Последний Орден Инквизиции: На грани Хаоса

Момент возвращения в квартиру для ночёвки Чарли пропустила. Как и завтрак. Сонные глаза девушка смогла разлепить только от запаха вкусного обеда. Мышцы напомнили о себе ноющей болью, но шаманка уже к ней привыкла. Общение с домовым не слишком истощило, однако хрупкое человеческое тело всё равно пожелало полноценный сон. — Доброе утро, «экстрасенсы»! — хмыкнула она, заползая в кухню. Лао с Лёхой отсутствовали, Таня с Олей зачем-то уединилась в ванной и в качестве собеседника остался только мистик, поспешно убравший свои кипы документов при виде двух больших чашек кофе. — Все эти шоу с экстрасенсами давно стали нашей ширмой, — пожал он плечами, подпихивая в руку Чарли булочку с повидлом. — На самом шоу работают актёры и старательно отыгрывают ведьм и медиумов. Люди к этому балагану привыкают и никого уже не удивляет, когда «агенты шоу» подыскивают новые места для съёмок. — А вся эта орда шарлатанов? — невинно поинтересовалась шаманка, благодарно вцепившись зубами в булочку. — Дурят людям головы, деньги забирают. У нас под Новосибом таких колдунов и ведьм, как тараканов! — Увы, побочным эффектом стали шарлатаны, вырастающие то тут, то там, да и сами актёры, которые начинают мотаться по гастролям и собирать с наивного населения деньги. Но с ними борются наши зубастые аудиторы, адвокаты и прочие страшные люди, на фоне которых даже голодный упырь милашка. — Плохо борются! А почему бы не использовать менее медийный способ само-пропаганды? — Мы этот метод позаимствовали у Американцев. Они так приучали население к нетрадиционной сексуальной ориентации через масс-медиа, причём поразительно успешно! — пожал плечами Марк. — А мы приучаем к своему постоянному присутствию. Мы для толпы — бесполезные фрики, на которых не стоит обращать внимание. Будем говорить при них о ведьмах, Иных и демонах — не запомнят и не насторожатся. — А вчерашняя Люба? Она будет ждать выпуска со своим упоминанием. — Такие истории снимают только с разрешения всех участников. Надежда Варских скажет своё «нет» и никакого шоу не будет! — А если скажет «да»? — Тогда, — ухмыльнулся он, — отдадим сюжет нашим бумагомарателям. Через месяц-другой снимут сюжет и наш статус только укрепится в головах обывателей. — Кстати о головах, — неожиданно за спиной шаманки оказалась Татьяна со своим удавом на шее, — рассказывай, что видела! Не успела девушка начать свой рассказ, как подтянулись Лёха с монахом и кухня набилась под завязку. Под тарелку вкусной гречневой каши, шаманка начала рассказ. Чарли, старательно воспроизводила каждую мелочь, что могла оказаться полезной, на что-то повлиять. Оля и Таня мрачнели с каждым словом. Под конец рассказа о жизни Раи, Чарли уже побаивалась смотреть на едва сдерживаемый гнев на лицах сестёр. «После всего, что она пережила, как-то стыдно судить её. Люди сами создали монстра, а потом этот монстр пришел их убивать. Всё справедливо. Кроме её смерти. И такой жизни. Никто не заслуживает издевательств!» — думала Чарли, стараясь смотреть исключительно в тарелку. Озвученная история Раи оставила свой отпечаток. Изнутри начал поднимать голову собственный школьный опыт, тщательно закопанный после получения аттестата. В голове неприятно зашумело, горло сдавило, а на глаза начали наворачиваться слёзы. Кое-что она тоже могла рассказать про выживание в школе… Перекошенные от ярости лица Тани и Оли вызвали чувство острого дежавю. Что-то подобное она уже видела. Но где? Неуловимый хвостик знакомого воспоминания хитро пощекотал сознание и исчез, оставив шаманку в недоумении. — Вот сукин сын! — рыкнула, не выдержав Таня и рывком вышла из-за стола в спальню. Через секунду стены начали сотрясаться от потока отборных русских матов. Чарли замерла на месте с прямой напряжённой спиной. Многие слова она слышала впервые. Да и все агенты, кроме такой же разгневанной Оли, выглядели шокированными. Первым опомнился Лао и, спустя пять минут матерных криков озлобленной ведьмы, по-отечески зажал уши шаманки руками. Красноречивый взгляд монаха, брошенный в