***
Уже в четвертый раз за несколько дней Суна наблюдал за тем, как Хината бежал по кампусу в спортзал. Хотя это и не было для него странным – Хината был известен вспышками яркого возбуждения – Суна никогда не видел кого-то, кто, после изматывающей тренировки, принимался за уборку зала с таким энтузиазмом. Но то, что уже в четвертый раз за несколько дней, по крайней мере шесть членов команды по легкой атлетике Инаризаки преследовали Хинату, было настораживающим. Суна, подумав, что это не его, собственно, дело, открыл окно и начал запись видео. Так, для протокола. – Чего делаешь? Хината только что исчез за поворотом, так что Суна мог беспрепятственно обернуться через плечо: оказалось, за ним с интересом наблюдал Осаму. Суна пожал плечами, напуская на себя невинный вид, – Хочу подышать свежим воздухом. Осаму поджал губу, прищурившись, – А телефон для чего? Суна наклонил голову, пытаясь изобразить невинность, ну то есть Хинату Шоё, – Птиц пофоткать. Осаму скривился, конечно же, не поверил, – Да пофиг. Собирайся давай, а то опоздаем на тренировку, – он повернулся и вышел из класса, небрежно закинув сумку, полную книг, на плечо. Суна отправился за ним, даже не потрудившись закрыть окно. Их староста, после того, как перестанет подлизываться к учителю, скорее всего вернется и закроет все сам. Скорее всего. По пути они столкнулись с Гином. – А где Атсуму? – спросил Суна, засунув руки в карманы. Они уже спустились к выходу из школы. Гин усмехнулся, – Уже тренируется. Суна подавил острое желание закатить глаза. С тех пор, как Хината вступил в команду, Атсуму превратился в непонятную мешанину нескольких состояний. С одной стороны, он был весь такой пунктуальный как мистер Кита-Я-Никогда-Не-Опаздываю-Шинсуке – самый первый на площадке. А еще, раз Хината, как и все первогодки, подготавливал зал к тренировке, то Атсуму был не против помочь. Он стал весь такой хороший-прехороший. Боже, разве ты этого не знаешь? Вот Рисеки нужна помощь в подаче, и Атсуму, конечно, поможет и покажет. Подожди, а Хината увидел? Ну, просто Атсуму такой вот хороший парень, понимаешь? Конечно, хороший мальчик Атсуму появлялся только рядом с Хинатой. На той неделе Хината немного опоздал на тренировку, и тогда Атсуму пошел в ежегодный разнос первогодок. К команде вернулся тот заносчивый мудак, которого так любил Суна. Но тут, в зал вскочил Хината, как какая-то гребаная инопланетная фея, и Атсуму сразу же стал милашкой. Это было очень даже жутковато. Суна был даже рад, что не принял предложение Осаму о присоединении к их тайным тренировкам в том году. Потому что, вероятнее всего, его дружба с близнецами Мия закончилась бы, как только он увидел, как они преклоняются перед одним Хинатой Шоё. После тренировки, когда Атсуму предложил (ПРЕДЛОЖИЛ) помощь Рисеки в снятии сетки вместо Хинаты, Суна не выдержал и оттащил Осаму, чтобы прямо спросить лучшего близнеца. – Атсуму влюблен в этого гремлина? С таким же успехом Суна мог влепить Осаму пощёчину – таким шокированным он выглядел. Атсуму мог быть хорош в учебе, но Суна всегда считал Осаму лучше в повседневных вещах. А может быть, они оба были тупы, как скалы, а Суна просто не замечал. Осаму нахмурился и задумчиво потер подборок. Он вытянул шею, пожал плечами, как какой-то встревоженный философ. В конце концов, Осаму скосил глаза на Суну и ответил, все еще немного озадачено, – Не думаю, что он может любить что-то кроме волейбола. Суна щелкнул его по лбу и оставил в покое. Но, как странно это ни было бы, Хината был отличным дополнением к команде. Даже, если бы он занял место Гина на позиции доигровщика (диагонального) в стартовом составе. Суна даже попытался побыть настоящим другом. Тренер Куросу объявил, что Хината будет доигровщиком в игре