Одним летним днём

      Рано или поздно нам всё равно придется отпустить прошлое и вступить в новую жизнь. И пускай перемены болезненны, но это единственный путь к развитию… ©       Пеппер ласково гладила волосы Питера, пока тот перебирал в руках фотокарточки, на которых был он сам. Раньше его не интересовало, как он выглядел, будучи ребёнком, поскольку Мэй складно объяснила, почему ей не удалось сохранить его детские снимки, но сейчас, когда он узнал, что всё, сказанное нетётей, было ложью, его одолевало любопытство. А ещё, пока Питер казался увлечённым, его не тревожили расспросами.       Маленький Питер был более лопоухим, чем подросший, и его волосы вились куда сильнее, чем в настоящее время. Из всех четырнадцати снимков только на пяти у мальчика были все зубы, на остальных же не хватало минимум одного. На половине фотографий Питер держал игрушечную обезьянку. На трёх карточках на нём были солнцезащитные очки-авиаторы. Сколько себя помнил, Питер не очень любил фотографироваться, у него было несколько фото с Мэй, которые он никуда не выкладывал, и парочка селфи с Недом, а также с Недом и Мишель втроём, но, глядя на снимки в руках, он понимал, что тот мальчик — мальчик на фото, он, чёрт возьми, — любил позировать и кривляться.       Миссис Старк — его… мама? — легонько задевала ногтями кожу головы, и сердце Питера дрожало. Он не смотрел на неё, потому что знал, что она абсолютно точно смотрела на него, а встретиться с её взглядом сейчас означало умереть прямо на месте. Именно поэтому он продолжал пялиться на снимки, разглядывая мельчайшие подробности: одежду людей на фоне, марку и номер автомобиля, стоящего где-то сзади, бренд очков. Это Ray-Ban или Polaroid? Почему Питер вообще запомнил эти названия?       Питеру в целом нельзя было поднимать глаз. Не только из-за красивой рыжеволосой женщины, что только минуты три назад перестала плакать, но и из-за Тони — о Господи Боже — Старка, который стоял в дверях и негромко переговаривался с работницей из службы защиты детей. Питер не смотрел на него, но был уверен, что мужчина кидал на него взволнованный взгляд каждые полторы секунды, если не чаще, и с каждым разом, как парень чувствовал на себе эту тяжесть, он всё ниже опускал голову и горбил спину. Тони Старк, Железный человек, гений, миллиардер, филантроп… оказался его отцом. Вау. Питеру потребуется лет пятьдесят, чтобы переварить эту информацию. — Это мы в Таормине, — прошептала Пеппер хрипловатым голосом, тыкая тонким пальцем в одну из фотографий, где маленький Питер валялся в бассейне в позе звезды, греясь на солнце. Её висок касался виска Питера, и парень не находил в себе сил отодвинуться. Затем она легонько сжала его предплечье, растирая его пальцами. Питер сглотнул. Он не знал, что говорить. В первую очередь, Питеру хотелось задать вопрос про Мэй, но, казалось, это было немного невовремя и в какой-то мере неправильно, хотя бы по отношению к Старкам. — Тебе здесь семь лет. — Не знал, что я был на море, — только и смог выдавить Питер. — Был, и не один раз, Бэмби, — грустно улыбнулась Пеппер, и Питеру пришлось встретиться с её глазами, кристально чистыми, серо-голубыми и влажными настолько, что в полной мере олицетворяли озеро. — Иногда это было по инициативе Тони, но чаще, конечно, по твоей. Однажды после просмотра мультика про Питера Пэна ты нарисовал разноцветный остров и подписал его как Питерландия, а затем Тони купил один из островов на архипелаге Фиджи и провозгласил тебя его маленьким королём, — глаза Питера стали напоминать блюдца. — Вот поэтому ты и Бэмби, — женщина полувсхлипнула-полуусмехнулась, теребя карамельные волосы, — глаза в точности, как у оленёнка. — Не люблю этот мультик. — Знаю, дорогой.       