сторону более уравновешенной сестрицы не оказал никакого влияния. Напротив, вышедшая из состояния молчаливой ярости, Оля начала и свой виток криков. К рукам Лао, присоединились ладони Марка, защищающего юную протеже от жестоких слов, с которыми она была частично согласна. — Ты, мать твою, хоть понимаешь, кем была эта Рая?! — разносились крики Оли, которые Чарли все равно прекрасно слышала. — Природная ведьма! Природная! Первая за триста лет! Для нас она важнее Иисуса, Будды и Мухаммеда! Она могла пролить свет на наше нынешнее положение! Привести нас к равновесию! Изменить все силы! Суки! Да весь грёбанный город не стоит даже ногтя природной ведьмы. Пусть сдохнет тот, кто её очернил. Пусть все сдохнут! Их жизни ничего не стоят, а она была бесценной! Первая за триста лет! А второй уже не будет, Лао, не будет! Вернуться бы назад и всех этих тварей перерезать, как бешеных собак! «Так она могла быть самой крутой ведьмой? В агентстве бы сделала себе карьеру. Превзошла бы Анастасию. Вот… твари!» — медленно, но верно неуверенный гнев начал подниматься даже в ледяном рассудке Чарли, затмевая собой застарелые раны. Если до яркой реакции сестёр она научилась воспринимать травлю как нечто стихийное и непреодолимое, что можно переждать или просто пережить, притворившись камнем, то гнев ведьм напомнил, что в издевательствах виноваты только агрессоры. Не стихийное бедствие калечит в школе, доведя до самого страшного. Это школьники, их родители и учителя. Люди, которые считают, что могут безнаказанно втаптывать в грязь чужое достоинство и упиваться минутной властью. Все люди на рисунках Раи были виновны. Они получили только то, что заслужили. Они растоптали её. Она растоптала их. Всё честно. «Но теперь она убивает всех подряд!» — Девочки, успокойтесь! — рявкнул Лао. — Не нам судить, кто прав, а кто виноват! У нас есть неупокоенный дух, убивающий всех на своём пути! Раю надо утихомирить, обратно живой ведьмой она не станет! — Прибить бы того мальчишку. Удавить до того, как он посмел к ней приблизиться! — прошипела Таня, но перестала буянить и села обратно за стол. — Прощения он не заслуживает! Чарли молча уставилась в окно, с тоской глядя на улицу. Утро выдалось туманным. Пейзаж на рассвете, особенно где-то в глубинке, немного пугает. Помимо серых цветов, преобладающих во всем, пока полностью не взошло солнце, в лицо яро бросается отсутствие человечества. По дорогам никто не ездит, в домах не горит свет, из труб не идет дым. Даже желтые листья, так красиво играющие своим цветом днем при пронзительно сапфировом небе, в это время кажутся серо-коричневыми и навевают чувство безысходности. Но даже это отвлекало от мыслей о прошлом. — Её надо упокоить. Так всем будет лучше! — негромко проговорила Чарли. — У нас есть её рисунки, по ним можно обнаружить место смерти, — кивнул Марк. — Надо уже покончить с этим, — тихо объявил монах, — меня эта чертовка доконала уже! Предлагаю съездить и сжечь тело. — И всё? — Для упокоения хватит, — пожал плечами мистик. — Как скажешь, — пробормотала шаманка, — у меня в этом мало опыта. Когда я сожгла машину с телом ее отца, он остался в доме, думаю, даже не заметил, что с телом что-то произошло. — Он сейчас не призрак, а сущность, — пояснил тот, — долго рассказывать, но для них другие правила. «Да, давайте, пойдем и просто так сожжем девочку, ставшую жертвой обстоятельств! Привести бы того гадёныша в лес на очную ставку!» — Такой потенциал загублен, — тяжело выдохнула Таня, смахивая со щёк слёзы. — Одна из семи первичных сил ведьм. Урождённая… и род прерван! «Она из школы в синяках приходила! Они сами ее довели! САМИ!» Покупка всех необходимых средств для розжига заняла от силы час. Увы, время не терпело. Закат их встретил у опушки леса. Ещё на трассе ведьмы объявили, что начать идти по следу собираются у обочины, как у наиболее безопасного в этом деле места. Подготовка всего необходимого началась уже в дороге. Из машины сёстры вышли в состоянии боевой готовности. Зная о талантах Раи вредить одновременно в нескольких местах, было решено идти