— Ты хоть понимаешь, какой урон наносишь своими порочными выходками клану казекаге? — верещала Темари на всю резиденцию.
Гаара как ни в чём не бывало уплетал умебоши под крики старшей сестры. Для меня же такое громкое начало утра было в новинку, поэтому я машинально ковыряла кусок лосося, за которым кухарке спешно пришлось бежать на рынок — её никто не предупредил, что завтрак нужно готовить на двоих.
— Вас видела половина деревни! — продолжались причитания, — Как ты додумался нести на руках... — запнулась Темари, — Додумался оставить
её до утра, чтобы всем всё точно стало понятно!
— Это всё, что ты хотела обсудить? — холодно спросил её юноша, отложив палочки в сторону, — меня ждут другие дела.
— Если тебе наплевать на упущенную возможность заключения политически выгодного брака с одной из дочерей старейшин, то ты мог бы подумать о благополучии Мидори!
— Если ты будешь орать хотя бы на полтона тише, то, возможно, в Стране Железа никто и ничего не услышит, — съязвил казекаге.
Подозрения в том, что Гаара не перенял семейную любовь к сарказму и иронии, были сняты. Они абсолютно точно родственники.
— А, ой, — Темари остыла на глазах и впервые обратилась ко мне, — И ты что же, совершенно не возражаешь?
— По-моему, твой правитель принял единственно верное решение.
— И это нисколечко не разбивает тебе сердце?
—
Это нет, — ответила я ошарашенной девушке.
— Тебе, кажется, пора на миссию в Коноху, — начал выпроваживать её Гаара, — передай от меня привет Наруто при случае.
Посол Суны на негнущихся ногах зашагала к выходу, будто бы не веря в такую неожиданную и быструю развязку конфликта.
— Я вас категорически не понимаю, — бросила она напоследок и вышла, хлопнув дверью.
Гаара поднялся со стула и отнёс грязную посуду к раковине. Затем взял слегка остывший чайник и обдал кипятком гайвань; засыпал чаинки, совершил первый пролив и снова набрал кипяток.
— Раз уж мы говорим о вчерашнем, позволь поинтересоваться: медики Суны могут синтезировать человеческие гормоны? — спросила я, не питая, впрочем, особой надежды.
— Гормоны... — протянул он, возвращаясь с чайной посудой за стол, — Боюсь, что никогда не слышал о таком. Ты спрашиваешь, потому что... чтобы...
— За тем самым, — кивнув, я продолжила, — но должен же быть ботанический сад, дендрарий или что-то такое, где вы выращиваете всякое разное для своих ядов?
Сделав вывод, что со времён Мудреца Шести Путей в вопросах контроля рождаемости ничего не изменилось, я горько пожалела, что не любила уроки химии и биологии в корневом измерении. Гаара же усиленно продолжал играть роль взрослого мальчика, пытаясь скрыть своё смущение за маской напускного спокойствия, однако предательски багровеющие уши выдали его с потрохами.
— Принятие на себя ответственности за свои действия требует осознания того, что ты сам играешь роль в каждом событии своей жизни, — стараясь держать лицо, сказал он, — и, следовательно, именно ты сам несёшь определенную ответственность за результаты. Я понимаю, что предстоящая встреча с Акацуки снижает мои шансы помочь тебе с последствиями, но мы что-нибудь...
— Это очень мило и всё такое, но я как раз тоже пытаюсь взять на себя свою часть ответственности. Крайне безрассудно заводить ребёнка от неугодного политической верхушке правителя, когда он сам собрался благородно умереть, защищая вверенных жителей.
— Если тебе так будет комфортнее, я попрошу кого-нибудь отвести тебя к Чиё. Она у нас заведует оранжереей, — немного помедлив, он слегка взволнованно добавил, — это точно не нанесёт вреда твоему здоровью?
Меня бы это даже растрогало, если бы мне было на пару сотен лет меньше. Ну вот почему мужчины считают, что вынашивание и естественные роды безопаснее посткоитальной контрацепции? Хотя учитывая отсутствие нормальных лекарств, его замечание было резонным: травяно-цветочно-овощные танцы с бубном имели неиллюзорный шанс закончиться летальным исходом. Если бы не мой прошлый удачный опыт с остановкой внутренного кровотечения у пострадавшей из Страны Рек, то я, вероятно, не решилась бы.
