Последний Орден Инквизиции: На грани Хаоса

Они миновали полог красно-зелёного шатра и оказались в тёмном зеркальном лабиринте. Шаман вёл. Чарли нервно сжимала его ладонь, невольно дивясь насколько всё настоящее. Сомнений в реальности всего происходящего не возникало ни на секунду. Только присутствие безликих теней заставляло усомниться в ярмарке и шатрах. Но среди зеркального лабиринта их не было. Только Весемир и… маленькая Чарли. С удивлением она смотрела на отражение в зеркальном лабиринте. Шаман остался без изменений, но она видела только тринадцатилетнюю версию себя. Бойкую девчушку только-только вступившую в подростковый возраст и по сути оставшейся ещё ребёнком. Стены лабиринта расступились и в скудно освещённом шатре пара увидела стандартную классную комнату. Поцарапанные парты, школьные стулья. За одной из парт школьной форме сидела рыжеволосая девушка, едва вступившая в подростковый возраст, если судить по внешности, но Чарли сразу определила, что имел место выпускной класс. В заключительный год учёбы ввели обязательную школьную форму, а до этого достаточно было классического «белый верх, чёрный низ». Ученица не обращала внимания на одноклассников. Она даже не видела их, уткнувшись в книгу или учебник. Но они видели её. Словно стая голодных волков они окружили свою жертву. Чарли вздрогнула. Сколько бы лет не прошло, боль осталась. Да и встреча с демоном в школе добавила первозданной остроты всем ощущениям. Девушка точно не могла сказать какой это из дней травли. И что именно они будут делать, ограничатся оскорблениями и порчей вещей или начнут распускать руки. Пусть не до чёрных синяков, как Раю, но… «Они все были одинаковыми. Начинается школьный день, одноклассники находят причину, по которой я заслуживаю быть униженной…» — царапает её безжалостная память, а в горле растёт ядовитый ком. Не успели ученики перейти к решительным действиям перед глазами бессильно замершей Чарли и её ничего не подозревающей юной версией, как Весемир развернул шаманку к себе лицом и закрыл ей весь обзор. В ответ на попытку вернуть себе обзор и предаться самоистязанию, он прижал её к себе, осторожно отступая ко выходу. — Не смотри! — пока Чарли пыталась сообразить, что они впервые обнимаются, и не слишком сопротивлялась, он выволок её на выход. — Нечего душу травить! Посещение шатра вызвало острое желание спрятаться ото всех. Закрыться в себе и никого не впускать внутрь. А Весемира — в первую очередь. Особенно его человеческую версию, ведь он стал свидетелем её бесхребетности! Закрыл очередной сеанс травли от её глаз, но сам-то всё видел. — Ёжик, — вклинился голос Весемира в её упаднические мысли, — открой, пожалуйста, глаза. Она обнаружила себя сидящей на покрытой опилками земле, спрятав лицо руками. Весемир сидел на корточках рядом и осторожно напоминал о своём присутствии. В новом облике его было слишком много! Ещё и в душу пролазил, куда никому нельзя ходить, даже ей самой. Шатры… чёртовы шатры! — Ты так и не ответила, пойдёшь на свидание перед Новым годом? — неожиданный вопрос заставил воздух застрять в горле. От неожиданности она стряхнула с себя подавленное состояние, порождённое воспоминаниями о травле в школе и смогла наконец выдохнуть. Весемир сделал лучшее, что мог бы сделать хороший друг на его месте — он тоже отвернулся. Притворился, что ничего не было. Не мучил её своей жалостью. Не добивал бесполезными словами сочувствия, которые призваны утешать, но на деле только сыпят соль на рану. Не лез в душу с бесполезным состраданием. — Ты будешь вороном? — с улыбкой спросила она, чувствуя то ли подступающую истерику, а то ли выдох облегчения. Но только от его слов зависело, станет ли ей лучше или хуже. — Я надену бабочку! — пообещал он, вызвав у неё смех. На этот раз искренний, не имеющий ничего общего с истерическим. Когда смех поутих, пара остановилась на прямой дороге между шатрами. Очевидное предположение, что аттракцион «найди себя» содержит их прошлое, нуждалось в двух-трёх экспериментах, чтобы полностью увериться в выводах. Чарли растерянно смотрела на шатры. Заходить внутрь не хотелось. Уже первый опыт отвратил. Весемир с ней согласился, но отметил, что только так они смогут понять, кто держит их в иллюзиях. — Это очень странное место, — отметил он, — сделано качественно, но неправдоподобно. Почему? Работа явно кого-то сильного, на уровне джина, но тогда почему сходу можно разоблачить эту иллюзию? Что пошло не так? — Зайдём в следующий шатёр? — неуверенно предложила она. — В этом коридоре ответов точно нет! В доказательство её слов улицы погрузились в темноту, разряжаемую в неравном бою янтарными фонарями. Тени исчезли. Скрылись в шатрах, и на пустой аллее не осталось никого, кроме двух шаманов. — Да, но в этот раз выберем другой цвет! Соседний шатёр в красно-коричневую полоску встретил их таким же зеркальным лабиринтом. Множество одинаковых Весемиров шли вперёд, столько же маленьких Чарли следовало за ним, отчего-то не торопясь вырастать из тринадцатилетнего возраста. Коридор расступился, но светлее не стало. Они остались в тёмной комнате. Только блеск зеркал исчез, символизируя, что к очередному «найди себя» парочка дошла. Под ногами Чарли ощутила неприятный сквозняк и коснулась пола, чтобы понять, где они оказались. Бетон без нормального утепления и закрытых щелей. Либо недостроенное здание, либо подвал. «Но родители утеплили подвал ещё до моего рождения!» — удивилась шаманка, пытаясь вспомнить, в какой момент своей жизни она оказалась в подвале. Рука