//Кабинет директора//
Виноградов стоит у окна, нервно постукивая пальцами по подоконнику, отбивая какой-то неизвестный ритм. Благодаря внезапной проверке всё зашло слишком далеко. Портить только что налаженные отношения совсем не хотелось, да и вовсе не было нужным… Вышло то, что вышло, но превысило все рамки действительности, которые только могли бы быть в данной ситуации. Леониду бы хотелось попросить прощения, да, с другой стороны, за что? Антон сам виноват — первый начал, проявил, так сказать, инициативу… Но всё же, началось-то всё с пряток под столом, что придумал голубоглазый… — Это всё неправильно. Так не должно было получиться… — шепчет Леонид, потирая пальцем подбородок. — Ох… Да он же мне в сыновья годится! Виноградов стучит кулаком о подоконник, от чего цветочные горшки, стоящие рядом, подрагивают и бренчат. Раздражает. Почему всё вышло именно так? — Ну, Шастун… Попадись мне только. Какой бы жизнь тебе не казалась сладкой — моя месть будет намного слаще! — посмеивается директор, подбоченившись. — Уж поверь мне, Я сказал — Я сделал!***
Дома так привычно одиноко, прохладно и душно из-за постоянно закрытых окон, что не открывались уже около месяца. Антон лежит на кровати, крутя в руках пачку сигарет. Привычка снова вернулась на своё место с того самого дня, когда Виноградов застал его в кабинете, лежащим на полу. Никотин, судя по всему, для него не только спасение во время размышлений, но и наркотик, отравляющий организм… Выкурив, на нервяке, почти всю пачку «Marlboro», Антон тушит окурок в пепельнице, наблюдая за струйкой дыма, что медленно поднимается к потолку, мгновенно исчезая. Повернув голову к зеркалу, что в этой комнате стоит не очень давно, Шаст замечает привычные ему покрасневшие глаза и искусанные губы. Проведя большим пальцем по нижней губе, Антон вновь вспоминает прошедший день и разочаровывается в себе. — Всё же это было лишним… Пора спать, завтра не могу опаздывать… — Шастун выключает свет, ставит будильник на 7 утра и ложится спать, укутываясь в мохнатый плед.***
На часах 8:30 утра, а Шастун уже на работе. Сегодня юноша был готов на всё, лишь бы фигуристы их школы заняли самые высокие баллы. С самого утра менеджер встречал участников соревнований, улыбаясь каждому, наделяя их дозой настроения и позитива; бегал в костюмерную за костюмами и украшениями для фигуристов; сидел с ними на утреннем прогоне программы, подбадривая каждого с трибун. Сегодня выделился и Сергей Борисович, что был в отличном настроении. На этот раз вся музыка была подобрана точь-в-точь под движения. Все композиции были по-разному хороши: в одних моментах у кого-то играла романтическая мелодия, что дарила гармонию, женственность и подчёркивала всю красоту танца; а в других моментах играли песни рок- и поп-исполнителей. — Ну, как тебе? Шикарно танцуют, скажи ведь? — толкает Антона в плечо Матвиенко. — Первое место однозначно наше! — Сергей Борисович, это красота высшего ранга! — восхищается парень. — Всё так подобрано…слов просто нет. — А Оксанка-то какая красотка! Ты глянь, одни аксели как выполняет, просто отвал башки! — подмечает хореограф. — Да, тут все хороши. Ну, причина ясна — у них крутой хореограф! — улыбается Антон, делая комплимент мужчине. — Ой, да ладно тебе, скажешь тоже! — наигранно смущается Матвиенко. — Спасибо, что ценишь мою труд, Антоха! Шастун кивает Сергею Борисовичу, а сам вслушивается в музыку, что играет на фоне из колонок. К большому удивлению, юноша слышит песню, что сам предлагал взять для соревнований ещё в самом начале своей работы. — Вы всё-таки взяли эту песню? — Какую песню? — Сергей отвечает вопросом на вопрос. — А, эту… Да, Леонид Сергеевич подумал, что она всё же впишется в образ Оксаны. — Хм… Понятно… — поджимает губы. — «Леонид Сергеевич значит, да?» — Ребятки, сейчас даю Вам передохнуть 20 минут, далее второй прогон! — кричит на весь зал Матвиенко, выключая аппаратуру. — Встречаемся здесь ровно в 10:15, отдыхайте! До начала соревнований