против местного колледжа. Он подошел к Гину и похлопал его по плечу, – Ну, как ты держишься? Гин моргнул, прежде чем тяжело вздохнуть, – Я не очень хорошо справился с последним тестом, хотя пообещал маме учиться усерднее в этом семестре, – Он упер руки в бока и покачал головой. – Нет, дурачок, я про... – Суна указал на противоположную сторону зала, где тренер Ооми зорко следил за тем, как Хината отбивал пасы, – я про все это дело. Гин с любопытством проследил глазами за его рукой, – Ты о Шое? А что с ним? – Ну, он, типа, украл твое место, нет? Гин засмеялся, немного пораженно смотря на него, – О-о-о, ты серьезно? Суна, ты такой забавный парень, – Гин покровительственно похлопал Суну по плечу, – эта позиция не то, чтобы была моей. Ее надо заработать тяжким трудом, – закончил он, пожав плечами. Пришел черед Суны удивленно моргать, – И ты спокоен по поводу того, что какой-то первогодка, взявшийся из ниоткуда и которого тренировали твои друзья, забирает твое место? Гин с насмешкой посмотрел на него, – Суна, чел ... Нет? Я не против. Он реально крут, дает нашей команде стимул расти, и я думаю, это супер классно. Я люблю, когда мы побеждаем, – говорит Гин с еще более широкой улыбкой. – Ну и плюс, начни я жаловаться, ничем бы не отличался от того сеттера-лузера, который весь год ныл об Атсуму, вместо тренировок. А это просто не клево, понимаешь? Я уж лучше буду трудиться не покладая рук, чтобы заработать место в команде. Суна задумчиво взглянул на друга. Тот, кого Суна всегда считал немного глуповатым, выдал что-то настолько мудрое. Он похлопал Гина по голове, – А ты простой парень, Гин. Гин вытянул руку и похлопал Суну по голове в ответ, – Спасибо, Суна. Ты такой урод, – и они оба рассмеялись, и все было круто. Хината определенно проявил себя в игре против местного колледжа. И наблюдать за тем, как кучка почти двухметровых верзил терялись при взгляде на Хинату, было приятно. Весь тощий, 160 сантиметра роста – «162,8!», тут же горячо поправил бы Хината – этот непонятный доигровщик и Суну бы сбил с толку, если бы тот уже не видел его игру до этого. Наблюдать за кучкой беспомощных взрослых, у которых челюсти были на полу из-за ребенка, который молниеносно пробил мяч прямо над их головами, стало для Суны восьмым и самым любимым чудом света. Особенно после того, как эти самые взрослые шутили про младшеклашку, который потерялся на площадке, пытаясь этим вывести Хинату из себя. Что, конечно, же сработало, ведь Хината был слишком энергичным и загорался слишком быстро. У Хинаты было то, что многие назвали бы "вспыльчивостью". Суна назвал бы его куском ходячего зажженного динамита, наполненного гневом, кислотой и блестками. Суна никогда бы не признался, но он думал, что то, как Аран подбадривал Хинату, было мило. Обычно, он говорил, – Шоё, какая месть лучшая? – и Хината щебетал в ответ, – Очко в нашу пользу! – с широченной улыбкой. Аран, несомненно, был одним из лучших семпаев в команде, и вместе с Китой, был единственным, кто мог остудить пыл Хинаты. А еще крутым было то, что Хината обладал самой суматошно-правильной энергией на площадке, из всех игроков, которых Суна знал. Его можно было сравнить с Ушивакой, что, конечно, было странно, потому что Хината и близко не был так хорош. Просто. Взгляните на него. Он так много двигался, и мог атаковать абсолютно по-разному, так что защита другой команды не могла понять, откуда выпрыгнет Хината. Гин был абсолютно прав: Хината помог открыть столько новых путей для атак. Суна стал забивать больше. Осаму забивал еще больше. Аран забивал чертовы тонны очков. Атсуму был счастлив, как никогда. Последнее Суна знал точно. Весь последний месяц Атсуму не затыкался о том, "какая неостановимая у них атака" или "как чертовски