Весемира внезапно стала жесткой, а хватка напомнила тиски. Девушка удивлённо покосилась на своего спутника. Из-за темноты не получалось увидеть не только его лицо, но и всю голову, только почувствовать насколько он весь напрягся. Темнота шевельнулась, давая понять, что во мраке подвале они не одни. Не успела Чарли поинтересоваться, что вообще происходит, как в помещение ворвался яркий дневной свет, мгновенно ослепивший всех троих. Они так и не успели привыкнуть к вспышке света, когда она исчезла столь же стремительно, как и появилась. Зато теперь их было четверо. Вся троица, оказавшаяся в состоянии слепых котят, замерла, ожидая дальнейших действий от того самого четвёртого незнакомца. — Здравствуй, Миртил, — произнёс, судя по голосу, отец Пётр. — Я могу тебя так называть? — Если работники паспортного стола могут, то и вам не запрещается! — усмехнулся из темноты Весемир… нет ещё не он, так его назовёт много позже Джеймс. А сейчас это Миртил Вейс, едва прошедший инициацию шаман, которого родители за бормотания сочли одержимым. — Шутишь, — отметил Пётр, зажигая в темноте подвала длинную каминную спичку, — это хороший показатель для якобы одержимого демоном… — Да не одержимый я, — фыркнул Вейс. Огонёк, дрожащий от сквозняка, осветил неуютный подвал, в котором Чарли наконец смогла разглядеть отца Петра. Его более молодую версию. Почти без седых волос и с меньшим количеством морщин на лице. Экзорцист обрядился в гражданскую одежду и выглядел куда дружелюбнее, чем спустя… десять лет? Или больше? — Я вижу, что ты не одержимый. Для человека моей профессии, подобные вещи вполне очевидны, — визитёр приблизился к своему «клиенту», и Чарли едва слышно охнула. Весемир рассказывал, что вызову агента Инквизиции предшествовали самостоятельные попытки родителей вытащить из сына демона, но не упоминал как именно они это делали. «Любящие предки» выбивали несуществующее зло из сына в прямом смысле слова. Сидящий в темноте парень не имел живых мест на теле, представляя собой сплошную карту синяков и кровоподтёков. — Нечего здесь делать! — потянул её за собой шаман, вырывая из шокового состояния. Отец Пётр продолжил что-то говорить жертве домашнего экзорцизма, но Чарли этого уже не услышала. Она лишь надеялась, что он забрал избитого подростка с собой в тот же день. В голове бились вопросы, один страшнее другого. Сколько он так сидел в темноте? Его морили голодом? Сколько дней его избивали, прежде чем появился Пётр? Весемир замер соляным столбом у красно-коричневого полога с его горькими кадрами прошлого и, казалось, не дышал. Руку своей спутницы он отпустил сразу, как они оказались на свежем воздухе. На выходе из шатра шаманка замерла в расстроенных чувствах. Настала её очередь поступить, как настоящий друг, но что делать? Одно она понимала без сомнений — Весемиру тоже не нужна жалость. Но участие и сочувствие это не жалость. Что сказать тому, у кого на одно слово найдётся сотня своих? Так и не сообразив, что сказать, Чарли неслышно сделала шаг к нему, вложила свою руку в его и молча ткнулась лбом в плечо шамана. Секунду-другую они так и стояли неподвижно, пока он не стряхнул с себя оцепенение и не прижал к себе боевую подругу в настоящие объятия. — Ёжик, убери иголки, — усмехнулся он, заметив её скованное состояние с безвольно опущенными руками по швам, — колешься! Чарли неловко обхватила его руками, краснея, как никогда раньше. Хотелось отвлечься от интимности момента, пошутить, что уже второй поход в шатёр заканчивается объятиями, но не получалось. Вместо попыток уйти от накатывающих эмоций, пришло успокаивающее осознание, что здесь и сейчас рядом находится человек, способный понять и принять всё, что творится в девичьей душе. — Мне кажется, мы всё делаем неправильно, — подумав, произнесла Чарли, когда переживания улеглись. — Мы возвращаемся из шатров назад, а что если нужно идти вперёд? — Хочешь попытаться идти дальше? — скептически посмотрел на неё спутник. — А чего ты хочешь? — отозвалась она. — Этот вопрос сегодня весь день в воздухе летает! Весемир встрепенулся. Глаза шамана прояснились. Это выражение лица она видела у Лао и Марка, когда они начинали догадываться, где собака зарыта. Профессиональный отпечаток агента ГХ. — Вот сучок хитромордый! — со злой усмешкой воскликнул он. — Нас подъедает марид! Про маридов Чарли не читала и просто наблюдала за реакцией шамана, чтобы понять, насколько плохи их дела. — Кто такой этот марид? — Особенно свирепый подвид джина. Сильная и могущественная тварь. Поедает своих жертв, пока они находятся в его магических грёзах, — в раскрывающейся истине образ цирка принял совсем другой смысл. — Хорошая новость — если разбить грёзы, то можно проснуться. Плохая новость — он не просто так добивался ото всех ответа на вопрос о желаемом. Если погрузить «пациента» в исполняющуюся мечту, то вырваться будет крайне трудно, потому что никто не станет пытаться сбежать из хорошего места, тем более в одиночку. — Но тут плохое место! И нас тут двое! — парировала Чарли. — Потому что ты загадала не совсем то, что от тебя требовалось, — оглядел ряды шатров Весемир. — А потом и я от себя добавил, что хочу помогать. Мариды в тонких материях не разбираются, желаешь ты устроить себе психоанализ или оказаться в приятном месте — искреннее желание озвучено и будет исполнено. Посмертно. — Значит, мы с тобой заперты в собственном тараканнике, пока остальные радуются сбывшимся мечтам, — протянула она. — Мы или законченные неудачники, или баловни судьбы. Как