Court/Суд

Я смотрю на своих друзей, всё ещё прикованных к стене вокруг меня, затем поворачиваюсь к Сайрусу. — Я не думаю, что смогу взять их с собой, если они тоже прикованы. Можешь ли ты растегнуть и их цепи? — Нет, — говорит Сайрус, и становится ясно, что это не обсуждается. Я все равно пытаюсь. — Но… — Мне всё равно, пойдут ли они с тобой, — напоминает мне Сайрус. — Так что решай или не решай. Для меня нет разницы. Я прикусила губу, прокручивая в голове то, что я сделала, пусть даже случайно, чтобы привести Алистера и себя в Суд Горгулий в прошлый раз. Я не думала о Дворе Горгулий. Я даже не знала о его существовании. Мог ли Алистер думать о нём? Это так работает? Я не знаю, куда мы с Хадсоном ходили во время нашего совместного пребывания, но я знаю, что мы провели по крайней мере некоторое время в его логове. Неужели мы оказались там потому, что он тоже думал об этом, когда мы случайно соприкоснулись? — Тик-так, Грейс, — говорит Сайрус, глядя на часы. — Бедный Рафаэль есть только двадцать три часа и сорок пять минут и считай. — Думаю, я знаю, что делать, — говорю я и делаю всё возможное, чтобы проигнорировать колкость Сайруса. Вместо этого я поворачиваюсь к Айседоре и указываю на пространство перед Флинтом, Давудом и Мэйси по обе стороны от него. — Мне нужно, чтобы вы стояли прямо здесь. — Я закрепляю рюкзак на спине — мои припасы точно пойдут со мной, куда бы мы ни направлялись. Айседора смотрит на место, куда я указываю, потом на Флинта, явно раздумывая, не пытаюсь ли я что-то сделать. Я громко вздыхаю. — Послушайте, мне придётся трогать всех, чтобы взять их с собой. Поскольку Сайрус отказывается снять с них оковы, мне нужно, чтобы вы встали перед Флинтом, Давудом и Мэйси, чтобы они могли дотронуться до вас. Я встану перед Хадсоном, Джексоном и Иден. Затем мы с тобой возьмемся за руки, и это должно привести всех. Я думаю. — Сделай это, — говорит Сайрус, и Айседора засовывает нож, которым она вырезала мебель, обратно в ножны и идёт к нам, словно ей нет до этого никакого дела. Она останавливается точно на том месте, куда я указала, но смотрит через плечо на Флинта, Давуда и Мэйси и бормочет: — Только троньте меня лишним пальцем, и это будет единственный палец, который я позволю вам оставить. Для угрозы это было очень хорошо, поэтому я нисколько не удивляюсь, когда трое моих друзей осторожно кладут один-единственный палец на плечи Айседоры. Я встаю рядом с ней и бросаю через плечо остальным: — Так, теперь все остальные держитесь за меня. Я мгновенно узнаю тёплую руку Хадсона, скользящую по моему локтю. Более тяжёлая рука Джексона приземляется на моё плечо и сжимает его. Иден тянется к другому моему плечу. Повернувшись к Айседоре, я поднимаю одну бровь. — Могу ли я теперь взять тебя за руку без угрозы для пальцев? Или ты хочешь выяснить, кто именно победит в схватке вампиров против горгулий? — это не вопрос. Это вызов, и когда она отвечает, приподняв бровь, я знаю, что она понимает. Я не собираюсь терпеть столько её угроз, прежде чем начну выдвигать свои собственные. И поскольку в настоящее время я не связана наручниками, у меня есть все намерения довести дело до конца, если потребуется. — Дорогая, я — нечто совершенно новое, так что тебе, возможно, стоит быть осторожнее, — говорит она. Я бросаю в ответ: — То же самое, — а затем тянусь вниз, чтобы взять ее за руку. — Хорошо, — объясняю я, — мне нужно, чтобы все мысленно представили себе Двор Горгулий. Это то место, куда вы хотите попасть. Не дряхлый, разрушенный Суд, а Суд во всём его величии. Закройте глаза и представьте, как он выглядел тысячу лет назад. Представьте, что вы сейчас там. — Я делаю паузу и вспоминаю красоту Двора, когда я впервые увидела его с Алистером, как отчаянно я мечтала нарисовать