Везунчик

      Он поступил так, как предложил Дофламинго: обошёл с ним до конца остров и вернулся к озеру, чтобы набрать воды во флягу (этого было немного, но на какое-то время хватит). Там же Ло попытался камнем разбить цепь между ними, но ничего не вышло – от интенсивных ударов только сам камень раскололся на несколько новых камней, а цепь из кайросеки даже не поцарапалась. Джокер посмеялся над его наивностью, тогда как уязвленный брюнет пожал плечами: он хотя бы попытался. Затем он с Дофламинго направились к выбранному месту ночлега и добрались, когда солнце уже начало склоняться к горизонту. Небо почти полностью окрасилось в теплый розоватый цвет, кроме далеких бурых облаков у горизонта – кусочка Гранд Лайна. Пожалуй, это был первый раз, когда пират тосковал по непогоде.       По пути Ло набрал хвороста, планируя развести костёр, чтобы согреться и привлечь внимание возможно проплывающего корабля, – если подумать, то сейчас их должны во всю разыскивать дозорные. Тогда, если притвориться совсем ослабевшим и беспомощными, можно было бы перебить их и захватить корабль. В любом случае, он не собирался торчать на этом острове до конца своих дней, тем более с Дофламинго на привязи. Да, это было бы неплохой альтернативой всё же сорвавшейся мести, но тратить жизнь на надзор за заклятым врагом Трафальгар не собирался.       Он должен был выбраться отсюда хотя бы потому, что где-то там, на Зое, его уже не первый месяц ждала команда, и он просто не мог их подвести, застряв в этой дыре. Корабль был необходим для спасения, если только… нет, был ещё один вариант, однако его было невозможно реализовать – вся задумка слишком сильно зависела от Дофламинго, а Ло ни за что добровольно не вверил свою судьбу в руки этого ублюдка. Оставалось уповать на волю случая и зрение дозорных. Парень не любил полностью полагаться на других, это делало его положение лишенным всякой опоры, будто он падал с облаков прямо в морскую бездну, связанный и незрячий. Настолько довериться он мог далеко не всем, но сейчас просто не было иного пути.       На пляже Ло позволил Джокеру выбрать место для ночлега между двумя крепкими пальмами, и тот почти тут же начал возиться со своими трофеями. Трафальгар некоторое время понаблюдал за его сосредоточенным лицом, затем за длинными быстрыми пальцами, которые разматывали моток верёвки, и, решив, что ничем опасным или вредным старший мужчина не занимался, принялся распределять хворост и возиться с будущим костром.       Небольшие проблемы возникли сразу: колесико зажигалки заклинило, и Ло пришлось приложить усилия, чтобы поджечь желтый язычок пламени, а потом огонь всё никак не хотел перебираться с одной ветки на другую. Ситуацию мог бы спасти розжиг, и парень оборвал все сухие листья и собрал их в кучку, но их оказалось недостаточно – они быстро вспыхнули и оставили после себя пепел. Тогда он поджег одновременно несколько палок, и, когда даже это не помогло, Трафальгар устало сгорбился, наклоняя голову к коленям.       У него не получалось такое плёвое дело, как разведение костра. Раньше он разводил их десятки раз даже в более неподходящих условиях с сырыми дровами или искрами от точильного камня, однако сейчас, когда это было лично для него важно, у него всё валилось из рук. Такая малость давила на плечи, и вместе с другими неприятностями… Ло не хотел об этом думать.       То, что у Хирурга Смерти оставалось до конца, – это его упрямство – полезновредная черта, которая и мешала, и спасала жизнь ни один раз. Ло продолжил пытаться, и после нескольких провалов, утраченных нервов и добавления нового хвороста, костёр разгорелся. Робкие рыжие языки пустились в пляс по скрюченным корягам, поглощая их и разрастаясь.       Это было глупо, но молодой мужчина почувствовал облегчение и примитивную радость от долгожданной удачи – он расслабился и немного улыбнулся, крутя в руке зажигалку. Сбоку раздался сдавленный смешок, и Ло повернул голову, чтобы встретиться взглядом с Дофламинго и убедится, что за ним следили.       – У тебя своих дел не хватает? – высказал раздражение он.       