает рот, но ледяная крошка не может издавать звуков, кроме чавкающего хруста. — Нейт! — вываливается из его рта последним морозным выдохом, когда он вдруг ощущает резкий рывок.* * *
Нейта из густого и как следует навалившегося на голову сна выдернул крик. Он успел схватить правой рукой пистолет, а левой локоть Гарри еще до того, как продрал глаза. Резко дернувшись от прикосновения, Гарри рывком сел. Хлипкая конструкция из подгнившего дерева сломалась, роняя его ногу на пол. Он вздрогнул всем телом, но механически — тело на боль отреагировало, а сам он нет. Даже звука не издал. Нейт огляделся — в доме никого. На улице тихо. Не отпуская Гарри, Нейт убрал пистолет в кобуру. Гарри смотрел в темноту перед собой, продолжая как сильно задетый маятник наклоняться вперед и назад. — Эй! — Нейт потянул его на себя, заставляя притормозить. Гарри дернул подбородком, скосил глаза на пальцы Нейта. Потер руками лицо. — Я… — Он запнулся. Вытер ладонью широко раскрытый рот. — Кошмар? Гарри брезгливо наморщил нос и мотнул головой. Но руку высвобождать не стал и остался на месте. Его застывшие плечи расслабились, горбясь, и он кашлянул. А затем заговорил низким, едва отошедшим ото сна голосом: — Готов поспорить на сотню фунтов стерлингов, что когда ты замерзал в Тибете, ты ныл. — Что, прости? — Нейт поморгал, унимая болтанку в голове. — Тебе было некому, — продолжал Гарри. — Но ты наверняка ныл про то, как ты ненавидишь поезда. Снег. Меня. Ныл всему гребанному миру. В воздух. Пальцы Нейта оставляли белесые вмятины, и он заставил себя расслабить их. — Ну… если так ставить вопрос… — И как тебе было? Там? Одному? — Холодно. Гарри странно втянул воздух носом, рывком опуская голову. — И теперь ты спасаешь даже самых гадких утят. — Эй, прекрати. Ты ничего так. — Ясное дело! — огрызнулся Гарри. — Я про Итана. — Нельзя спасти того, кто не хочет быть спасенным. — Ладно, к черту Итана. Остальные? Как… Как ты можешь что-то обещать? Ты же… не сможешь спасти всех! Ты не сможешь победить Лазаревича, все это когда-нибудь для всех кончится. Нейт заставил себя сделать следующий вдох. Ему хотелось уложить Гарри назад спать и не продолжать этот разговор. У него челюсти от одних мыслей сводило, и себе он их запрещал. Гарри, всегда предпочитавший пошлые шутки любым намекам на серьезность, смотрел в пол под собой и очень точно находил те ножи, что были всажены в мозг Нейту, и проворачивал их. — У тебя, у Сопротивления — какое у вас будущее? Какое у меня там место? Посередке между тобой и Надин в братской могиле? — Мы выберемся отсюда, Гарри. Гарри дернул плечом. — Выберемся отсюда, не выберемся из другого. Я… я ненавижу эту мразь! И, если я ему в руки попаду, у меня сердце остановится раньше, чем он успеет меня пристрелить. Но он заведет снова. Столько раз, сколько ему будет нужно. — Я не отдам тебя ему! Это было вранье. Нейт не мог обещать таких вещей. В картине, в красках нарисованной Гарри, было место лежащему рядом трупу Нейта. Или еще живому, подвешенному на мясницких крюках к потолку. Но это была и чистая правда — Нейт знал, он был уверен, он весь превращался в злость и веру, что не отдаст. Гарри зажмурился, потом махнул ладонью. — Спасибо за старания. Но… — Гарри цыкнул в воздух, словно подгоняя себя. — У него была смола и для того, чтобы вложить в оставленную Кевином дыру. — Так ты боишься умереть? Лишился панацеи? — Я боюсь смерти. Потому что видел ее, Нейт. Много раз видел. Боюсь увидеть снова. Боюсь пытки воскрешением, потому что возвращают тебя в этот чертов мир, где ты можешь умереть снова. Боюсь честной смерти, потому что… Я боюсь. У тебя нет смолы, чтобы пытать ею или делать из нее оружие — ты не мудак с манией величия. Но у тебя нет смолы для меня даже на тот случай, когда она будет нужна. — Нету. — Нейт притянул руку Гарри и упер его негнущиеся пальцы себе в грудь. — У меня ее ни для кого нету. Пальцы раскрылись, расползаясь в стороны, пока к грудине Нейта не оказалась прижата вся ладонь. — Я сделаю все, чтобы ты не подох без чит-кодов. Шорох деревянной щепы по камням. Пальцы резко собрались в