До сегодняшнего дня Пеппер казалось, что большая часть её слёз закончилась, когда после пропажи Питера прошло полторы недели. Не час, не день, не два, а тот срок, когда надежда всё ещё живёт где-то в сердце, но уже не в фактах. Тогда ей надо было оставаться сильной вдвойне, потому что на ней держалась не только компания, но и Тони — сошедший с ума от горя Тони, который не ел, не спал, а только ждал, ждал и ждал, когда к нему приведут его сына, смысл его чёртовой жизни. Пеппер много плакала в то время. Даже не так, как когда похитили Тони, потому что в то время у неё хотя бы был Питер; когда пропал Пит, с ним как будто исчез и его отец, оставив только пустую оболочку, не реагирующую ни на что, кроме слова «Питер».       Однако вот он — их любимый мальчик — был здесь, прямо в её руках, прямо перед ней, и она не могла сдерживать слёзы; стоило им на мгновение высохнуть, и они тут же начинали течь с новой силой. Выглядела она наверняка ужасно, и вовсе не удивительно, что Питер от неё едва ли не шарахался, однако, несмотря ни на что, Боже, он был тут, рядом, совсем-совсем близко, и это нельзя было сравнить ни с чем на свете. — Мистер Старк, просто не забывайте, что Питер сейчас очень уязвим. Думаю, ему не помешает психолог, а вам всем — семейный консультант. И то и другое вместе, пожалуй, будет идеальным вариантом. Вы должны понимать, что мальчику будет очень трудно привыкнуть к новой жизни. В новом месте, с новыми людьми… — Мы его родители, — резко ответил Тони, вернув взгляд, обращённый на Питера, мисс Андерсон. — Но он не помнит вас, — хотя её слова не стали новостью для Тони, слышать их всё равно было больно. — Однако вы не должны сдаваться! Если он будет находиться в знакомой обстановке, то есть шанс, что память вернётся, — она посмотрела на Питера, который делал вид, что не слышал их разговора. Зоуи подошла чуть ближе к мужчине. — Вы справитесь, я уверена. Судьба любит Питера, потому что в противном случае его бы сейчас с нами не было. — Я не верю в судьбу, мисс Андерсон, — заявил Тони, не глядя на неё. — А если бы и верил, то чертовски бы в ней разочаровался, — повернулся к женщине, — потому что тогда, несколько лет назад, Питер должен был остаться в школе. А после — поехать домой. — Я… — под таким незаслуженным напором миллиардера Зоуи немного растерялась. — Я схожу за результатами ДНК-теста. Если они готовы, то мы покажем их Питеру, чтобы у него точно не осталось никаких вопросов. А потом… вы сможете поехать домой.       Мужчина встретился глазами с Пеппер, и та еле заметно кивнула ему. Будто бы во сне, Тони на ватных ногах подошёл к сыну и присел рядом с ним на корточки. Питер держал фотографии, упорно не глядя на Тони, и Старк аккуратно забрал их у мальчика, передав жене, а затем взял его дрожащие руки в свои. — И снова привет, bambino, — произнёс он. — Вы итальянец? — спросил Питер. — Твоя бабушка была итальянкой. — Моя?.. — Моя мать. Твоя бабушка, — терпеливо пояснил Тони. — Оу, — Питер пытался быть смелым и смотреть на мужчину перед собой, но это было настолько сложно, что приходилось прикладывать немало усилий, чтобы не отводить взгляд от его лица. — Значит, Вы хорошо знаете итальянский? — Выходит, так, — улыбнулся Тони. — И ты тоже знаешь его, да? Ты ведь понял, что я сказал тебе недавно при встрече?       Питер покраснел, а Пеппер сместила руку с его предплечья на спину и нежно погладила, успокаивая парнишку. Он облизнул губы, всё же не справившись и посмотрев куда-то в стену, за Тони, но затем вновь обратив взгляд на мужчину. Старк ждал, никуда не спеша. Тони просто наслаждался видом своего ребёнка. Его сердце обливалось кровью оттого, что Питер не помнил его, однако его душа цвела, потому что его сын был жив. — В-вы сказали, что наконец-то нашли меня, — ответил Питер. — И что больше не отпустите. — Верно, парень, — он сжал его руки крепче. — Не отпущу.       