Court/Суд

— Вам нужно уйти, — говорит ведьма, возглавляющая стражу. Она высокая и грозная, и, судя по знакам отличия на её пурпурных одеждах, так же является одним из главных членов этой армии. — Сейчас же. — Уйти? — спросила Мэйси, озадаченная. — Но мы только что прибыли сюда, Валентина. — И теперь вы можете отправиться куда-нибудь ещё. — Глаза Валентины ледяные, она машет своей палочкой между Хадсоном, Джексоном и мной. — В Страже ведьм нет места для таких, как вы. — Таких, как мы? — Моя кузина начинает напоминать взбешенного попугая, ярость делает её голос более чем вкрадчивым, когда она повторяет слова Валентины. — Я ведьма, и это мои друзья. Мы здесь для убежища. Пока она говорит, она перемещается между палочкой Валентины и Джексоном, Хадсоном и мной. Мне не нравится, что Мэйси использует себя в качестве щита для нас, и очевидно, что ребятам тоже не нравится, но когда мы делаем шаг, чтобы выйти из-за её спины, она бросает на нас предупреждающий взгляд, который заставляет всех нас замереть на месте. Кто бы мог подумать, что Мэйси может быть такой устрашающей, когда она так старается? Какая-то часть меня очень впечатлена — или будет впечатлена, как только эти ведьмы опустят свои проклятые палочки. — Ты не найдёшь здесь убежища ни для себя, ни для своих друзей, — рычит Валентина. — Да, но ведь Стража ведьм не имеет права принимать такое решение. Только король и королева могут отказать в убежище, — ответила Мэйси. — Именно это я и пытаюсь тебе сказать. — Валентина кривит свои тонкие губы в ухмылке. — Они уже сделали это. Джексон напрягается от этого откровения, но взгляд на Хадсона показывает мне, что он ничуть не удивлён. Если то, что рассказал нам Давуд, правда, то почти невозможно понять, кто поддерживает Сайруса, а кто нет. Если Суд ведьм перешёл на его сторону, то нам повезло, что они лишь отказали нам в убежище и приказали уходить. Всё могло быть гораздо хуже. Мэйси, очевидно, не получила эту записку, потому что она шагнула вперёд, пока не оказалась нос к носу с Валентиной. — Я тебе не верю. Валентина поднимает бровь, но не отступает ни на дюйм, когда отвечает. — Мне всё равно, веришь ты мне или нет, девочка. Меня волнует только то, чтобы ты и твои друзья покинули Ведьмин двор. Сейчас же. — Или что? — потребовала Мэйси, и этот вопрос заставил меня поморщиться, потому что сейчас определённо не время для ультиматумов или блефа. Не тогда, когда охранник так раздражён. И уж точно не тогда, когда за спиной начальника стражи её солдаты начинают проявлять беспокойство. Мы здесь делаем то же самое, тревога и усталость вместе взятые делают нас немного нестабильными. Конечно, не мы владеем смертоносным оружием. Если не считать шести пар клыков и двух огнедышащих и ледодышащих драконов… а они, наверное, есть. — Ты действительно хочешь это узнать? — спрашивает Валентина. — Ни капельки, — отвечает Мэйси, доставая из сумки свою палочку. — Но, видимо, придётся, потому что так или иначе, я буду говорить с королём и королевой. И вот он, ультиматум, которого я так боялась. Хадсон и Джексон, очевидно, тоже это поняли, учитывая, что они переместились рядом со мной, их руки сжались, а глаза сузились, когда они сосредоточились на своих целях. Это заставляет меня потянуться глубоко внутрь себя и ухватиться за свою платиновую нить. Не знаю, почему Мэйси так настаивает на встрече с королём и королевой, но я готова согласиться. Даже если для этого придётся сражаться со всей Ведьминой стражей. Я натягиваю платиновую нить и перехожу в форму горгульи в промежутке между одним вдохом и следующим. В то же время Джексон выпускает на свободу дрожь, которая сотрясает всю комнату. На этот раз глаза Валентины сузились от угрозы. Позади неё в воздух взмывают палочки, и мы готовимся к атаке. Но как только палочки начинают опускаться, в дверях появляется женщина в изысканных пурпурных одеждах. — Хватит! — кричит она, и стража тут же расступается. — Я не потерплю насилия в отношении колдуньи. — Её странные фиалковые глаза переходят с охранников на Мэйси, пока она продолжает. — Да ещё и ребенка, претендующего на убежище. — Мой приказ был ясен… — Да, но я меняю ваш приказ. Приведите их в главный зал. Если моя сестра решила отказать этому ребёнку в убежище, она должна объяснить это ей и всему суду. Так что давайте займёмся этим. Сестра королевы крутанулась на месте и исчезла из дверного проёма так же быстро, как и появилась. Секунду никто не двигается. Но потом опускаются палочки, и Валентина нехотя отступает от Мэйси, которая в ответ одаривает её удивительно солнечной улыбкой. Улыбка, очевидно, действует Валентине на нервы, потому что на этот раз именно она вцепилась в лицо Мэйси. — Если хоть один из вас, хоть раз не так посмотрит на короля или королеву, я вырежу ваши органы и использую их в самом отвратительном заклинании, которое только смогу найти. Что касается угроз, это довольно хорошая угроза — особенно потому, что никто из нас не хочет, чтобы у нас вырезали органы, а также потому, что она говорит это очень искренне. И поскольку у меня нет никакого желания приводить в действие её или её пыточную палочку, я возвращаюсь в свою человеческую форму. Учитывая, насколько все в Ведьмином дворе сейчас на взводе, лучше выглядеть как можно менее угрожающе. Я хочу