разбить эти грёзы? — Про самоубийство сразу забудь. С джинами не сработает. Станешь просто беспомощной коматозницей без снов. Блюдо постное, но съедобное! Надо сломать установленный порядок видений или пройти его до логичного конца, когда «дальше» будет отсутствовать и останется только пробуждение. — Но сначала этот порядок надо понять, так? — недовольно посмотрела Чарли на уходящие в бесконечность шатры. — Или крушить, как Мамай? — Определённо, не как Мамай! В первую очередь они определили, что красно-зелёные шатры показывают прошлое Чарли, а красно-коричневые — Весемира. Чтобы не распаляться на ковыряние во внутренних травмах обоих парочка решила сконцентрироваться только на одном тихом омуте. Шаманка сама предложила свою кандидатуру. — Тебе будет проще меня успокоить, — пояснила она, всё же нервничая от этого решения, — а ещё это было моё желание, разобраться в своих тараканах! Я не дура и понимаю, что не могу нормально общаться с людьми. Даже с агентами это получается с переменным успехом. Внутри меня постоянно борьба с желанием съёжиться и никого к себе не подпускать. — Ёжик сибирский, одна штука, — подытожил Мир. — Тогда в путь-дорогу! Полог красно-зелёного шатра дёрнулся, погружая их в тёмный зеркальный лабиринт. Выбор пал на уже знакомый сюжет со школьной травлей. Однако в этот раз, когда одноклассник подобрался поближе к читающей рыжеволосой девочке, на его пути встали Чарли и Весемир. Призраки прошлого оказались весьма восприимчивыми к земным оплеухам. После тренировок с Лао рука шаманки стала очень тяжёлой. Голова мальчишки резко мотнулась назад от затрещины, и трусливый школьник с визгом побежал в темноту. — Так, мы нарушили порядок, — подытожила Чарли, глядя на свою молодую копию, — что теперь? Будто ожидая её вопроса, школьница встала и направилась к зеркалам, выросшим на месте стены. Сам школьный кабинет погрузился в темноту и будто утратил все краски. — Уровень пройден! Идём дальше, Ёжик.

✠✠✠

Следующая комната. Её собственная, пусть и лишенная ещё каких-то уникальных черт. Чарли около пятнадцати. Девочка-подросток встретила незваных гостей безразличным сидением на кровати. Бледное восковое лицо и тяжёлые мешки под глазами выдавали последствия злоупотребления выходами в астрал. От полумертвого вида самой себя сердце шаманки болезненно сжалось. «Последний из упрямства я решила выполнить днём. Думала, что вселенная меня обламывает, и пыталась прорваться. Про часы Грани ещё не догадывалась!» — вспомнила она. Но худшей частью кошмара стал не физический вред от шаманских практик, а страшное давление, которое оказывали на девочку её родные. Дверь в комнату распахнулась. Отец, мать и старший брат коршунами склонялись над хрупкой фигуркой, замершей в своей кровати, обхватив колени. Стёкла в комнате звенели от их криков, заставляя обеих Чарли морщиться и вздрагивать. — Я отправлю тебя обратно в диспансер, если ты снова… — Ты наркоманка? Клей нюхаешь? Или это новый способ самоубийства? Да по тебе психушка плачет! — Рано тебя выпустили, надо было подольше подержать, как рекомендовал доктор! — И чтобы таблетки пила для вменяемости! — Начни уже отзываться на своё реальное имя, шизофреничка! Весемир не выдержал и просто зажал уши своей спутницы, чтобы она ничего из криков не слышала, поглядывая на родителей с неприязнью. — Неудивительно, что ты сбежала по первому зову! — Плохо, что не сбежала в какой-нибудь университет подальше от дома! — через силу выдавила из себя шаманка, едва сдерживая слёзы. — Когда все вокруг тебя говорят о твоей никчёмности и нет ни одного голоса… Чарли всхлипнула. Её младшая копия эхом отозвалась, поджав колени ближе к голове. Обе девушки смотрели вниз, игнорируя крики. — Когда нет ни одного голоса, который скажет, что они не правы, ты начинаешь верить! — она смахнула с щёк слёзы. — Я тогда ещё не до конца научилась от всего этого закрываться. Крики стихли и «любящие родственники» покинули комнату девушки, оставив в душе глубокую рану. В дверях появилась Виктория. Средняя дочь потрясённо смотрела то вслед родителям, то на младшую сестру. На её лице читалась борьба между желанием помочь несчастной и страхом, что станет только хуже. — Чарли, — осторожно позвала она, нервно оглядываясь назад. — Уйди! — глухо отозвалась младшая. Ответ ударил по единственному сочувствующему лицу, как пощёчина. Сестра отшатнулась от двери в комнату и уже готовилась уйти, когда взрослая шаманка не выдержала: — И что, просто так уйдёшь? Ты же моя сестра! Ты была нужна мне! И ты знала это! Но ты просто ушла, потому что испугалась и только ждала предлога, чтобы сбежать! Крик заставил Викторию остановиться, но Чарли уже не смотрела на неё и села на кровать к своей младшей копии. Роняя слёзы, она коснулась подрагивающего плеча плачущей девочки. — Ты ни в чём не виновата! Ты не обязана притворяться нормальной для них! Особенно для них! Ты уже нормальная! И всегда была. — Эй, младшая Чарли, — добавил от себя Весемир, коснувшись руки, прижатой к худым коленкам. — Родители просто идиоты с мышлением, как у лабораторных мышей! Ты не просто нормальная, ты лучше. Ты хорошая и очень талантливая! Спутница от его слов сквозь слёзы почти улыбнулась, благодарно кивнув. Проходить через лабиринты собственных внутренних демонов оказалось более мучительно, чем она себе представляла. — Ты всё это переживёшь! — погладила она свою младшую версию по плечу. — Ты справишься, а потом уйдёшь из этого гадкого дома и ни разу не обернёшься! Эти люди тебе чужие! Виктория, о которой