Court/Суд

Слезы обжигают горло. Это застает меня врасплох, учитывая, что у нас с Честейном не было ничего, кроме проблем, с момента нашей первой встречи. Кроме последних нескольких мгновений перед тем, как он превратился в камень, он даже никогда не был добр ко мне. И все же, когда я стою здесь на коленях и смотрю на него, я чувствую только грусть. Я всегда планировала забрать его кольцо, я знала, что это заставит яд снова начать действовать в замороженном Дворе, но время было на моей стороне. Чтобы навредить им, потребуются годы, а мне нужен всего один день, чтобы выиграть Испытания и спасти их. А если я не выиграю - я уверена, что одним из первых, что сделает Сайрус, когда станет богом, будет уничтожение армии раз и навсегда. Они действительно были в полной заднице, с какой стороны ни посмотри, знали они об этом или нет. И все же, когда я вижу, как Честейн превращается в камень, как все они превращаются в камень, на сердце становится так тяжело, как я не ожидала. Потому что на мне лежит ответственность за то, чтобы они не остались такими. На мне ответственность за то, что я не лишила их единственного шанса на жизнь, каким бы коротким он ни был. Это не была правильная жизнь, но это было что-то. И теперь мы здесь, в месте, где застыть во времени вдруг стало не так уж плохо. Превращение в камень - это естественно для горгульи. А вот быть запертым навечно... не очень. И если мы провалим Испытания, именно это и произойдет. И что еще хуже, я отправлю на смерть всех своих друзей. При этой мысли во мне поднимается паника. Мое сердце начинает биться слишком быстро, руки дрожат, и я забываю, как дышать. Я заставляю свои легкие вспомнить и делаю один медленный, дрожащий вдох. Я задерживаю его, а затем так же медленно выдыхаю обратно. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Вдох, выдох. А потом я начинаю считать в уме. Четыре плюс четыре - восемь... К 256 годам рев в ушах стихает, как и учащенный стук сердца. Паника отступает - но не проходит полностью, и я не уверена, что она пройдет, пока я не найду способ освободить армию - но, по крайней мере, теперь я могу думать об этом. И в этот момент я протягиваю вперед дрожащие руки и снимаю с пальца Честейна Камень Бога. Как только я прикасаюсь к нему, на меня наваливается такое чувство могущества, какого я никогда раньше не испытывала. Когда Алистер впервые передал мне Корону, я ничего не почувствовала. Небольшое жжение и зуд в ладони, вот и все. Но это тепло, этот электрический заряд - ничто по сравнению с тем, что я чувствую, прикасаясь к этому кольцу. Ничто не сравнится с подавляющим теплом, интенсивностью и ощущениями, которые возникают просто от того, что я держу его в руках. Это как держать солнце в ладони. Я переворачиваю его, всматриваюсь в яркое оранжевое сердце камня. И думаю, как же я передам его Сайрусу. Этот человек одержим властью - иметь ее, обладать ею, брать ее. Как я могу передать ему нечто подобное? Что-то, что гарантированно даст ему больше власти, чем он когда-либо мечтал? Я не могу. Но я должна. Это скользкая дорожка, даже если верить, что он выполнит свою часть сделки. Ведь что случится, если я отдам ему этот Камень, а он не освободит всех из Кэтмира? Что, если в нашем магическом соглашении есть лазейка, которую я не предусмотрела? Как мы сможем остановить его? Будет ли у нас вообще шанс? Я не знаю. Нет простого ответа... кроме одного. Если мы не вернем Камень, если мы дважды обманем Сайруса, он убьет всех, кого забрал из Академии Кэтмир. Или, что еще хуже, он будет пытать их, высасывать их магию досуха, а потом оставит умирать в муках и одиночестве. Когда я думаю о дяде Финне и тете Ровене, когда я думаю о Гвен и брате Давуда, Амире, и обо всех ребятах, с которыми я ходила в класс, я понимаю, что на самом деле есть только один ответ. Является ли это проблематичным? Да. Опасно ли это? Безусловно. Гарантированно ли это работает? Даже близко нет. Но только так я могу жить с сама собой, только так я могу смотреть на себя в зеркало. Мы должны отдать кольцо Сайрусу. Что будет потом - никто не знает, но я никак не могу оставить своих друзей, семью и одноклассников умирать той смертью, которую он для них