"Представь у себя в голове вакуум, абсолютно чёрное тело или пустоту истинного одиночества. Что угодно, лишь бы заставить ток чакры в ладони с Каамой остановиться. Если у тебя получится, то узор запылает цветом твоей чакры".
Глиняное нечто уже летело к нам, едва способное сдерживать расширяющийся сгусток чакры нукенина. Выставляя руку вперёд, я успокаивала себя тем, что даже неудача будет благополучным исходом — по крайней мере, я навсегда избавлюсь от своего сумасшедшего тюремщика. — Кац! За доли секунды частицы чакры Дейдары упорядочились, получили направление и начали "поглощать" кусочки глины, высвобождая невероятное количество энергии. Кожу обдало волной жара, и я закрыла глаза, вспоминая слова мужа."Я не хочу присоединяться к Ооцуцуки. Разве одной жизни нам с тобой недостаточно?".
Ярко-зелёный свет вырвался наружу, затмив собой разгоревшуюся вспышку бомбы. Каама, словно голодный зверь, жадно впитывала чакру преступника. Где-то на середине я почувствовала, как предательски немеет тело. Давление подскочило, и в ушах отчётливо стало слышаться сокращение сердечной мышцы. Стук. Шиноби Скрытых Долин откуда-то достал длинный кунай, готовясь к нападению. Бьякуган слепнет. Стук-стук. Осталось поглотить совсем немного, но ноги нестерпимо колет и жжёт. Дейдара ошарашенно смотрит куда-то сквозь меня. — Кац! Оглушающий крик, ругань, присутствие незнакомой чакры. Мне уже всё равно, ведь я сделала всё, чтобы спасти невезучего союзника. И вдруг... Запах иланг-иланга. С души упал камень, как будто всего этого ужаса и не бывало, как будто ожили надежды и образ парящего на песке красноволосого казекаге загорелся самыми яркими красками. И всё же. Незнакомая чакра позади меня принадлежала не Гааре. Даже если бы Какузу вырвал мне оба глаза, отточенные столетиями тренировок и медитаций сенсорные способности никогда не подвели бы. Высосав из пространства последние капли взрывоопасной энергии, я, переоценив свои силы, чересчур уверенно развернулась на пятках и начала терять равновесие. Глаза. Глаза, вероятность нахождения которых на этой проклятой планете стремилась к нулю. Если, конечно, Индра любил меня хотя бы на половину от того, как любила его я. Владелец шарингана начал складывать печати, а у меня в груди сердце коллапсировало в чёрную дыру. Чьи-то липкие руки обхватили меня со спины и резко кинули вверх. Я вылетела за пределы леса: последнее, что я увидела, были макушки сосен, под сенью которых разразилось побоище. А дальше была темнота.***
Первое, о чём я подумала, когда вернулась в сознание, это то, что я попала в корневое измерение: яркий операционный свет бил в глаза, в носу стоял необыкновенный молочно-сладкий запах протеинового коктейля, которым отпаивали "очнувшиеся" сосуды; откуда-то извне, будто бы снаружи незримого купола доносились звуки медицинской аппаратуры, которая пищала, кричала, переливалась миллиардами тональностей, которые смешивались с мужским басом, должно быть, главного реаниматолога. Но чем больше проступали контуры реальности, тем очевиднее становилось, что я вовсе не дома. Я лежала в хвойном лесу Страны Рек на спине, и моё тело окутало что-то вязкое и тёплое. Пищало совсем не врачебное оборудование, а примитивный радиопередатчик, отчаянно пытавшийся поймать волну. — Старик Цучикаге что-то зачастил нанимать наш сброд, да, — недоумевал Дейдара. — Быть может, он надеется пересечься со своим любимым учеником? — Скрипнул незнакомый бас с нотками ехидства ему в ответ. Я попыталась приподняться, но облепившаяся вокруг субстанция неслабо отпружинила меня назад. — Твоя подружка? — осведомился всё тот же неприятный голос. Дейдара фыркнул и вместо ответа обратился ко мне: — Дружок из больницы чуть было не перерезал твою тупую глотку. Скажи спасибо, что моя С1 разорвала ему позвоночник раньше, чем он успел сотворить задуманное, м. Сказано это было так мельком, небрежно и естественно, будто