всем вместе. Медленно, но верно ведьмы вывели агентов к обгоревшей машине. При свете дня она выглядела особенно жалко, и практически сливалась с окружающей средой, врастая в землю. Таня с Олей сделали несколько кругов вокруг машины, остановились и пошли дальше в глубь леса. Остальные не отставали. Пройдя метров двести, девушки вдруг хором вскрикнули, замерев, а потом даже перекрестились. Такое поведение заставило всех ускориться, чтобы поглядеть на то, что они увидели. Через минуту все вышли к большому дереву. На одной из крупных веток которого висело тело, повешенное на цепи. Узнать в нем кого-то было трудно, поскольку висел натуральный скелет, одетый в свитер шаманки и с рюкзаком, каким-то неведомым образом, болтавшимся на одном пальце. Остальная одежда почти полностью потеряла свой первоначальный вид и развалилась, но в ней угадывались вещи, в которые была одета попутчица. Сама цепь другим концом окольцовывала самую нижнюю ветку, примерно на уровне человеческого роста. От земли до ступней тела было примерно метра полтора. Завершало зловещую картину воронье, кружившее вокруг дерева, карканьем отпугивающее тишину. — Да оно рассыплется, если тронуть! — выдохнул Марк. — Тело надо сжечь в любом случае! — твердо заявила Таня. Фыркнув в ответ что-то нечленораздельное, мистик стал осматривать цепь, прикованную одним из звеньев прямо к ветке. После долгих лет этот противоестественный союз металла и дерева стал таким крепким, что ветку пришлось ломать, чтобы спустить тело. К счастью, цепь не сразу поддалась, будучи обмотанной вокруг дерева, и тело после таких жестоких манипуляций не рухнуло на головы агентов. Размотав цепь, Марк при помощи Димы медленно спустил тело девушки. «Нет, конечно! Что за глупый вопрос?! Самое последнее, что мне хочется это снова ее тут встретить! Хотя нет, самое последнее это встретить ее тут в одиночестве!» Марк аккуратно опустил тело на землю, взял упавший во время спуска рюкзак, открыл и вытряхнул все его содержимое на осеннюю листву. Из рюкзака вывалились карандаши, старые школьные тетради с дневником и несколько детских рисунков. Пока ведьмы оглядывали тело, Лёха с Лао подошли к мистику, державшему в руках рисунки. — Подозрительно, — пробормотала Чарли, — она в последнее время стала гиперактивной маньячкой, а нас даже остановить не пытается. В ответ на слова по верхушкам деревьев с шелестом листвы прошел ветерок. Одновременно всех агентов обдало холодом, но все затихло. Даже вороны куда-то пропали. Рисунков насчитывалось семь, среди них обнаружилось шесть старых с едва различимыми изображениями, и один совсем новый, краска, будто несколько часов назад высохла. Лишние листы полетели на землю, но седьмой показывал тревожную картину, нарисованный черным карандашом. Большое дерево с цепью у корней, на нем повешены три тела, а на земле лежат две окровавленные девушки, и ещё две отрубленные головы. Для изображения крови красный карандаш у попутчицы нашелся. По коже побежали мурашки. Стало совсем неуютно. Солнце спряталось в непонятно откуда появившихся тучах. Агентов окружил холод. — Что-то мне подсказывает, что это мы на последнем рисунке, — вздохнул Марк. В подтверждении его слов на рисунке около каждого изображенного тела начали появляться подписи: Чарли, Марк, Лао Шин, Ольга, Татьяна, Алексей, Дмитрий. — Надо поторопиться! — не выдержала шаманка. — Девушки, сколько вам времени потребуется, чтобы упокоить дух? — Боюсь, мы готовились не к этому, — ответила Таня, — план был сжечь тело. Так что ищем дрова. Конечно, можно отпеть и похоронить, но такой сценарий для менее агрессивных духов. Никто не оспорил ее решение, и все принялись стаскивать в одну кучу хворост и все, что пригодно для самодельного погребального костра. Пока Чарли подтаскивала тяжелую, но вполне годную ветку березы, Лёха и Дима успели принести всё купленное для погребального костра. Пока носили всё необходимое, не заметили, как поднялся весьма тревожный ветер. — Жаль, что не получилось по-хорошему, — вздохнула Чарли, глядя на тело Раи, — свитер можешь оставить себе.

