Court/Суд

Я бросаю быстрый взгляд на Хадсона и Джексона и говорю: — Кассия? — Они оба выглядят такими же озадаченными, как и я — Джексон качает головой, а Хадсон небрежно пожимает плечами — прежде чем мы все поворачиваемся лицом к обладателю голоса, который до сих пор эхом разносится по пещере Кровопускательницы. Когда я это делаю, я получаю третью порцию шока за последние несколько минут. Потому что голос принадлежит высокому, загорелому, пожилому мужику в ярко-зеленых шортах, темно-синих ластах для подводного плавания и солнцезащитных очках с ярко-синими линзами. У него также эйнштейновские волосы — серебристые, длинные, откинутые назад от лица в стиле «мне плевать», проколотые уши, проколотые соски и татуировка на рукаве, изображающая лестницу над водой, ведущую к витиеватым, разрушающимся часам. О, и если этого недостаточно, он вдобавок выглядит чертовски злым. — Не вини меня, Джикан, — скучающим голосом говорит Кровопускательница — Кассия. — Трудно воспринимать тебя всерьез, когда ты настаиваешь на том, чтобы демонстрировать свои проколотые соски везде, куда бы ты ни пошел. — Я был на пляже, — отвечает он, показывая в качестве доказательства маску для плавания и трубку. Знаете, на случай, если мы пропустили шорты и плавки. — На Гавайях. Впервые за пятьсот лет. — Ну, не позволяйте нам вас задерживать. — Она закатывает глаза. — Я уверена, что у тебя есть что-то более увлекательное, например, подсчет песчинок на Северном побережье. — Его глаза сузились. — Я занимался подводным плаванием. Там были кораллы. И красивые рыбы. И дельфин. — В таком случае, я понимаю, почему ты расстроен. — Кровопускательница одаривает его самой насмешливой улыбкой, которую я когда-либо видела. — Такое не каждый день увидишь посреди Сахары. — Нет, не вижу, — пробурчал он. — Что, в общем-то, я и имел в виду. — Тогда тебе следует чаще ездить в отпуск, — говорит она ему непоколебимым голосом. — Это, вероятно, улучшит твое настроение. — Да, но мы же не можем целыми днями валяться в своих личных ледяных пещерах, придумывая способы испортить жизнь Вселенной, не так ли? У некоторых из нас есть настоящая работа. — Он усмехается, подходя к ней ближе. — Благодаря другим из нас. — Никто не просил тебя о помощи. Кровопускательница начинает приближаться к нему, и я вспоминаю двух стрелков на Старом Западе, готовящихся к схватке. Если бы они вдруг решили достать пистолеты и прицелиться друг в друга, думаю, я бы ничуть не удивилась. — Может, ты и не просила об этом, — говорит он, хмуро оглядывая недавно безупречную комнату. — Но тебе это явно нужно. И с этими словами он тянется к карману своих шорт. Я готовлюсь к тому, что он вытащит какое-нибудь оружие, и по тому, как Хадсон делает шаг ко мне, я понимаю, что он думает о том же. Вместо этого Джикан достает старомодные золотые карманные часы. Настоящие карманные часы с цепочкой, богато украшенной крышкой и все такое. — О, я понял, — говорит Флинт. — «Джикан» по-японски означает «время». Круто. — Хватит болтать. — Джикан показывает свои часы. — Вот идея: почему бы нам не убить два вопроса одним выстрелом? — Я думаю, ты имеешь в виду зайца, — предполагает Флинт. Он поворачивается к нему, приподняв брови над оправой солнцезащитных очков. — Простите? — Поговорка, — объясняет он, и надо отдать ему должное, он не уменьшился ни на дюйм, несмотря на то, что оказался в центре очень пугающего хмурого взгляда Джикана. — Это убийство двух зайцев одним выстрелом, а не два вопроса. — Конечно, это дракон, который думает, что мы должны убить двух зайцев. Это твой ответ на все. Хотя я не понимаю, что ты имеешь против этих бедных созданий. Они довольно величественны, если подумать. Глаза Флинта расширились. — Я не… Я не говорю, что мы должны убить… — Хватит болтать. У меня от этого голова болит. — Джикан переводит взгляд обратно на меня. — Ты уже закончила? Закончила? Я даже не начинала. — Почему ты так груб со всеми… — Почему ты задаешь так много вопросов, маленькая каменная девочка? — парирует он. — Для куска камня ты слишком любознательна. — Кусок камня? — повторил Джексон, возмущаясь от моего имени. — Какого черта… — Заткнись, гот. Никто не хочет тебя слушать, и ни у кого нет времени на твои истерики. Я не уверена, подавился ли Джексон своим возмущением или собственной слюной, но в любом случае, звук, который он издает, представляет собой нечто среднее между умирающим носорогом и бегемотом в жару. — Простите? Что вы только что сказали? Джикан сужает глаза. — Во-первых, нет. Во-вторых… — Что нет? — требует Джексон. — Нет, я не буду тебя оправдывать. Очевидно. А во-вторых, я никогда не повторяюсь. — Он качает головой, глядя на свои карманные часы, и бормочет завуалированную угрозу. — Это действительно смешно, насколько хрупкими бывают вампиры. В этот момент я уверена, что если бы у вампиров мог случиться инсульт, то у Джексона он случился бы прямо сейчас. Хадсон, с другой стороны, выглядит наполовину забавным, наполовину очарованным очень очевидными проблемами Джикана. С другой стороны, он может просто восхищаться его игрой. С Хадсоном никогда не знаешь, что творится у него в голове. — Кто этот парень? — требует Джексон. — Я не знаю, но он может стать моим новым героем, — говорит Хадсон. — Мальчик-гот. Джексон поворачивается к нему с выражением «какого хрена?», но прежде чем он успевает что-то сказать, Джикан продолжает. — Время