действие шиноби Скрытых Долин казалось самым что ни на есть логичным. Однако я совершенно не могла понять, почему он попытался напасть на человека, спасавшего ему жизнь. Сбитая с толку, я лежала и не могла пошевелиться, что-то промямлила и не знала, что мне есть по существу сказать. Дейдара обиженно продолжил: — Ну, я человек не гордый... — Спасибо, — громко оборвала его я, придя окончательно в сознание. Рядом со мной приземлился кто-то третий. Из своего положения я не могла разглядеть его черты, но сенсорные способности подсказывали, что это был тот самый неизвестный с шаринганом. — Как тебя зовут? — спросил он невероятно глубоким баритоном. Дейдара ощутимо напрягся, концентрируя чакру в относительно здоровой ладони, и мне стало не по себе. Интуиция подсказала уйти от прямого ответа. — Неплохо было бы сперва представиться самому. Скрипучий бас подле Дейдары зашёлся в страшном гоготе. — На самом деле, твоё имя совершенно не важно... Свет, бивший в глаза, вновь усилился, а звуки баритона размылись в до боли знакомое бормотание дедушки Узэджи:"Коэффициенты агрессии и чакроискривления вычислены хорошо, а вот с прогнозируемым развитием планеты я бы поспорил. Так или иначе, миссия закончилась лучше, чем мы ожидали. В следующий раз будьте осмотрительнее при контакте с аборигенами, лейтенант..."
Я одёрнула себя и попыталась сморгнуть наваждение. В воздухе отчётливо чувствовались бешеная чакра Дейдары, присутствие двух незнакомцев и металлический запах крови — ни в одной из комнат адмирала этих ощущений быть не могло. Неужели и спустя тысячу лет потомки Индры смогли сохранить его мутацию и способности? Сосредоточившись на тенкецу, всё ещё пульсировавших после поглощения чужеродной чакры, я крикнула: — Кай! Всё вернулось на круги своя: органы чувств рисовали картинку, соответствующую сенсорике. — Учиха, твою мать! — Разъярённый Дейдара навис надо мной, и удостоверившись, что я в порядке, продолжил гневную речь: — Ты хоть понимаешь, что девчонка заказчика, м! А если бы ты ей мозги повредил, дубина? — Тебя это не беспокоило, когда ты чуть не подорвал её вместе с ним, — обладатель шарингана, вероятно, кивнул в сторону того, что осталось от шиноби Скрытых Долин. — У меня всё было под контролем, пока не вмешался ты, да! — Было бы неплохо восстановить события, — вмешался третий, — какого чёрта ты таскаешь с собой по миссиям не пойми кого? Это ставит под угрозу безопасность организации. — Кисаме но данна, — срываясь на крик, тараторил Дейдара, — только из уважения к Вам и Вашему мастерству... Девчонку отдал заказчик. Она нужна для безболезненного доступа к его сыну, находящемуся под чутким наблюдением ваших бывших товарищей из Киригакурэ но Сато. Вот, — он выудил из нагрудного кармана конверт, полученный в усадьбе Хатидзуки, — посмотрите сами. В неожиданной близости от моего плеча вонзилась катана, очевидно принадлежавшая владельцу шарингана, и прошлась вдоль тела, точно повторяя контуры. Это позволило мне освободить из пут левую руку. Подняв её к лицу, я увидела, что вся она перепачкалась в белой субстанции, походившей по консистенции на разогретый битум. Мой освободитель не спешил с оставшейся частью тела, всё ещё находившейся в плену не пойми чего. Тогда я решила охладить это нечто, чтобы затем разломить его подобно корке льда. Однако заметив, что я собираюсь что-то предпринять, Дейдара осёк меня: — Не беси меня и лежи на месте, м! Незнакомец с шаринганом убрал меч, смотрел и слушал, как его боевые товарищи обсуждают содержание письма: подрывник убеждал Кисаме, что я была одной из племянниц даймё Страны Рек, получившей приглашение в дом наследника даймё Воды на правах невесты его лучшего друга — сына Короку Хатидзука. — Итачи-сан, что думаете? — обратился Кисаме к мужчине подле меня. — Я удивлён, что Зецу посчитал разумным взяться за эту миссию, — ответил он, — но куда больше меня волнует правый