остаётся чуть меньше 3 часов. Потихоньку начинают приезжать фигуристы из других школ, что занимают свободные тренировочные катки для прогона своих программ. В основном же зале всё практически готово к использованию: оборудование, чистые трибуны, всякая разная атрибутика для фигуристов и куча ящиков с охлаждённой водой. В VIP-зоне тоже всё прибрано, аккуратно расставлены бутылки с водой для тренеров и директоров школ. Все документы и списки подготовлены заранее, чтобы, в случае чего, не нужно было бегать по всему корпусу в поисках той или иной бумажки. Последний прогон пролетел для Антона так же незаметно, как и незаметно появились зрители, что заполнили трибуны практически полностью. Неужели так много людей пришло болеть за своих сыновей и дочерей…? Допустим так, окей… Менеджер проходит мимо зрителей, поднимаясь по лестнице к выходу из зала. — «А куда мне вообще идти-то…». — думает Антон, высматривая с высокой точки кого-то из сотрудников школы. — «Блять, а VIP-зона где…?» — Антон Андреевич, идите сюда! — кричит, откуда-то снизу, Юлия Витальевна, что издали заметила растерянного менеджера. — Мы Вас уже заждались! Шастун выдохнул, подбегая к VIP-зоне, улыбаясь всем присутствующим в ней. Здесь сидели тренеры из разных школ, в том числе Матвиенко, Юлия Витальевна, несколько сотрудников в качестве волонтёров и директора школ, а с ними и Виноградов, собственной персоной, посмотрев на которого, Шастун тут же перестал улыбаться из-за нахлынувшей неловкости. — А вот и наш менеджер, Антон Андреевич! — проговаривает Леонид Сергеевич, оглядываясь на других руководителей. — Менеджер моей школы фигурного катания. — З-здравствуйте, рад знакомству… — запнувшись, промолвил тот. Леонид похлопал ладонью рядом с собой, указывая на свободное место, где Антон мог бы сидеть всё мероприятие. Шастун же заметил этот жест, присаживаясь чуть дальше от мужчины, чтобы лишний раз не дотрагиваться до него. Леонид Сергеевич смотрит на наручные часы, что показывают 12:25. — Почему не включают аппаратуру? — Задаюсь таким же вопросом, Леонид Сергеевич… — непонимающе смотрит на него Матвиенко. — Может случилось что? — Да быть не может, недавно всё проверяли, всё хорошо работало! Виноградов, достав мобильник, набирает номер звукооператора, что, естественно, не отвечает на звонок. До начала мероприятия и, собственно, самой трансляции, которая будет выводиться на ТВ по всей России, остаётся чуть больше 10 минут. Итог — звукооператор, он же и комментатор, не явился на работу по неизвестной причине… В радиорубке сейчас никого нет, следовательно и трансляцию никто начать не сможет вовремя… Вопрос — что делать? — Звукооператор не берёт трубку… Вот предупреждал же, не опаздывать! — ругается Леонид Сергеевич, пряча телефон обратно в карман брюк. — Всё самому приходится делать! Директор встаёт с места, но не уходит, лишь косо смотрит на Шастуна, немного ухмыляясь. Сделав шаг к юноше, мужчина хватает того под локоть, поднимая с дивана: — Пойдёшь со мной, я один не справлюсь. — Чт… Э-эй! — возмущённо визжит Антон. — К-куда?!//Школьная радиорубка//
Леонид Сергеевич заводит юношу в небольшую каморочку, что находится чуть выше трибун. Отсюда отлично видно всю площадь катка и насколько он освещён. Антон боязливо осматривается вокруг, замечая много оборудования: колонки, микшеры, экраны с камерами и, конечно же, микрофоны, один из которых Виноградов напяливает на себя, настраивая гарнитуру. — Чего стоишь? Бегом надевай и будем начинать! — директор впихивает тому второй микрофон в руки. Антон растерянно смотрит на него, не понимая, что от него вообще хотят. Кое-как надев на себя оборудование, запутавшись в проводах, Шаст садится на одно из кресел, почувствовав на себе взгляд Леонида. — Ч-что? — Ты вообще видел такие микрофоны вживую…? — поздно задаёт вопрос голубоглазый, поправляя парню оборудование. — Дай сюда! Вот так это всё крепится, а не так, как ты нацепил. Так, кхм, ну… Начинаем! — Л-Леонид