Court/Суд

— Для меня честь познакомиться с вами, моя королева. — Для меня тоже честь познакомиться с вами? — Это прозвучало как вопрос, но это больше связано с тем, что я чувствую себя неловко, когда меня называют королевой, чем с тем, что для меня нет чести познакомиться с ним. Он протягивает мне руку, даже продолжая кланяться. Замешкавшись, я собираюсь взять его руку, но Алистер останавливает меня, покачав головой. Я бросаю на него взгляд «что мне делать?», и он улыбается, протягивая мне свою руку. Впервые я замечаю, что на нём витиеватое золотое кольцо с изумрудом квадратной огранки размером с крупный кубик. Он прекрасен — глубокий, прозрачный зелёный цвет, который выглядит очень, очень дорого, и я с ужасом наблюдаю, как он снимает его со своего пальца и протягивает мне. — Что… — Мой голос ломается второй раз за последний час, когда я задаю вопрос, ответа на который я очень боюсь. — Что вы с этим делаете? Он бросает на меня упрекающий взгляд, который говорит мне, что я вправе бояться, как раз перед тем, как он берёт мою правую руку и надевает кольцо на безымянный палец. Я ожидаю, что кольцо окажется слишком большим — руки Алестера намного больше моих — и инстинктивно сжимаю пальцы в кулак, чтобы оно не упало. Но оказывается, что каким-то образом кольцо сидит идеально. Оно тяжёлое, как чёрт, и достаточно большое, чтобы выбить глаз, но оно определённо подходит. Что заставляет мой и без того трясущийся желудок накрениться и перевернуться с такой же силой, как волны, разбивающиеся о скалы под нами. Возможно, у меня ещё не было официальной коронации, но что-то подсказывает мне, что это не просто символично — и что теперь пути назад нет. Этого не может быть. Я не готова к этому. Этого не может быть. Эти фразы проскакивают в моём мозгу снова и снова, пока Честейн берёт мою только что руку и целует кольцо. Моё кольцо. Кажется, ничто в моей жизни не пугало меня так сильно, как этот момент. Ни одиночество на поле Лударес, ни заточение в той ужасной тюрьме, ни даже битва на острове Неубиваемого Зверя. Потому что вся эта история с королевой… это очень много. Это было много, когда была только я. А теперь, когда я узнала, что должна отвечать за всех этих горгулий, отвечать за их безопасность… И всё же кольцо у меня на пальце, а значит, я должна это понять. Наконец-то, наконец-то, Честейн отпускает мою руку и поднимается с поклона. Похоже, он ждёт, что я что-то скажу, но я понятия не имею, что это за обычай. Я говорю: — Спасибо? , — на что Алистер смеётся, а Честейн бросает на меня слегка недоуменный взгляд. Я оглядываюсь по сторонам в поисках чего-нибудь ещё, но прежде чем мне что-то приходит в голову, Честейн смотрит на Алистера и говорит: — Итак, старик. Может, покажем ей, как это делается?. Сначала Алистер выглядит так, будто собирается отказаться от просьбы, чего бы это ни стоило, но потом он ухмыляется шире, чем я когда-либо видела, и говорит: — Во что бы то ни стало, старик. За время, прошедшее с одного быстрого вдоха до следующего, в их руках появляются мечи и щиты. Я едва успеваю осознать происходящее, не говоря уже о том, чтобы увернуться, прежде чем Честейн наносит первый мощный удар. Алистер поднимает щит, чтобы блокировать удар, а затем кувырком — на самом деле кувырком — проносится по воздуху, мгновенно превращаясь в свою форму горгульи, и приземляется на ноги позади Честейна. На этот раз его меч летит по воздуху.