сказать Хадсону, чтобы он сделал то же самое, но кого я обманываю? Даже стоя здесь в поношенных джинсах и чёрной рубашке на пуговицах, он излучает силу, уверенность, власть. Всё, чего Сайрус боится… и всё, чего он жаждет. — Следуйте за мной, — приказывает Валентина. — И даже не думайте ступить ни шагу в сторону чего-либо, кроме главного зала. Затем она поворачивается на каблуке и быстрым, уверенным шагом выходит из комнаты. Когда мы не сразу становимся в строй и следуем за ней, страж ведьм начинает окружать нас, неумолимо направляя к двери. — Мне жаль, — шепчет Мэйси, когда мы выходим в длинный, широкий коридор. — Я не знала, куда ещё идти, и я действительно думала, что здесь мы будем в безопасности. — То, что Валентина проснулась не по ту сторону котла, не означает, что мы не в безопасности, — говорю я ей, быстро обнимая её за плечи. — Что самое худшее, что они могут с нами сделать? — Ты не слушала? — спрашивает Давуд, широко раскрыв глаза в выражении явного недоумения. — Вырвать наши сердца и использовать их в любовном заклинании. — Она вся лает, — говорит Мэйси. — Да, — соглашается Мекай, фыркнув. — Если под лаем ты подразумеваешь ещё больший укус. Эта женщина более чем способна скормить нас своему любимому знакомому, а потом поджечь его, просто чтобы доказать свою правоту. — И в чём именно это выражается? — спросил Рафаэль, приподняв бровь. — Что ты не такой особенный, как тебе кажется, — огрызнулась Валентина через плечо. — А мой любимый знакомый — осьминог. Так что удачи с этим. Она не говорит больше ни слова, пока мы продолжаем идти по коридору, как и все остальные. Но об этом и говорить нечего. — Разве что, осьминог? — говорит Иден. Мэйси слегка пожимает плечами. — Лучше, чем эму. — Ты действительно знаешь кого-то, у кого есть эму в качестве знакомого? — спрашивает Джексон, его неверие очевидно. — Я знаю кого-то, у кого знакомый вампир, — отвечает Мэйси. — А мы знаем, что эму умнее, — шутит Флинт. Совершенно очевидно, что он пытается поддеть Джексона. Это, конечно, не срабатывает, но остальные члены Ордена выкрикивают свои возражения, а Хадсон просто смеётся. Впервые с тех пор, как мы вернулись в Кэтмир с острова, я чувствую, что могу дышать. Может быть, мир не рухнет на нас в эту секунду. Конечно, через десять секунд всё будет по-другому, но сейчас я воспользуюсь этой очень, очень короткой передышкой и возможностью посмеяться со своими друзьями, пока всё снова не полетело к чертям. Может быть, потому что в этот момент я не нахожусь в полном ужасе, я пользуюсь возможностью впервые оглядеться вокруг. И мой первый взгляд показывает мне, что Суд Ведьм совершенно не похож на Дворы Драконов и Горгулий — единственные другие Дворы, в которых я бывала. Если Двор Дракона — это гладкая, манхэттенская изысканность, а Двор Горгулий, кажется, застрял в средневековых временах, то Двор Ведьм — это величественная элегантность с акцентом на сложное искусство и ещё более сложную архитектуру. Коридор выложен резными стенами, на которых изображены стихии, а также солнце, луна и звёзды. Между резными элементами находятся огромные, причудливые рамы для картин, сделанные из настоящего золота. Внутри — картины с изображением ведьм в небесно-голубом одеянии, образующих магические круги, и лесные пейзажи. И повсюду свечи. Красные, фиолетовые, чёрные, белые, золотые, они заполняют бра, вырезанные в стенах через каждые несколько футов. Половина из них зажжена, а половина — нет, понимаю я в то же время, когда замечаю двух ведьм — по одной с каждой стороны — идущих по коридору в нескольких ярдах перед нами. Каждая из них держит длинную, похожую на церемониальную зажигалку, которой они зажигают свечи. — Они не используют магию? — шепчу я Мэйси, которая решительно качает головой. — Нас с раннего возраста учат, что магию нельзя растрачивать. Она достаётся дорогой ценой — нам, природе, самой вселенной вокруг нас — поэтому использовать её для чего-то обыденного, как зажигание нецеремониальных свечей, просто не принято. Тем более что их нужно зажигать каждый день в это время. Королева настаивает, несмотря на то, что у нас есть настоящие светильники, которые прекрасно работают. — Она начинает говорить что-то ещё, но резко останавливается, когда мы подходим к двум огромным французским дверям. Как и многое в этом замке, они сделаны из настоящего золота, украшенного гирляндами цветов. Но каждый из этих цветов инкрустирован полудрагоценными и драгоценными камнями разных цветов — рубинами, изумрудами, сапфирами, ляписом, кварцем, бирюзой и ещё кучей других камней, которые я узнаю, но не могу назвать. Не нужно быть гением, чтобы понять, что мы сейчас войдём в зал, где король и королева принимают гостей. Даже если бы смехотворно дорогие двери не кричали об этом всему миру, тот факт, что Мэйси стоит во внимании практически впервые в жизни, подсказал бы мне. Все члены Ведьминой стражи делают то же самое — особенно Валентина. — Относитесь к ним с должным уважением, — предупреждает она, поправляя плащ. — Или я заставлю вас пожалеть, что вы родились. Затем, прежде чем мы успеваем понять её предупреждение, она делает шаг вперёд, и большие, тяжёлые золотые двери начинают распахиваться. — Добро пожаловать, — говорит она сквозь стиснутые зубы, — в Большой зал Суда ведьм.