Джокер стоял у одной из пальм со свернутым пополам парусом и веревкой в руках. Он уже обмотал ствол и закрепил результат узлом, но теперь стоял неподвижно, смотря на Ло. Впрочем, когда парень произнес свои слова, старший мужчина медленно продолжил вязать следующий узел, просовывая в него часть ткани.       – Я не спешу, – вроде бы отстраненно ответил он, но Ло чувствовал, что в этом таился какой-то подвох.       Вскоре стало понятно, что Дофламинго сооружает себе гамак (Ло пришлось подняться с места и пройтись, чтобы мужчина смог закрепить второй конец на другом дереве). Это имело смысл – всё же спать так было более безопасно, чем на голой земле. По крайней мене крабы, змеи и другие не особо приятные существа не смогут причинить вред. Однако, глядя на сооружение Джокера и его самого, у Ло возникали подозрения, что гамак просто не выдержит веса трехметрового мужчины. И у него совершенно не было причин уповать на какие-то скрытые инженерные навыки у Дофламинго. Едва ли тот раньше сооружал нечто подобное.       И столь неприкрытый скептицизм разозлил блондина – тот демонстративно плюхнулся в построенный гамак, и ничего не произошло.       Жаль, потому что, во-первых, Ло хотел бы увидеть, как Дофламинго отобьет себе копчик, и во-вторых, потому что тот сразу же стал воображать из себя мастера на все руки, бахвалиться и неимоверно раздражать своим самолюбием. Хотя этот самый гамак мог рухнуть не сейчас, а через десять-двадцать минут. Или через пару часов, когда Донкихот уже уснет – вот тогда Ло позлорадствует вдоволь.       Но чертов гамак не планировал падать не через десять минут, ни через… не собирался, в общем.       – Если попросишь прощения, то, так и быть, можешь идти ко мне, – самодовольно предложил Джокер, и Ло сморщился, будто бы съел кислую консервированную сливу. Валяться в одном гамаке с Дофламинго?! Спать с ним? Как такое предложение вообще могло показаться заманчивым! Больше похоже на изощренную пытку.       – Я, пожалуй, откажусь, – и он отмахнулся от приглашения, надеясь, что это не будет воспринято слишком грубым жестом. Ло не хотелось в третий раз за этот и без того ужасный день ощутить удушье.       Дофламинго посмотрел на него таким взглядом, будто уже представлял, как Трафальгар, стоя на коленях в песке, умолял пустить его на этот сраный гамак, и закономерная гнусная улыбка расцвела на губах блондина.       Ло, естественно, ничего такого и близко не планировал. Для начала, ему предстояло поддерживать костер как можно дольше – ночью это был особенно хороший сигнал для кораблей. Так что он не планировал спать в ближайшее время, только вздремнуть уже под утро. А если к нему ночью попытается подобраться змея или скорпион, то это скорее им нужно будет опасаться Трафальгара, а не наоборот.       Солнце уже давно исчезло за горизонтом, и пространство погрузилось в вязкую густую тьму, растворяясь в ней. Они бы тоже растворились в непроглядной черноте, если бы ни костёр: он освещал небольшой островок безопасности, который как раз дотягивался до новой постели Дофламинго, чтобы даже этого ублюдка не обделить защитой; так ещё и прогревал настолько сильно, что вечно ледяные руки Хирурга Смерти начало покалывать от тепла. Донкихот долго буравил своим тяжелым нечитаемым взглядом Ло: молодой человек чувствовал это кожей плеч сквозь ткань грубой одежды и видел периферическим зрением, не желая отрывать собственных глаз от трепещущего пламени костра, – а через какое-то время мужчина вовсе перевернулся на спину и чуть позже заснул, его мерное дыхание слилось со всей приглушенной симфонией острова.       