кулак, стягивая футболку на груди в комок, и Нейт кивнул — слышу — затем отвел локоть за спину и сложенными вместе указательным и средним обвел дверь и две позиции рядом. Встать он помог, но дальше Гарри смог привалиться к стене в нужном месте сам, прижимая к груди снятый с предохранителя пистолет. В дверь постучали. Нейт бесшумным шагом занял позицию по другую сторону и, получив от Гарри кивок о готовности, распахнул дверь, ударил ступней по ногам замершему на пороге мужчине и дернул его внутрь. Тот замычал, не успевая ничего, кроме как руки поднять, и Нейт потянул сильнее, вволакивая его и захлопывая дверь. Мужик рухнул на пол, сцепляя руки в замок на затылке, вжимаясь лицом в пол, и закричал: — Не стреляйте, пожалуйста, не стреляйте! Нейт указал макушкой на окно, и Гарри просунул дуло в оставленную щель, обыскивая им помойный переулок. — Прошу вас… На полу, не шевелясь, продолжал лепетать бармен. В руках у него оружия не было. — Что ты здесь делаешь? — не разжимая зубов, спросил Нейт. — Надо сваливать, — процедил Гарри. — Если нас раскрыли… — Я один! — воскликнул бармен, и Нейт с Гарри хором шикнули на него. Он тут же притих: — Простите. Я никого к вам не привел. В городе обыски, но мистер Брукс считает, что вы смылись. Глава охраны направил уже две розыскные группы в пустыню и одну на гору. Нейт глазами показал на окно и вопросительно поднял брови. Гарри покачал неопределенно ладонью с недовольным лицом, но пистолет из щели убрал. — Что ты здесь делаешь? — с прежней интонацией повторил вопрос Нейт. — Пришел к вам, мистер Дрейк. — Так ты меня узнал, — проворчал Нейт. А значит, его рожа была для местных известной и опознаваемой даже под маскировкой двухнедельного похода по жаре без цивилизации. Если это так, то мир стремительно окрашивался в еще более багровые тона. — Я из группы… Ну… как сказать… Из группы сопротивления, мистер Дрейк. Простите, что мы себя так зовем. Нейт опешил и даже забыл, как стоит давить на вломившегося к ним посреди ночи. — За что простить? — Мы не настоящее Сопротивление, не как вы, мы… Так мало можем. Нейт легонько толкнул бармена в бок носком кроссовка и, когда тот поднял голову, кивком разрешил сесть. Тот приподнялся, удерживая руки за головой. — Это все еще не ответ. — Мы хотим предложить вам убежище, мистер Дрейк. — Почему мы должны доверять? — вклинился Гарри, подходя ближе и наставляя свой пистолет на бармена тоже. Тот поднял руки еще выше. — А почему я должен доверять вам, мистер Флинн? — О! — закатил глаза Гарри. — Прекрасно. Ты и меня узнал. — Да, простите, я… — Бармен снова посмотрел на Нейта. Его глаза заметались. — Не выдвигаю условий, мистер Дрейк. Просто хотел показать, что узнал мистера Флинна. И удивлен. Ему не будут рады внизу, но если он с вами, то не наше дело. Я хочу помочь. Нейт опустил пистолет в пол, давая запинающемуся бармену выдохнуть. — Внизу? — В старых храмовых руинах. Гарри рассмеялся с призвуком железа в голосе, Нейт чувствовал его взгляд на макушке: — Свинья везде грязь найдет. Нейт дернул плечом, продолжая диалог с барменом: — И город никак их не использует? — Использовали как канализацию до прихода Лазаревича. Потом провели новую, совмещенную с системами слива на заводе. — А-а-а. Канализация. Гарри вот уже в костюме. Впишется как родной. Гарри сложил губы в пару слов, но Нейт и без звуков прекрасно знал, куда его отправили. — Я, впрочем, тоже, — пробормотал Нейт под нос. Он взвесил пистолет на ладони, затем убрал в кобуру. Люди Лазаревича не строили слишком хитрых схем. Хотели бы отвлечь и убедиться, что беглецы в затопленном квартале — уже бы явились и сами. — Неловко чувствую себя, когда ты к нам так формально, а мы даже не знаем, как тебя зовут. — Реда Хикам, мистер Дрейк.* * *