Сергеевич! Погодите… — останавливает его Шаст, хватая за руку, что потянулась к кнопке «начать трансляцию». — А что вообще делать-то…? Виноградов закатил глаза, вновь посмотрев на часы — 5 минут на объяснения ещё есть, так что… — Горе луковое! Смотри, здесь камеры, с который будет вестись трансляция, — показывает мужчина на экраны, — ими займусь я, так же, как и комментированием во время показа программ. На тебе будет музыка и объявление выступающих. Музыку переключаешь с компьютера, а громкость выстраиваешь с помощью микшера. — указывает на пульт управления, тыкнув пальцем в нужные дорожки. — Музыка вся по списку выстроена, главное вовремя включить и переключить. Так… а вот это — твой текст, здесь всё, что говоришь ТЫ, подчёркнуто зелёным. Андестенд? Шастун переваривает в себе информацию, неуверенно кивая в ответ директору. Тот улыбается, похлопывая юношу по плечу, мысленно желая удачи им обоим, начиная трансляцию. Менеджер, занервничав, трясущимися руками включил первую композицию, на что получил одобрительный кивок со стороны старшего, что уже начал говорить речь: — Добрый день, уважаемые зрители! Сегодня тот день, которого мы все так долго ждали! Давайте пожелаем нашим фигуристам удачи и громко покричим! В зале слышатся звонкие крики зрителей, а рядом с Виноградовым сидит тихо ахуевающий Антон, посчитавший такое приветствие от директора немного тухлым. Пока он кривился от речи голубоглазого, совсем забыл о своей работе. Вернуться из зависшего состояния ему помог Леонид, что толкнул его в плечо: — Прекращай летать в облаках. — шепчет, прикрыв микрофон. — Представляй первого фигуриста, дурень! — А, кхм… Итак, для исполнения коротких программ на лёд приглашается Пётр Литвинский, город Липецк. — Антон собрался, проговорив всё очень чётко, переключая музыку, как только фигурист встал в центре катка. Шастун наблюдал за движениями фигуриста, что были хорошо отточены. Видимо тот тренировался днями и ночами — слишком хорош, ещё и первый выступает Параллельно наблюдениям, менеджер слушает комментарии Виноградова, что не пропускает ни одного выполненного элемента, подчёркивая те места, где прыжок или вращение были выполнены великолепно. — Что ж, программа Петра довольно хороша. У него есть все шансы занять первое место! Давайте дождёмся мнения жюри и перейдём к следующим выступающим! — тараторит Леонид. — Итак, 5,9; 5,9; 6,0; 6,0; 6,0. Неплохой результат! Зрители проводят фигуриста громкими овациями, выжидая следующего: — Для исполнения коротких программ на лёд приглашается Ксения Титова, город Курск. — проговаривает Антон, снова меняя музыку, что уже стала более мягче и романтичнее, чем та, что была в программе парня. Шастун думал, что эта часть работы будет сложной, но не так уж это и так. Скорее…это не сложно, а скучно. Сиди переключай музыку и объявляй выступающих — ску-ко-та, да и только! Но его мнение стало резко меняться с того момента, как он ощутил ладонь Виноградова на своём колене, что легонько сжимала его. Перепугавшись, Шастун пытается убрать руку Леонида, но тот лишь поднимает её выше, усилия хватку уже на бедре, от чего юноша пискнул, забыв о том, что микрофон включён. Понимает он это тогда, когда Леонид приставляет палец к своим губам, молча указывая на микрофон, ухмыляясь. — «Блять… Он что, собрался мстить?». — глаза Антона округляются, а сам он отрицательно кивает директору, пытаясь всё же убрать его руки от себя. — «Сука, я даже сказать ничего не могу!» Виноградов рассматривает Антона, будто свою жертву, что он поймал и собирается съесть прямо здесь и прямо сейчас. Он засматривается на длинные, тонкие пальцы юноши, что украшены металлом; на русые волосы, что было так приятно трогать тогда, в кабинете; на его худощавое телосложение, из-за которого выделяются ключицы, выглядывающие из-под ворота толстовки. Да и, в общем, ему нравится видеть трясущегося менеджера, что боится издать даже самый тихий звук. Придвинув парня ближе к себе, дёрнув за сидушку кресла, Виноградов