— Я гарантирую тебе, что всё будет хорошо. Кстати, одолжи мне свою одежду, пожалуйста, — попросила я, наливая себе вторую пиалу чая и невольно ведя в голове подсчёт выпитому кофеину:
300 миллиграмм или 8 чашек зелёного чая в день удваивали вероятность отторжения маткой плодного яйца, — бросаться в глаза храмовыми хакама у меня больше нет желания.
— Ты можешь взять столько рё в моём кабинете, сколько захочешь, — ответил он, — выбери любой магазин и купи что-нибудь себе по вкусу.
Я покачала головой и сказала, что не хочу тратить время на покупки, хотя на самом деле, мне было чертовски неловко брать его деньги. Гаара не стал настаивать и просто отвёл меня в небольшую тёмную гардеробную, где по соседству с одеждой хранилось холодное оружие. Он выудил с верхней полки черную майку с рукавом-сеточкой длиной в две четверти и свободные брюки того же цвета. Потом достал из нижнего ящика стандартные сандалии шиноби.
— Кажется, это должно подойти, — сказал он, — если обмотаешь лодыжки бинтами, то будешь выглядеть точь-в-точь как я на экзамене на звание Чуунина.
— Размера на два меньше, чем ты носишь сейчас, — заметила я, — в каком возрасте тебя квалифицировали как профессиональную машину для убийств?
— В двенадцать, — немного помедлив, он добавил, — но машиной для убийств я стал гораздо раньше.
В свои двенадцать лет я сбегала из школы, чтобы покормить обезьянок в Священном Лесу. До Идзумо тайся доносились слухи о зверствах младшего сына казекаге, но поскольку все они были связаны исключительно с другими шиноби, жителей селения такая кровожадность не трогала — мол как ещё держать в узде военизированную ватагу? Откуда-то из подсознания нахлынуло липкое, скользкое чувство, предупреждающее об опасности.
— Гаара, а насколько ты хорош в
своём ремесле?
Юноша устало выдохнул и закрыл глаза. Его обычно фарфорово-белое лицо посерело, и казалось, что этот разговор причиняет ему чуть ли не физическую боль.
— Мидори, знаешь, почему я принял
такое участие в твоей судьбе?
— Я не уверена, что правильно понимаю...
— Неужели ты думаешь, что я просто так решил вытащить тебя из твоего храма? Выделил шиноби, которых у нас итак не хватает, чтобы они сопровождали тебя до Суны? Утрясал давние споры с Деревней Скрытого Водопада в обмен на сопровождение тебя до Страны Железа, а затем защищал от старейшин, когда ты заявилась прямо сюда, оставив позади себя изувеченные трупы джинчуурики и двух джонинов?
До этого момента я совершенно не осознавала, какой объём работы ему пришлось проделать. Хотя бы даже когда Канкуро заявился ко мне в Гадо с целой кипой документов, я могла догадаться, что в такие короткие сроки выбить их в чудовищно неповоротливой бюрократической мясорубке Страны Ветра было не так-то просто. Сглотнув подкативший к горлу комок, я ответила:
— Если честно, я никогда не думала об этом в подобном ключе. Ты же не будешь разводить здесь сопли про любовь с первого взгляда?
— Не неси чепуху, — сдавленно тараторил он, — я не тот, кто способен на такую приторную пошлость.
— Тогда объясни мне, в чём причина?
При этих словах Гаара закрыл лицо руками, как будто только что ему довелось услышать безнадёжный диагноз.
— Они все делают вид, будто бы про всё забыли. А я всё равно вижу страх в их глазах. Я заперт в клетке, сотканной из тысяч кровавых и бессмысленных зверств, совершённых
мной прошлым,
мной, одержимым Шукаку...
Меня осенило: совместный завтрак в Идзумо тайся, затем холодное игнорирование меня в ссылке; после кошмарных событий с Фуу и скитаний в пустыне, он разместил меня в небольшом светлом номере гостиницы вместо камеры изолятора и проведал поздним вечером, чтобы скрыть свой живой интерес ко мне от посторонних глаз. Он разозлился тогда, что я ему не доверяю всей правды, но всё равно на следующее утро отгородил меня от неудобных вопросов старейшин. А каким нежным и проникновенным было его обещание не выдавать меня Конохе!