Питер издал нервный смешок. Улыбнулся на секунду и тут же спрятал это полубезумие с бледного лица. Его всего колотило изнутри. — Звучит, как угроза, — в итоге его хватило только на некое подобие шутки. — Мистер и миссис Старк, Питер, — обратилась к ним Зоуи Андерсон. С лёгкой заминкой три пары глаз уставились на вошедшую. — Результаты ДНК-экспертизы. — Это просто формальность, — прошептала Пеппер на ухо Питеру; все в этой комнате понимали, что этот Питер — их Питер, пропавший несколько лет назад, украденный из средней школы Беверли-Хиллз на бульваре Уилшир.       Тони и Пеппер узнали его, стоило им увидеть парнишку, а Питер поверил всему происходящему после слов Мэй и просмотра фотографий, на которых определённо был он. — Отцовство доказано, — Зоуи улыбнулась, показывая лист с результатом Питеру. — Официально: ты — пропавший девятнадцатого апреля две тысячи двенадцатого года Питер Энтони Старк, сын Тони Старка и Вирджинии Старк. — Ho capito, grazie, — пробормотал Питер себе под нос. Странное дело, но чем чаще кто-то произносил подобное, тем более нереальным казалось происходящее. Он — сын Старка, сын одного из самых богатых и известных людей на планете; сын Железного человека, сын гениальнейшего учёного из всех ныне живущих и большинства, живших когда-либо вообще. Это просто не укладывалось у Питера в голове, и неважно, сколько раз люди повторяли данную информацию. — И-и… — парень сглотнул, — что теперь будет? — Тебе и твоим родителям нужно будет заполнить ещё парочку бумаг, а затем вы все сможете отправиться домой. Будь готов к тому, что у агента Фарелла в ходе расследования могут появиться новые вопросы, потому, скорее всего, тебе придётся встретиться с ним или с нами обоими ещё несколько раз.       Питер вскочил на ноги отчасти из-за того, что все поднялись со своих мест, отчасти из-за непонимания и взбудораженности. Эта женщина… Она разъяснила всё так, будто в этой ситуации был только он. Но это ведь было не так. Она забыла про Мэй! — Погодите, а что с моей тётей? Что будет с ней? Она ведь… она ни в чём не виновата. То есть, возможно, в чём-то она виновата, но Мэй ведь любит меня, понимаете? Она не сделала мне ничего плохого. Всё это время… она не делала ничего, кроме того, что просто любила меня. — Питер… — начал было Тони, но появившийся агент Фарелл его перебил: — Мэй Паркер находится в следственном изоляторе. — Нет… — Питер почти проскулил это и двинулся в сторону агента, но Пеппер взяла его за руку, удерживая на месте. — Мэй ничего не сделала. Почему… — он посмотрел сначала на Тони, а затем и на Пеппер, — … вы не можете сказать, что всё нормально, чтобы её отпустили? — парень изо всех сил старался не заплакать, но его глаза, красные едва ли не с первой минуты пребывания здесь, слезились, словно у него была аллергия на всё на свете.       Тони готов был начать задыхаться. Его ребёнок не помнил его, не знал его, но отчаянно цеплялся за постороннюю женщину, которая скрывала его все эти годы. Почему, чёрт возьми, Тони должен был пытаться вытащить её из тюрьмы? Почему, с какой радости, он должен был позволять ей присутствовать в жизни своего сына? Зачем ему оставлять конкурента в борьбе за сердце Пита? Тони смотрел на мальчика, в глазах которого было столько надежды и непонимания, что ему становилось плохо, и он одновременно и не хотел разочаровывать сына, и желал отдалить Питера от этой женщины настолько, насколько только мог. Однако сказать это Старк бы не посмел, а что ещё ему говорить — мужчина не имел ни малейшего понятия. — Питер, тут дело не только в тебе или в твоих родителях. Мисс Паркер является членом незаконной группировки, занимающейся биомедицинскими экспериментами. Она сама призналась в этом. Кроме того, она подделала документы, что также наказуемо. — Но она спасала меня! — возразил Питер. — И во время её спасения ты попал в аварию, после которой ничего не помнишь. Кто знает, какие ещё травмы ты мог получить. Питер, я понимаю, что ты любишь свою тётю и не можешь поверить, что она могла совершить что-то противозаконное, но правда такая, какая есть, и её не изменить. — Я могу поверить, что Мэй сделала что-то незаконное. Но… она — хороший человек. Она… — Не все преступники плохие люди, здесь я соглашусь. Однако даже за непреднамеренное преступление следует наказание. На одном прощении мир не построишь, иначе всё бы давным-давно рухнуло. Мистер и миссис Старк, заполните кое-какие документы, и вы все можете быть свободны. — Могу я хотя бы увидеть её? — робко поинтересовался Питер, пока родители были заняты. — Не сегодня, — ответил агент Фарелл.       