Court/Суд

Честейн кланяется, низко и глубоко, но ухмылка на его лице полностью противоречит почтительному жесту. — Моя королева, я смиренно принимаю вашу просьбу о тренировке с нашими солдатами. Мы с нетерпением ждём, чему мы сможем научиться у вас, — он взмахом руки обводит комнату, — и у ваших друзей. Затем, снова поднявшись, он объявляет: — Тренировки начнутся ровно в пять утра. Советую вам немного отдохнуть. Это вам понадобится. — Затем он приглашает нас следовать за ним в коридор, предположительно, чтобы отвести нас в свободные спальные помещения. Вместо этого мы входим в прихожую, заполненную прекрасными скульптурами. Я останавливаюсь у одной, изображающей женщину в струящемся платье, голова которой прислонена к плечу высокого худого мужчины в парадном костюме. Это такая милая поза, что я прижимаю Хадсона локтем, чтобы он не пропустил её, мягкая улыбка проглядывает из уголков его рта, пока мы смотрим на изысканно детализированное произведение искусства. Но потом я понимаю, что камень движется, веки открываются, плечи расправляются, когда оба переходят из каменной в человеческую форму. — Так вот как это выглядит, когда я двигаюсь? — спрашиваю я Хадсона, когда женские рога медленно втягиваются обратно в её голову, оставляя бугорки в длинных каштановых волосах прямо там, где они были раньше. Незаметно я провожу рукой по своим волосам, желая убедиться, что они лежат ровно — или настолько ровно, насколько могут лежать восемь миллионов локонов после дня, проведенного в сыром, влажном подземелье без средств для волос. Хадсон только смеётся и убирает мою руку с головы, переплетая свои пальцы с моими. — Ты прекрасно выглядишь, когда меняешься, — говорит он мне с лукавой ухмылкой, которую я так люблю. — А твои рога — почти моя любимая часть. Решив, что могу подождать более уединённого времени, чтобы спросить его, что же на самом деле является его любимой частью, я поворачиваюсь обратно к Честейну как раз в тот момент, когда он говорит: — Для меня честь представить вам ваш обслуживающий персонал, Ваше Величество. Я внимательна, поэтому слышу крошечную толику насмешки в его тоне, когда он обращается ко мне. Однако я не обращаю на него внимания, поскольку стоящие передо мной служащие кланяются и делают реверанс, как один. В данный момент знакомство с ними важнее, чем угрюмое отношение Честейна. — Я Грейс, — говорю я им, делая шаг вперёд и протягивая руку женщине, одетой в простой белый льняной халат. — А это мой парень, Хадсон. Хадсон на секунду выглядит испуганным — как будто он не ожидал, что я включу его, и я бросаю на него взгляд, который говорит: «Мы в этом вместе». Он втянул меня во всю эту историю с сидением в Круге/быть королевой горгулий. Теперь я ни за что не позволю ему просто пролететь под радаром. — Приятно познакомиться с вами, — говорит она нам с сильным ирландским акцентом. — Я Шивон. — А я ее приятель, Колин, — говорит темноволосый мужчина, стоящий рядом с ней — тоже с ирландским акцентом. Я улыбаюсь, поворачиваясь и представляя каждого из своих друзей. — Шивон и Колин проводят вас в гостевые комнаты, — пренебрежительно говорит Честейн после всех представлений. Он звучит более чем раздражённо, что это заняло столько времени, но меня это не волнует. Если это мои подопечные, я хочу узнать о них больше. Это мой долг перед ними и перед собой. — До завтра, — говорит он с беспечным поклоном головы, прежде чем повернуться и уйти. — Я могу принести вам немного еды перед сном, — говорит Шивон. — Она вам понадобится, если вы присоединитесь к тренировкам. Она переводит взгляд с Хадсона на Джексона, затем на Айседору, которая полностью замолчала после того, как уколола Честейна. — Простите, но у