"Видели всё на свете Мои глаза — и вернулись К вам, белые хризантемы".
Учитывая то, что согласно календарю наиболее вероятным выбором патриарха тогда казалось имя Кику, это можно было считать полноценным намёком. Я не знала, что сказать, поэтому молча достала две банки энергетика из сумки и протянула одну ему. Почти что синхронно мы щёлкнули кольцами-открывашками, выпуская наружу шипение газиков. Наши глаза встретились, потом встретились банки — и без тоста было ясно, что он рад моему вступлению в клан. Пусть это и значило, что где-то в далёком измерении умерла настоящая я. — Момо, правдивы ли слухи о тебе? — Какие именно? — Рассмеявшись, уточнил он. — Что ты поглотил больше полусотни миров? Момошики нахмурился и вмиг растерял хорошее расположение духа. — Ну и что с того, если это правда? — Ничего, — слукавила я, — просто хочу узнать тебя ближе. — Ты знаешь достаточно много, — уже спокойнее сказал он, — по крайней мере, у тебя чересчур ловко получается умасливать меня. Он грустно ухмыльнулся и повертел в руках банку с энергетиком — намёки становились всё прозрачнее. — И всё же? Что ты чувствуешь, когда уничтожаешь целую планету? — Настаивала на ответе я. — Извини, чувствую? — Планеты ведь населены людьми... — А, ты об этом, — Момошики устало выдохнул, сделал щедрый глоток и продолжил: — мы столкнулись с классическими проблемами вагонетки и "толстого" человека. — Это про переключение стрелки едущего трамвая? На одной колее работают пять человек, на другой только один, и вопрос в том, нажмёшь ли ты на рычаг, предполагая, что убив одного, спасёшь пятерых? — Ты описала проблему вагонетки. Но что если мы сформулируем условие немного иначе: как и прежде, вагонетка несётся по рельсам и неизбежно убьёт пять человек. Ты стоишь на мосту, который проходит над рельсами. У тебя есть возможность остановить вагонетку, бросив на пути что-нибудь достаточно тяжёлое, например толстого человека, который стоит рядом. Единственная возможность остановить вагонетку — столкнуть его с моста на пути. Угадай, как поступают люди чаще всего? Я покачала головой, давая ему понять, что не знаю ответа. — Большинство тех, кто переключил бы стрелку в первой ситуации, не стали бы толкать человека под вагонетку во второй. Действие доктрины двойного эффекта во всей красе! В случае необходимости можно совершать действия, которые имеют негативные побочные эффекты, но умышленное проявление агрессии, пусть и для достижения положительных результатов, интуитивно кажется неправильным. — Я не совсем понимаю, к чему ты клонишь, Момо. — К тому, что не понимаю, почему все тумаки летят в меня, — шипел он не хуже газировки под давлением, — точнее понимаю, но не считаю это справедливым. Я всего лишь сталкиваю "толстого человека" на рельсы, чтобы вагонетка не задавила нашу цивилизацию! Именно вы, математики и социологи, решаете уравнения, высчитываете коэффициенты и приговариваете миры к уничтожению, а я выполняю поставленный план. Вы переключаете стрелку, и никто не шепчется у вас за спиной, спокойно пожимают вам руки и приглашают на ужин, хотя результат и мотивация у наших действий одни и те же. Я положила руку ему на плечо, и он накрыл её своей шершавой и горячей ладонью, зажмурил глаза и на несколько мгновений замолчал. Посторонние звуки столовой слились в один монотонный неясный шум, подобный гулу электронно-вычислительных механизмов в большом машинном зале; вблизи меня лишь неровное сопение сэмпая и тихое похлёбывание энергетика нарушали тишину. — Если успел привязаться к планете, то сложно, — заговорил Момошики, — трудно остаться эмоционально не вовлечённым. По этой причине я давно не завожу уз с аборигенами. И тебе не советую, — он бросил на меня кроткий взгляд, — не обижайся, просто делюсь опытом. В целом, я уверен, что ты никогда не предашь клан.***