хорош Шоё-кун". Суна ежедневно благодарил Бога за то, что не учился в одном классе с Атсуму, ведь ему не приходилось выслушивать столько чепухи о "крутом Шоё-куне", сколько вероятно выслушивал Гин. Иначе Инаризаки лишились бы сеттера из национального рейтинга, да упокоится он по частям. А еще спасибо за то, что Осаму по крайней мере молчал, даже если и был увлечен Шоё-куном. Осаму хватало ума не трепаться об этом. В середине второго сета с командой колледжа оппоненты поняли, что Хината опасен, только если Атсуму пасовал ему. И тут Осаму сделал пас Хинате, что получилось приличной копией быстрой с Атсуму. Да, у Инаризаки теперь было два человека, которые могли управлять таким опасным оружием, как Хината. Когда Суна второй раз в жизни увидел, как Хината прыгнул выше любого человека, довольно прилично отбивая пас Осаму, к нему пришло озарение. Каким бы шумным Хината ни был, Суна был рад, что играет в одной с ним команде. Необходимость постоянно блокировать Хинату и просчитывать, откуда он нападет, точно привела бы Суну к досрочной отставке. Все это говорило о том, что с Хинатой все в порядке. И Суна всегда будет благодарен малышу за подарок, в виде самого популярного видео Суны на YouTube – "head to dick hollaback girl: Miya edition". Но он мог и обойтись без Атсуму, изменившего весь свой характер ради одного коротышки. На пути в тренажерку они встретили группку бегунов, которые, как думает Суна, преследовали Хинату уже несколько минут. Они перешёптывались друг с другом. – Он такой чертовски быстрый! – Я знаю! Он нам нужен! – В следующий раз, он наш, семпай! Суна быстро прошелся по ним взглядом и мимоходом заметил покрасневшие щеки Гина. Он вспомнил, что тот был влюблен в кого-то из команды. На секунду Суна подумал, что было бы неплохо "случайно" толкнуть Гина в долговязую девушку – он тут пытается помочь, хорошо? – но решил, что шансы на успех минимальны. И вместо этого, Гин бы вляпался в потного первоклашку, у которого еще не сломался голос, а этого никто бы не захотел. Осаму, однако, никак не отреагировал… что было странно. Обычно, когда кто-то хоть как-то задевал их маленького Шоё-куна, Осаму и Атсуму немного, э-э-м, агрессивно его защищали. Но, насколько ему было известно, пострадавших физически, при защите некого Хинаты Шоё, не было. Ну, или видео доказательств не было. Суна из первых рук видел, что происходит с теми, кто мог навредить Хинате; Осаму и Атсуму заставили всех выучить это. В частности, Атсуму очень жестко, в грубой форме прошелся по некоторым членам своего фанклуба, которые считали, что Хината в волейбольном клубе не больше, чем “какой-то фанбой”. Хотя постойте… Снять драку между близнецами и бегунами было бы круто. Особенно если на фоне будет теплое драматическое освещение от заката? Черт. – Эй, Осаму, – тот прекратил на секунду жевать, черт он пять что-то ест, и сонно посмотрел на Суну, – а что ты знаешь, о команде бегунов и том, что они хотят Хи… – Ребята! – крикнул Рисеки, пробегая мимо них, озабочено подняв брови. Похоже, он нес два рюкзака, – Вы видели Хинату? – Наверное, он уже в зале, – ответил Осаму с набитым ртом. Рисеки чертыхнулся и кивнул, ускорив шаг, чтобы побыстрее добежать до зала. – Это было странно, – хмыкнул Осаму, проглотив всю еду. – Так что там насчет бегунов? – уточнил Гин, широко раскрыв глаза, его щеки зарумянились. Суна вспомнил. Девушка, которая нравится Гину, Хироми-сан, студентка второго курса – прыгунья с шестом. Гин на той неделе очень разозлился из-за его шутки про милых девушек с шестами. Но, эй, это не то, в чем Суна был заинтересован сейчас. Они как раз только добрались до зала, как услышали крик Атсуму, – Я, блять, убью их. За этим последовал крик Аран, еще громче, – Осаму, останови