Честейн уклоняется в последнюю секунду и так же быстро смещается, нанося удар левой ногой, даже когда он кружится на месте. И вот они уже вдвоём наносят удары сталь о сталь снова и снова. Оба полны решимости победить, оба отлично владеют мечом, а значит, ни один не может одержать верх над другим. И «прыжок» — определённо правильное слово, поскольку они кувыркаются, кувыркаются, прыгают, летают, надеясь застать другого врасплох. Проходит немного времени, и вокруг нас собирается толпа других горгулий с мечами у бёдер, подбадривая Честейна и Алистера. Я окружена горгульями в два раза больше меня, все они смеются, свистят и делают ставки на то, кто победит. В конце концов, я оказываюсь рядом с девушкой, за победой которой я наблюдала ранее, и она ухмыляется от уха до уха, говоря: — Они фантастические, не так ли?. Мне требуется мгновение, чтобы понять, что она обращается ко мне. — Да, они такие. — Мои глаза становятся большими, когда Алистер наносит удар своим мечом, от которого Честейн отлетает назад, выходя из импровизированного тренировочного круга, созданного этими двумя. Он движется так быстро, что я уверена, что он собирается сбить горгулью или трёх, и я готовлюсь к надвигающейся катастрофе. В последнюю секунду они успевают отскочить в сторону, и он приземляется в нескольких ярдах сзади, у основания золотого забора. Секунду он выглядит растерянным, затем на его лице мелькает другая эмоция — раздражение или смущение, я не могу точно сказать. Но затем он снова бросается в бой, быстро и сильно подбрасывая себя в воздух, как пуля из пистолета, и падает обратно на Алистера. Я ожидаю, что Алистер отклонится в сторону, но вместо этого он держится и поглощает удар, а затем использует импульс Честейна против него и отправляет его в полёт в другом направлении. На этот раз Честейн ударяется об ограждение достаточно сильно, чтобы оставить в нём вмятину и выбить воздух из лёгких, что заставляет всех в толпе скандировать имя Алистера. По всей видимости, этот последний приём делает его победителем. Честейн выглядит так, будто хочет возразить, будто он хочет встать и отправить Алистера в нокаут на следующей неделе. Но поскольку скандирование становится всё громче и громче, Алистер кланяется. Другие горгульи бросаются к нему, а одна хватает его за руку и поднимает её в воздух в манере чемпионов всего мира. Честейн тем временем медленно встаёт, отряхивается и ждёт, пока толпа вокруг Алистера немного утихнет, прежде чем подойти к нему, чтобы поздравить. Он широко улыбается, но в его глазах есть что-то такое, что заставляет меня нервничать, даже до того, как он поворачивается ко мне с выгнутой бровью и спрашивает: — Итак, ты хочешь попробовать?. — Что попробовать? — спрашиваю я, озадаченная. К нам спешит другая горгулья, в руках у неё меч и щит. — Вот. — Он протягивает их мне. — Почему бы тебе не примерить их по размеру? — Всё внутри меня отшатывается при мысли о том, чтобы взять в руки этот меч и щит. Потому что если я возьму их, это будет означать, что я планирую использовать их, чтобы ранить — возможно, даже убить — кого-то. Или быть убитой. — Я не… — Я запнулась, пытаясь придумать, как объяснить свою нерешительность генералу, который, очевидно, видел много сражений. Честейн явно заинтересован в объяснении, потому что он спрашивает: — Не что?. — Я не… 'Я прерываюсь во второй раз, всё ещё не уверенная, что я хочу сказать. Не уверена, что есть что сказать, кроме: — Я не такая королева. — И что же это за тип? — спрашивает Честейн. Его голос мягкий, но он не выглядит впечатлённым. На самом деле, на секунду я готова поклясться, что он выглядит совершенно отвратительно. Тем не менее, это выражение исчезает, ведь и меч и щит, протянутые мне, юноша отдёрнул и бросился прочь. Как будто вопрос был риторическим, Честейн отворачивается и присоединяется к толпе горгулий вокруг Алистера. Я терпеливо жду, пока их энтузиазм утихнет, не зная, что я должна говорить или делать, кроме как притаиться в стороне. Честейн терпит хаотичные пожелания в течение нескольких минут, после чего приказывает остальным горгульям вернуться к тренировкам. Я наблюдаю, как мужчины и женщины выполняют указания, достают свои мечи и щиты и погружаются в очередную серию шуточных сражений. Высокая девушка с косами снова в действии, менее чем за тридцать секунд она опрокидывает своего партнёра на