его и как бы выглядело это произведение искусства, пытаясь сейчас воссоздать образы для моих друзей. — Вы можете услышать, как Кельтское море бьётся о скалы сразу за богато украшенными металлическими воротами, — говорю я. — А сразу за ними — стены высотой семьдесят пять футов, окружающие огромный замок, больше которого вы никогда не видели, с четырьмя башнями, возвышающимися в синем небе, как дозорные. Вы стоите в парадном фойе замка, окружённом чистейшими белыми мраморными полами и алебастровыми скульптурами, а за двумя огромными открытыми дверями находится тренировочное поле, где вы видите сотни горгулий, практикующих рукопашный бой, смеющихся, когда кто-то наносит сильный атакующий удар, мечи звенят при столкновении с металлическими щитами, гигантские крылья хлопают, когда несколько горгулий поднимаются в небо для тренировки воздушного боя. Всё вокруг живёт активной жизнью. Вы видите это? Задержите это в своём сознании… Я делаю глубокий вдох и тянусь к своей зелёной нити. Медленно, медленно, медленно мои пальцы проходят мимо нити полубога, я хватаюсь за платиновую. Когда я снова открываю глаза, мы стоим в центре Двора Горгулий. Но это не тот разрушенный двор, который мы с друзьями видели в начале этого очень долгого дня. Нет, это Двор Горгулий, застывший в своём расцвете. Мраморные полы, изысканные гобелены на стенах, толстые белые свечи горят в золотых канделябрах и люстрах вокруг большого зала, где мы сейчас стоим. Всё сработало! Однако между тем, когда я была здесь в последний раз, и этим разом есть одно вопиющее различие. Мы здесь единственные люди. Сейчас здесь, судя по всему, ночь, так что, возможно, все уже в постели. — Это Двор Горгулий? — спрашивает Мэйси, с восторгом оглядываясь вокруг. — Это так отличается от того, что я ожидала! — А чего ты ожидала? — спрашиваю я, когда мы углубляемся в комнату, а мои друзья расходятся веером, чтобы посмотреть на статуи и гобелены. — Я не знаю, — отвечает она, и видно, что она действительно думает об этом. — Наверное, я ожидала, что архитектура будет более мрачной, более готической. И чтобы повсюду было множество статуй горгулий. — Вы ведь знаете, что статуи горгулий, скорее всего, будут настоящими людьми? — спрашиваю я, подняв брови. — Я знаю, знаю. Я просто… — Она прерывается с полуулыбкой, и это, наверное, самое большее, на что мы способны после того, что случилось с Лиамом. — Это место действительно классное, вот и всё. — Так какой план придумал твой большой мозг, Грейс? — спрашивает Хадсон, и внезапно все, кто рассматривал декор Корта, поворачиваются, чтобы услышать мой ответ — включая Айседору. — Ну, — начинаю я, прикусив губу. — Мы получаем Камень Бога, отдаем его Сайрусу, и все выходят на свободу. — Мой взгляд устремляется на Айседору, и остальные понимают намёк. — Очевидно. Да уж, — говорит Иден. — Хороший план. — Я думала, что он сильный, — я подмигиваю ей. — Она имеет в виду, как ты планируешь достать Камень, Грейс, — Айседора вытягивает каждое слово. Я не пытаюсь сказать ей, что она точно не это имел в виду. Вместо этого я говорю: — Когда я приходила раньше, я была здесь не менее получаса, но когда я вернулась в Кэтмир, прошло всего пять минут. Я думаю, что за каждый день нашего времени проходит шесть дней здесь, в замороженном Дворе. Это даёт нам чуть меньше шести дней, чтобы найти Камень и придумать, как мы его возьмём — надеюсь, незаметно. Я бы не хотела, чтобы мы пробивались наружу, особенно против своего народа. — Подожди… — Иден считает на пальцах. — Значит ли это, что все были заперты здесь в течение шести тысяч лет? Мой рот открывается от этой мысли, но Давуд говорит: — Нет, я не думаю, что здесь это сработает. Как если бы вы ехали в машине, земля мчится мимо, но внутри машины с