О давнем прошлом этих мест говорили округлые камни с вырезанными в них лицами и истертые сотнями сандалий ступени. О недавнем прошлом — зелень на стенах и слизь в щелях. О настоящем — напуганные смуглые лица в комнатке с низким потолком. Здесь не было ни стола, ни карты. Вдоль стен на полу лежали ватные матрасы и подушки. На них спали или маялись лихорадкой несколько раненых людей. В дальней нише, когда-то бывшей малым алтарем, стоял телевизор. Провода уходили в узкую, пробуренную в потолке щель. — Так ты меня узнал? Реда закивал. — Здесь запрещено, но мы сохранили один. Джуно! Подойди, Джуно! — Вперед сделал шаг темнокожий подросток. — Провел электричество и провод для приема туда, наверх. — Молодец. — Нейт не знал, понимает ли Джуно английский, и на всякий случай показал ему большой палец, потом снова повернулся к Реде: — Спасибо, что доверился нам. — Да я… Я удивлен, что вы мне все-таки поверили, мистер Дрейк. Всегда самое сложное — говорить. Начать. Как знать, что думает человек? Как спросить? Как предложить? Я плохо умею видеть других. И нас так мало… — Вас мало, потому что ты не знаешь, как привлечь еще? Реда кивнул. — Если кто свое возмущение однозначно выдаст, его быстро уводят в корпус охраны. Вот некоторых вытащишь — они потом остаются. У Джуно еще иногда выходит разговорить, но чем нас больше, тем большим я рискую. Страшно. Вдруг заговорю о сопротивлении, а меня сдадут. — Значит, вытаскиваете провинившихся? Что-то еще? — Грузы в город доставляем. Ну… медикаменты, нужду всякую. — Торгуешь с доставщиками? — понимающе покивал Нейт, но Реда отрицательно мотнул головой. — Редко. Страшно. Только с теми, кто тут дольше, чем Лазаревич, а мало их. Отсюда начинается путь под горой. Мы им пользовались, но последний отряд не вернулся. Их на выходе схватили. — Если лаз обнаружили, то почему досюда не дошли? У Реды дрогнула губа — ему и думать об этом было страшно. — Мы завалили проход. Сделали вид, что под обвалом погибли беглецы. Этого хватило. — Проход можно разобрать? — вклинился Гарри. — Да, но вас там будут ждать. К лазу был приставлен постоянный отряд. Сгрудившиеся около телевизора люди продолжали поедать гостей глазами. Когда разговор из диалога превратился в общение троих — как только Гарри подал голос, люди зашептались. Реда переступил с ноги на ногу, рассматривая свои ботинки. — Мистер Дрейк, что мне сказать им о мистере Флинне? — Что он со мной. Реда обратился к своим по-арабски. Говорил он куда дольше и многословнее, но люди стихли, возвращаясь к простому глазению. Нейт обогнул его и подошел сам к Джуно. Стоявшие рядом с ним такие же подростки вытянулись в строгие струнки. Нейт протянул спутниковый аппарат на раскрытых ладонях. — Ты говоришь по-английски? Джуно помотал головой. — Французский? — Oui! — Отлично… — выдохнул Нейт. — Гарри, помоги. Гарри приблизился, и с каждым его шагом окружающие Джуно ребята сдвигались к стене. Джуно остался стоять со стиснутыми кулаками и круглыми глазами. — Спроси его, можем ли мы подключиться к их антенне, чтобы выйти на связь отсюда? Гарри всегда кривился, когда говорил по-французски. Его нос морщился, словно ему неприятно — мало в чем он был таким чистокровным британцем, как в нелюбви к лягушатникам, но его язык и носоглотка вытворяли с потоками воздуха такое, складывая их в слоги, что казалось — французский ему второй родной. Нейт непроизвольно улыбнулся. Давно он не слышал этих тягучих рыкающих и носовых звуков. Джуно задумчиво свел брови. Потянувшись к аппарату, он вопросительно задержал пальцы над ним, и Нейт подвинул ладони ближе. Джуно пролопотал несколько фраз, которые Гарри сжал в простое: — Он попробует.* * *
Справился с настройкой связи Джуно к вечеру. К этому времени Реда собрал всех, кого только смог — был здесь и один человек в форме охранника, и два младших технолога с завода, но в основном бывшее берберское святилище набилось местными рабочими — завсегдатаями бара. Когда Джуно с торжествующим приплясыванием разместил подключенный по проводу аппарат на деревянном настиле, служившим столом, людей стало довольно много. Довольно много для скромного святилища, но Реда сказал — что это все. Больше никого и нет. Для той громады, что раскинулась над ними, это было ничтожно мало — и Нейт понимал стеснение Реды. Телевизор показывал им монстров, уничтожающих города, и пусть они могли откачать яд Лазаревича и увидеть героев, в этом ракурсе тоже было маловато реализма. Реда