Court/Суд

Как выясняется, "эта цыпочка Тесс" возвращается еще до того, как мы начинаем ее искать. "Вы готовы?" - спрашивает она, глядя каждому из нас в лицо по очереди. "Готовность" - это такое субъективное слово, - говорит Давуд. Но я замечаю, что они первые в очереди за ней. "Давайте сделаем это", - говорит Флинт, его глаза встречаются с глазами Джексона и задерживаются на секунду. "Давай сделаем это", - повторяю я. Рука Хадсона остается на моей спине всю дорогу вниз по лестнице, и никогда еще я не была так благодарна ему за поддержку. Мои колени дрожат настолько, что я не уверена, что прошла бы весь путь до пола арены без его поддержки. Пока мы идем, я замечаю огромные экраны по всему периметру арены. Они в два раза больше, чем джумботроны на профессиональных спортивных мероприятиях, и их в два раза больше - по одному на каждую сторону арены. Зрители всех типов заполнили все места, и я не могу не задаться вопросом, почему они здесь. Неужели они действительно хотят смотреть, как из людей выбивают всю душу и, возможно, даже умирают, и все это в погоне за эликсиром, который большинство людей в мире считают просто мифом? Неужели именно так, по их мнению, должен выглядеть веселый вечер? Судя по крикам и возгласам вокруг нас, мое мнение определенно в меньшинстве. Все остальные здесь ведут себя так, будто собираются посмотреть на чертов гладиаторский бой, и им не терпится увидеть, как львы разрывают нас на части. Не то чтобы я думала, что за стеной перед нами есть что-то такое же ручное, как львы, но все же. Аналогия уместна, особенно когда Тесс выводит нас на поле перед всем стадионом. Она не представляет нас по имени, но упоминает, что окна для ставок закрываются через три минуты. Потому что, видимо, ставки на то, выживем ли мы в этом чудовище, - это реальная вещь. И если цифры на джамботроне о чем-то говорят, то шансы определенно не очень хорошие. "Правила просты", - объясняет Тесс зрителям и нам, пока мы ждем окончания приема ставок. Тот факт, что она делает это, радостно расхаживая вокруг, не добавляет ей доброты. Как и тот факт, что я уверена, что она исчезла некоторое время назад, потому что хотела сделать ставку против нас. "Не умирай". "Она права", - отрезал Хадсон. "Это просто". Я бью его локтем в живот, но он только смотрит на меня с видом "я не прав". "Между тобой и Слезами Элеоса четыре раунда. Пройди их все, и Слезы твои. Провалитесь и..." Она делает паузу, чтобы протянуть микрофон к толпе, все из которой кричат "Умри!" во всю мощь своих легких. И так продолжается, когда они начинают скандировать: "Умри, умри, умри. Умри, умри, умри." "Кто эти люди?" спрашивает Мэйси, охваченная ужасом. "Хранители склепа, очевидно", - отвечает Хадсон, хотя в его тоне заметно отвращение. "Очевидно", - повторяет Колдер, ее красивое лицо твердое, как алмаз, когда она осматривает толпу. "Что вы ищете?" с любопытством спрашивает Флинт. "Я ничего не ищу", - отвечает она, отбрасывая волосы. "Я запоминаю их лица на тот случай, если мы выберемся из этого. Если они хотят смерти, я с радостью покажу им ее". Тот факт, что она угрожает - обещает? - в суперсладком тоне, только усиливает ее обескураженность. Как и тот факт, что Реми даже не выглядит удивленным. "Есть ли вопросы?" спрашивает Тесс, когда часы ставок заканчиваются, прерывая попытку Колдер запомнить каждое лицо на арене. Ни у кого из нас нет вопросов по поводу Испытаний, поэтому мы просто ждем, когда она перестанет угождать толпе. Что не занимает много времени, поскольку все ставки уже сделаны. "Хорошо, тогда. Когда снова прозвучит сигнал, у вас есть тридцать секунд, чтобы пройти туда". Она указывает на отверстие в камне шириной четыре фута примерно в ста ярдах от того места, где мы стоим. "Как только вся ваша партия окажется внутри, круг закроется, и откроется только после того, как вы пройдете все четыре раунда и заработаете Слезы. Если вы не завершите все четыре круга и не пройдете достаточно далеко, чтобы получить их, арена будет претендовать на вас". Я не знаю, что значит "претендовать", но звучит это не очень хорошо. Мысленная заметка для себя - не становись претендентом. И не позволяй, чтобы на тебя претендовали твои друзья. "Что будет, если на то, чтобы все мы попали внутрь, уйдет больше тридцати секунд?" спрашивает Давуд. "Тогда арена заблокирует всех, кто не попал внутрь", - отвечает Тесс. "И испытания продолжатся без них". Это становится все лучше и лучше. Еще одна заметка для себя - бежать очень быстро. "Если больше нет вопросов..." Тесс отходит от остальных. "Спасибо за участие в двухтысячном, двести шестьдесят четвертом Невозможных Испытаниях. Пусть начнется обратный отсчет". "Обратный отсчет?" спрашивает Джексон как раз перед тем, как люди на трибунах начинают кричать снова и снова. "Десять. Девять. Восемь." Тесс присоединяется к скандированию, ее голос перекрывает неистовый характер толпы, когда она отсчитывает в микрофон. "Готова к этому?" спрашивает меня Хадсон. Его голос низкий и ровный, и, хотя он не успокаивает нервы, звенящие в моем животе, он делает их немного легче. "Семь", - ревет толпа. "Нет", - говорю я, решительно качая головой. "А ты?" Он пожимает плечами. "Это просто еще одна вещь, которую мы должны пройти, прежде чем я смогу отвезти тебя обратно в нашу комнату на маяке". "Шесть!" кричит Тесс. "Обещаешь?" спрашиваю я. "Когда все это закончится?" "Пять!" Толпа становится все более неистовой. Он ухмыляется. "О, я обещаю". Наш разговор заставляет меня вспомнить о моем кольце, и я провожу большим пальцем по нему на удачу. "Может быть, тебе стоит рассказать мне, что еще ты мне обещал", - говорю я. "Мне бы не хотелось умереть, так и не узнав, что это такое". "Четыре!" Тесс размахивает руками, призывая толпу стать громче. "Ты не умрешь там", - говорит он мне. "Я не позволю тебе". "Три." Члены толпы уже на ногах, аплодируют и топают ногами. "Да, но тебе тоже лучше не умирать. Я вообще-то стремлюсь к тому, чтобы никто из нас не умер". "Два." Тесс орет и кричит вместе с ними. "Я люблю тебя", - говорит он мне, его ярко-голубые глаза горят в моих. "Я люблю тебя", - повторяю я, когда вся арена кричит: "Один!". Я сжимаю его руку в последний раз, затем отпускаю. Звучит зуммер. И я бегу, как черт.