нас нет к-крови… — Она запнулась на последнем слове. — Конечно, есть, — комментирует Айседора. — Положительная, если я не ошибаюсь. — Простите? — слабо произносит Шивон. — Нет, — отвечает Айседора, ее клыки удлиняются, а глаза загораются. — Это моя любимая… — Прекрати! — твёрдо говорю я ей, становясь между ней и Шивон и поворачиваясь к другой женщине. — Пожалуйста, простите мою подругу, — говорю я, и вампирша низко рычит. Я игнорирую её. — Она самая веселая в нашей группе. Всегда шутит. — Теперь её рычание переходит в бульканье, когда она почти подавилась своим оскорблением, но, надо отдать ей должное, она не поправляет меня. Шивон улыбается. — О да, я люблю шутки, — говорит она, а затем добавляет, — но завтра будет много времени для шуток. Сейчас вам нужен отдых. Наш командир очень серьёзно относится к тренировкам. Она делает паузу, прежде чем добавить: — Конечно, без него мы бы все пропали. — Затем, не говоря больше ни слова, она поворачивается и ведёт нас по узкому коридору, вверх по лестнице и вниз по другому, более широкому коридору. Наконец, она останавливается перед дверью. — В этой комнате самые красивые оттенки синего и фиолетового. Это моя любимая комната во всём замке, она подходит для королевы, миледи. Она явно обращается ко мне, но Айседора встаёт между нами. — Замечательно. Я согласна, — говорит Айседора, берётся за ручки обеих дверей и с размаху толкает их настежь, предположительно, чтобы показать мне, чего я лишусь, но останавливается на месте. Комната определённо оформлена в великолепных оттенках синего и пурпурного. Гигантская кровать с балдахином доминирует в пространстве, слои тафты каскадом свисают с потолка, создавая романтический кокон из ткани. Окна также покрыты слоями драпированной тафты, как и небольшой туалетный столик и богато украшенный стул. Очень, очень, очень много тафты. — Эй, Айседора, звонили восьмидесятые, они хотят вернуть своё выпускное платье, — шутит Иден, и все смеются. — Я думаю, оно идеально подходит для принцессы вампиров. Флинт гогочет, глядя поверх моей головы, чтобы получше рассмотреть комнату, и говорит: — Это почти оправдывает эту поездку. — Что-то не так с комнатой? — спрашивает Шивон, моргая на каждого из нас. — Она прекрасна, Шивон, — говорю я и сжимаю ее руку, стараясь, чтобы она не подумала, что мы смеемся над её вкусами. — Ей нравится. Правда, Айседора? К её чести, Айседора поворачивается к нам лицом и говорит: — Да, это потрясающе. Здесь так много разных способов спрятать тело. — И с этим она захлопывает обе двери у нас перед носом. Шивон ведёт нас к следующей двери, и я смотрю на свой телефон, затем поднимаю его вверх, чтобы все видели время. — Уже почти одиннадцать. Это значит, что у нас есть шесть часов до начала завтрашней тренировки. — И другие вещи я пытаюсь передать глазами, хотя не хочу говорить об этом вслух при Шивон. Остальные ворчат — не думаю, что кто-то из них согласен с тренировочной частью этого плана, но я всё ещё не могу придумать другого прикрытия, которое объяснило бы, почему мы здесь. Кроме того, Честейн, может, и придурок, но Алистер клялся, что он чертовски хороший генерал. И я знаю, что он чертовски хороший боец — я видела это своими глазами. Небольшой курс обучения грязным трюкам Сайруса от такого парня — совсем не плохая идея, учитывая, чем все это закончится. Шивон проводит Хадсона и меня в нашу комнату последними, и к тому времени, как мы оказываемся внутри, я чувствую себя почти такой же измотанной, как и остальные. Последнее, что я вижу, когда Шивон закрывает дверь, заверяя нас, что она скоро принесёт еду, — это Давуд, вернувшийся в коридор, раздвигающий стены, берёт шатающийся камень и засовывает его в карман.