Court/Суд

«Нам нужны остальные», — говорит Мэйси, когда последствия моего осознания начинают доходить до нас. «Мы никак не сможем похитить Айседору в одиночку». «Похитить?» повторяет дядя Финн, звуча тревожно. «Я не думаю, что у нас есть другой способ вытащить ее отсюда», — говорю я ему, затем поворачиваюсь к Мэйси. «И ты права. Оставайся с мамой, а мы с Хадсоном сбегаем за остальными». «Вообще-то, мне нужно сделать еще кое-что», — говорит Хадсон, осторожно укладывая маму Мэйси обратно на холодный пол подземелья. «Что это?» спрашиваю я. Хадсон бросает на меня взгляд, который я скажу тебе через минуту, затем поворачивается к дяде Финну и говорит: «Студентам нужно, чтобы ты пошел с ними. И сначала мне нужно поговорить с тобой». Дядя Финн выглядит так, будто хочет протестовать, и я его понимаю. Его жена и дочь сидят на полу в подземелье, которое один из них сейчас не может покинуть. Это большая просьба — ожидать, что он просто уйдет от этого. Но с другой стороны, он директор Кэтмира, и мы уходим отсюда с сотнями учеников Кэтмира. Это его долг — помочь доставить их в безопасное место, и он это знает. Именно поэтому он кивает, а затем наклоняется, целует и обнимает тетю Ровену и Мэйси. Когда он прощается с ее матерью, Мэйси смотрит на меня со слезами на глазах и решимостью на лице. «Все будет хорошо», — говорю я дяде Финну после того, как он задыхаясь попрощался с Мейси и тетей Ро. «Тетя Ровена будет рядом с вами, и я обещаю, что мы обеспечим безопасность Мэйси». «Я знаю». Он обнимает меня, а затем целует в макушку. «Но мне нужно, чтобы ты тоже себя берегла, Грейс. Мне нужно, чтобы моя любимая племянница вернулась с Мэйси, хорошо?». Я обнимаю его крепче. «Я твоя единственная племянница, дядя Финн». «Это не значит, что ты не моя любимая». Он отстраняется и смотрит мне прямо в глаза. «К тому же, это еще одна причина беречь себя. Мне нужна племянница». «Хорошо», — говорю я со смехом. «Хороший аргумент». Когда мы снова начинаем идти, он поворачивается к Хадсону. «О чем ты хотел со мной поговорить?» «Я должен пойти к колодцам и забрать остальных», — тихо говорит Хадсон, и мое сердце падает на пятки. Гвен и все остальные, кто пострадал от Сайруса. Кого осушили. Я почти забыла о них, забыла бы, если бы Хадсон не вспомнил. Это знание опустошает меня, мне хочется плакать, потому что какой смысл делать все это, если я просто забываю о людях, которые нуждаются во мне больше всего? О людях, за спасение которых мы так упорно боремся? Должно быть, стыд, который я испытываю, написан на моем лице, потому что Хадсон берет меня за руку и очень тихо говорит: «Ты бы вспомнила». «Я так не думаю. Я была настолько поглощена всем остальным, что…» «Ты бы вспомнила», — говорит он мне, на этот раз более твердо. «Так что не корите себя за это. Я позабочусь об этом». «И что же ты собираешься делать?» — спрашивает мой дядя. «Когда мы пройдем мимо склепов, я прервусь, спущусь в колодцы и приведу того, кто…» Он прервался, потому что я знаю, что он не хочет произносить эти слова. Он собирается забрать того, кто еще жив. Мое сердце разрывается, когда я думаю о Гвен, доброй, блестящей, талантливой Гвен, которая, возможно, умирает там, внизу. Хадсон прочистил горло, затем продолжил. «Насколько я понимаю, план состоит в том, чтобы инструкторы-колдуны из Кэтмира сделали порталы в Ведьмин двор, как только Джексон и остальные выведут их из зоны действия ослабляющего эффекта подземелья. Я собирался попросить вас проследить за этим и, в зависимости от того, как быстро все пройдет, держать портал открытым для тех, кого я подниму из колодцев. Я уверен, что несколько членов Ордена останутся и помогут тебе провести их». «Тем временем, — продолжал я, — остальные будут искать способ доставить Иззи к Адрии. Как только она будет у нас, Мэйси сделает портал туда. Затем начнется самая сложная часть. Мы должны вернуться в Сент-Огастин, штат Флорида, и пройти…» «Невозможные испытания?» недоверчиво сказал дядя Финн. «Ты идешь за Слезами Элеоса?» «Мы должны попытаться», — отвечаю я. «Нет другого способа освободить Армию Горгулий. Мы должны сделать это, потому что я обещала — они не заслуживают того, чтобы быть замороженными навсегда, — и потому что нам нужна армия, если мы хотим иметь хоть какой-то шанс победить Сайруса раз и навсегда». Мой дядя выглядит немного ошеломленным, когда я заканчиваю излагать ему план, но он тоже выглядит впечатленным. «Ты уверена в этом, Грейс?» Его