— То, что ты устраивал мне качели от тёплой душевности до крайнего безразличия, я списывала на твою избалованность. Помнишь, как ты отозвался обо мне Канкуро, стоя на закрытии фестиваля в храме? "Не настолько хороша, чтобы нарушить мой душевный покой" и "худородная незнакомка". Я могла бы заметить истинный мотив твоего отношения ко мне, если бы тогда твоя показная гордость не задела мою собственную. Но я была слепа, и поэтому не усматривала в холодности попытку защитить меня от твоих недоброжелателей.
Гаара опустил руки вдоль туловища и слушал меня с видом недобитого оленя. В полутьме гардеробной комнаты я отчётливо могла видеть влажный блеск в его глазах.
— Спрашивая тебя про навыки шиноби, — продолжила я, — я надеялась определить, какова вероятность твоего выживания в схватке с Акацуки. В моих интересах было уговорить тебя после этого оставить пост казекаге, как ты и планировал, старшему брату. Я не боюсь тебя, как не боялась и раньше. Тень страха, проскользнувшая на моём лице, связана лишь с осознанием того, что некто
вроде тебя даже не надеется выйти из сражения с какими-то второсортными преступниками победителем.
— Акацуки далеко не второсортные преступники, — уже несколько успокоившись, заговорил Гаара, — среди них есть гений Сунагакуре — Сасори, поставивший на колени целые страны. Уверен, что старейшины не решались бы проворачивать свои интриги по устранению меня, если бы он их не поддерживал. Они сами откроют ему вход в деревню. И у Сасори есть значительное преимущество: ему не нужно заботиться о жизнях местных.
Раздался пронзительный и раздражающий писк будильника, заполнивший собой всё пространство апартаментов казекаге. Гаара, схватив рабочий плащ с крючка, помчался в кабинет. Я направилась за ним вслед. Спешно раскладывая бумаги по разноцветным папкам, он бормотал что-то про опоздание и встречи, изо всех сил стараясь не пересекаться со мной взглядом. Потом одним махом запрыгнул на подоконник и нервно обернулся в последний момент:
— Если ты не догадывалась о глубине моей привязанности к тебе, то зачем вчера пошла со мной? И зачем хотела уговорить меня сбежать из деревни вместе с собой?
Потому что мне стало жаль, что единственный соображающий человек в Стране Ветра сегодня-завтра окажется в могиле. Потому что с ним не казались невыполнимыми задачи поиска Орочимару и брата. "Это паллиативная помощь, а не ложь" — подумала я и ответила:
— Потому что голос разума был не властен над моими чувствами.
И он спрыгнул вниз, оставив меня наедине со жгучим желанием вымыть рот с мылом.
***
— Стебель высотой от 1 до 3 сяку, простой или ветвистый в верхней части, продольно-бороздчатый, шерстистый, как и листья. Сами листья треугольные, 4-6 сун в длину и 1—2 в ширину. Нижние листья плотно сидят на длинных черешках. Цветки частично тычиночные, зубцы чашечки мелкие, лепестки белые или жёлтые. Соцветие выглядит как лучевой зонтик, от 1 до 3 сун в поперечнике. Плоды эллиптические, состоят из двух полуплодиков с четырьмя рёбрышками, снабжённых длинными шипами. Цветёт в июне-июле.
Пожилая женщина, которую мне представили как главную по ядам, слушала меня с некоторым удивлением. На вид ей было не меньше 80 лет, но в маленьких чёрных глазах всё ещё не угас интеллект. Одетая в скромное черное, не особенно опрятное и волочившееся по полу кимоно с большим белым воротником, она не имела ничего общего с привычными мне стерильно-чистыми фармацевтами, а потому особого доверия не вызывала. Я решила не распространяться, какой именно эффект от трав мне нужен, поэтому просто стала перечислять по памяти все травяные противозачаточные.
— Судя по описанию, тебе нужна дикая морковь, — щурясь, сказала старуха, — только зачем даме сердца казекаге понадобились её семена? Не по возрасту тебе страдать от сердечной недостаточности.
Антипрогестин, содержащийся в семенах Dаucus carota, блокирует рецепторы прогестерона в эпителии матки, препятствуя его накоплению, что ведёт к формированию неблагоприятных условий для имплантации трофобласта. С осторожностью принимается при мочекаменной болезни.