всматривается в покрасневшее лицо Антона, что нервно сглатывает слюну. Музыка резко заканчивается, как и программа фигуристки, про комментирование которой Леонид забыл из-за более интересного дела: — Не представляете, настолько шикарная программа, что аж сказать нечего! Ксения большая молодец! Подождём результаты! — Леонид проговаривает свою речь, а сам, в это время, держит менеджера за кисть, удерживая на месте. — 6,0; 5,9; 5,9; 5,0; 5,0. — На лёд приглашается О-Оксана Суркова, г-город Воронеж. — быстро протараторил Шастун, чувствуя, как Леонид лезет к нему под толстовку, прикасаясь к коже холодными пальцами. — «Блять, блять, блять, блять, блять!!! Нет…» Щёлкнув мышкой на нужную композицию, Антон прикрывает микрофон ладонью, вспомнив, что точно так с ним говорил директор вначале трансляции: — Леонид Сергеевич, ч-что Вы творите?! — шепчет он, всё ещё в попытках оттолкнуть от себя старшего. — Мы же в прямом эфире! — Я знаю. — ехидно улыбается мужчина, шепча в ответ. — Если будешь отпираться, будет только хуже! Шастун закрывает рот, всё также смотря на Виноградова. Слова песни, что играет в программе Оксаны, подходят к припеву, которого, по всей видимости, ждал Леонид, опустив ладонь чуть ниже живота Антона. Юноша вздрагивает, цепляясь одной рукой за материал кресла, а другой за ногу Виноградова, что уже успел расстегнуть ширинку его джинс. Прикрыв рот ладонью, Антон кусает её в тот момент, когда Леонид касается пальцами горячей плоти, поглаживая большим пальцем головку. Наблюдая за действиями директора, парень не может понять, как попал в такую ситуацию, в которой до него буквально домогается его работодатель… Ах да, это же тот работодатель, которому он сам вчера отсосал под столом. — Мм… — Тшш-тшш… Тихо, Антоша, тихо. — вновь шепчет голубоглазый, прикрыв микрофон. — Ты же не хочешь, чтобы нас слышала вся страна? Антон быстро машет головой из стороны в сторону, возбуждённо смотря в горящие глаза мужчины, что дрочит ему прямо сейчас, в прямом эфире… — И это была великолепная Оксана Суркова! Поаплодируем девушке! — комментирует Виноградов, увидев, что фигуристка завершила свою программу. — По баллам вовсе великолепно — 6,0; 6,0; 6,0; 5,9; 5,9! Мужчина смотрит на парня, что уже не в состоянии работать дальше из-за возбуждения, и принимает решение делать это в одиночку: — Следующим на лёд приглашается Дмитрий Васнецов, город Москва. Шастун понимает, что директор взял всю работу на себя, пытаясь снять микрофон, за что получает еле слышный шлепок по бедру, запрещающий ему снимать оборудование. За шлепком Виноградов ускоряет темп, заставив Антона прогнуться в спине, но всё же сдержать вырывающийся из его уст стон. — Хороший мальчик. — шепчет директор, останавливаясь. — Давай-ка попробуем кое-что… — Ч-чт… Мм?! Менеджер не успевает прошептать вопрос, как его приподнимают на месте, сажая на бёдра, прикрыв рот ладонью. Антон, конечно, думал, что Виноградов строгий и может быть жестоким, по отношению к своим сотрудникам, но не настолько же! Ему стыдно от ситуации. Его возбуждает эта ситуация. Он ничего не может сделать с этим! Шастун сейчас в плену крепких мужских рук, одна из которых не даёт ему издать ни единого звука, а другая надрачивает до тех пор, пока Антон не вцепится в Леонида мёртвой хваткой, пытаясь предупредить о том, что хочет кончить… — Что такое? Больше не можешь? — спрашивает Леонид Сергеевич, положив голову на плечо юноши. — Это только начало, Антоша! — «Блять, пожалуйста… Хватит…». — думает Шаст сквозь слёзы, что текут из закатанных от возбуждения глаз. — «Я сейчас умру…»//Спустя час//
