***
Про восстановление отрезанных конечностей я знала исключительно в общих чертах. Прежде всего нужно было сохранить пострадавшую часть тела. Основной метод — охлаждение, но до какой температуры именно мне было неизвестно. Свой выбор я остановила на нуле Цельсия. Как минимум, следить за постоянством такой температуры было достаточно легко: при нормальном атмосферном давлении планеты такого типа лёд мог сосуществовать с жидким состоянием воды. Оставалось только следить, чтобы размер куска льда не менялся со временем. На практике всё оказалось несколько сложнее. Пыхтеть над созданием небольшого кубика под пристальным вниманием оранжевой маски было задачей нетривиальной. Тоби заполнял своим недовольством всё пространство вокруг: и Зецу, и чёртов Дейдара, проваливший план по бесшумному проникновению в Суну, и Сасори, за ним не уследивший, и дамочка казекаге, пыжившаяся над бочкой, — все не способны выполнять простейшие задачи. Он то и дело нетерпеливо осаждал меня вопросами то про мои манипуляции с чакрой, то про бьякуган, взбирался на дюны, дёргал ветви саксаулов и облокачивался локтями о бортик сосуда чуть ли не теревшись своим лбом о мой. Наконец с помощью мысленного упражнения это уладилось: я живо представила, что моя чакра, пропускаемая сквозь жидкость, разветвляется на две части, в одной из которых резко уменьшается тепловая функция системы. — Готово, — облегчённо выдохнула я, демонстрируя преступникам плавающий на поверхности лёд. — Отлично, закидываем туда руку мелкого гадёныша и выдвигаемся в убежище, — обрадовался Тоби. — Если мы просто опустим конечность в воду, то ничего хорошего из этого не выйдет. Как я понимаю, ни у кого из вас нет герметичного пакета? Оба отрицательно покачали головой. Я обречённо-театрально опустила голову вниз, и невольно заметила свои лодыжки, обмотанные бинтами. "Будешь выглядеть точь-в-точь как я на экзамене на звание Чуунина". Эврика. — С каких пор я помогаю террористам? — в пустоту произнесла я, разматывая штанины. — Принесите кто-нибудь руку своего товарища. Зецу деликатно протянул мне прямо под нос синеющий обрубок. Проглотив очередной рвотный позыв, я принялась тщательно заматывать его; закончив эту процедуру, я направила поток чакры по поверхности бинтов и опустила своё "изобретение" в воду. — Я не смогу поддерживать температуру воды и сухость конечности и одновременно передвигаться по пустыне. — Об этом не волнуйся, — пробасил Тоби, кладя руку мне на плечо. В следующее мгновение пустыня размылась, чтобы затем смениться бесконечно длинной серой комнатой. Я почувствовала лёгкий спазм в мышцах и слабое головокружение. По этим чертовски знакомым признакам я поняла, что ненадолго вошла в пятимерное пространство. То есть Тоби, живущий на откровенно отсталой планете, может выходить за мембрану своего трёхмерного мира без многокилометровых туннелей с ускорителями и Карасуки. — Чёрт, чёрт, чёрт... — шептала я, и пустое пространство вокруг моментально съедало эти звуки. Ни на одну секунду я не допускала, что мир шиноби может быть опасным для цивилизации Ооцуцуки. Моя беспечность грозила обернуться непоправимой ошибкой, и страх уступил беспомощной ярости. Я всего лишь математик, которого не готовили к столкновению с чем-то настолько серьёзным. Вдох-выдох. В метрах трёх от меня пространство зарябило, отрыгивая вторую руку террориста. Когда это наконец закончится, я подам в отставку.***
— Знал бы мой папаша, что мои драгоценные музыкальные руки будет пришивать на место зомби из Такигакурэ! — заходился в истерическом хохоте голубоглазый блондин. — Побереги связки, сынок, — попытался урезонить его зомби, — ещё накричишься, когда мы начнём. Я стояла в углу комнаты, с ужасом наблюдая за тем, как уже знакомые мне убийцы Фуу собирались пришить руки убийце Гаары. — Знакомься: Дейдара, покалеченный отступник Ивагакурэ, Какузу, лекарь-импровизатор, и Хидан, фиксирующий дёргающиеся ноги Дейдары садист, — представил мне собравшихся Зецу. Дейдара порывисто заметался, чуть не свалившись с операционного стола, и также неожиданно стих и обмяк. Какузу заспешил к висевшему на стуле плащу и вынул из кармана небольшой кожаный несессер; развернул его на столе и нервно схватил шприц для инъекций. Грубыми толстыми пальцами он закрепил в шприце иглу, сломал ампулу с жёлтым маслом и разорвал штанину своего пациента, оголяя бедро. — Камфора? — неодобрительно поинтересовался Хидан. — Камфора, — мрачно ответил Какузу, впрыскивая содержимое под кожу. Я решилась подойти ближе. Светлые, длинные волосы Дейдары свешивались со стола, кое-где они