Питер проглотил это. Ладно, он должен был понять, что всё... непросто. Сейчас он не мог ничего сделать да и был откровенно не в состоянии. Но ему ещё придётся вернуться к этому вопросу. Питер машинально глянул на испачканное синими чернилами запястье и подумал о маме ЭмДжей. — Мне нужно заехать домой, — сказал Питер почти неслышно, когда они втроём вышли на улицу. Почему-то нечто столь обыденное вдруг стало казаться чуть ли не ругательством. Питер был достаточно умным, чтобы понимать, что чувствовали мистер и миссис Старк. Тем не менее, хотя парень и осознавал, что вряд ли его жизнь останется прежней — в той же квартире, в том же районе, — всё же он имел право забрать необходимые вещи до того, как его отвезут в неизвестность. Сейчас с ним был только школьный рюкзак с парочкой учебных принадлежностей, телефоном и ключами от квартиры. Костюм Человека-паука был благополучно оставлен дома, и Питер мысленно кричал от собственного везения, потому что объяснять агентам ФБР, что это такое, ему совершенно не хотелось. — Ну, знаете, взять кое-какие вещи. — Милый, может, просто купим новые? Что тебе нужно? Уже почти шесть часов, на сегодня тебе понадобятся только туалетные принадлежности и что-то, в чём ты будешь спать. Думаю, мы найдем это. А завтра либо закажем всё остальное, либо прогуляемся по магазинам. Что скажешь, дорогой? — предложила Пеппер. — Э-э… — Питер смущённо почесал затылок. — Не волнуйся, солнце, скажи, как ты хочешь, и мы так и сделаем. — Можно всё же заехать ко мне? У меня там учебники и незаконченный проект по физике, его надо сдать в понедельник, а я вряд ли успею найти нужные материалы и собрать всё заново за четыре дня. — Конечно, малыш, — Тони не хотел этого, но что раньше, что сейчас он не мог отказать Питеру; даже если его согласие означало возвратиться в квартиру, в которой его сын и чужая женщина смотрели телевизор, разговаривали, смеялись, завтракали и ужинали, в которую Питер приходил каждый день, думая, что именно в ней он находится в безопасности. — Это что, Роллс-Ройс? — челюсть Питера почти ударилась о землю, когда перед ними остановился роскошный чёрный автомобиль. — Это — Хэппи, — просто сказал Тони.       Сначала Питер подумал, что «Хэппи» — это имя авто, но когда из Ройса вышел высокий грузный мужчина с целой гаммой эмоций на лице — от шока до радости, — Питер осознал, что «Хэппи» — это вполне себе человек. — Питер, — произнёс он на выдохе. — Эм… Здрас-сьте, — парень неловко улыбнулся, не зная, куда себя деть, а затем мужчина вдруг сгрёб Питера в крепкие объятия; это продолжалось секунд двадцать, если не больше, и всё это время Питер стоял столбом, мягко похлопывая Хэппи по спине. — Ты так вымахал, пацан, — мужчина чуть ли не плакал, и Питер почти не мог дышать из-за того, что все вокруг него сегодня рыдали и самому ему приходилось каждые три минуты глотать очередной горький ком. — Уже не повиснешь на мне, как раньше. — Зачем мне виснуть на Вас, сэр?.. — удивлённо поинтересовался Питер. — А?.. — Хэппи глянул за спину Питера, на босса. — А, да… Да не за чем. Поехали домой, пацан. Залазь сзади, — он открыл дверь, и парень сел в пахнущий дороговизной салон.       