✠✠✠

Однако стоило шаманке отойти на приличное расстояние от группы за хорошей сухой кучей хвороста, как совсем недалеко раздался автомобильный сигнал. Агенты находились не так уж далеко от дороги и этот звук мог принадлежать абсолютно любой случайной машине, но сердце испуганно сжалось, а в голове вспыхнул вопрос — «а так ли недалеко?». Будто этих волнений было мало, спустя пару секунд из леса послышались знакомые крики: — Чаарли! — нет, это была не попутчица. Девушку звал голос мамы. — Чарли, доченька, ты тут? Ау! — Глюки! — отвернувшись, прошептала она. — Это глюки! Мои родители не пойдут в лес меня искать. Им неизвестно где я! Схватив побольше хвороста я быстрыми шагами направилась к остальным. — Чарли! Выходи из леса! — на этот раз голос принадлежал Виктории. — Чарли! Доченька! На месте гибели Раи уже набралась приличная горка веток для погребального костра. Девушки с отрешенными лицами, не обращая ни на что внимания, готовились к какому-то ритуалу, проверяя какие-то свои травы, порошки и вещи непонятного предназначения. — Ты помнишь свою инициацию? — вдруг хрипло поинтересовался Лао. Чарли тревожно покосилась на него и коротко кивнула. В голове наконец сложился образ. Теперь она поняла, где видела искаженные от ярости лица Тани и Оли. Осознание внушало надежду. — Не сегодня! — прошептала шаманка, вглядываясь в наступающий на них туман. — Пора приступать! — метко выразил подошедший Марк мысли всех участников. — Что будем делать с рисунком? Девушки на секунду оторвались от приготовлений, с удивлением поглядев на него. — Можете, конечно, поставить в рамку, но нам бы не хотелось стать его участниками. Да и как-то тут неуютно становится. Девушки дали знак начинать и пока Лао с Марком аккуратно перекладывали тело с земли на приготовленный погребальный костер, девушки в два движения, не стесняясь и не обращая внимания на парней или холод, разделись сверху до пояса. Марк поджег рисунок и подкинул его к основанию веток. Нехотя они начали дымиться. Присутствие сильного и очень враждебного духа вдруг стало почти физически ощутимо. Ей не нравилось то, что делали незваные гости, и ответные действия были лишь вопросом времени. Ведьмы достали ритуальные ножи, подняли руки вверх и начали что-то напевать. Несмотря на то, что перед агентами и водителями стояли у едва разгорающегося костра две полуобнаженные молодые девушки, атмосфера угнетала, и смотреть в их сторону совсем не стремились ни Чарли, ни парни. Было в этом всем что-то давящее, будто выгоняющее всех отсюда из леса, даже жалость к Рае и мысли о справедливости сбежали на второй план. Хотелось просто побыстрее покончить со всем и уйти, а лучше убежать и никогда не возвращаться. — Чарли! — вдруг раздался шепот, и пение стихло. — Рая? Марк, будто по моему сигналу начал быстро подбрасывать в тлеющий костер все вещи Раи, включая тетради, рисунки и дневник. В это время замершие ведьмы синхронно повернулись к шаманке. Было в их движении что-то до того натужное, угловатое и напоминающее игру с сопротивляющимися марионетками, что девушка застыла на месте, забыв себя, всю ситуацию и угрожающую нам попутчицу. — Их смерть на твоей совести! — в один голос прошипели сёстры, повернулись друг к другу и полоснули одна другую ножами по горлу. Это произошло настолько быстро, что никто ничего не успел сделать. Лишь беспомощные взгляды на брызнувшие фонтанчики крови и падающие на осеннюю листву тела. От костра поднялся черный дым, а по лесу начал гулять нешуточно сильный ветер. Девушки на земле продолжали подавать признаки жизни. Хрипя и хватаясь руками за горло, одна из них с трудом просипела «помогите». Первым опомнился монах. Он в один прыжок оказался рядом с девушками и начал заматывать их же одеждой раны. — Вроде не артерия! — крикнул он. — Лёха. Дима. К нему подбежали водители и мистик, вместе они закутали девушек в одежду, затянули им шеи, чтобы остановить поток крови и, придерживая тела руками по типу носилок, бросились прочь из леса. Вызывать скорую в глухой лес стало бы смертельно опасной тратой времени. Сестёр следовало доставить в ближайшую больницу как можно