видел в Дрейке Спасителя. Реда верил, что Сопротивление — ну то, настоящее, взрослое — может свернуть горы. Нейт же думал о том, как мало на самом деле они совершили. Огромные победы, похожие на извержение вулкана взрывы, шлейф которых должен был быть виден из космоса — и вот он здесь, среди зашуганных людей, для которых мир вокруг не изменился ни на волосок. Джуно замахал руками. — J'ai fini! — обратился он к Гарри, и на этот раз Нейту хватило невербалики. Он активировал вызов. — На связи, — отозвалась Елена за всю собравшуюся на другом конце связавшей их ниточки компанию. Реда повернул голову ухом, прислушиваясь. — Ночь тихо прошла? — Не без приключений, но мы еще живы. И свободны. — Мы в городе-клетке. Такая себе свобода, — буркнул Гарри. — Да. — Нейт поднял глаза к потолку. — И миром все еще заправляет Лазаревич, так что это в принципе философский вопрос. — Заткнитесь оба! — цыкнула Елена. — Нам нужны нормальные данные, а не ваша демагогия. Реда уперся в доски ладонями, приникая еще ближе к динамику. — Это Елена Фишер? — спросил он тихо. Нейт кивнул. — О… Сама Елена… — Кто там с вами? — спросила «сама Елена». — Позволь тебе представить, Реда Хикам, глава местного Сопротивления. — Вот это я понимаю, вы неплохо поспали, — протянула та. — Реда, очень рада, что парни нашли вас. — Вообще-то это нас нашли, — поправил Нейт. — Здорово нам помогли. — Для нас это честь! Сам мистер Дрейк здесь, и знакомство с мисс Фишер… — Реда распрямился, глядя на Нейта горящими глазами. — Два месяца назад я смог выкупить диск с ее репортажами. На наше телевидение они не попадали, но мы видели их. — Он снова повернулся к микрофону. — Вы такая сильная, мисс Фишер. — Спасибо. — Нейт через моря и километры слышал в голосе Елены, как та улыбнулась. — Мы сейчас под городом. В старых руинах. Отсюда есть подземный проход на северо-восток, но с нашей стороны он завален, а на выходе охраняется. Нам бы подмогу — с постом разобраться, а мы выкопаемся. — Много охраны? — спросила присоединившаяся к разговору Надин. — Вряд ли. Они считают, что тут гиблое местечко, даже не зачистили по-серьезному. — А вас? Много? Нейт сгорбился, он чувствовал себя неловко, отвечая: — Не очень. Много… совсем юных. Я не буду их втягивать. — Мы будем рады помочь! — воскликнул Реда. — Но мы не бойцы. — А почему? — перебила их Елена. — В смысле… понятно, что у вас шанса не было научиться, я не об этом, почему вас мало? Неужели Лазаревич всем прочим нравится? — Нет. Не может такого быть. — Крупные пальцы Реды сжимались и разжимались. — Но я не знаю, как найти тех, кто будет сильнее его ненавидеть, чем бояться. — Ну… с этим хорошо у меня, — снова улыбка. — Я приеду и… — Мы приедем, — резко вмешалась Ласса. — Эм, ты уверена, что… — начала Елена, но Ласса обрубила: — Не обсуждается. Это нужно закончить. — Ладно, это мы еще обсудим, — пробормотала Елена. — Но значит «мы» приедем. Я помогу набрать людей из местных, не подвергнув риску при вербовке Реду. Научу. — Елена прозвучала глуше, обращаясь не к ним, а к кому-то поверх стола: — Сколько оружия мы сможем провезти? — Не надо оружие! — вскрикнул Реда. — На каждом углу по металлодетектору, нас проверяют с утра до вечера. — Значит, — спокойно ответила Надин, — Хлоя поставит партию чистой керамики. Гарри наступил на ногу Нейта, заставляя посмотреть себе в глаза. — Это должна была быть эвакуация нас. Я не подписывался поднимать здесь бунт. Нейт прихватил его локоть, оттаскивая от стола, и прошептал на ухо: — Нам помогли, мы отплатим тем же. Гарри, хвала небесам, тоже сбавил голос так, чтобы никто их не услышал: — Нас — и их — перережут нахер. Так себе помощь. — Если поднять против Лазаревича достаточно людей… — А если их окажется недостаточно? Это риск. Чудовищный риск. — Мы защитим и уведем сколько сможем. — Ты рискуешь всеми своими ради призраков. Нейт уперся взглядом в пол. — Нам все равно придется выковыривать Итана. Ласса не отступится. А он заперся на заводе и носу оттуда не покажет еще месяц. Проще будет проникнуть на завод, когда в городе будет неспокойно. — Это не моя война, Дрейк. — Я… не