Первые календари Ооцуцуки изобрели около семи тысяч лет назад, но от них бывает мало толку, потому что с каждым хоть раз случалось, что один день может показаться вечностью и вместе с тем промелькнуть как мгновение — в зависимости от того, что за это время успело произойти. День операции Дейдары тянулся для меня дольше, чем жизнь всех моих сосудов вместе взятых. — Это же полный бред! — Пыталась докричаться я до потерявшего рассудок от страха главного врача. — Он будет в отключке несколько часов, и ничто не мешает вам вызвать шиноби вашей же скрытой деревни! — Вы не понимаете, как вы не понимаете... — Бормотал бедолага. — Что с нами будет, когда он очнётся в застенках Скрытых Долин? Я громко ударила кулаками по столу главного врача, привлекая внимание. — Возьмите же себя в руки, на кону стоит жизнь вашей семьи! — Именно поэтому я не дам вам совершать глупости, Мидори-сан! — Взревел он. — Вы просто не представляете, что это за человек, — с размаху выдвинув ящик стола, врач вытащил смутно знакомую мне книгу, — поизучайте, страница пятьдесят четыре. Я открыла нужный разворот. Из чёрной книги на меня смотрел мальчик не старше четырнадцати лет, но фирменное угрюмое выражение лица и густая копна светлых волос легко позволили распознать в нём маленького Дейдару. Под фотографией красовалась странная инфографика. — Ниндзюцу на пять, Тайдзюцу, Гендзюцу и Печати на три с половиной... Это много? Хозяин кабинета как-то неопределённо посмотрел на меня. Страшно выпучив глаза, как рыба, вынутая из воды, и судорожно хватая воздух широко раскрытым ртом, он ответил: — Много? Милочка, он сотрёт нашу деревню с лица земли быстрее, чем вы успеете прокричать "на помощь". Я нервно похрустела кулаками, раздумывая несколько секунд над словами мужчины. — Тогда пусть ваши подчинённые сделают так, чтобы он не очнулся от наркоза. Старшая медсестра, смело постучавшись в дверь, шустро вошла в кабинет, прижимая к груди историю болезни спасённой крестьянки. Она положила её перед начальником с таким апломбом, с такими неприятными ужимками, что главный врач окончательно сконфузился и, выдавив сколько возможно непринуждённое выражение лица, пробормотал несколько слов благодарности и выпроводил её. — Если вы не решитесь, — продолжала давить я, — подлечите ему руки и дадите адрес, то смерть этой женщины и её близких будет на ваших руках. — Но я же врач! — Запротестовал он. Тогда я объяснила ему суть проблемы вагонетки и толстого человека. — Вы же сами сказали, что сталкивать толстого человека на рельсы неправильно, — заметил главный врач. — Дейдара не просто "толстый" человек, — развивала мысленный эксперимент я, — он настоящий злодей, который своими руками привязал меня, вас, вашу семью и спасённую крестьянку к рельсам. Разве в этом случае выталкивание нашего "толстого" человека на рельсы не выглядит обязательным для выполнения с точки зрения морали? Врач действительно крепко об этом задумался и даже бессознательно начал выстукивать пальцами по столу незатейливую мелодию. Я заметила, что из его глаз не только не исчезло выражение ужаса и безысходности, которые поселились с там с самого момента встречи с Дейдарой, но стало еще глубже и значительнее. Наконец он заговорил благоговейным полушёпотом: — Не стану. Я злобно выругалась. Затем по новой воззвала к его благоразумию, но тщетно. Окончательно отчаявшись, решила пойти ва-банк: — Ваша непростительная малодушная трусость выйдет боком, если я плюну на эти уговоры и сбегу в Сунагакурэ. Не успела я направиться к двери кабинета, как его владелец бросился мне наперерез. Широко раскинув руки, он загородил мне путь, и его полубезумный вид по-настоящему пугал. — Не пущу, — выплюнул он. — Серьёзно сможете? Для пущего эффекта я активировала бьякуган. Словно "фальшивый глаз" на крыльях бабочки, призванный