У Мэй раньше была машина. Когда они перебирались из одного города в другой, она была необходимостью. Переехав в Нью-Йорк, тётя сразу же продала её, и любые не столь частые поездки Питера куда-либо отныне совершались на общественном транспорте. Однако ту потрёпанную жизнью машину с трудом можно было назвать таковой, сидя в автомобиле Тони Старка. Питер, кажется, понял, каково быть английской королевой. Ехать на таком в Куинс было чем-то из ряда фантастики.       Все молчали, потому что, как и всегда в такие моменты, никто не знал, что говорить; каждый предпочитал кричать в душе. Тони сидел спереди и старался незаметно следить за сыном, сидящим сзади. Как будто тот в любой момент мог открыть дверь и выпрыгнуть из машины. Впрочем, он же Человек-паук, так что… за ним нужен был глаз да глаз.       У Тони накопилось так много вопросов к Питеру; он так много пропустил. И мужчина хотел знать всё, в подробностях, в самый мелких деталях. Хотел расспросить о его жизни в других городах, о его школе, увлечениях — довольно опасных, — любимых книгах, фильмах, мечтах, о его друзьях, девушке, если та была, о первой любви. Глядя на дешёвую одежду, в которую Пит был облачён, и уже побывав в квартире, в которой его сын жил, Старк чувствовал, что обязан накупить ему всего, чтобы хоть немного возместить все те лишения, что Пит испытывал эти годы. Тони просто хотелось говорить, говорить и говорить с ним… но пока что он не знал, как начать. Благо, он женился на Пеппер Поттс. — Знаешь, меня поражает, что ты помнишь итальянский. Это так удивительно, — внезапно сказала она, стремясь завязать диалог.       Питер будто бы ждал, когда с ним заговорят, тоже тяготясь наступившей тишиной: — Тут, на самом деле, ничего особенного. Просто речь — это своеобразная мышечная память, и если после амнезии я помню, как ходить, то почему бы не помнить, как говорить? Хотя иногда у меня бывают трудности с воспроизведением некоторых слов… как на английском, так и на итальянском. А иногда я сам не осознаю, как перехожу на итальянский, и моим друзьям приходится одёргивать меня, потому что никто из них его не знает. Хотя ЭмДжей вроде как планирует учить его, она очень умная — полиглот. Знает французский и немного русский. И ещё неплохо читает на китайском. Я не очень понимаю, зачем ей этот навык, но сам факт…       Тони откинул голову на подголовник, прикрыв глаза. Чёрт возьми, это действительно было реальностью. Его сын наконец-то был с ним, сидел в машине и так же, как и раньше, болтал без умолку. Хэппи понимающе похлопал его по плечу, не сводя глаз с оживлённой дороги. — Я могу сам… — начал Питер, выходя из машины. — Мы поможем, — отрезал Тони; эта квартира в Куинсе ассоциировалась у Тони с чёрной дырой, которая в любой момент могла поглотить его сына. — На самом деле, у меня не много вещей, — говорил Питер, перескакивая через ступеньки, пока Тони, Пеппер и Хэппи следовали за ним. — И на вашем месте я бы не оставлял такой дорогой автомобиль без присмотра. — Не волнуйся, пацан, на нём защитная система от Stark Industries, — ответил Хэппи. — Ну, а у грабителей в Куинсе ломы с eBay, — хмыкнул Питер.       Хотя внешне парень казался отошедшим от шока, внутри него всё по-прежнему клокотало. Так жутко было осознавать, что, возможно, он больше не вернётся в эту квартиру. Ещё совсем недавно они с Мэй распаковывали немногочисленные пожитки, а после несколько месяцев любовно заполняли каждый пустой уголок. Всего секунду назад бодрый и взбудораженный, Питер остановился напротив нужной двери, внезапно забыв, зачем пришёл.       Тони положил руку ему на плечо, и Питер вздрогнул, словно отмерев. — Всё в порядке, малыш? — М… Да!.. — всё было определённо не в порядке, и каждый из здесь находящихся это прекрасно понимал. — Проходите, пожалуйста, — пригласил Питер, справившись с ключом в замочной скважине. Он машинально снял кроссовки, используя только ноги, машинально повесил ключи на крючок в прихожей, машинально бросил рюкзак около двери в свою комнату и только потом, взглянув на людей, стоящих рядом, вспомнил, что этот день отличался от других. — Я… Я сейчас. Присядьте пока на диван, у нас… у меня… у Мэй есть финиковые кексы… Хотите? — Пит, милый, как ты себя чувствуешь? — на этот раз поинтересовалась уже Пеппер.       