глаз твоей спутницы, — обладатель шарингана присел на корточки, нависнув лицом чересчур близко к моему, — издалека я принял его за бьякуган. — Не удивительно, — небрежно бросил Дейдара, — она постоянно болтала об Орочимару. Сам посмотри на печать по всему телу! Узнаваемый почерк змеёныша... — И это хорошо объясняет её резистентность к гендзюцу, — прервал поток сознания подрывника он, — но сейчас глаз ослеп, впитав в себя твою чакру, так что я не могу определить наверняка, — его взгляд наконец перестал бродить по моему телу, и он обратился уже ко мне, — Дейдара сказал правду насчёт тебя? Во рту пересохло, живот скрутило судорогой: ещё никто на этой планете не пугал меня настолько сильно. Даже Индра не был способен погружать оппонента в гендзюцу без непосредственного контакта глаз. Ситуация стремительно выходила из-под контроля. Во-первых, шаринган Индры был признан опасной и непредсказуемой мутацией, требующей тщательного изучения в лабораторных условиях запасной планеты Ооцуцуки, ведь доставлять на корневую что-то настолько неизведанное было категорически запрещено. Во-вторых, из отчёта второй исследовательской миссии было понятно, что внук Кагуи Ооцуцуки потомством не обзавёлся, а значит, и рассмотрение дела можно закрыть: геном "локализован" исключительно в пробирках Главного Медицинского Управления. Весь ужас ситуации состоял в том, что отчёт был составлен мной и братом, заверен и подписан дедушкой Узэджи, рассмотрен и оценен Момошики. Короче говоря, бюрократическая цепочка была пройдена целиком и полностью, и сведения оттуда принимались в клане за достоверные. Нахождение уверенного пользователя шарингана на планете спустя столько лет перечёркивало вообще все расчёты социологов и математиков Ооцуцуки. В сухом остатке выходило так, что из-за неправильной оценки развития изучаемой цивилизации, руководство дало добро на отправку не достаточно квалифицированных кадров. Пазл начинал складываться. — Учиха, если у тебя какие-то проблемы со мной, то давай решим их раз и навсегда! — Голос Дейдары сорвался на визг. — Кажется, проблемы здесь только у тебя, Дейдара-кун, — тихо и вкрадчиво заметил третий незнакомец, до сих пор так и не показавшийся в поле моего зрения. — В твоей голове, — продолжил тот, кого подрывник назвал Учихой, — что это было? — Не понимаю, как... — Отлепив пересохший язык от нёба, произнесла я. — Я задал простой вопрос, химэ. — Разве ты мог воспроизвести мои собственные воспоминания в иллюзии? — В глазах стало темнеть, и я почувствовала, что нахожусь на грани: — Кажется, я теряю сознание... Снова провал в памяти и странное ощущение невесомости, но не такое явственное, как в открытом космосе; скорее мимолётное чувство "холмика" будто тело испытывает отрицательное вертикальное ускорение от быстрой езды в высотном лифте или сверхзвуковом болиде. Морозный воздух пощипывал щёки, и я медленно начала приходить в себя. Всё ещё не понимая, где нахожусь, опять остро ощутила запах протеинового коктейля. Казалось, что я сижу в странной позе, облокотившись на что-то щекой; движения больше ничего не сковывало, и единственным напоминанием о странной белой субстанции казались липкие пальцы на освобождённой Итачи руке. Словно в трансе я растёрла остатки и быстро поднесла к носу, чтобы затем в недоумении воскликнуть: — Эта штука пахнет сладким молоком! — Свежеобожжённая глина всегда так пахнет, м. Охрипший голос подрывника окончательно сорвал завесу полусна. Оказалось, что я сидела на чём-то таком же белом позади нукенина, опершись на его спину. Резкий ветер обдувал его со всех сторон, вздымая вверх сбившиеся светлые волосы; на нём не было форменного плаща, и страшно было смотреть на шрамы, оставшиеся от лечения в Деревне Скрытых Долин; страшно было слышать его тяжёлое, сиплое дыхание. До меня дошло: мы летели! — Не ёрзай, а то скину вниз, да, — угрюмо пробормотал Дейдара. — О, ками! — Не обращая