Ло протяжно зевнул и принялся длинной прямой палкой шевелить костер, распаляя дымящиеся угли, выбивая из них россыпь алых искр, чтобы заняться каким угодно делом и немного взбодриться. Он задумался, что хорошо бы было о чем-то задуматься и погрузиться в славный водоворот рассуждений, однако сейчас все мысли в голове стали тяжелыми булыжниками на дне сознания, и поднять хоть один из них у него не осталось сил, а если бы и удалось поднять, то это лишь бы на мгновение всколыхнуло разум, ведь злосчастная мысль настолько тяжела, что снова рухнет вниз – ниже, чем было до этого. Единственное, что всё же вертелось у него в сознании, так это простые искренние слова: «хочется спать», которые, вопреки желанию найти какую-нибудь тему для обмусоливания в собственной голове, Ло старательно прогонял от себя, боясь не сдержаться, поддаться коварному искушению и погрузиться в сон, оставляя костер на произвол судьбы, а судьба, как Ло прекрасно знал, его недолюбливала. Ещё очень непредусмотрительно уснуть и остаться совсем беззащитным в незнакомом, непроверенном, оттого потенциально опасном пространстве, к тому же по соседству со своим злейшим врагом, который уже дважды проявлял намерение избавиться от него и…       Ло потряс головой и обратил свой взгляд к небу: кроме ожидаемой черноты он увидел россыпь ярких звёзд, которые каждую ночь неизменно освещали мир, но оттого не переставали быть чудесно-удивительными, притягательными, прекрасными. Передвигаясь по морю на подводной лодке, у него и у всей его команды не так часто выдавалась возможность увидеть настоящие звёзды на небе, не в атласах, а если добавить к ситуации то, что на Гранд Лайн постоянно менялась погода, часто ночи были хмурыми – облака закрывали ночные светила от любопытных глаз. Это так грустно.       Ло зевнул настолько сильно, что у него хрустнула челюсть. Он всё же смог занять себя, окунувшись в бессмысленный поток рассуждений, но это всё равно не помогало: мысли растягивались, путались, обрывались, и вовсе не из-за того, что были совсем уж ужасны, непригодны для мышления, а потому что усталый разум Ло терял нить собственно созданного повествования, и выходило то, что выходило. Он бы мог взбодриться, умывшись, но не имел возможности подняться с места и подойти к морю, так и не мог позволить себе быть настолько расточительным, чтобы потратить на умывание бесценные запасы пресной воды, когда как пополнять их он будет только завтра днём. Или уже сегодня? Ло понятия не имел, сколько прошло времени с момента заката или с той минуты, когда Дофламинго отвернулся от него и заснул, но ощущалось оно, как три вечности и один век в придачу.       Он всё же задремал, но совсем ненадолго – костёр не успел потухнуть, когда он резко вынырнул из омута сна, и молодой мужчина, терзаемый чувством вины из-за собственной оплошности, засуетился и вывалил в огонь новый хворост, после чего стал усиленно тормошить ветви, вызывая больший аппетит у пламени. Перед глазами мокрыми пятнами стояли слёзы от недосыпа, затрудняли обзор и немного подбешивали как очередное доказательство слабости человеческого тела, но Трафальгар их вытер и упрямо продолжил нести свой дозор.       Так Ло ещё несколько раз так впадал в короткий тревожный сон без сновидений, каждый раз корил себя, и позволил себе расслабиться только тогда, когда небо ощутимо окрасилось в яркие цвета, будто несчастную радугу растянуло на невообразимую ширину – на востоке солнце поползло по небосводу, и больше не было смысла в поддержании костра, что хорошо – хвороста ведь больше не осталось. Молодой мужчина со спокойной душой опустился на бок, обнимая себя за плечи, и слепил свои ресницы под свинцовой тяжестью опустившегося сна.       На сей раз сон был совсем скудным, он будто бы закрыл глаза и уже через секунду открыл их снова, только положение солнца изменилось, и Дофламинго завозился перед пробуждением – его резкие движения и послужили будильником для чуткого пирата. Ло поднялся, недовольно разминая затекшие конечности, а затем отряхнулся от песка – хотелось хотя бы немного привести себя в порядок. Получилось, похоже, не очень, потому что первым, что сказал ему Джокер, было:       – Ты вообще спал? – Ло в ответ положительно промычал, что совершенно не убедило его «соседа», но спорить он не стал. – Как скажешь.       