задницу. — Продолжай в том же духе, и я не смогу сегодня ходить, не говоря уже о том, чтобы взять на себя твою вахту, — предупреждает он её, поднимаясь на ноги. — Эй, это не моя вина, что ты показываешь мне, что собираешься делать, за добрых три секунды до того, как это сделать, — отвечает она, пожимая плечами. — Я не показываю! — возмущённо кричит он. — Да ну? — Она поднимает меч на место. — Тогда почему я продолжаю сбивать тебя с ног? Он говорит что-то ещё, но я не улавливаю этого, потому что, внезапно, Алистер наполовину кричит Честейну: — Это не то, о чём мы говорили! — Честейн пытается сказать что-то ещё, но Алистер уходит от него в середине объяснения. Король горгулий выглядит недовольным и более чем немного расстроенным, когда направляется ко мне. — Пойдём, Грейс. Нам нужно идти. — Всё в порядке? — спрашиваю я, даже когда следую за ним через двор. — Всё будет хорошо, как только… — Он прерывает себя вздохом. — Всё в порядке. — Вы уверены? — спрашиваю я, когда мы выходим за ворота замка и попадаем на землю. Впервые я вижу море внизу. Оно бурное и ветреное, и когда оно разбивается о подножие скалы, я чувствую в глубине души тоску по Калифорнии, по пляжу, по родителям, которую я не позволяла себе чувствовать уже очень, очень давно. Оно настолько сильное, что у меня трясутся руки и болит живот. Я изо всех сил стараюсь дышать через боль… и смахнуть слёзы, которые появляются из ниоткуда. За последние несколько месяцев я поняла, что горе — странная и ужасная штука. Никогда не знаешь, когда оно настигнет тебя и как сильно ударит. Только то, что оно будет. — Ты уже слышишь их? — Алистер спрашивает. Я сначала растерялась, подумав, что он имеет в виду моих родителей. — Кого слышу? — Горгулий. Я надеялся, что присутствие здесь, в Суде, поможет тебе найти их. — О. — Я запихиваю горе вниз и изо всех сил стараюсь вслушаться в глубины своего сознания, но не слышу ничего, кроме собственных мыслей. — Мне жаль, но это не так. Он выглядит таким разочарованным, что я не могу избавиться от чувства вины, что даёт мне ещё одну эмоцию, с которой я не знаю, как справиться. Но прежде чем я успеваю придумать, как извиниться за то, что он явно считает моим промахом, Алистер продолжает. — Неважно, дорогая девочка. Я уверен, что ты все поймёшь, как только навестишь свою бабушку. — Он берёт меня за руку и заглядывает мне в глаза. — Нужно многое сделать, чтобы подготовиться, а времени очень мало. Ты должна позволить своей бабушке помочь тебе. Сайрус не остановится ни перед чем, чтобы убить тебя, Грейс. Ты — ключ ко всему. Обещай мне, что поедешь к ней. Он роняет мою руку прежде, чем я успеваю сказать ему, что понятия не имею, кто моя бабушка. И тогда мне кажется, что мы падаем, падаем, падаем, хотя мои ноги не отрываются от земли.Мгновением позже я снова в Кэтмире, шахматная фигура в моей руке, а Алистер сидит напротив меня. Но король горгулий исчез, а на его месте сидит очень растерянный и очень расстроенный Неубиваемый Зверь. — Нет времени, — пробурчал он, поднимаясь на ноги. — Я должен найти товарища. А потом он бросается к выходу, распахивает дверь школы и улетает. Я смотрю ему вслед. Ну, это было не то, чего я ожидала. Не его полёта и, конечно, ничего до этого. Может быть, я всё ещё сплю. Или, может быть, всё это было какой-то странной галлюцинацией с моей стороны. То есть, в этом больше смысла, чем в том, что я каким-то образом перенесла Неубиваемого Зверя — заметьте, Алистера, бывшего короля горгулий, — и себя в Горгулийский двор первым делом утром. По крайней мере, пока я не посмотрела вниз и не поняла, что на мне всё ещё зелёно-золотое кольцо. Я смотрю на пустое кресло передо мной, на брошенные шахматные фигуры, и у меня скручивает живот. Есть и другие, подобные мне, другие горгульи. Но сейчас? Сейчас я чувствую себя точно так же, как тогда, когда мне сказали, что я последняя горгулья — совсем одна.