все забыли, так и осталась стоять в дверях. Она растерянно смотрела на двух пришельцев, одновременно понимая и не понимая кто это, а также что и зачем они делают. Старшая не удивлялась и ничего не спрашивала. Но последние слова её по-настоящему задели. Она решительно пересекла комнату и забралась на кровать, обняв младшую сестру. На мгновение взгляды старшей Чарли и Виктории столкнулись. — Ты на Аню похожа! — вдруг выпалила с улыбкой сквозь слёзы шаманка. Комната остановилась во времени и погрузилась во мрак. Цвета померкли. Маленькая Чарли встала с кровати и направилась к зеркальному коридору, появившемуся там, где секунду назад было окно. — Поздравляю, мы поднимаемся до третьего уровня! — выдохнул Весемир с тревогой поглядывая на боевую подругу. — Ты в порядке? Мы можем… — Мы можем только идти дальше! Я… справлюсь, — рассеянно кивнула она и направилась вслед за своей копией. С нервной улыбкой шаманка добавила: — Ты ещё успеешь передумать приглашать такую плаксу на свидание! — Не дождёшься! Зеркала вели их в самые отдалённые глубины травматичного прошлого, намекая на повышение уровня сложности. Невольно Чарли отметила, что душевные раны после повторно пережитых моментов боли и беспомощности хоть и болели, как в первый раз, затягивались. По-настоящему заживали. А глаза сестры перед тем, как всё погасло… «Я ведь никогда не думала, что она на самом деле пыталась мне помочь. Хотела в чём-то заменить Аню и защитить от родителей!» — от этого осознания хотелось и улыбаться, и плакать, но больше всего — обнять сестру за всё. Чарли остановилась, щурясь от неожиданно вспыхнувшего яркого света. За размышлениями она не заметила, что зеркальный лабиринт закончился. От увиденного парочка остановилась. Весемир ободряюще сжал руку боевой подруги. Не в силах больше двигаться, та, замерев, наблюдала за своей ещё более младшей версией. — Спустя год после инициации родители поймали меня на бормотании! — пискнула шаманка. — И отправили на диагностику, которая затянулась… Мир быстро оценил ситуацию и мгновением позже присел около отощавшей маленькой напуганной девочки в больничной пижаме. Палата психиатрического диспансера несмотря на свою «элитность», выражающуюся в отсутствии соседей, оставалась гнетущим и пугающим местом. Перепуганная пациентка больше напоминала жертву первых недель концентрационного лагеря, когда всё плохо, но спасти ещё можно. Кости угловатого растущего тела торчали отовсюду. Пухлые когда-то щёчки ввалились. Бледная кожа выглядела откровенно синюшной, и даже рыжие волосы поблекли. Смотреть без слёз на запуганное создание, сжавшееся в комок от ужаса перед происходящим, не получалось. — Так, маленькая Чарли, — обратился шаман к девочке, — может, ты меня не совсем видишь, но я тебе друг! Ничего не бойся! Если кто-то попытается причинить тебе вред… Дверь в палату открылась, и пациентка попыталась вжаться в стену. Весемир и Чарли одновременно повернулись в сторону вошедшего. Обычный доктор средних лет. Мужчина. Лицо не выражало никаких пороков, за которые можно было бы зацепиться. — Марина, ты снова выплюнула все таблетки, так? — поинтересовался он. — Нет, — быстро покачала она головой. — Да. От таблеток становилось очень плохо. Мне казалось, что я схожу с ума и не могу понять, где пол и потолок, — пробормотала Чарли, — а когда приход спадал, меня скручивало спазмами. Еда во мне просто не задерживалась. — А врачи? — Весемир с ужасом осмотрел тощую фигурку в серой пижаме. — Сказали, что я всё выдумываю и такой реакции на их пилюли не бывает. Тем временем доктор пытался заставить девочку признаться, но та упорно отрицала, что игнорирует приём лекарств, однако неубедительная ложь слишком бросалась в глаза. От угрозы введения лекарств подкожно пациентка разрыдалась. — Марина, ты только делаешь всё хуже! Твои родители очень беспокоятся. Они каждый день приходят и спрашивают, когда мы сможем тебя отпустить, а я вынужден их огорчать! — Брехня! — громко фыркнула Чарли, привлекая всеобщее внимание. Доктор с удивлением на неё уставился. На удивление, болезненное воспоминание о собственном заточении вызвало гнев, но не слёзы. Шаманка злобно уставилась на него, едва не шипя. — Родителям было плевать, иначе я не оказалась бы в дурке! А вам плевать и того больше! Вы даже не обследовали меня толком, а уже поставили какие-то свои диагнозы в вакууме! А вдруг я просто привлекала внимание родителей и выдумывала всё? — крикнула она в лицо опешившему врачу. — Кто из нас больший псих? Ребёнок с воображением или врач с воображаемыми диагнозами?! — Марина… — Моё. Имя. Чарли, — прорычала она и, сорвавшись, крикнула: — Отойди от меня, злобный садист! Свет погас, сцена застыла, а злость, кипящая в шаманке, всё и не думала утихать. В некотором роде девушка даже жалела, что так быстро всё закончилось. Слов, чтобы высказать врачу по полной программе, у неё накопилось немало. От размышлений её отвлекли аплодисменты Весемира. — Круто ты его! И по делу! — показал он большой палец в восхищении. — Ага, — выдохнула Чарли, прислоняя к холодной стене своё пылающее лицо. От неожиданно рьяной самозащиты сердце колотилось, как у колибри. Но это чувство ей нравилось куда больше, чем беспомощность и потоки слёз, которые едва получалось остановить. Появилась какая-никакая уверенность в собственных силах и осознание, что чёрные цвета прошлого не должны омрачать хороших людей. Нормальные психотерапевты могли существовать на планете, даже с учетом вот таких докторов-гадов. Её сестра оставалась частью