своего брата! – и несмотря на то, каким ленивым был Осаму, ничего не заводило его сильнее, чем официальное разрешение на издевательство над братом. Ведь это случалось так редко! Это случилось всего дважды в прошлом году, когда Атсуму задирал их семпая и Аран дал Осаму разрешение на его избиение, чтобы тот закрыл свой рот. Осаму отбросил свою сумку и прыгнул на Атсуму, повалив того на землю. Атсуму ругнулся и перевернулся, они начали возиться. Их куча-мала была похожа на одну из странных картин Эшера, где были одинаковые лица и слишком много конечностей. Суна, сам того не осознавая, уже вытащил телефон и начал набирать пароль. – Отъебись от меня немедленно, Саму! Они заслужили! – Атсуму дергал ногами, чуть не заехав брату по причинному месту. Суна включил запись, несмотря на злобный взгляд Арана. – Юто, иди позови Шинсуке, он должен быть в своем классе, – в приказном тоне, не терпящим возражений сказал Аран. Косаку побежал к дороге, ведущей к основному зданию. Рисеки и Хината аккуратно выглянули из зала, наблюдая за потасовкой близнецов. – Кто будет пасовать, если тебя отстранят за драку, придурошный, – прорычал Осаму, двинув Атсуму в живот. – Сраная команда бегунов буллит Шоё-куна! – чуть не заорал Атсуму. Осаму замер, сел и взглянул на Атсуму, оба тяжело дышали, – Что ты сказал? – Хайске-кун только что рассказал, что команда бегунов преследовала его две недели. Каждый гребаный день! – Атсуму обвиняюще ткнул пальцем в Рисеки, тот аккуратно отошел за дверь. Хината взмахнул руками и вышел вперед. Суна приблизил видео, чтобы видеть все лучше, – Это не совсем правда, они просто… – Давай убьем их, – прорычал Осаму, поднимаясь с земли. Аран вздохнул, потерев лоб, – Шоё. Хината бросился в сторону Осаму, сбивая его с ног, ему эффектно удалось снова повалить близнецов на землю. Суна еле сдерживал счастливый смех. Это было похоже на поэтическое кино. Прекрасно. Интересно, какую песню он мог бы наложить на эту красоту? – Слезь, Шоё-кун! – Нет! – Нам нужно выбить все дерьмо хотя бы из двоих. Чтобы передать послание. – Осаму-сан! – Хината звучал, как какая-та домохозяйка, сжимающая свои жемчуга. Но на самом деле, он сжимал ворот футболки Осаму и… шорты Атсуму? О-о-о, пожалуйста, заставь его дышать, пусть он дышит, пожалуйста, Хината. Пожалуйста. Пусть он дышит. – Шоё-кун, как ты можешь быть таким костлявым? – Просто один сломанный нос, я обещаю. – Сегодня – никаких сломанных носов, – иногда, когда говорил Кита, казалось, что божий гнев спустился на тебя. Суна обнаружил, что опустил телефон, но Кита все равно отобрал его у него, несмотря на жалобные звуки, которые издал Суна. Кита взглянул на Арана, – Что происходит? Им все объяснили суть проблемы перед тренировкой. Проблема возникла во время урока физкультуры у Хинаты и Рисеки. В начале семестра у них была легкая атлетика, и Хината, оставаясь Хинатой, невероятно преуспевал. Прыжки в длину, бег на короткие дистанции, на длинные дистанции, с препятствиями и даже прыжки с шестом. Слух о таком таланте дошел до капитана клуба легкой атлетики и тот был полон решимости его завербовать. Приходил к нему каждый день после школы – тут близнецы опять вспыхнули от гнева из-за того, что только сейчас об этом услышали. Хината бросался в бегство по коридорам, как только замечал капитана бегунов – "потому что он такой надоедливый!" – это сподвигло капитана набрать небольшую команду ребят, которые преследовали его, таким образом Хинате приходилось убегать от трех до десяти человек по пути к залу. Рисеки обо всем знал, но не вмешивался по просьбе Хинаты. Почему они не сказали раньше? Ну, очевидно, Хината подумал, что забавным вызовом было бы узнать, сможет ли он обогнать ЗВЕЗД БЕГА. И у него ПОЛУЧИЛОСЬ. А это ведь супер, так? И