знаю, есть ли у меня, у нас, — Нейт чуть дернул Гарри на себя, показывая, кого именно он имеет в виду, — у них, — едва видимо ткнул локтем в местных, — или у всего Сопротивления какое-то будущее. Ты прав. Но я могу менять настоящее. Гарри молча отвернулся. Нейт пошевелил рукой, напоминая о себе, но Гарри так и не ответил. Только кивнул. — Но ты прав, — закончил Нейт. — Я не могу рисковать всеми. Вернувшись к микрофону, Нейт сказал: — Елена, Ласса, вас ждем. Соберите отряд из привычных к тихому саботерству. Сайлас, Кев — да. Другие твои люди, не Береговые. Разве что снайперов. Нам нужен будет транспорт для отхода, пусть Дебора займется. А ты, Надин, останься в лагере. И Хлое сюда соваться не надо. — Уверен? Если это второе Дражево… — То мы все равно не возьмем его, — вытолкнул наконец Нейт, не обращая внимания на Реду и других, понимающих английскую речь, — наши цели: Итан и вытащить отсюда какой сможем народ.* * *
Ласса стояла ровно. Она думала, что блеванет от страха, от тянущей кишки из живота тревоги еще на подъезде, и мало чем помогла Кевину, когда нужно было зачищать пост у подземного хода. Она как во сне знакомилась с новыми лицами и все эти дни наблюдала за происходящим сквозь вечно дребезжащее стекло. Елена и Нейт почти не возвращались в руины, Гарри наоборот — редко показывал нос наружу. Ласса тоже редко вылезала на поверхность, ее руки нужны были здесь. Многие не вытерпевшие, полезшие на рожон в стычке с охраной, попадали сюда. Она бинтовала. Гарри сидел на наскоро собранном коммутаторе связи. Гарри… каждый раз как появлялся, приносил в жизнь Лассы одно говно. Как, оказывается, было просто с мертвым, ни за что пострадавшим братом. Как стало невыносимо сейчас. Злиться на Гарри было легче легкого — он ворчал, он язвил по поводу и без. Он не избегал косых взглядов, он притягивал их, он вызывал их, не давая Нейту расслабиться даже в неказистом штабе. Но в субботу он встал в пять утра вместе с Нейтом, и они молча дождались, когда Ласса будет готова. Но он прикрывал спины, пока они прорывались на завод. Чем бы ни были заняты руки Лассы, куда ни был бы устремлен взгляд все дни до, она все равно постоянно возвращалась мыслями к толстым высоким трубам и бетонным бокам завода. Она видела дым во сне, в еде, в себе. Уже подходя к взорванному аварийному входу, она все еще была с тем — воображаемым — заводом и возвращаться в реальность было до сведенных челюстей, до закостеневших легких страшно. Но сейчас она стояла посреди погруженного в рабочий беспорядок — абсолютно Итановский — кабинета и стояла ровно. Она не искала поддержки у вставших за спиной Нейта и Гарри. Ее рука была вытянута вперед, и пистолет лежал в ней вполне уверенно. Итан руки поднял, но смотрел твердо и отрешенно. — Ты пришла. Зачем? — Ты не ушел. Почему? — Я создаю. Вы… — Итан дернул губой, покосившись на окно. Даже отсюда были слышны крики — люди наводнили улицы. Без оружия, но плотной, похожей на тягучую нефть толпой, они не давали затолкать себя назад в дома. — Разрушаете. — Ты делаешь оружие! — повысила Ласса голос. — Ты наставила на меня пистолет! — тут же разогнался в ответ Итан. — Я… слишком многое видела, Итан. Тебе бы тоже не мешало посмотреть не только в окно или глаза Лазаревича. — Первое, что ты мне предложила — унести свои наработки Сопротивлению. Чем вы лучше? Вы охотитесь за тем же оружием. — Оружием?! — Ласса засмеялась. Это было настолько дико, настолько нереально, что смешно. Она смотрела на человека, который был когда-то Итаном, понимавшим ее молчание, а сейчас не распознавшим суть разговора. — Я думала, что у тебя здесь есть какая-то другая, своя, работа. Не смоляные патроны, а нечто более серьезное. Глубокое. Такое, чего эта смола заслуживает… ты вообще знаешь, откуда она? Она от Древа Жизни, Итан! Я думала, ты учишься пользоваться этим. Думала, ты использовал мощности и оборудование, чтобы работать над чем-то стоящим. Думала, изучаешь истинную природу. Думала этой «работы» тебе будет жаль. Хотела, чтобы ты забрал наработки, которые будут спасать людей… — Ты права в том, что я изучаю смолу со всех сторон. И нам нужен мир, в котором не останется идиотов, готовых взорвать ценнейший ресурс человечества к чертям! — А что потом, Итан? Когда весь мир ляжет под Лазаревича, что там такого прекрасного? — Да все! Я смогу сделать со смолой вещи, которые раньше никто не делал. Только рядом с Зораном можно развернуться, и… — И он убил Рауля Эми. Не за предательство. А просто чтобы больше никто не узнал его тайны. Итан отвернулся, оставив руки поднятыми. Дверь кабинета, ведущая в цех, распахнулась, и Итан дернулся к ней, надеясь на побег, но там его встретила винтовка Кевина.* * *