взгляд перемещается между Хадсоном и мной. «Ты ведь понимаешь, что шансов мало, верно? Никто никогда не проходил Испытания. И если ты будешь участвовать в них и проиграешь…» Настала его очередь замолчать на середине предложения. «Мы знаем, дядя Финн. Но другого способа получить то, что нам нужно, нет. Поэтому мы сделаем это, и мы победим». Я говорю это с гораздо большей уверенностью, чем чувствую, но в данный момент, что еще остается делать? «Что означает, что у меня есть еще одна просьба к тебе». «О чем угодно», — говорит он мне. «Когда ты доберешься до Суда Ведьм, мне нужно, чтобы ты убедил их помочь нам. Раньше они не хотели, но это было потому, что они боялись того, что Сайрус сделает с их детьми. Но мы договорились, что если мы освободим детей, они помогут нам». «Я позабочусь об этом», — отвечает он. «Что тебе нужно от них?» Прежде чем я успеваю ответить, Реми мчится обратно по коридору к нам. «Вот вы где! Мы уже начали думать, что происходит», — говорит он нам. «Извините, нас задержали». Я не хочу объяснять ему причину — сейчас на это нет времени — и поворачиваюсь обратно к дяде. «Мне нужны ведьмы в городах по всему миру, везде, где есть большие скопления статуй горгулий на вершинах зданий. Париж, Чикаго, Кито, Пекин. Они понадобятся нам везде». Я перечисляю места, о которых я узнала с тех пор, как начала изучать горгулий все эти месяцы назад. «Когда мы завтра используем Слезы Элеоса, чтобы вылечить их, нам понадобятся порталы, через которые они смогут пройти». «Порталы куда?» — спросил он меня. «В Кэтмир». Он бросает на меня странный взгляд, и, поверьте, я его понимаю. Из всех мест в мире, где могла бы закончиться эта разборка, груда пыли и кирпичей, которая раньше была Академией Кэтмир, не попала бы в мой список ста лучших мест, которые я себе представлял. Но Кэтмир — это то место, где, по словам Делайлы, Сайрус будет в полночь, чтобы использовать Камень Бога, так что мы будем там… вместе с, я надеюсь, армией горгулий. «Просто доверься мне, дядя Финн. Кэтмир. Завтра.» «Ты знаешь, что я доверяю тебе, Грейс.» Он поворачивается к моему приятелю. «И тебе, Хадсон». «Ну, это не слишком умно с твоей стороны», — отвечает Хадсон. Но дядя Финн только смеется. «Я думаю, это очень правильно». Он начинает отворачиваться, чтобы последовать за Реми обратно по коридору, но в последний момент останавливается. «Простите, но я не могу уйти, не спросив еще раз. Невозможные испытания? Ты уверена, Грейс?» «Она пройдет их», — говорит ему Реми. Мой дядя бросает на него взгляд «кто ты, черт возьми, такой», но мы с Хадсоном слишком заняты обменом широко раскрытыми глазами, чтобы их познакомить. Проблема с тем, что Реми может предсказывать будущее, заключается в том, что когда он что-то говорит, никогда не знаешь, говорит ли он это так же, как все остальные, с большей надеждой, чем с убеждением, или он говорит это, потому что знает, что я дойду до конца. И второй вопрос — почему он сказал «она»? Потому ли, что дядя обращался конкретно ко мне? Или потому, что никто другой не дочитал до конца? Эта мысль слишком ужасна, чтобы думать о ней — особенно если я действительно собираюсь вернуть своих друзей в тот магазин ирисок — и это не то, на чем мне нужно сейчас сосредоточиться. В данный момент единственное, что имеет значение, это найти Иззи и выбраться отсюда до того, как Сайрус поймет, что мы пропали. Надеюсь, в ближайшее время он будет слишком занят тем, что пожурит своих солдат, чтобы кто-нибудь заметил наше отсутствие. Честно говоря, у Смеагола есть его приз, так что я ожидаю, что теперь он не увидит необходимости запятнать себя подземельями, но это не значит, что у нас есть время бездельничать. И опять же, когда мы вообще можем бездельничать? Если победа над Сайрусом не принесет ничего другого, то больше всего мне нравится мысль о том, что я смогу время от времени вздремнуть — или, может быть, даже выспаться на всю ночь. Я устала, и мне кажется, что я устала уже очень давно. Это не очень хорошее чувство, учитывая, что прошло всего несколько месяцев с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать. И это еще худшее чувство, если учесть, что мне еще предстоит сделать, прежде чем я смогу вздремнуть. Мы останавливаемся на пару минут, чтобы проинформировать Реми о плане, а затем идем каждый своей дорогой — Реми назад, чтобы собрать остальных и доставить дядю Финна и Хадсона в колодцы, а я назад к Мэйси и тете Ровене.