Суна должен был отдать пацану должное, тот и глазом не моргнул, увидев невоодушевленные взгляды близнецов, или Киты и Арана. Но сегодня, как думал Рисеки, они переступили черту. Кто-то попытался схватить Хинату, пока тот прыгал по лестнице, и это было опасно, и Хината мог пострадать. И Рисеки решил, что пришло время обо всем рассказать. Но допустил ошибку, рассказав Арану в присутствии Атсуму. – Хината-кун, – мягко позвал его Кита, широко раскрыв глаза, хотя на лице не было ни одной эмоции. Хината заметно поник. Суна и понятия не имел, что Кита способен ругать Хинату – вся команда была уверена в том, что Хината безоговорочно был любимцем капитана, – я надеюсь, это последний раз, когда я слышу, что ты прыгаешь по лестницам, хорошо? Хината энергично кивнул и несколько раз виновато поклонился. Кита почти улыбнулся, что подтвердило догадку о том, что – да, Хината был фаворитом. – Хорошо, тогда возвращаемся к тренировке. Атсуму, Осаму, Аран, Хейске-кун, вы все останетесь после тренировки, чтобы обсудить эту ситуацию. – Да, кэп, – нестройно отозвались они и зашли в зал вслед за Китой. Решение Киты привело, пожалуй, к самому сюрреалистичному и нелепому исходу за всю школьную жизнь Суны. Суна полностью принял то, что добровольно вписал себя в эту ситуацию, потому что будь он проклят, если пропустит лекцию Киты, посвященную другому капитану. Кита подумал, что лучший выход из этого, как он сказал, "недоразумения", будет встреча с клубом бегунов. И, конечно, на встречи должны были присутствовать все заинтересованные стороны. Что означало присутствие и Суны, ведь он правда хотел закончить весь этот фарс. Ну и большим плюсом было наблюдение за тем, как Кита, в своей вежливой манере отчитывает других. На встрече еще были Аран и вероятные убийцы капитана бегунов: близнецы. И Хината с Рисеки. Капитан бегунов привел свою свиту. На этой дурацкой встрече было 12 человек, и Кита забронировал комнату, чтобы они все могли все обсудить. Они расселись на гребаных забутонах по кругу, а Кита вырезал мрачную фигуру в школьной форме, и поставил в комнате. Судя по тому, как неторопливо команда по бегу зашла в комнату, они думали, что пришли на встречу по сватовству, чтобы поторговать за руку невесты, то есть за то, чтобы Хината присоединился к их клубу. Дураки. Очевидно же, что это была встреча Оябуна якудза и каким-то чертовски тупым плебеем, посмевшим вступить на чужую территорию. Все, чего не хватало Ките для полной картины – традиционного кимоно. Ха-ха! Суна кое-что понял. Аран, справа от Киты, был идеальным вакагашира. Близнецы и Суна были киодай, а Хината и Рисеки были шатеи. Замечательно. Суна понял, что пропустил большую часть беседы, мечтая о Ките в традиционном кимоно и Хинате размахивающем битой с маниакальной улыбкой. Его так же волновала мысль о традиционной татуировке на всю спину. Может быть тигр или что-то такое. Лиса? – …не понимаю, о какой напряженности идет речь, – сказал капитан бегунов, размахивая рукой у лица, – все о чем я прошу, чтобы Хината подумал обо всем, что мы можем ему предложить, – он сально улыбнулся Хинате. Атсуму и Осаму наклонились вперед, возможно, в попытке заслонить собой Хинату от посторонних взглядов, оба были похожи на разъяренных кошек. Кита резко поднял руку (Оябун!), заставляя близнецов откинуться назад, оба одинаково нахмурились. Суна еще раз мысленно всплакнул из-за того, что Кита забрал его телефон на время этой встречи. Его поставили перед выбором: либо без телефона, либо он ждет снаружи, а он ну никак не мог пропустить такое зрелище. – Возможно, Эйкичи-кун, я что-то недопонял, так что, объясни-ка мне, – мягко начал Кита с абсолютно спокойным выражением лица. Однако Суна знал, что означает такой наклон головы. У