кошмара с родителями, но всегда была добрее их и заботливее. «Девочки у родителей получились самыми лучшими людьми в семье!» — вспыхнувшая мысль помогла выстроить систему, по которой формировались фрагменты прошлого. — Кажется, я поняла порядок. И я знаю, какое воспоминание будет следующим! — прошептала она. — Но мне нужно немного времени… Теперь стало кристально ясно, откуда взялся образ тринадцатилетней девочки. Все увиденные фрагменты и один оставшийся сложились в одну цепочку. Множество ударов судьбы снова и снова разбивающих шаманку на части, но началось всё до инициации и повлекло все последующие события, как снежный ком. Тот самый момент, который она старалась никогда не вспоминать, но просто не могла полностью вытравить из памяти. И теперь из-за озвученного желания, ей придётся столкнуться и с ним. — Этот последний! — прошептала Чарли, когда они миновали очередной зеркальный лабиринт и оказались в комнате, удивительно похожей на спальню маленькой шаманки, но явно принадлежащей кому-то постарше. По комнате носилась рыжеволосая девушка, успевшая отпраздновать как минимум совершеннолетие. В центре комнаты лежали раскрытый чемодан и большая сумка, а их суетливая хозяйка никак не могла решить, куда бросать пожитки. В конце концов выбор пал на сумку и в неё ворохом полетели вещи. На глазах незваных гостей в самом разгаре шла подготовка к побегу. — Моя старшая сестра Анна смылась из дома, когда мне было тринадцать, — сухо пояснила шаманка, стараясь не смотреть в сторону беглянки. Вокруг неё несносным ураганом носилась маленькая тринадцатилетняя сестрёнка, ещё не знающая никаких горестей. Ещё не шаманка. Как и Рая в ранние годы, рыжик излучала радость, не понимая, что творит старшая на самом деле. Девочка громко фантазировала, как они вместе сбегут от родителей, и будут жить одним днём, как в кино. После одного из самых безумных предположений о романтике жизни под мостом старшая на миг зажмурилась и выдохнула на пределе терпения. Казалось, присутствие младшей её бесконечно раздражает и она едва сдерживается, чтобы не наговорить гадостей или даже ударить, но Чарли слишком хорошо её знала. Ане было очень больно. Она до одури боялась и, как никогда, страдала от одиночества. Сестра выглядела непривычно потерянной. Впервые шаманка задумалась, а что чувствовала в этот момент старшая сестра, ведь возраст шаманки почти приблизился к прожитым годам старшей, а та всё равно выглядела более умудрённой. В районе чёлки даже проглядывала парочка седых волос. А на лбу углублялись морщины. — Чарли, — тихо произнесла она, когда сумка была собрана, — я… полечу одна! Ты останешься с родителями, понятно? Секунду-другую девочка смотрела на неё, пытаясь понять смысл произнесённых слов. — Что? — вырвалось у неё. — Нет! Я с тобой поеду! Пожалуйста, я быстро соберусь! Мне даже немного вещей собирать. — Чарли… — Я денег немного накопила, меня даже кормить не надо каждый день. Я мало ем и не буду вообще жаловаться! — затараторила младшая, не замечая, как на неё смотрит Аня. — Чарли… — что-то в голосе заставило младшую осечься. Старшая сестра отвернулась. Секунда и её лицо исказила гримаса боли, а по щекам потекли слёзы. Её собранное состояние оказалось всего лишь маской, едва сдерживающей рыдание. Дрожащие плечи и тихое всхлипывание до боли напоминали саму Чарли, какой она в итоге выросла. Они обе плакали почти беззвучно. — Я буду слушаться! Я ничего не буду просить. Со мной не будет сложно! — запричитала она, срываясь в слёзы. — Пожалуйста, Аня, пожалуйста! Не оставляй меня одну! Не бросай меня! Пожалуйста! Я всё сделаю… я всё! — Чарли, — выдохнула сквозь слёзы Аня и всхлипнула, — послушай внимательно! Я сегодня улетаю. Я не могу тебя взять с собой. Ты останешься с родителями! — Аня… пожалуйста! — так горько и отчаянно шаманка не плакала ни до, ни после той самой ночи, когда её сестра сбежала из дома. — Я с тобой всё выдержу, обещаю… но только не оставляй меня с ними! Младшая вцепилась в старшую, прижавшись зарёванным лицом к её животу и затряслась в рыданиях. Анна подняла было руку, чтобы погладить девочку по голове и утешить, но не решилась. Рука замерла в сантиметрах от рыжего затылка. На лице её отражалась борьба, которую могли увидеть только взрослая Чарли и Весемир. Наконец Аня стёрла с лица слёзы, через силу заставила себя принять рассерженный вид и оттолкнула сестрёнку. — Чарли. Иди. Спать, — отчеканила она. — Но… — Я лечу одна. — Я обещаю… — Чарли, — зазвенели роковые слова, — ты мне там не нужна! Прекращай свою истерику и иди живо спать! — Зачем ты так говоришь? — прошептала перепуганная девочка, не узнавая свою любимую сестру. — Ты же… — Мне надоело тратить своё время на тебя! Я сама была ребёнком! Ещё младше тебя, когда на меня повесили воспитание детей! — взвилась Аня и, не соображая, что творит, начала изливать свою злость на невинную душу. — У меня никогда не было детства из-за вас! Только крики, что я старшая и должна помогать! Аня сделай то, Аня сделай это. Аня возьми с собой младших, тебе ведь нетрудно! А меня это всё задолбало! Я тебе не мать! И не обязана ей быть! Последние слова ударили не слабее пощёчины. — Аня… — Мама снова беременна, — прошипела старшая, — я не собираюсь ждать, пока на меня снова это всё повесят! Я никого из вас не просила! И никого из вас не хотела! Только, чтобы меня оставили в покое и дали хотя бы немного времени только для меня! Я нянчила тебя с восьми лет, Чарли, повзрослей уже и иди в свою комнату! Я хочу жить одна. Без вас. Всех вас.