вами ничего не движется. Но когда сама машина перестанет двигаться, и вы выйдете наружу, вы окажетесь в другом месте. — Что именно это значит? — спрашивает Флинт. — Мы находимся во временном пузыре». Давуд шаркает ногами, и я могу сказать, что он изо всех сил пытается найти слова, чтобы объяснить это кучке людей, которые не уделяли внимания на уроках естественных наук, как это делал Давуд. — Но не тот пузырь, который был заморожен изначально. Пузырь в пузыре времени. Для тех, кто был заморожен изначально, время внутри пузыря вообще не движется. Как я понял из того, что Мекай рассказывал нам о том, что произошло в пещере Кровопускательницы… И точно так же он замолкает. Все смотрят куда угодно, только не на друг друга, на самом деле. Лиам был на той встрече. Если верить Сайрусу, он жадно слушал слова Мекая — а потом все рассказал Сайрусу. — Я отказываюсь верить, что Лиам был предателем, — тихо говорит Джексон, его взгляд ищет каждого из нас по очереди. — Но даже если так, он всё равно был моим другом. И это действительно говорит обо всём, не так ли? — Лиам — это не просто худшее, что он когда-либо делал. Никто из нас не такой, — говорю я с убеждённостью и наблюдаю, как мы все боремся со своими воспоминаниями о Лиаме. — О, чёрт возьми! — Айседора широко вскидывает руки. — Люди делают дерьмовые вещи, и иногда с ними случаются дерьмовые вещи. Смиритесь с этим. Плечи Джексона напрягаются, но Хадсон откашливается и меняет тему, словно он управляет «Титаником». — Ну, независимо от того, как проходит время для горгулий, давайте предположим, что математика Грейс верна. Это значит, что у нас есть пять дней, чтобы достать Камень Бога. — Он прислонился к стене и скрестил руки на груди. — Возможно, нам придётся бороться за выход, Грейс, но я согласен. Давайте сначала попробуем украсть Камень. Это значит, что нам нужна причина для визита, чтобы они приняли нас, ослабили бдительность, и мы смогли бы поискать его. Я улыбаюсь ему, точно зная, куда направлены его мысли. — Алистер уже представил меня как свою королеву. Очевидно, я хочу навестить своих подданных, посмотреть, как они поживают в этом замороженном дворе, да? — Это объясняет твоё присутствие, но я думаю, что свита из вампиров и драконов, а также ведьмы и волка, может поднять несколько бровей, — говорит Джексон. Мы все выдвигаем идеи, как объяснить их присутствие, и каждое предложение в свою очередь отметается. Всё, начиная с того, что они выдают себя за послов, и заканчивая группой странствующих циркачей, хотя никто не верил, что Флинт говорит об этом всерьёз. — Какие интересы ты заметила у них, когда впервые посетила их, Грейс? Что-нибудь выделялось? Что-нибудь, о чём они говорили, в чём им могла бы понадобиться помощь? — спрашивает Хадсон. Я качаю головой. — Я действительно была здесь недолго. Извини. — Я подхожу к большому, богато украшенному креслу и опускаюсь на него. — Всё, что я точно знаю об армии горгулий, это то, что они очень серьёзно относятся к своим тренировкам. — Ну, вот и всё, не так ли? — говорит Хадсон. Когда никто, кажется, не понимает, что он имеет в виду, он уточняет. — Ты привела нас, чтобы помочь им тренироваться. — Армия и так постоянно тренируется, Хадсон, — пытаюсь объяснить я, но он качает головой. — Но обучают ли они тому, как победить вампира — против настоящего вампира? — Это великолепно… — начинаю говорить я, но Джексон поднимает руку, чтобы остановить меня. — Кто-то идёт, — говорит он, наклонив голову в сторону, прислушиваясь к чему-то вдалеке. Проходит совсем немного времени, и я тоже слышу приближающиеся тяжёлые ботинки. Как раз перед тем, как двери в комнату распахиваются и входит Честейн в сопровождении нескольких очень круто выглядящих охранников. С ещё более крутыми мечами.