внимания на его недовольство, я буквально пищала от восторга и страха: — Ты можешь летать! Под ногами проносились глубоко врезанные в ландшафт речные долины и поддёрнутые вечерней дымкой лесные болота. Завороженная зрелищем, я едва успевала дышать. Неосознанно прижавшись к нукенину всем телом, вдруг поняла, насколько затруднительно было бы объяснить происходящее на Совете Старейшин в Сунагакурэ. — Ооцуцуки пренебрегают условностями аборигенов, — на выдохе прошептала я. — Что ты сказала, м? — Спрашиваю, насколько высоко ты можешь подняться без риска гипоксии? Дейдара отклонился назад, и летательный аппарат, молниеносно поддаваясь желанию наездника, клюнул носом в небо. Я услышала характерное хлопанье, и тотчас же будто бы в подтверждение моей догадки исполинские крылья изогнулись по бокам искусственной птицы, чтобы в следующую секунду распрямиться, создавая мощнейший поток воздуха, стремительно вытолкнувший нас ввысь. Кучевые облака приближались к нам с невероятной скоростью, и я, ведя в голове мысленный подсчёт высоты, испугалась: — Нет-нет, пожалуйста! Не так высоко! — И как только казекаге выбрал себе такую трусиху, м? Мы прошили облака насквозь, и Дейдара выровнял угол; теперь птица парила над иссиня-серой пеленой грозовых туч. Тело террориста пылало огнём то ли от послеоперационной температуры, то ли от нервного возбуждения. Открытая кожа здоровой руки покрылась испариной, и я на автомате смахнула самые крупные капли у края рукава. Он бросил короткий неодобрительный взгляд в мою сторону и зябко повёл плечами, давая понять, что так делать больше не стоит. Я осеклась, вдруг вспомнив, что именно по его вине умер Гаара. — Ну почему именно ты, — непрошенные слёзы полились ручьём, — почему Зецу просто не кинул меня в какое-нибудь подземелье или не замуровал в высокой башне! — Прекрати истерику и прижмись ближе, — безапелляционно скомандовал он. Дейдара припал к птице, и в следующее мгновение она пронзила небесную вату, устремившись вниз. Мы отвесно пикировали, и в какой-то момент стало казаться, что нукенин решил расстаться с жизнью, прихватив меня с собой на тот свет. И всё же в последние секунды мы бреющим полётом ушли в сторону крутого холма. Мои ватные руки обвили мёртвой хваткой нукенина за грудь; он что-то кричал мне, но я, оглушённая собственным горем, не могла разобрать ни единого слова. Тогда он неуклюже спешился вместе со мной. — Хватит рыдать, у меня вся майка от твоих бесполезных слёз промокла, м, — отрезал он, придерживая свободной от гипса рукой меня под коленом, — как ты объяснишь такое постыдное поведение своим дружкам из Песка, м? А я уже просто физически не могла остановиться. Дейдара зашагал к вершине холма, неся меня на спине, несмотря на усталость и увечья. Иногда он, гневно сдувая чёлку с лица, осуждающе ворчал и злился, без устали твердя о моей неблагодарности и неоплатном долге организации перед ним. Вдруг мы остановились. — А неплохой такой домик как для простой крестьянки, да? Я выглянула из-за его плеча. На обратном склоне зелёного холма, превращенного в ступени рисовых террас, стоял просторный дом, окружённый старинной каменной изгородью.***
Идзумо тайся
Идзумо, префектура Шимане 699-0701
Казекаге-доно, Как вы знаете, мы очень обеспокоены судьбой нашей дорогой Мидори-чан. Приношу свои извинения, что пишу по такому незначительному делу напрямую Вам, злоупотребляя нашей дружбой, однако произошло странное событие, которое, возможно, имеет отношение к её исчезновению: несколько дней назад пришла почтовая открытка из Страны Рек весьма туманного содержания. И хотя я совершенно не понимаю, о чём в ней говорится, сердце подсказывает, что отправить её могла только Мидори. Очевидно, что девочка попала в крутой переплёт, поэтому нижайше прошу принять участие в её судьбе при возможности. Открытку прикладываю к письму. Искренне ваша, Азуми, настоятельница храма Идзумо тайся.