Петля Ооцуцуки

      Клан Ооцуцуки далеко не сразу стал межпланетной цивилизацией. По правде сказать, путешествия в далёкий космос были побочным эффектом поиска бессмертия. Стоило только зародиться разумной жизни, как вопрос долгого и здорового существования стал ребром. Эгоистичное желание продлить отведённое время привело к появлению "нетленных" дисциплин в медицине, которые обособились в отдельную науку лишь спустя 2000 лет. Скачок от обособления дисциплин до способности редактировать геномы занял ещё 200 лет.       Если верить словам Гаары, то местный варвар умудрился в одиночку перешагнуть сотни лет наших исследований. При подобном раскладе моим долгом (перед цивилизацией и своим собственным любопытством) было хоть из под земли достать этого самого Орочимару и отправить к патриарху клана.       Таким был ход моих мыслей на следующее утро после допроса на Совете Песка. Если бы я только не была под впечатлением от слов казекаге об экспериментах выдающегося незнакомца, то, возможно, уже тогда меня насторожила политическая обстановка в Сунагакуре. Недружелюбные и испытующие взгляды старейшин на собрании адресовались не только мне. Для любой холодной головы очевидно, что в разрезе "хранения" осколка десятихвостого Гаарой и зверского убийства Фуу, Кегона и Ёороо, дело грозилось принять плохой оборот.       Однако в тот момент об этом совершенно не думалось. Примостившись на узком подоконнике, я смотрела на редкие головы жителей, спешивших побыстрее скрыться от разгорающейся дневной жары. Мне вспоминались детские годы, когда во время болезней единственным доступным развлечением оставалось окно. Отец пододвигал изножье кровати вплотную к нему, чтобы, подложив побольше подушек под голову, я могла наблюдать за уличной суетой. В первые дни моего недомогания к нам непременно заглядывал Кацушики, за приближением которого я следила со смутной улыбкой — тогда он ещё не слетел с катушек, и его стремление проведать меня казалось бесконечно милым. В глазах, в позе, в обещаниях вчерашнего Гаары было так много от старого Кацу, что моему сердцу требовалась анестезия любого толка.       Я принялась планировать. Мне представлялось, что это, во-первых, поможет структурировать весь свалившийся поток новостей, а во-вторых, подскажет, что делать дальше.       1) За почти год пребывания на этой планете никто из корневого измерения не связался со мной.       2) Аборигены каким-то образом смогли создать как минимум два подобия десятихвостого.       3) Орочимару обладал знаниями и технологиями не характерными для общества на данной ступени развития.       4) Члены клана Хьюга владели бьякуганом.       5) Коноха заявила о том, что у них мой брат.       Первые два утверждения — совершённые лично мной наблюдения, поэтому их можно было считать в достаточной степени достоверными. Остальные являлись голословными заявлениями.       Самой острой проблемой казался Орочимару. Я держала в голове, что слова Гаары об улучшенном геноме могли оказаться обычными сплетнями, и максимумом легендарного саннина было что-то вроде пересадки органов или переливания крови. Однако если третье утверждение было правдивым, то необходимо было разобраться, как именно он пришёл к своим открытиям.       Коноха меня заботила в гораздо меньшей степени: обладание бьякуганом ещё не сделало ни из одной подопытной планеты угрозы монополии Ооцуцуки. Если дать капуцину Карасуки, то вместо того, чтобы разобраться в его устройстве, он просто начнёт раскалывать им орехи.       Если предположить, что у шиноби листа оказался в лапах мой брат, то вряд ли они смогли бы вытащить из него сведения обо мне. Даже если его пытали, то он скорее бы лишился жизни, чем поставил под удар безопасность другого члена клана. В конце-концов у него было несколько запасных сосудов.       Существовала ещё одна вероятность, от мыслей о которой холодок пробегал по спине. Мой дед предполагал, что на этой планете могла развиться иная форма жизни, что косвенно подтверждалось рассказами Того Брата: его отец вступил в контакт с разумными жабоподобными организмами и получил от них некие тайные знания. Нельзя было исключать, что Орочимару обучался у них. А если добавить в эту цепочку рассуждений возможность сотрудничества Конохи и саннина в изучении моего брата, то пускать ситуацию на самотёк было крайне опасно.       