отпугивать синиц, он не мог принести мне практической пользы: как бить в тенкецу я знала лишь в теории, да и калечить гражданское население точно не входило в мои планы. Главный врач, оказавшийся в положении загнанного в угол зверя, неожиданно и резко бросился ко мне. — Подумайте же вы о нас, — тараторил он, больно схватив меня за запястье, — что с нами сделают его товарищи, когда узнают, что он умер от простейшей операции? — Откуда вы… — Я достаточно близко знаком с миром шиноби, милочка, и знаю, что в одиночку нукенины не выживают. Я попыталась освободить руку, но мой собеседник совершенно не собирался мне уступать. Настоящее позорище! Момошики давно бы прикончил и главного врача, и Дейдару, причём подручными средствами, а не клановым доудзюцу. — Это несправедливо. — Несправедливо ввязывать в свои шинобьи разборки гражданских. — Я не шиноби, — пытаясь сдержать подступившие к горлу слёзы, выдавила я. Хватка на запястье ослабла. — А глаз шинигами тогда откуда? — По наследству, будь он проклят. Но выросла я там, где нет необходимости соседствовать с профессиональными убийцами. — Родители были беженцами? Врать мне уже осточертело, но выхода не было — я кивнула. — От системы просто так не сбежишь, — с видом знатока протянул врач, — а если у вас в семье улучшенный геном, то это и вовсе невозможно. Тягостное молчание повисло в комнате, прерываемое лишь тиканьем секундной стрелки настенных часов. Я почувствовала себя самым бессильным Ооцуцуки в истории и, пожав плечами, робко взглянула в глаза человеку, которого так настойчиво толкала на преступление против жизни. Он задумчиво и грустно смотрел куда-то над моей головой, будто бы погрузившись глубоко в себя. — Я боюсь убивать Дейдару, — честно признался он, — хотя и понимаю, что его дружки могут и не догадаться о случившемся. Риск неоправданно велик. Я могу отправить весточку вашим близким, вдруг они смогут придти вам на помощь. С ужасом я осознала, что мне некого звать на помощь. Пришлось совершить над собой усилие, чтобы переломить чувство рокового фатализма и начать мыслить рационально. Если Какузу собирался торговаться за мою голову с Песком, имело смысл послать им данные о наших перемещениях с Дейдарой. Как минимум, я дам им наводку на убийцу их правителя, чем, возможно, заслужу снисхождение. — Полагаю, если вы придёте к птичнику с просьбой отправить письмо нынешнему казекаге, то у вас возникнут проблемы? — Чисто ради галочки уточнила я. Главный врач уверил меня, что это так. — Тогда отправьте почтовую открытку, — продолжила я, — Азуми, настоятельнице Идзумо тайся. Сообщение "после смерти Гаары меня похитили Акацуки, и теперь Дейдара тащит с собой в Страну Железа" я зашифровала в безобидное "сезон охоты на красные клёны закончился, утренняя звезда зовёт меня в путь; лечу на крыльях аиста, будто у меня железные нервы". — От кого мне подписать открытку? — Поинтересовался врач, закончив писать послание. Я надеялась, что Азуми-сан догадается и тотчас же перешлёт послание в Сунагакурэ, поэтому ответила: — Худородная незнакомка, она же изнеженная мико.***
14 число 5 месяца 2303 столетия, Столица Ооцуцуки.
ПРОТОКОЛ
На основании ордера за №637 от 13 числа 5 месяца произведён обыск у Кагуи Ооцуцуки в доме №8 ап. №264 на пл. Революции. При обыске присутствовал Момошики Ооцуцуки, пред. кланоуправления. Взято для доставления в ОПП Столичной Области следующее (подробная опись всего конфискуемого или реквизируемого): книга адмирала Узэджи Ооцуцуки "Как изобрести всё с нуля. Создаём приемлемую цивилизацию на безнадёжных планетах", вырезки из газет "Вестник Вечности" и "Голос" в количестве шести штук, сводка о ср. часовой зарплате по исследовательскому корпусу "Рубежи Галактики", зелёный блокнот на кольцах.Протокол составлен Старшим Дознавателем,
Урашики Ооцуцуки.
