Court/Суд

С этими тёмными эмоциями, промелькнувшими в их выражениях, Орден смещается так, что все они стоят у Джексона за спиной, когда он противостоит Хадсону. Мой желудок делает быстрое, неприятное сальто. Всё это похоже на разборки на Старом Западе, и я не хочу попасть под перекрёстный огонь. И смотреть, как попадают другие, тоже. Именно поэтому я делаю шаг в пустое пространство между Джексоном и моим товарищем. Хадсон издаёт недовольный звук в горле, но не пытается остановить меня. Я думаю о том, чтобы защищать выбор Хадсона на поле боя, но в конце концов я решаю, что в первую очередь нам нужно сосредоточиться на Луке. Считанные минуты остаются до того момента, когда он превратится в пыль. Я обещаю себе, что мы ещё поговорим о том, чего все ждут от Хадсона в бою, но не сегодня. У нас и так достаточно проблем. — Послушай, Джексон, я всё понимаю. — Я успокаивающе протягиваю руку парню, который когда-то значил для меня всё. — Это отстой. Действительно хреново. Но ты должен понимать, насколько рискованно приглашать сюда родителей Луки. — Рискованно? — Он бросает на меня недоверчивый взгляд, протягивая руки в жесте, очень похожем на тот, что только что сделал Хадсон. Видимо, кровь действительно говорит. — Что ещё, по-твоему, они могут сделать с этим местом? Если ты не заметила, оно выпотрошено. — Не говоря уже о том, что если они захотят напасть на нас, им не придётся ждать выгравированного приглашения, — подхватывает Байрон. — Мы сейчас не очень-то укреплены. — Да, но они не знают, что мы здесь, — говорит Иден, выходя вперёд и становясь рядом с Хадсоном. — Насколько им известно, мы появились, увидели эти разрушения и ушли в неизвестные края. Что, я должна признать, немного похоже на то, что мы должны делать. — Я могу уведомить родителей Луки. — Мариз приподнимается на больничной койке, и хотя она всё ещё бледна, её раны наконец-то начинают заживать. — Пока вы, ребята, отправитесь в более безопасное место, куда-нибудь за пределы кампуса. — Мы не оставим вас, Мариз. — Мэйси звучит твёрдо, когда она подходит к Мариз рядом с Орденом. — Если мы уйдём, ты пойдёшь с нами. — Я ещё не достаточно сильна для этого, — говорит ей вампир-целитель. — Это значит, что мы никуда не уйдём, пока ты не станешь сильной, — отвечает Мэйси. — Кроме того, они оставили тебя умирать, так что они, очевидно, знают, что ты на нашей стороне. Они с такой же вероятностью придут за тобой, если будут знать, что ты жива, как и за нами. — Они не причинят мне вреда, — говорит Мариз, но даже она не звучит убедительно. — Мы не оставим тебя, — повторяю я и иду к холодильнику, чтобы достать для неё ещё одну бутылку крови. Она берёт её и выпивает здоровое количество, прежде чем поставить её на стол рядом с кроватью. — Родители Луки имеют право знать, — снова говорит Джексон, но с каждым словом скрытая агрессия всё больше исчезает из его взгляда. — Независимо от того, предатели они или нет, они заслуживают возможности похоронить своего ребёнка. Что бы ни произошло от приглашения их сюда, какие бы проблемы это ни вызвало, мы с этим разберёмся. Потому что отказать им в этом… — Он закрывает глаза, качает головой. — Отказывая им в этом… — Это делает нас не лучше Сайруса, — заканчивает Хадсон, звучащий так же покорно, как и Джексон. — Некоторые вещи стоят риска, — говорит Мекай. — Делать то, что правильно — одна из них. Иден закусывает губу, и кажется, что она собирается спорить, но в итоге она просто проводит рукой по волосам и кивает. Джексон ждёт, не захочет ли кто-нибудь ещё высказаться, переводя взгляд с одного на другого, от нас к другим. К счастью, согласие Хадсона, похоже, всех убедило. Когда никто ничего не говорит, Джексон поворачивается к Мариз. — Я позвоню. — Затем Джексон достаёт свой телефон и исчезает через комнату к двери и коридору за ней. — И что теперь? — спрашивает Мэйси голосом, который звучит так же дрожаще, как и мой. — Теперь мы ждём, — отвечает Хадсон, его взгляд устремлён на дверь, через которую только что исчез Джексон. — И надеемся, что мы не совершаем огромную ошибку.