уже успели сбиться в колтуны. Их подтон показался мне желтым и живым, а его лицо бледным, фарфоровым и угасающим. В нём потухала действительно редкостная, живая красота. Вдруг Хидан резким движением от низа до верху разорвал на нём футболку. От увиденной картины желудок снова свело. Правой руки, собственно говоря, не было. Слева, начиная от подмышки, лежала кровавая рвань: красные обнажённые мышцы и торчащая во все стороны раздавленная плечевая кость. — Да, — непозволительно бодро сказал Хидан и сразу замолкнул. Какузу достал из несессера скальпель, и принялся неумело опалять его примусом. С удивлением я обнаружила в своём сердце сочувствие террористам. И тому, что беспомощно умирал, и тем, кто грубо, как умели, пытались его спасти. Лекарь-импровизатор кругообразно и ловко, как опытный мясник, острейшим инструментом зачистил поверхность левой культи; рана "освежилась", но кровь не проступила. Должно быть, Дейдара итак потерял её слишком много. Отрезав очередной омертвевший кусок от нукенина, Какузу оголил один из сосудов, напоминавший беловатую трубочку. Он зажал его торзионным пинцетом и продолжил свою скрупулёзную работу. Вскоре обрубок стал напоминать ежа: пинцеты стройными рядами торчали вокруг кости. Хидан оттянул их марлей кверху, чтобы облегчить задачу соединения обломков кости. — Еще, еще немножко… не умирай, — бубнил себе под нос Какузу, — потерпи пока я не закончу тебя сшивать, а то Пейн с меня три шкуры спустит. Приступили к обработке ампутанта, превращая его во второго ежа. Потом вязали сосуды лигатурами и редкими швами зашивали кожу. Приведя наконец левую конечность в божеский вид, Какузу тяжело посмотрел на правую и спросил: — Жив? — Жив, — ответил Хидан, нащупав пульс на шее, — может, забьём на вторую, а? Бинтами замотаем... Лепить бомбы он и с одной сможет. — Тащи ампулу с кофеином, — прохрипел Какузу, настроенный собрать конструктор из Дейдары целиком.***
Когда я наклонилась к нему, то увидела, что он еще спал. Рот был полуоткрыт, но дыхание сбилось, будто каждый вдох давался с трудом. Я села на край кровати, всматриваясь в глубокие синяки под его глазами. Почувствовав чакру рядом, он бессознательно поднял руку и сгрёб пальцами воздух перед собой, будто бы пытаясь схватить меня. Хмыкнув, я сделала то, зачем меня послал Зецу: проверила температуру. Дейдара был в норме, но возвращаться к остальным я не спешила. Хотелось побыть в тишине и всё обдумать. Свернувшись калачиком в ногах еле живого террориста, я позволила сдерживаемым слезам выйти наружу. Обещала ведь себе не привязываться больше к аборигенам, а теперь реву из-за смерти едва знакомого мальчика-казекаге. Нужен дважды гениальный художник, чтобы превратить эту картину — эгоистичная скорбь по юному любовнику в комнате его губителя, когда по планете разгуливает варвар, превзошедший лучшие технологии клана Ооцуцуки, — в кошмарный гротеск. — Кто ты и что ты там делаешь? — разрезал тишину осипший голос очнувшегося нукенина. — Я та, кто спасла твои руки от разложения, — резко ответила я, — ты прикончил казекаге, к которому я успела привязаться, но я не собираюсь тебе мстить, — неожиданно для самой себя вывалила ему свои мысли. — Не могу пошевелиться. — Это не удивительно, Какузу щедро накачал тебя наркотиками. — Подойди, хочу взглянуть на тебя. Меня передёрнуло от просьбы. — Пожалуйста, — жалобно настаивал он. Хорошо. Если гротеск, то гротеск с размахом. Я пригладила непослушные волосы, и медленно поднявшись, вошла в поле его зрения. Воспалённые глаза, поддёрнутые тёмной влажностью, цепко прошлись по мне снизу вверх, и над переносицей легла вертикальная складка, как червяк. — Ты при всём желании не смогла бы мне отомстить, — зловеще, от души рассмеялся он. — Это действие опиума в твоих венах или ты просто сумасшедший? Кто в своём уме будет подталкивать скорбящего к мести? — Сумасшедший, — с чувством глубокого удовлетворения подтвердил он, — ты, однако, тоже. Кто в своём уме будет угрожать международному преступнику? Дейдара буквально залился нездоровым гоготом, и стало страшно, что такими темпами он попросту задохнётся. Через несколько минут я была у зеленой лампы в небольшой библиотеке гостиницы. Какузу сидел на деревянном подоконнике там же, спешно записывая что-то в свиток. — У вас есть запасные письменные принадлежности? — обратилась я к нему. — Они вообще-то стоят денег, — отрезал он. — Считай, что я их купил для неё, — вмешался в разговор Зецу, — интересно будет потом почитать твои записи, Паа-Нгелонг."12 день кисараги: Мой новый знакомый угрожает быть сущим наказанием"