✠✠✠

— Она называла меня своим маленьким дракончиком, — прошептала шаманка, роняя слёзы, — она назвала меня «Чарли». Её лицо — это самое первое, что я запомнила. Аня меня вырастила. Она учила меня говорить, ходить… читала мне сказки. Говорила, что можно и нельзя, что правильно и нет. Она… — Она была твоей настоящей матерью! — закончил Весемир, когда девушка замолчала в попытке унять накатывающие снова и снова рыдания. Шаманка всхлипнула и кивнула. Её младшая копия тоже заходилась в слезах, впервые сжавшись в комок от близкого человека, причинившего невыносимую боль. — Родители появлялись дома так редко, что я едва их помнила. Мамой была Аня, а они — чужие люди, всегда недовольные и уставшие. Они заставили её стать нам всем нянькой. Однажды она не выдержала и сбежала с первым встречным. Я слышала, как она уходила. Мне казалось, что из меня вырвали что-то тёплое и хорошее в этот момент, — Чарли попыталась продышать очередной ядовитый ком в горле, громко всхлипнув. — Я бы за ней по стеклу бежала, если бы она разрешила пойти с ней! Она была самым близким для меня человеком! Ближе неё никого… никогда… Я вышла в астрал и прошла через вознесение той же ночью, когда поняла, что она действительно больше не вернётся. Я хотела похоронить там все свои чувства, чтобы больше не было так больно! Шаман кивнул и прижал её к себе, позволяя выплакать в его рубашку всё, что накопилось за прожитые годы. Точка старта для Чарли оказалась невероятно болезненной. Маленький брошенный ребёнок, преданный самым дорогим человеком. — Это твой шанс, — шепнул он, выпуская девушку навстречу самого болезненного момента. — Аня, — громко обратилась взрослая Чарли к своей сестре, растерянно взирающей на плоды своих трудов. — Наши родители были и всегда останутся ещё теми козлами! Старшая уставилась на девушку, будто действительно понимала, что к ней явился взрослый итог её злых слов. Страха или непонимания не было, только скорбь и… осознание? — Они решили наплодить кучу детей и оставить крайней самую старшую, убив в тебе ребёнка. Я понимаю, почему ты сбежала, — продолжила говорить девушка. — Я понимаю, что ты сказала свои слова не со зла, тебе требовалось оттолкнуть меня, чтобы получить свободу. Я правда понимаю, но… ты разбила мне сердце! Просто растоптала меня. Я ненавидела себя за то, что ты из-за меня оказалась в таком положении. Все время думала, что лучше бы никогда не рождалась. Всем было бы только лучше, если бы меня просто не было на свете! Я никому не нужна! Я только боль причинила своим появлением. Две девушки, почти ровесницы, стояли друг напротив друга. Удивительно похожие, словно мать и дочь. Одинаково плачущие, глядя друг на друга. Зелёные глаза против таких же зелёных, окрасившихся в красный из-за полопавшихся капилляров. — И я никогда тебя за это не прощу! — прошептала Чарли. — Никогда не смогу с тобой заговорить. Не стану тебя искать… мы больше никогда друг друга не увидим! Никогда, понимаешь! Во время инициации я видела… что мне не дожить до старости. Мой земной путь закончится очень скоро. Я умру такой, как сейчас. И я знаю, что до самой смерти я не позвоню тебе. Потому что из-за тебя я боюсь чувствовать хоть что-то, боюсь привязываться! Я лучше буду ёжиться всю жизнь до самой смерти, но не испытаю этой боли, когда самый дорогой человек выбрасывает меня… и всё это из-за тебя! — Чарли! — услышала она голос Анны, обращённый к ней, взрослой версии. Младшая копия будто испарилась куда-то. — Я любила тебя, — одними губами произнесла шаманка. — Больше. Всего. На. Свете. Старшая сестра сделала неуверенный шаг в её сторону. Взаимности не последовало. Девушка недоверчивым зверьком смотрела на единственное воспоминание об Анне, не делая никаких попыток сблизиться. Больше всего хотелось отпрянуть и сбежать куда-нибудь подальше, где получится обо всём забыть. И всё же она не выдержала, когда увидела рядом с собой самого любимого когда-то человека. Осторожно две очень похожие и абсолютно разные девушки обнялись. Чарли била дрожь. Больше всего хотелось поверить, что сестра действительно почувствовала её присутствие и раскаялась, но на месте выхода из спальни уже появился зеркальный лабиринт. — Я бы так хотела, чтобы это было правдой! — прошептала шаманка и отстранилась от сестры. — Но настоящая Аня ни разу не вспомнила обо мне с тех пор. А ты не настоящая! Последний коридор и возможно получится проснуться, спасти остальных и победить злобного марида. За все пролитые слёзы кулаки чесались накостылять эфирной роже по первое число, пусть это не представлялось невозможным. На мгновение она остановилась. Множество зеркал отразили её. Заплаканное лицо, слишком щуплая и маленькая, чтобы выглядеть на свой возраст, но уже не тринадцатилетняя. — Ёжик, — осторожно