Прежде всего, нужно было собрать информацию. Вскочив на ноги, я направилась к входной двери и распахнула её. В коридоре было пусто, но я отчётливо чувствовала присутствие шиноби неподалёку. Набрав в лёгкие побольше воздуха, я выкрикнула:       — Мне срочно нужно сообщить кое-что казекаге!       В следующие мгновения передо мной материализовался мой старый знакомый, закутанный в чёрный комбинезон. На его лице отчего-то сменился фиолетовый узор.       — Можешь сообщить мне, — сказал Канкуро, расплываясь в полуулыбке.       — На самом деле, пока что не могу, мне нужно проверить мою теорию.       — Хм, ты ради этого хотела оторвать лидера деревни от государственных дел? — чуть разочарованно спросил он.       — Я не хочу голословно обвинять Коноху в связях с Орочимару...       Канкуро зажал мне рот ладонью и втолкнул обратно в комнату.       — Не знаю, откуда ты всего этого набралась, — шипел он, пока закрывал дверь изнутри, — но Гааре это явно не понравится. Ты даже не представляешь, как сильно он дорожит союзом с Деревней Листа! Обвинять их в сотрудничестве с преступником, убийцей нашего старика... Да-да, он убил отца на мирных переговорах, принял его облик и приказал нашим людям готовить нападение на Коноху. Гааре потребовалось приложить кучу усилий, чтобы загладить вину. Чего только нам стоило согласие выдать их медикам секретные данные по уникальным ядам!       Канкуро зло выругался, и его монолог окончательно превратился в бесполезный поток сознания. Однако пазл начинал складываться.       — Если союз с Листом так важен для Гаары, то почему он не выдал меня им по первому запросу?       Мой собеседник оборвался на полуслове. Хватая ртом воздух, он начал заливаться краской и, кажется, окончательно потерял способность к связной речи.       — Только не говори мне, что ты решил будто бы дело исключительно в его симпатии к худородной, но сообразительной зеленоглазой монашке. Как у вас обстоят дела с военной мощью? На Совете Песка постоянно поднимался вопрос наличия у меня бьякугана. Именно то, что я могу действительно быть членом клана Хьюга, спасло меня от немедленной депортации.       — Теперь я понимаю, почему Баки настаивал на том, что тебя нужно запереть в подземельях, — в голосе Канкуро зазвенела непривычная сталь, — ты действительно всё шпионишь и выведываешь. Так не пойдёт, — он больно схватил меня за запястье, — мы изолируем тебя, пока ты не расскажешь, на кого работаешь.       — О, ками! Не будь же ты таким болваном! — поймав свободной рукой воротник его комбинезона, я притянула его как можно ближе. — Я ни на кого не работаю и ничего не выведываю, — вкрадчиво шептала я ему на ухо, — Вывод о вашем бессилии напрашивался сам собой после того, как старейшины благоговейно таращились на мои глаза. А когда ты сказал, что какой-то клоун в одиночку дурил голову целой деревне, то сомнениям и вовсе не осталось места.       Канкуро вырвался из моей хватки и отошёл к окну. Облокотившись руками о подоконник, он смотрел на пыльные пустые улицы и о чём-то сосредоточенно думал.       — Когда мы завтракали в Идзумо тайся, Гаара сказал мне, что я не тяну на шпиона, — нарушила тишину я, — Он прекрасно понимает, что в случае неповиновения сможет убить меня меньше, чем за минуту. Но то, что я не боец, совсем не значит, что я не могу принести пользу. Ты сам заметил, что я неплохо соображаю.       Канкуро наконец обернулся. Его кулаки сжались, брови сдвинулись, на чуть выступающих скулах играли желваки.       — Если ты когда-нибудь предашь Сунагакуре, то я лично сотру тебя в порошок.       — Меньшего от брата песчаного Гаары я и не ожидала, — спокойно ответила я, — помоги мне разобраться, что из себя представляет Орочимару. Если он действительно сотрудничает с Конохой, то это опасно не только для моего брата, но и для твоей деревни.

***

Кагоме, кагоме, Птичка в клетке Когда же, когда же она её покинет? Может быть во тьме ночной Сгинут аист с черепахой. Кто же за твоей спиной?