Питер сжал губы в тонкую линию и, не обращая ни на кого внимания, пошёл на кухню. Все пристально следили за ним. Питер начал выгребать содержимое холодильника. На столе появились два куска недоеденной пиццы, три котлеты и пять небольших финиковых кексов в голубых бумажных формочках. — К-как думаете, это всё испортится к тому моменту, как Мэй вернётся? Нам стоит взять это с собой? — Питер… — Я имею в виду… как долго еда хранится в холодильнике? То есть, я, конечно, не хочу, чтобы Мэй вернулась и обнаружила, что есть нечего, но если она вернётся через, допустим, пять дней, с едой всё будет нормально? — Питер, иди сюда, — подозвал Тони и, несмотря на это, подошёл к сыну сам. Питер весь дрожал и неотрывно пялился на выставленную еду, пока Тони аккуратно подносил к нему руки, чтобы прижать к груди и поцеловать мальчика в макушку. Питер всё ещё был достаточно маленьким, чтобы Тони мог сделать это из такого положения, в этом Старку повезло. В помещении стояла гробовая тишина, и от этого становилось только больше не по себе. Питер, как сумасшедший, смотрел на приготовленную Мэй еду, и мог отчётливо представить, как ещё совсем недавно тётя возилась с ней и как она была рада тому, что кексы — её фирменное, всегда получающееся блюдо — вновь оказались невероятно вкусными. Его всхлип в этой тишине был почти оглушающим, и Питеру мгновенно стало так стыдно за себя, что он тут же всхлипнул ещё раз и ещё. Закрыл рот рукой, другой — сжал одежду Тони, полностью спрятав на его груди уже ставшее мокрым лицо. — Va tutto bene, tesoro. Ce la faremo. Puoi piangere. Sono con te, — и, как в старые времена, Тони успокаивал его, шепча что-то на итальянском.       Питер перестал плакать несколько минут спустя и осторожно выпрямился, отступив на полшага от отца. Перед глазами стояла непроходимая пелена, и Питер пытался прогнать её, потирая лицо руками. После этого небольшого всплеска эмоций он уже не смотрел на еду так, как до этого. Теперь он был просто ужасно смущён, хотя и видел, что сегодня плакали все — не только он один. Однако это всё равно было чем-то неправильным, потому что эти люди — его родители, — хотя и его родители, но они были не Мэй. — Всё хорошо, Пит. — Уг-г, — парень икнул, — угощайтесь кексами. Только их н-надо разогреть в микроволновке, — произнеся это, Питер ринулся в свою комнату. — Я возьму вещи.       Тони хотел было пойти за ним, но две руки — по одной от Хэппи и Пеппер — одновременно остановили его. — Пусть побудет один пару минут, — тихо сказала ему Пеппер.       Питер быстро достал с верхней полки шкафа дорожную сумку — неотъемлемую часть их с Мэй странствующего образа жизни — и начал пихать в неё всё необходимое: несколько толстовок, любимые джинсы, фигурки Мстителей, учебники, толстую тетрадь, исписанную химическими формулами, и рамку с фотографией, где он и Мэй сидели на диване в гостиной, кривляясь. На дне сумке лежал красно-синий костюм. — Я готов. — А твой проект по физике? — напомнила Пеппер; Питер открыл рот в немом «Оу!» и, кинув сумку туда, где только что стоял сам, вернулся в комнату и лег на пол, чтобы достать из-под кровати железную руку и что-то наподобие железной повязки на голову. — Это что, нейропротез? — А?.. Ну, в перспективе. Пока без этой штуки, — Питер надел на голову железяку и постучал по ней указательным пальцем, — толку никакого. У нас с Недом было мало времени и ресурсов, так что это всё, на что нас хватило, — парень снова прошёл на кухню, чтобы сложить в пакет нетронутые кексы, затем он снял с холодильника стикеры с надписями, оставленными Мэй, и сунул их в карманы джинсов. — Теперь я точно готов.