— Наше соревнование подошло к концу! Поздравляем участников, что вошли в тройку лучших! Остальные — не расстраивайтесь, у Вас ещё всё впереди! До скорых встреч! — договаривает Леонид, отключая трансляцию. Пока зрители покидают зал, мужчина включил рандомную музыку, что была в их плейлисте. Немного скривив лицо, увидев название песни — Katy Perry «E.T.», он замечает менеджера, что стоит практически у двери. Второпях сняв с себя аппаратуру, Виноградов вскакивает с кресла, в два шага догоняя Шастуна, что уже собирался сбежать от него. Видимо, снова захотел спрятаться в своём кабинете — не получилось… — Пустите! Леонид Сергеевич! — вырывается Антон, крича на директора. — Вам этого было недостаточно?! — Да заткнись ты уже! — Леонид Сер… Ммх?! Как по сценарию, прямо на припеве песни, Леонид впивается в губы Антона, нежно сминая их, иногда покусывая то нижнюю, то верхнюю. Прижав юношу к стенке, подняв его руки над головой, директор ставит колено между его ног, преграждая тому все пути к отступлению. Антон пытается вырываться, но ничего не получается. На поцелуй он не отвечает — ждёт, когда старший наиграется и отстанет, но всё вовсе не так просто, как ему могло бы казаться. Леонид приподнимает колено, задев вновь возбуждённый член юноши, от чего младший открыл рот, застонав. Виноградову удалось заставить Антона открыть свой блядский рот, после чего он сплёл язык Шастуна со своим, сделав поцелуй более влажным и страстным. Минута и менеджер уже перестал искать пути выхода, расслабив тело, полностью отдавшись ласкам директора. Оба забылись. Растворились друг в друге. Антон жалобно стонет в поцелуй, держась за шею мужчины, пока голубоглазый лапает его под толстовкой, холодными пальцами пересчитывая рёбра, от чего младший змеёй извивается в его руках. Дыхание участилось, а сердце скоро выскочит из груди… Шастун немного прикусывает губу Леонида, когда тот внезапно поднимает его, ухватив за бёдра. Воздуха в лёгких уже перестаёт хватать, потому Антон бьёт Виноградова кулачками по плечам, заставляя его остановиться. Мужчина медленно отстраняется, смотря на юношу из-под неплотно прикрытых век, тяжело дыша. Он вновь рассматривает паренька, что пытается перевести дух, чуть приподнимая голову, дабы не смотреть в глаза Виноградова и не смущать себя ещё больше. — Аххм… Л-Леонид Сергеевич… — выстанывает менеджер, почувствовав, как тот потирается носом о его оголённую шею, немного прикусывая белую кожу, — н-не кусайте… — Прости…но ты вынуждаешь меня это сделать, Антон… — грубо хрипит старший прямо в ухо юноши, что дёргается от мурашек, что прошлись по телу, будто ток. Антон смотрит на возбуждённого Леонида, облизывающего покрасневшие губы, что резко расплылись в дьявольской ухмылке. — «Будь, что будет…». — думает менеджер, прижимаясь к директору всем телом, притянув его к себе за затылок, да так сильно, что бьётся зубами о зубы старшего, болезненно простонав. — «Блять…» Виноградов, придерживая Антона за бёдра, садится на первое из попавшихся кресел, что стояли в радиорубке, сажая поверх себя юношу. Прервав поцелуй, он тянет толстовку парня наверх, оголяя худое тело. Антон же в ответ стягивает с голубоглазого рубашку, от которой отлетает несколько пуговиц, наблюдая за чуть подкаченным торсом мужчины. Руки директора медленно оглаживают впалый живот паренька, поднимаясь к набухшим бусинам сосков. Шастун дёргается, когда Леонид проводит горячим языком по одному из них, немного прикусывая, а другой нежно поглаживает большим пальцем, чуть надавливая. — Ммх! П-погодите… К-куда Вы… — Антон пугливо оглядывается назад, почувствовав в своих джинсах руку Леонида, что успел их расстегнуть и приспустить в районе ягодиц. — М-может не нужно? Мужчина менеджера и слушать не собирается — он вскакивает с места, толкая Антона к столу с оборудованием, о который тот больно бьётся поясницей, вскрикивая. Испуганный. Наполовину голый…Даже больше… Прижатый к столу в радиорубке. Наедине со своим директором… В душе даже и мыслей никогда таких не возникало, что такое может когда-то случиться с Антоном… — Перевернись… — Л-Леонид Сергеевич… — Перевернись я сказал! — рычит голубоглазый, сжимая руки на бёдрах юноши, от чего тот шипит в ответ, хватая мужчину за запястья. — Антон. Шастун послушно переворачивается, за что получает одобрительное поглаживание по пояснице, что ещё побаливает