коснулся её плеча Весемир, — прежде чем мы пойдём дальше, лучше поговорить! Девушка непонимающе на него покосилась. — Если это выход, то ты проснёшься одна. Меня выбьет из тела, — пояснил он. — А, точно, — рассеянно кивнула она. — Но, я думаю, что у меня есть план, как поставить марида на место! — Он демоноподобный! — напомнил шаман. — Мой самоназванный сыночек тоже, — улыбнулась Чарли не вымученной улыбкой. — Не всё же ему маму звать, пусть поможет! Она сделала шаг к своему спутнику и, ткнувшись лбом в его плечо, обняла. Сама. В голову впервые не полезли мысли о ненужности её действий, тело не сковала робость. Она просто поддалась моменту. Впрочем, Мир будто только того и ждал, стиснув её так, что стало трудно дышать. — Спасибо, что был рядом, — прошептала она. — Я бы не прошла до конца в одиночку. — Ты сильная, Ёжик, и очень нужная! Мне, Лао, Яне… Матвею, чтоб его блохи закусали, агентству и филиалу. Может быть, сейчас это не так заметно, но пройдёт пара лет и ты почувствуешь, что вокруг тебя не просто коллеги, а настоящая семья, которая за тобой в огонь и воду. Особенно твой «папочка» Лао Шин. — А что если у меня нет пары лет? Весемир напрягся. Пояснений не требовалось. Шаман понимал, что в вопросе девушки нет даже тени предположения, только едва прикрытый факт. — Что ты видела во время инициации? — Я, почти такая же, как сейчас, только прядь на чёлке почему-то белая. На руках у Лао, а рядом, кажется, Таня с Олей. Они все точно такие же, как сейчас. Сам знаешь, что можно умереть раньше видения, но не позже. Скоро меня не станет… — впервые от озвученной истины стало действительно грустно. Не из-за собственной скорой смерти, а что обещанную шаманом семью она не успеет по-настоящему почувствовать. Только лишь немного сблизиться с теми, кому уже стала чуточку нужной. — Мы разберёмся с этим, — пообещал Мир, — после Нового года! А теперь иди, пока эта эфирная скотина не заподозрила неладное! — Встретимся на той стороне? — усмехнулась Чарли. — Тридцатого числа свидание в пять! Не опаздывай! Они шли вместе через зеркальный лабиринт, держась за руки, хоть и понимали, что пробуждение их разлучит. Чем дальше уходила шаманка от кошмаров своего прошлого, тем легче становилось на душе. Не так, как когда она старалась просто задавить в себе все воспоминания, а по-настоящему. Заново пережитая боль будто срезала с незаживающих ран гнойный слой, позволив им по-настоящему затянуться, пусть и не без шрамов. Темнота лабиринта внезапно озарилась слепящим светом, заставив Чарли зажмуриться. Невыносимый свет вызывал слёзы. Когда она наконец открыла глаза, то внезапно оказалась лежащей в высокой траве. Вокруг её тела плотным ковром росли цветы, источающие приторно-сладкий запах. На себе она чувствовала их пыльцу, покрывающую лицо и раздражающую глаза. Дышать сквозь эти цветочные песчинки получалось с трудом. Приходилось старательно сдерживаться, стараясь не вдыхать воздух полной грудью. Горло страшно першило от попавших в него частиц цветка. Глаза не различали ни зги в темноте. На слух казалось, что она совершенно одна, но что это за шорох?.. Рядом кто-то шевелился. Но в остальном ночной лес продолжал хранить свои секреты. Шаманка попыталась встать, но, как оказалось, цветы плотно оплели её в свой кокон и не желали отпускать добычу так просто. Пришлось применять силу. Стараясь не повредить пристёгнутому к ремню бубну, Чарли рвала плотные стебли и гусеницей выползала из своего «кокона». С горем пополам ей удалось вылезти на ровную поляну, будто специально вырубленную внутри леса. Вокруг, насколько позволяли увидеть глаза, росли цветы с плотными листьями, дурманящие своим приторным запахом. «Пресловутый чёрный морозник!» — догадалась шаманка. Она поглядела на место из которого только выбралась. Почти незаметный бугорок, плотно закрывающий цветами от любопытных глаз свою добычу. На тёмной поляне, могла поклясться девушка, таких бугорков можно было найти огромное множество. В одних спали ещё живые коллеги, а в других давно умерли предыдущие жертвы. «Тела можно потом прямо тут затягивать под землю. И похороны и избавление от останков!» Шорох. Звук ломающихся стеблей. Громкий шелест листвы. Кто-то, как и она, пытался вырваться из плена. Чарли шустро поползла на четвереньках на звук. Не сразу она обнаружила, какой именно холмик отчаянно ёрзает в попытке прорваться на свободу. На третьей попытке ей всё же это удалось и совместными усилиями она помогла вырваться из цветочного кокона Игорю. — Чарли! Не ожидал! — выдохнул мистик. — Помоги вытащить осталь… Ожившие цветы змеями обвились вокруг ног и рук, приковывая агентов к земле. Игорь даже охнуть не успел, как несколько бутонов заткнули его рот живым кляпом. Шаманка упрямо стиснула