Кевин оттеснил Брукса в центр комнаты, а следом ввалилась Елена. Она бросилась не к брату Лассы, за которым они пришли, а к Нейту, и вцепилась в его плечи. — Нейт, ты должен… Последний прибывший вертолет… Она не успела договорить. По городу, по стенам завода, полу и прогретому воздуху разнесся многократно усиленный голос Лазаревича: — Совсем забыл, что сегодня в Марокко национальный праздник. Нейт зажмурился, задержал дыхание, резко распахнул глаза — Елена все еще держала его за кофту, Гарри рядом стремительно бледнел, а стены все так же вибрировали грубым голосом явившегося сюда Лазаревича. Нейт подошел к окну, осторожно выискивая взглядом тяжеловесную фигуру — тот и не думал прятаться. Ходил с зажатым в руке микрофоном перед главным входом на завод. — Чем иначе объяснить такие толпы? Еще эти тряпки везде с вышитыми буквами — это что-то из вашего традиционного? Ценю. Ценю. Нейт отшатнулся от окна, отступая к запасной двери, споткнулся о порожек и ухватился рукой за косяк. — Нужно отступать, — пробормотал он. — Передай в штаб срочно, чтобы уводили людей. Елена скосила рот к гарнитуре, и Нейт вскинул руку, закричав: — Только поверху! В проходе их ждут. Он не может не знать. Раз здесь, он все знает. Пусть уходят наверх, смешиваются с толпой. Штаб не уцелеет, — севшим голосом договорил он. — Слышал, — продолжал Лазаревич, — вы и звезд на праздник пригласили. Вот что я вам скажу: у вас никакого вкуса. Вы совершили огромную ошибку. — Помолчав, Лазаревич заговорил еще громче: — Шутки закончились. Выдайте мне Нейтана Дрейка, и я прощу всем это маленькое недоразумение. Вы просто разойдетесь по домам. — Ну что, герой, — ядовито прошипел Итан, — героически сдашься? Или расплатишься чужими жизнями? — Если меня возьмут здесь, будет много жертв. — Нейт говорил не с Итаном, а с Еленой. — Я уведу его из города. — Как? Ты в самом центре! — По крышам. Нужно прикрытие с той стороны. — Нейт поднял руку, обрисовывая двускатную крышу склада. Рука подрагивала. — Тебе нужно больше помощи. Нормальный напарник. — Я не пойду, — отрезал Гарри. — Я не подставлюсь Лазаревичу. — Но это же Нейт! — воскликнула Елена. — Мы должны… значит, пойду я, и… — Елена замотала головой, не давая себе сорваться. — Если Лазаревич схватит любого из вас, то убьет! — рыкнул Гарри. — Со мной же будет хуже. — Елена, Гарри прав. — Нет. Не прав. Он в этой лодке, и… — Нет. — Нейт распрямился, встряхивая плечами, чтобы сбросить напряжение. Оно не делось никуда, оно слишком сильно пропитало мышцы, отравляя тело, но Нейт встал ближе к Елене. — Нельзя ни от кого требовать больше, чем он может дать. Меня прикроет по верхам Кевин. Ближе к воротам засел Сайлас — предупреди его. И ты позаботишься, чтобы, пока основные силы брошены на меня, из города ушли все, кто этого хочет. Рассредоточь их по Марокко для начала, а потом свяжись с Марлоу, перетри на счет Гибралтара. Ласса… ты справишься? У Лассы дернулась щека, и вместо ответа она надела на брата наручники. — Отправляйся к Деб. Улетайте как можно скорее. Это самый важный груз. Не обращая внимания на ругань Итана, Нейт повернулся к Гарри и тронул за плечо. Тот дернулся как от горячего и вскинул голову. — У меня в пригороде Каира есть запасная, невскрытая еще, безопасная берлога. Дождешься там? — Ты слишком, сука, благородный. Ждешь, что брошусь с тобой? — Нет. Я надавал много разных обещаний всем в этой комнате и просто пытаюсь их сдержать. Уходи, Гарри. — Нейт… — Гарри стиснул зубы. — Я не… — Ты просто не можешь. Я знаю. Не твоя война. Иди. — Нейт наскоро накорябал на оторванном с монитора стикере адрес поверх рабочих пометок Итана и отдал Гарри. Тянуть дальше было нельзя, потому что ноги наливались свинцом, который бы вскоре уже никуда Нейта не отпустил. В голове тикали секунды. Кевин уже должен бы был добраться до крыши. И стоило его тихому «на позиции» прозвучать в наушнике, Нейт с разбегу выпрыгнул в окно.* * *