него моментально проснулся рефлекс, прямо как у тех собак, он выпрямился и отвел взгляд. – Как именно Хината должен быть рассматривать предложение, если оно буквально состояло из преследований по всему кампусу? Капитан бегунов надулся и заерзал, уже готовый вмешаться. Совершенно не зная, что Киту Шинсуке лучше не перебивать, пока тот ругается. – Думаешь, то, что его хватали и запирали в разных местах, помогло ему обдумать предложение? – Кита прищурился. Твою мать! Он был чертовски зол. Хоть гнев его не был направлен на Суну, у того выступил пот на спине. – Или вы думали, что он к вам присоединится из-за запугиваний? Для Суны, Атсуму и Осаму слушать лекции Киты, обращенные кому-то кроме них, было в новинку. Но Суне нравилось наблюдать за тем, как нервничает человек. Может Суне стоит стараться лучше, чтобы Кита ругался не на него, а на других людей? …Не-е-е. Капитан что-то пробормотал и злобно вздохнул, его команда поежилась, – Э-э-м, знаешь ли, я вижу весь потенциал Хинаты-сана! Который вы все растрачиваете впустую! Теперь Аран выглядел оскорбленным, он немного наклонился, – Что ты имеешь в виду под "растрачиваете"? – Суна никогда еще не слышал его тон таким холодным. Капитан бегунов выразительно указал на Хинату рукой, – Я не могу поверить, что вы держите при себе такого способного, прирожденного атлета, и даже не собираетесь с ним играть! Сторона волейболистов шокировано моргнула. Кита пришел в себя первым, – Что ты имеешь в виду, Эйкичи-кун? – Вы не можете мне лгать, я знаю, что он не либеро! И я знаю кто такой либеро! Самый низкий член команды, – он выглядел донельзя самодовольным, и при этом был таким тупицей, – Хината-сан сам сказал мне, что он спайкер. Хината поднял руку и, дождавшись разрешения от Киты, начал говорить – прямо как маленькая паинька, которым он и был. Фу. – Э-э-м, я играю, – капитан бегунов усмехнулся, и это переключило что-то в голове Хинаты; он моментально разозлился, – я в стартовом составе, – прорычал он сквозь зубы. Сидевший рядом с ним Атсуму самодовольно кивнул. Осаму в молчании уставился на капитана. Рисеки просто начал ерзать, бросая взгляды то на Хинату, то на команду. Капитан недоверчиво всех оглядел, и только сейчас начал медленно понимать, что Хината говорит правду. Он открыл рот, прямо как рыба, выброшенная на сушу, – Ты? Ты в стартовом составе? Хината ощетинился от тона капитана, но Атсуму, положив руку Хинате на плече, ответил, – Шоё-кун мой… наш спайкер, и он очень хорош. Никакого растраченного таланта, – на этом Атсуму одарил капитана бегунов своим лучшим снисходительным взглядом из всех, на которые способно его лицо, – на то, что слишком мелко для него, – Осаму фыркнул, но кивнул. – Полагаю, остался последний вопрос. Хината-кун, ты бы предпочел остаться в волейбольной команде, или присоединиться к клубу бегунов? – спросил Кита, подчеркнув свою злость тем, что не отчитал Атсуму за грубость. Хината в замешательстве уставился на Киту, он же задал самый очевидный вопрос в мире, – Волейбол. Всегда волейбол! – ну, и потому что Хината был чрезвычайно милым человеком, он повернулся к капитану и дружелюбно ему улыбнулся, – Волейбол позволяет мне летать и быть частью команды, а еще у меня есть друзья в команде, ну и я просто обожаю отбивать пасы. Это, казалось, обескуражило капитана бегунов, понявшего, что своего он не добьется. Но Хината не закончил. Шокировав толстокожего Суну, Хината зубасто улыбнулся и продолжил, – Кроме того, я на самом деле люблю побеждать, – команда по легкой атлетике заняла предпоследнее место по всей префектуре. Все притворство и вежливость были отброшены – Атсуму и Осаму принялись хихикать и улюлюкать. Даже Аран отвернулся, чтобы прикрыть улыбку. Потерпев поражение, бегуны вышли из