зубы, пытаясь определить, кто науськивает на них людоедские растения. Глаз в темноте не мог высмотреть никого подозрительного, все человеческие чувства упорно помалкивали, намекая, что пора выходить в астрал и вызывать тяжёлую артиллерию. Словно по заказу на подкорке снова раздался тоскливый зов «детёныша», на который Чарли наконец ответила, частично высунувшись из тела. Трудно заставить себя расслабиться и ровно дышать, пока тебя скручивают злобные стебли, но каким-то чудом мне всё же удаётся полностью осознать себя во внетелесном мире. Наконец я вижу. Вся поляна похожа на оплетённый паутиной обеденный стол. В центре сытым пауком находится нечто, лениво сгущающееся до человеческого силуэта, но по больше части выглядящее лишь бесформенным облачком. Паутина, выполняющая роль сети во всех смыслах этого слова, опутывает жертв и вытягивает из них жизнь. Тёплое сияние Ци перетекает по сияющим нитям в ненасытный центр. Одни «коконы» сияют ярко и ещё долго могут подкармливать «паука», другие угрожают скоро погаснуть, а некоторые едва дрейфуют на грани жизни и смерти. Слабая пульсация свидетельствует о бьющейся искорке жизни, которая вот-вот погаснет навсегда. — Мамочка… — Сыночка, ты очень вовремя! — мысленно отвечаю своему незапланированному ребёнку. — Злой марид хочет скушать маму! — Маму?! — вспышка гнева едва не ослепляет. Физическим телом ощущаю, как дрожит земля. Теперь каким бы страшным и отожратым ни был этот злобный джин, ему лучше начать бояться! Балаур мчится к нам. Вспыльчивый во всех смыслах дух горы не потерпит, чтобы какой-то джин будет есть его родительницу. — Хана тварюге! — удолетворённо кивает Рая, раскручивая цепь на случай попытки злодея к бегству. Физическое тело не успевают полностью оплести стебли, когда на поляне раскрывает крылья дракон. Марид слишком поздно понимает, что у досаждающей жертвы есть туз в рукаве. На бегство не остаётся никакого времени. Джин всё же пытается оставить кормушку, полностью её обесточив, и сбежать, однако метко брошенная цепь задерживает его на одном месте. Дух гор не церемонится с недостойным противником. Каким бы облачком преступник ни казался, чудовищная пасть с острыми пиками зубов смыкается, заглатывая его в один укус. Чарли открыла глаза, когда полностью убедилась, что злоумышленник повержен. Сын, довольный своей помощью матушке, отправился дальше гулять по территории Карпатских хребтов. Игорь успел освободиться, когда шаманка сумела свести понимание, где земля, а где небо, и деловито освобождал всех пленников одного за другим. Цветочные коконы без приказов хозяина расползались на части от одного прикосновения, а спящие в них мечтатели удивительно быстро стряхивали все грёзы. Уже спустя полчаса все агенты и ещё дюжина полуживых туристов двинулись в сторону выхода из леса. — Я видел такой прекрасный сон! — жалобно ныл Ли-Тао. — Там я столько всего умел! Просто маг всех стихий! Это было великолепно! — Я стал героем войны с упырями! — вторил ему Анжей. — Это было так красиво, что даже фильмы со всеми компьютерными эффектами отдыхают и нервно курят в потолок! — Я была на пляже… — Новогодний ужин со всеми друзьями: старыми и новыми! — Я почти сразу проснулся, марид так и не смог меня усыпить! — поделился Игорь. Лао Шин обнял скромно идущую позади всех подопечную. Что-то в её состоянии его заставило заволноваться, хоть Чарли и пыталась не подавать виду. — Это было непростое испытание, и ты большая молодец! — шепнул наставник ей. — С другой стороны мы все получили немного приятных грёз. Иногда можно погрузиться в идеалистичный мир, не так ли? — Он погрузил меня по ошибке в мир моих худших кошмаров, — нервно усмехнулась шаманка, — только поэтому я и проснулась. — Чарли, я… — Со мной был Весемир. Мы справились. Теперь всё будет хорошо, Лао, не переживай! — как ни странно, все слова были истиной. Чарли не лукавила.

Отчет по делу № 3018361 (завершение)

В ходе исследования проклятого леса Хойя-Бачу группа подверглась атаке марида и на полдня была погружена в кому. Используя чёрный морозник в качестве проводника энергии, злоумышленник выкачивал жизненные силы из всех встречных в лесу, кто выполнял условия погружения в коматоз джина, а именно чётко и однозначно произнесённое желание, начинающееся с «я хочу».

Благодаря слаженной работе шаманов Весемира и Чарли, последняя смогла пробудиться и уничтожить преступника, натравив на него духа гор Балаура. С поддержкой мистика Игоря все живые пленники были освобождены и доставлены в больничное крыло ближайшего офиса для диагностики.

Оставшиеся в живых пошли на поправку, погибших доставили к родственникам для захоронения. С учетом уничтожения агрессора дело закрыто. На том командировка группы Новосибирского филиала завершена.