быстрее. Две ведьмы. Две машины. Одна шаманка у костра в лесу. Костер вяло потрескивал даже не пытаясь захватить тело Раи. Чарли стояла в шоке, остолбенев от фонтана брызнувшей крови. Полный паралич начал сходить только, когда она поняла, что осталась одна. Одна в лесу. Только она и попутчица. Снова. «Судьбу иначе как стервой после такого не назвать!» Соображая, что делать, девушка рассеянно срывала просмоленные шишки с веток и подкидывала их в костер. Вид этих вспыхивающих шариков успокаивал. Будто снова в детстве. Анна бросает шишки в костёр. Рядом маленькая Вика. Им хорошо вместе. Вещи Раи постепенно догорели и, к радости Чарли, начали загораться кости. — Чарли… Чарли, не надо! — раздался за спиной печальный и, на удивление, спокойный голос Раи. — Почему, Чарли? «Не оборачиваться! — напомнила себе девушка. — Как в сказках говорят: когда идёт мертвый народ, не смотри! Не оборачивайся, что бы ни услышал! Древние ритуалы сильнее всех… ритуалы! Точно! Ведьмы не справились, но можно просто сделать всё правильно!» Поджилки тряслись. Больше всего хотелось сорваться с места и бежать вслед за агентами. Наплевать на всё. Вернуться в безопасность и малодушно радоваться, что вернулась живой уже во второй раз. Надеяться на лучшее. Ожидать героя, который придёт и порядок наведёт, сам упокоит попутчицу и устроит мир во всём мире. Жаль, таких не водится. Только собственные силы и собственная храбрость. — Сегодня мы, все, кто здесь есть, собрались, — начала она неуверенно, но достаточно громко, чтобы голос заглушал треск костра, — чтобы почтить памятью нашу сестру, подругу, дочь и спутницу, Раю. Она была любимой дочерью, светлым и добрым человеком, освещающим и согревающим своим теплом всех, кто знал её с малых лет. «Не оборачивайся!» — напомнила себе Чарли. Ветер начал стихать. Костер напротив вдруг обрел второе дыхание и начал активно и уже с не таким густым черным дымом охватывать тело. Посчитав это хорошим знаком, она продолжила: — Ее любили не только люди, но и животные! Она была очень талантливой девочкой! — шаманка не знала, как принято говорить в подобных случаях и никогда не была на похоронах, чтобы хоть что-то запомнить, но старалась говорить только от чистого сердца, — сегодня мы в последний раз вспомним, какой Рая была, чтобы проститься с ней и проводить в последний путь! Дым стал серым. Огонь уже не нуждался в поддержке и горел так сильно, что пришлось отойти на шаг другой и надеяться, что ритуал не станет причиной лесному пожару. — Мы помолимся о ней, — продолжила девушка и запнулась, глядя на не слишком христианскую традицию похорон, — каждый в своей вере. Мы будем скорбеть о том, как несправедливо быстро завершился ее смертный путь. Костер внезапно вспыхнул так сильно, что почти коснулся верхушек деревьев, но уже через минуту пламя снова опустилось. — Мы простим ее врагов за неё, как это сделала бы она — эта часть далась с трудом, однако возмущение сменилось принятием произошедшего, — мы обнимем ее друзей, как обняла бы она. Мы поклонимся ее матери, как поклонилась бы она. «Ого, а с поклонами что-то меня занесло! — подумала Чарли, но, на всякий случай, в пояс поклонилась костру. — Импровизация — вообще не моё!» — Сегодня мы прощаемся с Раей, — закончила она свою речь, — мы не забудем ее! Костер начал быстро догорать, наблюдая за ним, Чарли изо всех сил пыталась повторить горловое пение алтайских шаманов, которое слышала в детстве. Провожая ушедших в последний путь, она слышала мотив Последней Песни. Особенный звук. Особенная песня. Мурлыканье девушки едва ли можно было назвать хоть сколько похожим, но старалась она изо всех сил. Костер стих, дым исчез. Пожара не случилось. В исчезающем пламени появился силуэт Раи, светящимся, как в детстве, солнечным ореолом. — Спасибо, Чарли! — улыбнулась она. — Я… мне жаль, правда! У меня есть последняя просьба, передай моей маме и Славе, что я прощаю их. — Я передам, — кивнула Чарли, не веря, что у неё получилось. «Кем бы ни был этот Слава…» Рая коснулась рукой лица Чарли, и в голове вспыхнул образ немолодой женщины в больничной палате и неизвестного священника в