— Они обладают жгуче-пряным вкусом, поэтому их используют в качестве приправы для рыбы или естественного консерванта. Ещё нужны листья кустарника, который часто растёт на каменистых уступах вдоль берега океана. В высоту примерно 2-3 сяку, стебель прямой, деревянистый у основания. Листья голубовато-зелёные, цветки довольно мелкие, зеленовато-жёлтого цвета, собраны в метёлку. Цветёт в июне — августе.
— Души-и-истая ру-у-у-та, — зачем-то пропела заведующая оранжереей, — ядовитое растение. В конце лета его сок оставляет на коже следы пигментации и сильнейшие ожоги при воздействии солнечного света. Уж не собираешься ли ты убить нашего казекаге, вызвав тахикардию и ожоги?
— Я не собираюсь облегчать работу Совету, — раздражённо ответила я.
Приподнятое настроение старухи вмиг улетучилось, и она наконец-то начала собирать в хлопковый мешочек то, за чем я пришла. Показывать свою политическую осведомлённость первой встречной бабке было не очень дальновидно, но у меня в груди уже начало просыпаться знакомое чувство тревоги — иррациональное чувство, которое появилось накануне убийства Фуу, — поэтому хотелось как можно скорее от неё отделаться и со всех ног помчаться к Гааре.
***
Я сидела на краю крыши резиденции казекаге, свесив ноги вниз, и тщетно пыталась взять себя в руки. Ни одних женских чар во всей обозримой Вселенной не хватит на то, чтобы уговорить юношу бросить суицидальное служение Сунагакуре и отправиться со мной на разгадку тайны Орочимару и поиски непутёвого братца. Кроваво-закатное солнце нещадно пекло голову, а от разгорячённой земли полыхало как от огня, и хотелось верить: мысли путались и наливались жгуче-тягостным свинцом из-за этого пустынного жара.
Вдруг у меня под ногами, из окна, высунулась красноволосая голова казекаге и обернулась на меня.
— Какие планы на вечер?
Сразу смекнув, к чему он клонит, я ответила:
— У меня дурное предчувствие, давай не будем сегодня покидать границы Суны.
— Чем дольше мы тянем, тем опаснее будет наша вылазка, Мидори, — заметил Гаара, поднимаясь на островке из песка ко мне, — я поставил на охранные пункты тех, в чьей верности я уверен. Если бы вокруг происходило что-то подозрительное, то мне бы уже сообщили.
Нарушая все мыслимые и немыслимые законы всемирного тяготения, передо мной в воздухе парил шестидесяти килограммовый юноша. Я, любуясь, смотрела на него снизу вверх, и мне как никогда прежде хотелось уткнуться лбом в его мужскую грудь и просто плыть по течению. Утопая в этом соблазнительном омуте, я не сразу заметила жжение, распространившееся от каамы по правой стороне тела. Лишь когда Гаара изменился в лице, а по щеке начало стекать что-то горячее, я поняла,
что именно произошло.
— Но ты говорила, что ни ты, ни твой брат не можете... — растерянно проговорил он.
— Я действительно так думала, — сказала я, — для этого нужно, чтобы наши каамы вошли в резонанс. Я не чувствую присутствия его чакры поблизости. Может быть, накопленный стресс и постоянная тревога за будущее спровоцировали...
Я запнулась на полуслове: меня отвлекла странная птица с человеческой чакрой, попавшая в поле зрения только что пробудившегося глаза.
— Гаара, эта птица, вьющаяся у западных ворот деревни...
Он обернулся, всматриваясь в сумеречное небо. Поток его чакры резко ускорился, подтягивая к нему песок с близлежащих улиц.
— Сейчас же спускайся по лестнице в апартаменты, не подходи к окнам и не вздумай покидать резиденцию, пока всё не закончится, — совершенно неузнаваемо, безапелляционно приказал он.
Заперевшись в спальне, я первым делом направилась к зеркалу, чтобы оценить, как далеко зашла трансформация. Бьякуган на один глаз и белая копна волос на половине головы — генетические данные распаковались процентов на восемьдесят.
— А ты всё не стареешь,
Паа-Нгелонг, — до рези в желудке знакомый, отвратительно-скрипучий, заупокойный голос проскрежетал где-то над головой.
Боясь совершить хоть какое-то резкое движение, я медленно подняла глаза на потолок. Оттуда на меня смотрел, мать его, Зецу.
— Твоему долголетию я могу только позавидовать.