Широкая выровненная площадка для техники перед воротами завода превратилась в центр забастовки. Люди с поднятыми над головами плакатами из раскрашенных и расшитых отрезов ткани шли к заводу. Ворота были закрыты на все засовы, а проделанную первым прорывным отрядом дыру в сетке уже заставили собой солдаты в синей форме. Металлическая сетка не была стеной — прозрачная, едва видимая, она не могла никого толком защитить от пули или ножа. Но она стала границей. По одну сторону — живым озером шевелящаяся и гудящая толпа, по другую — стянутая к заводу почти в полном составе охрана и вышагивающий Лазаревич. — Эй! — крикнул Нейт, придерживаясь за металлическую скобу пожарной лестницы. — Я даю вам ровно час на размышления, — продолжал басить Лазаревич. Граница проходила даже дальше сетчатого забора. Люди не смели приблизиться к ней на метр, а то и на два. Они сдавали назад. Их растяжки медленно поникали в бормочущую все явственней груду людей. Волнующаяся, не знающая, какого ветра ждать, вода. Рабочие не знали, что им делать. И будь на месте Лазаревича Брукс или Флинн, Нейт крикнул бы им, чтоб не мялись. Потому что Елена смогла невозможное — она подняла город, весь город, и их сил хватит, чтобы утрамбовать всех своих надзирателей в чаны со смолой. Но по бетону тяжело ступали сапоги Лазаревича. — Да тут я, тупица! — выкрикнул Нейт, срывая на ветру голос. Первыми его заметили люди из толпы. Одна за другой вскидывались головы, а затем руки. Обернулись солдаты, наставляя вместо рук винтовки, и наконец обернулся сам Лазаревич. Его лицо разрезалось широченной улыбкой. — Рад видеть тебя, Дрейк. Скажешь что-нибудь людям? Нейт приставил свободную ладонь ко рту, защищая голос от порывов ветра: — А что ты хотел бы от меня услышать? — Спаси их. Прикажи им разойтись. — Договорились. — Нейт отклонился от лестницы, свернул ладонь сильнее и гаркнул в трубочку: — Уходите. Уносите ноги! — Выблядок! — ругнулся Лазаревич, когда толпа с прежним рвением хлынула в стороны. — Остановить его! — выстрелы прострекотали по каменной кладке там, где Нейта уже не было. Он перепрыгнул на соседнюю крышу. Пошедший на перехват снайпер Лазаревича рухнул, как подкошенный, и покатился вниз. Нейт поблагодарить не мог — он бежал. Толпа разбивалась на перекрестках, как водный поток об камни, и Нейт перелетел через кишащий людьми переулок, оставляя охрану еще дальше позади. Черепица хрустнула под ногами, посыпалась вниз, но Нейт уже схватился за гребень и перекинул себя через него, оказываясь по другую сторону. — Теряю тебя, — сообщил Кевин. — Я приму, — отозвался Сайлас. — Левее, кэп. Нейт прихватил стрельнувший от слишком резкого рывка бок, но не остановился и скатился по крыше влево. Балкон. Веревка для белья — Нейт перекинул через нее пистолет, оторвал от пола обе ноги и заскользил. Чужие рубашки били по лицу, комкаясь вокруг него, и, когда под пальцами вдруг треснуло, превратились в пыльную и чумазую подушку безопасности. — Твою мать, — прорычал Сайлас. — Уходи. Наверх. Живо! Не вижу тебя отсюда. Нейт завозился и скинул душащую штанину с головы. Выстрелы вспороли землю прямо у лица, и он откатился, вскидывая пистолет и убирая наступающего солдата. Со стороны ворот сюда двигался целый отряд. Нейт заставил себя повернуться к ним спиной и уцепиться за решетку балкона, вскидывая себя на второй этаж следующего дома. Рухнув там за цветочный вазон, Нейт вытащил из-за шиворота носок и сплюнул набившуюся в рот каменную пыль. Пули превратили торчащие из вазона палки в труху, Нейт пригнулся ниже. — Выбирайся, — подгонял Сайлас. — Не смогу. Их слишком много. Тут носа не высунешь. — Чтобы их снять, мне придется уйти со своей