Утро текло для Ло неторопливо и лениво, потому что заняться было решительно нечем. Можно было бы придумать для себя полезное занятие, но совсем не отдохнувший мозг не желал думать – Трафальгар решил воспользоваться возможностью и просто лежать на пляже как можно дольше. Несколько раз Донкихот пытался завести с ним странные, не связанные с их положением разговоры, но Ло быстро убивал дискуссию на корню.       К сожалению, провести так весь день было нельзя – солнце приближалось к зениту, и просто лежать даже под тенью чуда инженерной мысли от Джокера становилось невыносимо. К тому же у них совсем закончилась вода, и решение было очевидно: стоило только Трафальгару заикнуться о том, чтобы пойти к озеру, как старший мужчина поддержал идею. И стал активно ее реализовывать, лично подняв на ноги Ло, как будто тот сам не смог бы.       – Идиот, – сквозь зубы процедил парень, но также он отметил, что сегодня Дофламинго двигался куда менее скованно. Врач внутри Ло немного порадовался этому, сам Ло – нет.       Благо, шагать Джокер продолжил примерно с той же скоростью, и младшему мужчине не приходилось прилагать лишние усилия, чтобы не отставать. Так он без проблем преодолел уже знакомый маршрут: Ло по-прежнему отказался от помощи при подъёме на выступ и пытался держать глаза открытыми больше времени, чем закрытыми. Главное в этом было не смотреть на Дофламинго – тот широко улыбался, будто бы прогуливался по королевскому парку, а не пробирался сквозь дикие джунгли, и от это вызывало у младшего мужчины сильное желание сморщиться и прикрыть глаза. А так и уснуть на ходу можно.       Сбоку хрустнул хворост, и оба мужчины повернули головы навстречу звуку. Ветки пышных кустов зашевелились, и красная кабанья морда с двойными бивнями раздвинула зелёные листья, заинтересованно поглядывая на них. Ло даже не успел осознать ситуацию – стоило Дофламинго шагнуть в сторону несчастного животного, как кабан испуганно взвизгнул, развернулся и убежал в сторону, из которой выполз. Похоже, после вчерашнего, кабаны, если не вся местная фауна, стали остерегаться Джокера. Последнее могло стать причиной того, что за всю ночь ни один гад не пытался подползти к ним.       – Похоже, охота нам не светит, – в конечном итоге прокомментировал ситуацию младший пират.       Возможно, он преувеличивал, но Дофламинго от этого замечания стал чрезмерно самодовольным.       – Не скажу, что я расстроен, – в ответ Ло закатил глаза, не желая спорить о том, что это, вообще-то весьма неплохой способ пропитания. С кем тут спорить? С человеком, который пытается произвести впечатление даже на необитаемом острове? На мартышек, наверное. Если они тут вообще были.       Ло с Дофламинго почти достигли озера, как за спиной снова раздался шум – какой-то нарастающий глухой стук вперемешку с шуршанием кустов. Молодой пират тут же напрягся и обернулся через плечо, чтобы увидеть весьма дерьмовую картину.       – Вот же ж… – старший мужчина тоже повернулся всем корпусом назад, чтобы увидеть, как на них несется другой кабан.       Главное отличия этого представителя своего рода от всех остальных, встреченных незадачливыми пиратами ранее, заключалось в том, что этот кабан был примерно в пять раз больше. Еще у него было порвано левое ухо, глаза, казалось, горели бешенством, а из ноздрей валил пар, но это уже несущественные мелочи, финальные штрихи на картине стремительно приближающегося пиздеца.       Не раздумывая ни секунды, Трафальгар ринулся в сторону Джокера – так тот точно увидел бы и, возможно, смог бы понять его намерения увернуться от тупого животного, которое уже набрало такую скорость, что не смогло бы вовремя затормозить или свернуть. И Дофламинго его, казалось, понял – по крайней мере побежал вслед за парнем, а потом без труда обогнал.       Что же, это сработало, и ему с Джокером удалось уйти с траектории кабана, но это было только начало. Возможно, конечно, этот зверь просто случайно бежал на них, однако в это верилось с трудом. Скорее всего, сейчас он затормозит и возобновит погоню. Нужно что-то предпринять, но во внезапном стрессе усталый мозг просто отказывался работать, выдавая одну мысль: «БЕЖАТЬ!» – это никуда не годилось!       