класса. Остальные устроили небольшое импровизированное празднование победы, Хината с энтузиазмом говорил о том, каким крутым был Кита. Суна прервал их, указав пальцем Хинате в лицо, он все еще был в шоке. – А ты на самом деле та еще задница? Атсуму и Осаму, позади Хинаты, замолкли с интересом наблюдая за картиной, Хината же просто одарил Суну широкой дерзкой улыбкой, – Не знаю, Суна-семпай. Правда ведь жаль, что у тебя нет телефона, чтобы все это запечатлеть для доказательств? – а потом он показал ему язык и подмигнул, выглядело это абсолютно нелепо, ведь во время этого, он пытался ударить хихикающего Осаму. О, черт, может, Суна тоже был слишком увлечен Шоё-куном?***
– Но я не ХОЧУ, что бы меня называли великой приманкой, – выпалил Хината, он выглядел очень раздраженным. Гин поднял взгляд — он завязывал шнурки, отвлекшись на минутку от тренировки — и посмотрел на Хинату и Атсуму, которые отрабатывали съемы. Гин, конечно, удивился, когда Кита в начале триместра объявил о дополнительном часе тренировок по субботам, но Гин даренному коню в зубы не смотрел. Лишний час на поле с друзьями это круто. Просто он, э-э-м, никогда не слышал, чтобы Хината говорил таким тоном. Пацан казался суперзлым. Атсуму, стоящий в нескольких футах от него с мячом в руках, усмехнулся, – Да черт, почему нет-то? Это чертовски крутое прозвище, – Хината издал странный насмешливый звук, исходящий из горла. Почти все уже ушли после тренировки, остались только они и Осаму с Суной – не то, чтобы они принимали участие – просто наблюдали. Гин знал Хинату как энергичного, азартного волейболиста-ботаника, готового сделать все, чтобы побыть на площадке подольше. Из всех знакомых Гину первогодок, он был единственным, кто не жаловался на уборку зала после тренировки, даже стирка вонючих пинни, казалось, не беспокоила его. Хината хорошо понимал все указания, особенно, если это значило, что он сможет получить больше времени для тренировки съемов. Гин подозревал, что Хината нравился Атсуму потому, что тот сделает все что угодно ради “еще одного паса”. Пока он не увидел, как Хината наехал на Атсуму из-за того, что тот был грубым с Омими-семпаем несколько недель назад. И, если бы это был кто-то другой, Атсуму выплеснул бы свой гнев на него. Но Атсуму лишь угрюмо фыркнул, громко крикнул, что ему надо остыть, и ушел в раздевалку, чтобы вернуться к тренировке после небольшого перерыва. Гин, увидев это, повернулся к Осаму, – Что сейчас произошло? Осаму странно довольно улыбался во все тридцать два, его глаза блестели злорадством, – О, знаешь, Тсуму просто ставят на место. Конечно, это было очевидно. Просто Гин, как и вся команда, были в шоке от того, что какому-то первогодке было позволено говорить с Атсуму в подобном тоне и не получать при этом. Косаку попытался на прошлой неделе выйти на конфликт, ехидно высказав что-то во время подачи Атсуму. Во время следующего матча Атсуму грязно скинул мяч в лицо Косаку, который прыгнул для блока. Вот только если Хинате было разрешено дразнить Атсуму, то это вовсе не значило, что это дозволено остальным. Обычно Хината и Атсуму, с добавлением Осаму, переворачивали все верх дном. Гин целый год втирался в доверие к близнецам, постепенно разрушая их колючий щит, и все для того, чтобы завязать с ними дружбу. И прошлогодний летний лагерь очень ему в этом помог. Но, даже учитывая, что Гин знал о секретных тренировках, он не был готов к дружбе между близнецами и Хинатой. Ведь там, где раньше были Атсуму и Осаму и все остальные, стало Атсуму, Осаму и Хината, и только потом все остальные. Они дразнили друг друга, и Хината, помимо Киты, был единственным, кто мог ругать близнецов, но за последние два месяца Гин не мог припомнить того, чтобы Атсуму и Хината действительно