Court/Суд

Как только Джикан ушел, я обернулась и поняла, что это сработало. Двор Горгулий - это катастрофа. Он выглядит так же, как и тогда, когда мы с друзьями приземлились здесь после падения Кэтмира. Разрушенный, уничтоженный, одни руины, заросшие сорняками, которые в свете луны выглядят еще печальнее. Мы с друзьями все здесь целы и невредимы, и у нас даже снова есть рюкзаки. К тому же на этот раз горгульи тоже здесь, и они больше не заморожены". Честейн стоит в центре тренировочного круга, меч по-прежнему поднят. Но вот он обхватывает себя за талию, крутится, рассматривая разрушающийся замок, боль в животе, и вдруг он оказывается у меня за спиной и кричит: "Укрепляйся! Вокруг меня горгульи превращаются в камень, как я и надеялась, и тут меня осеняет, что команда, которую я слышала в своей голове, предназначалась для всех горгулий. Точно так же, как Алистер говорил со мной - только на этот раз это касалось всех горгулий. Я оборачиваюсь к Честейну, ожидая, что он тоже превратился в камень. Но он все еще жив, хотя и сжимает живот, словно в агонии. "Ты должен превратиться в камень", - говорю я ему. "Это единственное, что может спасти тебя сейчас". В его глазах появляется первое зерно понимания. "Это ты сделала?" - шепчет он, падая на колени, когда яд бесконтрольно проходит по его телу. "Что ты наделала?" Я опускаюсь на землю рядом с ним. "Будь осторожна, Грейс!" кричит Хадсон, но я игнорирую его. "Все, пожалуйста, отойдите", - умоляю я, мой голос дрожит. "Позвольте мне сделать это". Я смотрю на гримасничающее лицо Честейна. "Ты должен превратиться в камень. Это единственный способ спастись. Единственный способ спасти армию". Он оглядывает всех горгулий, запертых в камне. "Армия пока в безопасности". "Но ты не в безопасности! Ты умрешь, если не обратишься". "И армия погибнет, если я обращусь", - говорит он мне. "Если я превращусь в камень, кольцо станет уязвимым. Любой может взять его. Поэтому я буду стоять на страже до тех пор, пока смогу". "А если нет? Ты умрешь". "Значит, так тому и быть. Мой долг - защищать это кольцо, и я буду делать это до последнего вздоха. Я лучше умру и потеряю кольцо, чем потеряю его из-за того, что был трусом и сначала спас себя". Паника бушует во мне, превращая мои легкие в бетон, а желудок - в лаву. Честейн должен превратиться в камень. Он должен... Я задыхаюсь, слезы наворачиваются на глаза, когда я понимаю, что этот упрямец собирается заставить меня взять это из его мертвой руки. Окончательное доказательство моей трусости. "Я знаю, что никогда не нравилась тебе, Честейн. Ты всегда считал меня недостойной", - говорю я ему. "Но мне нужно, чтобы ты доверял мне. Я сделала это по какой-то причине, которую сейчас не могу объяснить". Мой взгляд переходит на Иззи, и я потрясена, увидев в ее глазах слезы. "Доверять тебе?" - требует он. "Той, кто убила бы свой собственный народ, чтобы забрать себе могущественное кольцо?" Его слова бьют так сильно, как он и хотел, но я заставляю себя не обращать на это внимания и сосредоточиться на том, что здесь действительно важно. "Я сделала это не для себя!" кричу я, слезы текут по моим щекам. "И я сделал это не для того, чтобы убить армию. Но ты должен доверять мне. Обратись в камень и отдай мне кольцо. Я обещаю, что буду защищать свой народ". "Защищать их?" Он взмахнул рукой, закашлялся. "Посмотри на них. Они каменные - и теперь навсегда останутся каменными. Единственный способ выжить в яде вне стазиса - в замороженном Суде". "Но там они тоже не были живыми. Не совсем. Не так, как они хотели бы быть - не так, как они должны быть. И в конце концов, все они присоединились бы к Армии Скелетов, и мы оба это знаем. Таким образом, эти души наконец-то освободятся, Армия Скелетов избавится от своей вечной агонии. А выжившие горгульи однажды снова будут жить без яда. Мне нужно только кольцо". И ты думаешь, я должен просто отдать его тебе?" - выплевывает он. "Только трус может ожидать такого - но я всегда знал, что ты трусиха. Ты не смогла проявить себя в тренировках, не смогла заслужить кольцо, когда бросила мне вызов, а теперь ты готова убить тысячи людей - своих людей - только чтобы получить кольцо, которое тебе не принадлежит. Можешь ли ты представить себе что-то более трусливое, чем это?" "А