вопросов закончилось, мальчики и девочки? Потому что, как бы ни было увлекательно ваше невежество, через час я должен быть на луау, а пои — мое любимое блюдо. Так что давайте начнем это шоу, ладно? — Что это за шоу? — спрашиваю я. Он опускает солнцезащитные очки настолько, что я вижу его пылающие глаза цвета красного дерева. — Шоу, где я исправляю то, что вы с Кассией испортили. Я не знаю, почему ты чувствуешь необходимость продолжать совать свои грязные пальцы в мой элегантный пирог, Кассия, но я бы хотел, чтобы ты прекратила. — Пирог, — поправляет его Флинт. — 3.14159 и так далее до конца, ну, меня, — рассеянно отвечает он. — Почему? — Нет, я имею в виду, что это засовывание пальцев в мой пирог… Джикан выглядит совершенно оскорбленным. — Могу заверить тебя, юный дракон, что у меня нет никакого желания совать пальцы в твой подростковый пирог или куда-либо еще. Теперь Флинт задыхается. — Это выражение… — Они все так говорят. — Он прочистил горло. — Теперь перейдем к делу. Устранение последней катастрофы Грейс. — Последней? — спрашиваю я, предпочитая игнорировать тот факт, что это слово звучит как кваканье. — Сколько именно катастроф было? — Ты имеешь в виду, кроме той гигантской катастрофы в конце ноября? — спросил он с укором. — Что случилось в ноябре… — Я прерываюсь, когда понимаю, что именно он имеет в виду. — Подождите минутку. Кто вы? — Бог времени. — Хадсону удается казаться скучающим. — И я предполагаю, что он злится, потому что Кассия там… — Ты можешь не называть меня так, — процедила Кровопускательница. Хадсон не обращает внимания на прерывание. Вместо этого он спокойно продолжает. — Просто выдержала паузу для тебя, а потом все взорвалось. — Это хрень, все верно, — говорит Джикан, качая головой. — К счастью для тебя, я рядом, чтобы все исправить. Такие большие трещины во времени могут пропускать всякую гадость. В этом заявлении так много всего, что я почти не знаю, с чего начать. Решив оставить комментарий о хрени в покое — Мекай уже достаточно смеется для всей нашей группы — я сосредоточилась на важной части того, что он сказал. А именно, на трещине во времени. Которую я каким-то образом должно быть вызвала. Пока мой желудок скручивается в огромный узел, я говорю себе дышать. Просто дышать. Потому что Джикан говорит, что он может исправить все, что я сломала, и я просто должна поверить ему, иначе я совсем потеряю голову. Я никогда не прощу себе, если случайно разморожу армию горгулий и они погибнут. Конечно, если я собираюсь поверить ему, то мне не помешало бы знать, тот ли он, за кого себя выдает Хадсон. Я надеюсь на это. Я очень, очень надеюсь, потому что я не уверена, кому еще можно доверить исправление того беспорядка, который мы с Кровопускательницей устроили. Забавно, что в прошлом году я бы посмеялась над идеей бога времени, а сейчас я молюсь, чтобы он не только существовал, но и находился сейчас передо мной. Конечно, тогда я думала, что вампиры и оборотни существуют только в фантастике… — Ты действительно Бог Времени? — Однако Мэйси опережает меня с этим вопросом, заговорив впервые с момента появления Джикана. Он вздыхает. — Я предпочитаю, чтобы меня называли Историком, но да, это мой официальный титул. Флинт смеется. — Ты говоришь об этом, как о работе. — Какую часть фразы «у меня первый отпуск за пятьсот лет» ты не понял? — спрашивает он, снова надевая маску для подводного плавания. — Если работа вокруг солнечных часов с начала времен не является для тебя достаточной работой, то я не знаю, что является. Кстати говоря… — Джикан опускает маску на журнальный столик и жестом указывает на диван. — Присядьте, пожалуйста, и не мешайте мне. Это может быть тонкая работа. — Что именно вы собираетесь делать? — спрашиваю я, оглядывая комнату в попытке понять, о чем он говорит. Для меня все выглядит нормально, но это явно не так, если Бог времени — простите меня, Историк — решил прервать подводное плавание, чтобы появиться в пещере на Аляске. На минуту кажется, что он собирается язвительно ответить, но в конце концов он просто вздыхает и подзывает нас к себе. Джексон протягивает руку, чтобы остановить остальных, и первым идет вперед, что кажется одновременно смелым и безрассудным. Но едва он делает два шага, как Историк закатывает глаза и говорит: — Не ты. Она. Какая-то часть меня надеется, что он говорит о Кровопускательнице. Но еще до того, как он снова опускает очки и устремляет свои лазерно-коричневые глаза на меня, я понимаю, что он имеет в виду меня. В конце концов, именно я могу добавить в репертуар его трюков «разрыв времени». Я неохотно двигаюсь вперед и совсем не удивляюсь, обнаружив Хадсона прямо позади себя. — Я только что сказал… — Я знаю, что ты сказал, — мягко отвечает Хадсон. — Но если ты хочешь ее, ты получишь и меня. Мы вроде как пара. На этот раз Историк срывает очки и использует всю унцию свирепости, которая у него есть — а это очень много — чтобы пристально посмотреть на Хадсона. Хадсон, конечно же, смотрит в ответ, и это длится, кажется, целую вечность. А потом неожиданно спрашивает: — Вы чувствуете запах тоста? — Тоста? — недоверчиво отвечает Историк. Мой парень пожимает плечами. — Я не могу решить, у вас инсульт или вы просто в трансе, поэтому решил проверить. В глазах Историка появляется удивление, за которым быстро следует раздражение. А затем он щелкает пальцами. И Хадсон исчезает.