запланировал. Нет, если есть шанс, что я смогу это остановить. И это еще одна причина, по которой мы не можем потерпеть неудачу на Испытаниях. Мы должны победить, мы должны получить кулон, или фонтан, или что бы это ни было, и мы должны освободить армию Горгулий и уничтожить Сайруса. Это единственный способ остановить его и защитить всех, кого мы должны защитить. Других вариантов нет. "Мы просто оставим их так?" спрашивает Мэйси тоненьким голоском. Она стоит рядом с Артелью, которая в камне выглядит так же величественно, как и в реальной жизни. Подбородок поднят, глаза ясные, тело готово к бою. "Думаю, придется", - отвечаю я. Больше негде их разместить, не осталось замка, чтобы запереть их внутри для безопасности. Только руины Двора Горгулий, разбросанные у их ног. "Это кажется неправильным", - говорит Флинт, и на этот раз в его голосе нет злости. Просто грустно. "Ничего из этого не правильно", - отвечает Джексон. "И не было уже очень давно". Флинт смотрит на него, долго и медленно, и впервые за несколько дней между ними проходит что-то кроме ярости. Я не знаю, что это, но мне кажется, что все, что происходит здесь, в окружении этих людей, которые храбрее, чем я могла себе представить, - это нечто большее, чем гнев, обвинения и страх, которые были раньше. Единственный способ выбраться из этой неразберихи - доверять друг другу. Это единственное, чего нет у Сайруса. Он правит страхом, силой, и поэтому ему никогда не понять, что значит быть единым с кем-то или чем-то, кроме собственных амбиций. Но мы понимаем. Возможно, сейчас это не выглядит так, поскольку все разделены по всему миру, но это прекратится здесь. Достаточно. Мой взгляд встречается с океанским взглядом Хадсона на другом конце тренировочного поля, и в его глазах есть что-то, чего не хватало уже несколько дней. Решимость. Решимость. Надежды. Надежда на то, что мы выберемся с другой стороны. Надежда на то, что мы действительно сможем это сделать. Надежда на то, что, когда мы это сделаем, жизнь станет лучше, чем была в последнее время. И мы тоже. Я улыбаюсь ему, чтобы увидеть, как загораются его глаза, а губы кривятся в ответной ухмылке. Нам предстоит пройти долгий путь, чтобы все исправить - для мира и для нас, - но, может быть, мы сможем сделать это как настоящая команда, а не как раздробленная команда, которая просто пытается продержаться сквозь беспорядок и боль. Может быть, просто может быть, в конце концов, мы все будем в порядке. "Итак." Иден прочистила горло, когда ее взгляд упал на Иззи. "Что происходит сейчас? Ты нас тоже разморозишь и магией отправишь обратно в Суд Вампиров? Разве мы все еще не замороженные статуи?" Это очень хороший вопрос. Оглядывая разрушенный Двор, который находится в нашей временной шкале, я понимаю, что Джикан имел в виду, когда менял наше "где" на "когда". Я не знаю, как он это сделал, но он, должно быть, переместил наших замороженных себя из подземелья Сайруса сюда. Как он сказал бы, он - Бог Времени. Я уверена, что он мало что может сделать. "К сожалению, мы больше не во Дворе вампиров. Джикан переместил нас". Я вздыхаю. Иден кивает. "Значит, мы летим обратно?" - спрашивает она. "Если да, могу я попросить тебя превратить Айседору в статую на время путешествия? Я думаю, из нее получилось бы хорошее украшение для капюшона". "О, я думаю, мы сможем найти более быстрый способ вернуться в Суд". Бесплотный голос - густой и богатый, как новоорлеанский пралине - появился из ниоткуда. "Хотя я люблю хорошее украшение на капоте". Я визжу от восторга, когда воздух вокруг нас начинает искриться и мерцать. Потому что я узнаю этот голос где угодно. "Реми!" кричу я, когда мой любимый сокамерник и маг появляется прямо в центре того, что осталось от тренировочного круга, с огромной ухмылкой на красивом лице. Через несколько секунд рядом с ним появляется Колдер. "Я за то, чтобы оседлать дракона или двух, - говорит она, бросая на Флинта взгляд своих больших карих глаз, - но мне нравится немного больше уединения, когда я это делаю. Кроме того, - говорит она, небрежно пожав плечами, от чего Иден просто замерла в ожидании, - я только что сделала прическу, а ножницы ветра ужасно подходят для моей бразильской укладки".