ты настолько замкнут и уперт, что отказываешься видеть то, что находится прямо перед тобой. Ради Бога, послушай меня, пока не стало слишком поздно..." "Ты не достойна моего уха и, что еще хуже, ты не достойна быть горгульей. Ты точно не достойна быть королевой горгулий. Так что нет, я не стану тебя слушать. И я скорее отдам это кольцо вампирам, чем позволю тебе забрать его". Его слова ранят меня, но и злят тоже. Потому что он отказывается даже дать мне шанс. Как и все остальные в этом чертовом мире. С той самой минуты, как я появилась в Академии Кэтмир, мне приходилось доказывать свою правоту. Доказать студентам Кэтмира, что я достаточно достойна, чтобы жить, когда так много людей хотят моей смерти. Доказать Сайрусу и остальным лидерам фракций, что я достаточно сильна, чтобы занять место в Круге - и претендовать на должность, которая должна была принадлежать мне по праву рождения. Доказать Джексону, что я достаточно сильна и что он не обязан меня опекать. Доказать Нури, что я достойна доверия и что на меня можно рассчитывать в деле спасения ее народа. Черт, мне даже пришлось доказать себе, что я достаточно сильна, достаточно вынослива, чтобы стать достойной парой для самого могущественного вампира на свете. Но не больше. Мне надоело доказывать всем свою правоту. Да, я совершала ошибки. Да, я совершу еще больше ошибок. Но я также сделала чертовски много правильных вещей. И мне надоело извиняться за то, что я опоздала на вечеринку. Я - королева горгулий, и я спасу свой народ. Так или иначе, Честейн собирается отдать кольцо мне, независимо от того, будет ли оно снято с его хладного мертвого тела или нет. Вот почему я наклоняюсь вперед и смотрю ему прямо в его полные боли и гордости глаза. "Тогда ты исполнишь свое желание", - говорю я ему. "Если я не отдам кольцо Сайрусу, он убьет сотни детей, не говоря уже о всех учителях и сотрудниках Академии Кэтмир. Я не могу позволить этому случиться - более того, я не позволю. Меня не было там, когда их забрали, но я, черт возьми, буду там, чтобы убедиться, что их освободят". Он сужает глаза, как будто пытаясь понять, лгу я или нет, но я игнорирую его. "Армия Горгулий не умрет без кольца, Честейн. Ты не будешь жить, я знаю, не по-настоящему. Но ты тоже не умрешь", - пытаюсь объяснить я. "Но те дети... Их будут мучить, если я не отдам Сайрусу кольцо. Так что да, я выбрала меньшее из двух зол. Позволить Армии Горгулий продолжать не-действительно-жить в замороженном Дворе или спасти тех детей, и я выбрала детей. Но это не значит, что я отказалась от своего народа. Я найду способ вылечить Армию и освобожу вас. И мне все равно, верите вы мне или нет. Хочешь знать почему? Потому что я ваша чертова королева, и вы будете делать то, что я прикажу. А теперь, крепись!" Честейн кашляет, затем закрывает глаза от боли, пронизывающей его тело. Тяжело смотреть, зная, что я вызвала ее. Зная также, что он может остановить это, но он просто слишком упрям, чтобы сделать это. "Все, что тебе нужно было сделать с самого начала, это сказать мне правду. Предназначение горгульи - защищать тех, кто не может защитить себя сам, а дети - самое ценное из них. Я бы отдал тебе кольцо в первый же день, даже если бы это означало смерть армии. Горгулья всегда пожертвует своей жизнью, чтобы спасти беззащитных, Грейс". Меня захлестнул стыд за его слова, потому что я всегда смотрела на него как на препятствие, которое нужно обойти. Мне никогда не приходило в голову, что на самом деле он может быть союзником, что он может быть готов помочь мне спасти всех. Это заставляет меня чувствовать себя плохим человеком, что я даже не подумала об этом - и еще больше, это заставляет меня чувствовать себя плохой горгульей. Я знал,а что горгульи созданы для защиты; я просто не понимала, как много из того, кем они являются и во что верят, завязано на этой единственной миссии. Но я здесь не единственная, кто виноват. "Что ж, в следующий раз дайте даме шанс, ладно?" Он кивает, затем раздвигает пальцы, чтобы легче было снять кольцо. И говорит: "Это была моя честь - вести наш народ, защищать его на протяжении тысячелетия. А теперь она принадлежит тебе". Я делаю глубокий вдох, начинаю говорить ему, что не подведу его. Но слишком поздно. Он уже превратился в камень.