      Ребятишки бесновались на городской площади, выкрикивая слова песни. Девочка лет пяти сидела, поджав под себя ноги и крепко закрыв глаза, пока другие дети плясали в хороводе вокруг неё.       — Что они делают? — обратилась я к Канкуро.       — Играют в кагоме, — ответил он, — девочка в роли демона. Когда считалочка закончится, то ей нужно выкрикнуть имя того, кто, как ей кажется, стоит за её спиной. Если она угадает, то они поменяются местами. Неужели ты никогда не видела?       — Идзумо тайся вымирающее поселение, там остались одни старики. А у меня на родине дети развлекаются другими играми.       Лёгкое дуновение ветра со спины, затем мягкое, почти кошачье приземление, шелест песка…       — И во что же играют дети на твоей родине? — озвучил вопрос требовательный женский голос.       Я обернулась. Передо мной стояла очаровательная блондинка, одетая в непростительно широкое сиреневое платье, приталенное красным поясом. Скрестив руки, она пыталась скрыть колышущуюся от глубокого дыхания грудь. Оставалось выяснить, что было тому причиной: то ли она торопилась по дороге к нам, то ли волновалась из-за предстоящего разговора.       — В "тюрьму". Игровое поле делят мелом на две части, по краям каждой чертят небольшие прямоугольники, куда ставят "пленника" из команды противника. Задача — пробежать по вражескому полю и спасти "пленника" так быстро, чтобы тебя не успели коснуться.       Тёмно-зелёные глаза девушки испытующе смотрели в мои. Мне казалось, что я буквально слышу скрип шестерёнок в её мозгу, прикидывающем, кто я такая и откуда.       — Кагоме не такая примитивная игра, у неё есть история, — вздёрнув небольшой носик, сказала она.       Канкуро притих и, казалось, не смел даже дышать от напряжения.       "Ооцуцуки — это канат, натянутый между невежеством и торжеством разума, — канат над пропастью" — так любил говорить мой дед. Каким бы тяжёлым не было прохождение сквозь высокомерие и надменность юной особы предо мной, я вытащу из неё всё полезное, что смогу потом включить в отчёт об этом пространстве-времени.       — Будь добра, просвети меня, — произнесла я неожиданно отрешённым голосом.       — "Аист и черепаха" аллюзия на смену власти. Когда-то давно в этих местах правил человек, которого за суровый нрав называли "Демон-повелитель Шестого Неба" и по сей день, в сюжетах наших художников он символизирует воплощение зла.       — Мы как раз направляемся в библиотеку, возьму там пару книг, чтобы побольше узнать про "Демона", — взглянув через плечо на Канкуро, я обратилась уже к нему, — ты там ещё живой?       — Я просто не ожидал увидеть Темари сегодня, — отозвался он, почёсывая затылок, — дипломатическая миссия так быстро закончилась?       — Совсем что ли рехнулся? — девушка окончательно потеряла контроль над эмоциями, — Болтаешь всякое при посторонних!       — Ты, видимо, не в курсе последних новостей…       — Мне всё известно, — оборвала его Темари, и, уже обращаясь ко мне, продолжила, — не думай, что если тебе удалось вскружить голову моему младшему брату, то теперь все в Сунагакуре будут плясать под твою дудку!       — О, теперь понятно, — вмешалась я, — такая агрессия обусловлена сестринской ревностью? Ты тоже решила, что бедный маленький мальчик влюбился в перебежчицу из Конохи?       Сестра казекаге опешила. Её брат по-ребячески, краснея и лицом, и шеей, хоть и немного сердился на сестру за вспыльчивость, улыбался мучительно заискивающей улыбкой.       — Раз уж практически вся семья в сборе, — продолжила я, — объясните мне, откуда и в убитой Фуу, и в Гааре взялись маленькие версии десятихвостого?       Темари с Канкуро многозначительно переглянулись и, кивнув друг-другу, значительно посерьезнели.       — И ещё вот что, — надеясь расположить их к более доверительному общению, я решила поделиться секретом, — когда я показала казекаге кое-что... Из моих способностей, скажем так... Он сказал, что тоже был медицинским экспериментом. Я так понимаю, что это имеет связь с тем, что сидит внутри него?       — Десятихвостый всего лишь выдумка, — серьёзно сказала Темари, — старая байка, которой пугают младенцев.       — У тебя на родине до сих пор в него верят? — снисходительно ухмыльнулся Канкуро, — может, и волшебное слово "кусукэ" в ходу?       Отлично. Просто бесподобно. Двое варваров потешались надо мной, хотя буквально пару часов назад оба были настолько узколобы, что приняли участие казекаге в моей судьбе за юношескую любовь.       — Вы уходите от темы, — строго отчеканила я, — Канкуро, если ты действительно хочешь сделать доброе дело для Суны, то тебе следует помогать мне, а не насмехаться.       — Ты смеешь угрожать деревне?!       — Всё в порядке, Темари, — прервал сестру Канкуро, — взгляни на неё. При малейшем намёке на предательство с ней справится даже ученик академии.