точки. Уже не смогу обеспечить проход к воротам. Нейт закрыл глаза. Сконцентрироваться, когда глиняная громада перед тобой дрожит и вот-вот рассыпется под выстрелами, было трудно, но он заставил себя вспомнить, как они с Гарри рассматривали город сверху. — Видишь хоть один груженный грузовик? — Да. — Убери от меня стрелков на южной стороне и потом подгони грузовик к восточной охранной башне, где песчаный склон. — А ты? Нейт стиснул зубы. Напарник. Не помешал бы. Но он слишком хорошо помнил себя на месте Гарри и у него — да ни у кого — не было права что-то требовать. Нейт помнил. — Капитан?.. — напомнил о себе Сайлас. — Пойду домами. Вазон лопнул, окатив Нейта сухой землей, и он вскинул руку, выпуская вслепую целую очередь, а затем резко опустил пистолет, ударяя им в стекло. Сунул руку — локоть облило резкой болью, но Нейт дернул ручку, впуская себя внутрь квартиры. Капая кровью на дощатый пол, он пронесся через комнату и выскочил с другой стороны. Слепые коридоры — худшее, что он мог выбрать сейчас тактически. Теперь он понятия не имел, что происходит вокруг — его могли окружать, выжидать, но здесь не стреляли, и Нейт, выбирая направление в сторону востока, но порой ныряя в неочевидные ответвления, бежал. Коридор — квартира — окно — балкон — привет, соседи. Не все были ему рады. Нейт отвлек кулаком недовольного отца семейства, ожидавшего с самодельной дубиной бунтовщиков, перескочил через него, а оказавшись в следующей квартире, столкнулся с первым перехватчиком. У Нейта остался всего один магазин, и у него на эти патроны уже были планы. Он вывернулся из захвата и врезал солдату в синем раненым локтем. Боль — до искр из глаз. Лицо чувака — в крови Нейта, но секунды его плевков и чертыханий было достаточно, чтобы следующий удар пришелся в солнечное сплетение, а затем Нейт вытолкал его в окно, сам направляясь в другую сторону. Нейт вынесся на нужный ему балкон, врезался бедрами в заграждение, отшатнулся, когда то угрожающе заскрипело. Сайлас не подвел — грузовик, скрипнув истертой резиной, встал ровно под башней. — Вали оттуда! — приказал Нейт и, стоило рыжей башке Сайласа показаться из-за двери, начал стрелять. Три пули — на обшивку, остальное в оголенный металлический бок грузового контейнера, и только надеяться, что одной обоймы хватит на пробой. — Уходи-уходи-уходи, — затараторил он в гарнитуру, подгоняя и так бегущего сломя голову Сайласа, подгоняя себя и пули, и наконец последняя влетела прямо в содержимое контейнера. Грузовик разорвало. Он вспыхнул фиолетовым шаром искр, следом из центра разнеслось белое пламя. Нейт отвернулся, не давая плевкам раскаленного металла попасть на лицо. Волна жара долетела до балкона, окатывая и проносясь выше — к крышам, таща за собой шлейф жженого до помутнения воздуха. Нейт перемахнул через ограждение и вцепился в водосточную трубу. Собрав коленями каждую ржавую шероховатость, он съехал вниз. Когда он оказался напротив грузовика, от того осталось только угольно-черное пятно. Раскиданные вокруг обломки были раскалены докрасна, воздух в проулке дрожал от источаемого ими жара. Земляное пятно еще горело, как горел и плавился заплеванный смолой бетон вокруг дыры в стене. Нейт ринулся туда, не дожидаясь, когда с верха угрожающе накренившейся башни посыпятся куски металла. Внизу, под песчаным склоном, располагалась стоянка. Сейчас она была заставлена техникой Лазаревича. Этот песок не был похож на вязкую сыпучую муку из такой недалекой Сахары. Это была грубая крупа из камня и — теперь — бетонного крошева. Но и это месиво скользило под ногами, унося Нейта вниз быстро, только заставляя платить за скорость ссаженной кожей. — Деб, ты еще слышишь меня? — Мы взлетаем, Нейт. Связь вот-вот оборвется. — Сколько у меня времени? — спросил Нейт, распахивая дверцу ближайшего легкомоторного самолета. Следом Деб должна была услышать шмякающие удары, звук осевшего на песок тела и стоны влезающего в тесную кабину Нейта, у которого до стиснутых зубов ныла разбитая рука. — Полторы минуты. Может две. — Тогда мне нужен двухминутный экспресс-курс по управлению Цессной.