***
Наркоз пошёл Дейдаре на пользу. По крайней мере, я никак не могла отделаться от ощущения, что он наконец-таки отоспался и отъелся. Мои догадки косвенно подтвердило его замечание на выходе из больницы: — И всё-таки знатно меня потрепали эти джинчуурики, да? И, по-мальчишески подмигнув мне, террорист залился громким искренним смехом. Такой контраст с прошлым угрюмым Дейдарой заставил меня испытать животный ужас. — Что, переживаешь за свою подружку, Мидори, м? — заметив моё смятение, посерьёзнел он. — Естественно, — честно ответила я, — от любого упоминания о тебе главный врач начинал дрожать как осиновый лист. И я склонна разделять его страх. Это замечание не могло не польстить самолюбию человека, который зарабатывал на хлеб убийством людей. В раскосых глазах нукенина начали тлеть уже хорошо знакомые мне угольки безумия, так что я мысленно начала готовиться к очередному витку бесцельного насилия. Однако Дейдара снова умудрился обмануть мои ожидания: быстрыми, нервными движениями он пригладил свежевымытую чёлку и неразборчиво выплюнул: — Ты перестаёшь меня раздражать, м. Словно стыдясь своего признания, преступник резко развернулся на пятках в сторону главных ворот деревни. Решительно пройдя вперёд несколько метров, он бросил на меня леденящий душу взгляд. Я вышла из ступора и засеменила вслед за ним.***
Фрагменты расшифровки аудиозаписи судебного заседания, произведенной на основании ВК (Военного Кодекса) Сунагакурэ над подсудимым Фуги, бывшим членом Совета Старейшин. Стенограмма представлена стороной защиты в приложении к апелляционной жалобе.
СТЕНОГРАММА
Председательствующий (судья) — Пятый Казекаге. Обвинитель — Канкуро, командир Контртеррористического Подразделения. Защитник — Саджо, старейшина Сунагакурэ. ...... Обвинитель — На первом допросе Вы утверждали, что не вступали в преступный сговор с отступником деревни Сасори. Однако Юура хранил у себя письма, свидетельствующие об обратном. Как минимум, в них обсуждается схема несогласованного вывоза редких растений из нашей оранжереи. Сакура-сан, исследовавшая яд Сасори, предоставила список ингредиентов, в который входят уникальные, производимые исключительно в Сунагакурэ алкалоиды. Подсудимый — Это косвенные доказательства. Времена трудные, мы действительно занимались серой торговлей. Но мы не знали, что наши клиенты перепродают их именно Сасори. ...... Обвинитель — А как вы объясните найденные на границе со Страной Рек тела Анбу? Защитник — Погибшие шиноби несли службу в гвардии Каге и соотвественно выполняли приказы лишь Гаары-сама. Судья — Единственный приказ, который я им отдал перед своим похищением, — охрана секретного архива и личных покоев. Подсудимый — Вероятно, на границу убежало что-то из Ваших личных покоев. Обвинитель — Это неприемлемые намёки в адрес нашего казекаге! ...... Обвинитель — ... Тоджуро, член Совета Песка, в своих показаниях настаивает на том, что на его подчинённых напали Анбу, скомпрометировавшие себя связью с Вами. Подсудимый — Канкуро-сан, перед тем, как делать подобные заявления, неплохо было бы предоставить доказательства этой связи. ...... Судья — ... Никто не заставляет Вас меня любить. Любой житель Сунагакурэ волен придерживаться отличного от моего мнения, я не наказываю подчинённых за инакомыслие. Но ведение переговоров с представителями других скрытых деревень за моей спиной подпадает под определение военного преступления и требует соответствующего наказания. Подсудимый — Совершенно не понимаю о каких переговорах идёт речь, казекаге-сама. Обвинитель — Юура был действующим членом Совета Песка на момент похищения казекаге. Он присутствовал на заседании, посвящённом обсуждению выдачи скрывающейся на нашей территории представительнице клана Хьюга. Защитник — Хочу обратить Ваше внимание, что на отправленном послании была подделана подпись хокаге. Темари-сан получила декларацию от Скрытого Листа, что за последние тридцать лет в клане Хьюга не зарегистрировано случаев дезертирства. Обвинитель — И всё же Мидори-сан обладала бьякуганом, чему я сам был свидетелем. Вы понимаете, каким подарком судьбы была неучтенная в Листе Хьюга? Как минимум, мы могли пересадить доудзюцу нашим бойцам и использовать на поле битвы, как максимум — она подарила бы Сунагакурэ потомство с улучшенным геномом. Подсудимый — Это весьма печально. Но так или иначе, Вы не можете доказать мою причастность к её исчезновению.Конец расшифровки.