***

      Солнце близилось к закату, когда разрозненные данные из библиотечного архива Сунагакуре начали складываться в общую картину. Почти каждая просьба нового тома, посвящённого истории мира шиноби, встречала злобные взгляды архивариуса. Темари не успевала дописывать пояснительные записки администрации библиотеки, как я отправляла Канкуро за новыми источниками.       Упоминаний о происхождении мини-десятихвостых не было. Только пара строк о том, что их переловил первый хокаге для перепродажи другим скрытым деревням. Не попытавшись даже осмыслить их природу, шиноби принялись использовать их как оружие. Что собственно не удивительно, учитывая уровень милитаризации местных стран.       Орочимару был сиротой, которого взял в ученики третий хокаге. Участвовал в битве с лидером Скрытого Дождя, где и получил своё легендарное прозвище. Потом сбежал из родной деревни, присоединился к преступной организации. В общем, совершенно ничего такого, что позволило бы сделать вывод, что он был из Ооцуцуки. Получалось, что либо он сам был невероятно талантливым молекулярным биологом, либо его кто-то направлял. Мне очень хотелось верить в первое, ведь разбираться с враждебными членами своего же клана не было ни желания, ни сил. А ведь ещё существовала вероятность вмешательства иной высокоразвитой цивилизации!       Я потёрла глаза и откинулась на стуле. Иметь дело с задачей такого количества неизвестных было крайне сложно.       — Ну что, умница с края света, уже придумала, как будешь захватывать мир? — съязвила Темари.       Видимо, любовь к едким замечаниям и иронии была у парочки Песка чем-то семейным. Занимательным был тот факт, что их младший брат по какой-то причине не унаследовал эту черту.       — Принятие решения в условиях полной неопределённости дело не самое быстрое, — заметила я в ответ.       — Прошу прощения, полной? — подал голос Канкуро, — я впустую всё это время таскал тяжеленные пыльные книжки?       — Поверь, это было точно не зря, — успокоила его я, — неопределённость того, какой стороной упадёт подброшенная монета, отличается от того, какой будет политическая обстановка на следующем собрании пяти каге.       Темари присвистнула — прямо как Канкуро, когда услышал историю моего обмана разбойников из скалы.       — Кстати, кто-нибудь мне объяснит, какой гений догадался сделать наследника Песка подопытной крысой в эксперименте с хвостатым енотом?       — Наш отец, четвёртый казекаге, — раздался знакомый голос со стороны окна.       Я обернулась. Возле окна стоял Гаара собственной персоной. Его появление не было сюрпризом — приближение его чудовищной чакры чувствовалось заблаговременно. От нечего делать решила с ним пококетничать:       — Шиноби принципиально игнорируют двери?       И глазками на него хлоп-хлоп. Мальчишка не спешил заигрывать в ответ. Он запустил пальцы в красные непослушные волосы и медленно откинул их назад. Затем прошёл внутрь комнаты, захватывая по пути ко мне стул. Поставив его в поразительной близости от моего, он плюхнулся рядом; бумаги на столе приветственно колыхнулись, а библиотекарь на другом конце помещения навострил уши.       — Ты мне, я тебе, — тихо предложил он, не поднимая глаз на меня.       — Идёт, — ответила я, — у меня есть несколько теорий, как Коноха могла узнать о бьякугане.       Памятуя об утреннем разговоре с Канкуро о важности Листа для молодого казекаге, я решила остановиться, и дать Гааре время на осмысление. Он слегка повернул лицо ко мне и кивнул.       — Мой брат ни за что бы им не рассказал. Технологий, которые приблизились бы к этой, — я кивнула на свою ладонь с Каамой, — у них точно нет. Выходит, им подсказал кто-то осведомлённый.       — А причём здесь Орочимару?       — Ты мне, я тебе, Гаара.       — Планировалось, что я смогу контролировать Шукаку и стану самым мощным оружием Суны. Естественное желание любого правителя сделать сильнейшим своего собственного сына.       — Мне в голову запали твои слова о том, что Орочимару смог "подсадить" улучшенный геном уже сформировавшемуся ребёнку. Поверь, это совершенно точно не похоже на то, что в состоянии сотворить ваши самые лучшие медики. Я видела уровень врачей в Стране Рек, когда мы принесли женщину с колото-резаными ранами, и знаю, о чём говорю.       — И из этого ты сделала вывод, что только при помощи Конохи он смог удачно провести эксперимент?       — Нет. Точнее не совсем так. То, что сделал Орочимару, находится за гранью возможностей вашей цивилизации, но там, откуда я пришла, подобные операции давно вошли в привычку. Коноха же сумела разобраться с ещё более сложной технологией моего мира. К тому же Орочимару раньше был шиноби Конохи. По-моему, подозревать между этими событиями связь вполне разумно, казекаге.       Подбородок Гаары дрогнул, а губы вытянулись в нитку. Казалось, что он глубоко и недобро задумался. Темари с Канкуро замерли на своих местах и напряжённо ждали развития событий.       — Твоя очередь отвечать на вопросы.       Гаара кивнул.       — Как так получилось, что разбойники из скалы оказались в Идзумо тайся? Чтобы попасть туда, им необходимо было пересечь всю страну Ветра. Неужели их не увидел ни один из патрулей?       Темари громко выдохнула, а Канкуро побелел и, казалось, с минуты на минуту собрался испустить дух. Казекаге дёрнул уголком рта и, опершись локтями о край стола, навис над устроенным мной книжным беспорядком.       — Потому что далеко не все в совете старейшин довольны тем, что у них не получилось сделать из меня безвольную марионетку. Сажая пятнадцатилетнего мальчика в кресло главы деревни, они рассчитывали заправлять всем от моего имени.       Когда он договорил, в воздухе повисла гробовая тишина. Осознав наконец, что значили липкие взгляды на собрании и кому они предназначались, я испытала жгучее чувство испуга: всё тело вдруг обмякло, а сердце застыло. Получалось, что моим единственным союзником в селении, набитом профессиональными убийцами, был малец с репутацией безжалостного монстра, реальная власть которого была под сомнением. Ему не подчинялись собственные шиноби, а некая таинственная организация бродила на границе, высасывая псевдо-десятихвостых прямо под носом у пяти великих стран.       — То есть когда сюда заявятся ублюдки в плащах с целью захватить твоего зверя, то старейшины отдадут приказ не противодействовать твоему убийству?       — В смысле когда?! — воскликнула Темари, — все говорят, что россказни о захвате хвостатого Фуу не более, чем выдумка! Такой техники просто не существует. Её сопровождающие, Кёгон и Ёороо, были в книге Бинго, преступники продали их тела…       Она осеклась, потому что Гаара поднял ладонь, показывая ей остановиться.       — Прикажи им и сотрудникам библиотеки оставить нас здесь наедине, — шепнула я ему.       Он так и сделал. Все присутствовавшие моментально покинули помещение.       — Лучше бы они так подчинялись на поле боя, — горько хохотнув, произнёс юноша.       Он кротко взглянул на меня, вспыхнул и опустил глаза.       — Ты ведь понимаешь, чем это закончится для тебя? — спросила я.       — С первых донесений о расправе над Фуу.       Я обхватила его двумя руками, и крепко-крепко прижалась щекой к шершавому плечу. Он был не против.       — Неужели ничего нельзя сделать?       — Ты думаешь, я не пытался найти выход? — спокойно ответил вопросом на вопрос Гаара, — хисси так или иначе подразумевает мою смерть. Стратегия выживания деревни требует объединения всех противоборствующих группировок. Канкуро, который отправиться мстить за своего младшего брата, добьётся больших успехов на этом поприще, чем я.       — Ты меня прости, конечно, но Канкуро круглая бестолочь. Может, имидж праведного мстителя и поможет ему прорваться к власти, но удержать её — вряд ли.       — Ты не поможешь ему?       — Боюсь, что старейшины начнут разбирать меня на органы раньше, чем остынет твой труп.       Несколько минут мы молчали. Затем Гаара аккуратно накрыл своей ладонью макушку моей головы и заговорил:       — Я отправлю тебя в Страну Железа, как и планировал с самого начала. Только на этот раз я сделаю это сам, без посредников.       — На месте Акацуки я бы напала на тебя именно в такой момент.       — Это будет не так просто, — возразил он, создавая из песка небольшой островок, парящий перед нашими глазами, — мы полетим.       Я отстранилась и посмотрела ему прямо в глаза.       — К тебе или ко мне?       Изумлённо моргнул, но не растерялся:       — Ко мне.