Выравнивая дыхание, Ло спросил:       – Что нам де-е-е?.. – и оборвал вопрос на полуслове.       Внезапно весь мир качнулся, и Трафальгар оказался лежащим затылком на земле. Только через бесконечно долгую секунду он осознал, что Дофламинго настолько ускорился, что цепь между ними натянулась до предела и потянула младшего мужчину, из-за чего он споткнулся (Джокер, должно было, тоже грохнулся, однако проверять сейчас это не было ни времени, ни желания). Только думать об этом всё же не стоило, поскольку Ло потратил драгоценные крупицы времени перед тем, как попытался снова подняться и возобновить движение.       А теперь он чувствовал – поздно. Он недалеко убежал от этой громадной твари, и она нагнала их слишком быстро: парень ощущал горячее смердящее дыхание волосами на макушке.       – Ло! – крикнул впереди Дофламинго, однако парень его не слышал. Он перевернулся лицом к кабану и медленно попятился на карачках, стараясь двигаться медленно и бесшумно, чтобы не спровоцировать зверя.       С такого расстояния Трафальгар отчетливо ощутил зловонное дыхание и разглядел слипшуюся грязную шерсть, зазубренные двойные бивни, дрожащие от злости ноздри и огромные копыта: одной ногой кабан нервно бил землю, выкапывая внушительного размера яму. Было ясно: животное готово напасть в любое мгновение.       Ло ничего не оставалось, кроме как выхватить свой меч раньше, чем кабан проткнёт его бивнем или раздавит копытом.       Он за одно молниеносное движение достал лезвие из ножен и выставил саблю перед собой. Тут же кабан ринулся вперед, оставляя за собой вдавленные лунки в земле.       В голове пронеслось осознание: его затопчут.       И он ничего не сможет сделать, без сил своего фрукта он не способен этого избежать.       Он перехватил рукоять, чтобы хотя бы распороть этой скотине брюхо.       Он не умрет один!       Несколько долей секунды Трафальгар находился в подвешенном состоянии неопределенности между жизнью и смертью, но перед глазами не стали проноситься события прошлого, напротив, его разум стал кристально чистым, сконцентрировавшись на происходящем. Так он смог заметить движение сбоку.       А потом кабан рухнул на него сверху, напарываясь шеей прямо на выставленное лезвие. Животное яростно захрипело и стало беспорядочно трепыхаться на земле, еще сильнее насаживаясь на лезвие.       Ло было трудно поверить в то, что он всё ещё жив, даже горячая кровь, заливающая его лицо и тело, не смогла вывести его из оцепенения.       – Ты цел? – Дофламинго отбросил обломки бревна, которым так удачно смог завалить кабана, и теперь уже отпихнул тушу в сторону, освобождая Ло.       Молодой мужчина отпустил меч и рассеянно попытался вытереть кровь с лица, но только размазал её, а потом, будто бы только вспомнив, что его спросили, сказал:       – Вроде бы, – он сам бы не узнал этот хриплый слабый голос, вырвавшийся у него изо рта, однако Дофламинго даже ухом не повел:       – Идти можешь? – и, не дожидаясь ответа, старший мужчина поставил его на ноги, придерживая за талию. – Пошли, мы уже почти у воды.       Дорога и впрямь была близкой, и то, что Трафальгар её совсем не запомнил – совершенно не страшно. Поразительное опустошение, но вместе с ним переполненность погрузила молодого человека в некое подобие транса, и он пришел в себя только тогда, когда Джокер прикоснулся к его лицу смоченной ладонью, вероятно, пытаясь смыть кровь.       Первым порывом было оттолкнуть мужчину от себя, но Ло одернул себя. Сейчас он не в том положении, чтобы идти на конфликт с Дофламинго, который опять его спас. Нет, просто помог, но эта помощь была неоценима.       Вместо грубости парень сказал:       – Нет, спасибо, я сам.       Дофламинго колебался несколько секунд, внимательно рассматривая молодого человека, а потом медленно отпустил его плечо и отстранился сам, предоставляя Ло возможность действовать самому.       – Спасибо, – ещё раз поблагодарил Трафальгар, явно до сих пор пребывающий немного не в своём уме, иначе эту странную вежливость объяснить было нельзя – Дофламинго усмехнулся, медленно расслабляя напряженные мышцы тела.