инвалидной коляске. — Это тебе! — протянула она рисунок. — Пожалуйста, помни обо мне только хорошее! Она улыбнулась и рассеялась вспышкой света. Шаманка посмотрела на рисунок. Нарисованный цветными карандашами, он изображал семерых агентов и Раю на зеленой полянке под желтым солнцем. Убедившись, что костер погас и пожара не случится, шаманка поплелась в сторону дороги. По пути на неё налетел взвинченный Лао. Глядя в пространство безумными глазами, он одновременно что-то говорил про девушек и больницу, и спрашивал про попутчицу, порываясь вернуться к месту костра. Вместо слов, Чарли протянула ему рисунок — Она на прощание оставила, — пояснила она, пока он изумленно разглядывал рисунок. — Как там девушки? — Амм, — промычал он, все еще глядя на рисунок недоверчивым и потрясенным взглядом, — девочки нормально. Артерию, вроде, не перебили. Поехали к ним, хотя… Не договорив, он быстрым шагом направился к месту погребального костра. Девушка немного постояла, думая продолжить ли свой путь к шоссе или приглядеть за монахом, и нехотя поплелась назад. Когда она вышла к нужному месту, Лао уже закончил свои действия и оценивающе глядел на ствол дерева, на котором была повешена девочка. На коре дерева монах почти ровно вырезал ножом надпись: «В каждом свете есть тьма и в каждой тьме есть свет. Покойся с миром Раиса, я буду тебя помнить». Под надписью шустрый монах изобразил символ Инь Ян и воткнул в ствол ножи ведьм. Таню и Олю быстро из реанимации перевели в палату интенсивной терапии и обнадежили скорым восстановлением. Чарли оставила сёстрам свой номер и, пока те не могли говорить, наладила постоянную переписку. Общаться с ведьмами даже после завершения общего дела оказалось очень интересно. Девушки знали много интересных историй и обещали, как только поправятся, брать толковую шаманку с собой на операции. Неожиданный ход с мирным погребением оценили все. Мало кто вообще думал, что просто как следует попрощаться с обиженным духом окажется достаточно для прекращения её злодеяний. Все привыкли к крови, боям и преодолению на последнем издыхании. Старое-доброе отпевание звучало глотком свежего воздуха. Под влиянием момента, Чарли, перед отправкой обратно в Москву, созвонилась с сестрой и вытащила её с работы на обеденный перерыв, чтобы обнять. Пока Виктория пыталась понять в чем причина внезапной сестринской любви, перерыв закончился. Надежда Варских, как оказалось, не находилась при смерти. Женщине несколько дней не могли диагностировать диабет второй степени, однако после прихода всех анализов, недуг удалось стабилизировать, и женщина вернулась домой. Марк, стараясь выглядеть и как агент телевизионного шоу, и как не самая законченная акула бизнеса, быстро получил отказ на экранизацию её истории, одарил её цветами, пожелал скорейшего выздоровления и скрылся с горизонта. Медсестра Люба пообещала, что они с мужем будут помогать Наде по хозяйству. Через неделю после возвращения в агентство, мистик разослал всем причастным статью. В ней говорилось о чудесном исцелении батюшки Егория, служащего в церкви под Новосибирском, который с последнего школьного года был прикован к инвалидной коляске. В одиннадцатом классе у парня просто отнялись ноги, он решил, что это знак и изменил в корне свою жизнь, посвятив себя богу. В день, когда Рая была упокоена, он почувствовал, что ноги вновь обрели чувствительность, а днем позже с трудом смог самостоятельно встать. В статье говорилось много о том, сколько ему придется учиться ходить заново и о взмывшей ввысь популярности той церкви. Но агентов это уже не интересовало. Слава был найден. Первым порывом хотелось написать недоброе письмо этому «Егорию», но Чарли сдержалась. Слов так и не нашлось. Промаявшись с обещанием передать прощение Раи матери и «Славе», она в конце концов решила, что молчание — это тоже сообщение. За разрешенный вопрос с попутчицей, каждый из агентов был лично отчитан Настей. Пригрозив в следующий раз наказать всех за самоволку записью в личное дело, она отпустила их восвояси, чтобы уже вечером каждому из них пришли премиальные. Поругали, похвалили и отправили работать.