от удара, и смешок. Антон приподнимает взгляд, видя перед собой окна с видом на трибуны, что недавно были заполнены людьми — сейчас там уже пусто, никто их не услышит. В окнах можно было разглядеть еле заметное отражение, в котором видно полуголого Леонида, что так же смотрит в это отражение на измученное лицо Антона. — Ты слишком послушный… — шепчет он, поглаживая одну из ягодиц юноши. — До невозможности послушный, Шастун… Парень цепляется пальцами за край стола, почувствовав, как Виноградов пальцами касается колечка мышц, медленно вводя один из них в его нутро. Шастун приоткрывает рот в немом стоне от дискомфорта, чуть отстраняясь от мужчины, на что тот резко притягивает его за талию обратно, добавляя второй палец. — А-ай! *хнык* ММхм?! — Я же говорил не отпираться… Сам виноват! — говорит Леонид, двигая пальцами внутри Антона, что посматривает на него в отражение из-под взмокшей чёлки. Пара минут отпираний менеджера не принесли для него никакой пользы, только более болезненное отношение брюнета в ответ. Антон жалостно стонет, чувствуя, как мужчина, разработав колечко мышц, входит в него на сухую. Директор закрывает его рот ладонью, входя полностью до основания, жмурясь от невыносимой узости. Тело пробивает болью до кончиков пальцев, от чего юноша вскрикивает, смаргивая слёзы, скопившиеся в уголках глаз, что текут по щекам, намочив руку Леонида. — Узко… Агрх! — рычит мужчина, остановившись, поглаживая Антона по волосам, в попытках немного успокоить. — Тшш, Антош, всё в порядке. Потерпи немного. — ММм! *всхлип* Ах… Б.ль.но! *всхлип* Мужчина нежно целует спину менеджера, поднимаясь поцелуями-бабочками от лопаток к загривку, кусая до болезненного вскрика Шастуна, что в ответ кусает Леонида за ладонь, пока тот потихоньку начинает двигаться. Виноградов толкается медленно, не резко, ожидая, пока Антон сам попросит ускориться, что и происходит немного позже. — Леонид… С-Сергеевич! Ахм, боже… Перевернув юношу к себе лицом, Леонид продолжает вбиваться в его тело, наблюдая за заплаканным лицом менеджера, что вновь подставляет шею под жаркие поцелуи и покусывания, сжимая волосы директора длинными пальцами. На теле парня уже не осталось живого места, где Леонид бы не укусил его, либо не поставил смачный засос. Поясница, как и всё остальное, уже начинает знатно побаливать, а ноги затекают, отдавая судорогами. Антон, устало прижимается к Виноградову, царапая его плечи и лопатки короткими ноготками. — Блять, Шастун… — ругается брюнет, выходя из юноши, кончая тому на живот. — Ты невыносим… Дыхание сбито к чертям собачьим. Сил совершенно ни на что не осталось. Два тела вновь сливаются в конечном поцелуе. Антон из последних сил выдавливает улыбку, утопая в океане голубых глаз Леонида, что при первой встрече не были такими яркими и притягательными… Секунда и парень приходит в себя, понимая, наконец, что сейчас произошло между ним и его директором. Обматерив себя и весь мир миллион раз, Шастун мягко отталкивает от себя Леонида. Вытерев с живота вязкую жидкость, взяв первое, что попалось под руку, менеджер молча одевается, собираясь всё же покинуть помещение. Антон в слезах, неожиданно для самого себя, выходит из радиорубки, направляясь в ближайший туалет. Парень запирается на щеколду, а затем смотрит на себя в зеркало. Заплаканные глаза, покрасневшие от поцелуев губы; шея, руки и ключицы искусаны и покрыты засосами, что исчезнут ещё не скоро… Шастун проворачивает ручку крана, пустив воду, а сам садится на кафель, прикрывая ладонями лицо, рвано выдыхая. — «Это произошло снова… Почему со мной? Почему именно с ним?!». — Антон прикрывает глаза, всё ещё ощущая ноющую боль в районе ягодиц и поясницы. — «Для чего это всё было?» Антон дрожит всем телом. Захлёбывается слезами, сидя на полу туалета, поджав колени ближе к себе. Юношу снова охватывает страх и паника. Снова вспоминается тяжёлое детство, в котором он не был любим. Проявилась вся та боль, что копилась со времён его жизни с отцом.