подрались. Спор о Хинате и его предрасположенности к позиции приманки был камнем преткновения между Хинатой и командой на прошлой неделе, когда они начали подготовку к отборочным. А сегодня, вероятно из-за того, что после тренировки все были голодными, спор разогрелся с новой силой. Хината вызывающе вздернул подбородок, – Все потому, что я хочу зарабатывать очки, а не давать возможность забивать другим. Атсуму щелкнул языком, что разозлило Хинату еще больше, – Шоё-кун, не будь идиотом. – А ты не будь таким придурком, Атсуму-сан! Ты меня не слушаешь! Да уж. Что-то точно назревало. Гин обернулся на Осаму, думая, что тот может чем-то помочь, но он только спрятал лицо в изгибе локтя и вероятно спал. Суна в это время потянулся за курткой, чтобы заснять этот обмен репликами. Атсуму и Хината все повышали и повышали свои голоса. О боже, Кита вернется в зал с минуты на минуту и убьет их всех за нарушение спокойствия в его зале. – Почему тебе все равно на то, чего хочу я?! – прорычал Хината, ближе подходя к Атсуму. Атсуму закатил глаза, а после посмотрел на Гина, качнув головой в сторону Хинаты, как бы говоря, “ты можешь поверить, как он себя ведет”. Гин только поморщился и покачал головой, намекая, что Атсуму бы лучше остановиться. — Сейчас ты – часть команды, почему ты ведешь себя, как будто это не так? – Атсуму говорил максимально снисходительно. По тому, как Хината замер, Гину показалось, что тот прямо сейчас прыгнет и разорвет Атсуму горло. Иногда на поле Хината выглядел, как полудикое существо. Гин давно подозревал, что он, может быть, немного неуравновешенный. Хината все еще ему нравился, он был классным. Просто, кто ездит через гору каждый день, чтобы попасть в школу? Атсуму с уверенностью бессмертного протянул руку, чтобы похлопать Хинату по голове, – Тебе еще так много надо узнать, Шое-кун. Это главная причина, по которой тренер заменил Гина на тебя, – Гин по ту сторону сетки вздрогнул. Атсуму стал намного прямолинейней, когда дело касалось подобных вещей. – Что? – Хината побледнел, казалось, даже его дыхание замедлилось. Никогда еще они не поднимали такой щепетильной темы. И Гин думал, что, если попытается встрять, Хината откусит ему руку. Буквально. Сидевший Осаму вскрикнул «Тсуму!» и вскочил на ноги. Суна стоял позади с телефоном наготове; он хотел записать то, что скорее всего закончится кровопролитием. — Да, едва ли тренер вывел бы тебя в основу, если бы ты не создавал возможности для всех остальных забивать. – Атсуму беззаботно пожал плечами, каким-то образом, совершенно не обращая внимания на убийственную ауру перед ним. – Но, эй, величайшая приманка – это все еще довольно круто. Тебе просто повезло, что ты привел меня сюда, чтобы я действительно использовал эти навыки. То, как Хината напрягался, было похоже на наблюдение за тем, как кошка напрягает мышцы перед прыжком. Его сжатые в кулаки руки превратились в напряженные когти, плечи отведены назад, мощные мышцы бедер напрягаются — у Гина был момент, чтобы задаться вопросом, еще работает ли симпатичная медсестра в медицинском кабинете, потому что, если это так, он бы с радостью сопроводил Атсуму туда после того, как Хината выбьет из него все дерьмо. Атсуму, может, и крупнее, но Хината, черт возьми, гораздо более разъяренный и упрямый… – Хината-кун. Если бы Кита не вмешался так вовремя, Хината – Аран уверен – выпустил бы клыки и когти, чтобы оторвать Атсуму лицо. Тетива напряжения ослабла, когда Хината развернулся к Ките. Факт того, что руки и спина Хинаты полностью не расслабились, ярко указывал на уровень его злости, ведь обычно Кита действовал на него как успокоительное. – Переодевайся и иди домой. Тебе предстоит долгая дорога на велосипеде. – ласково сказал Кита и не сводил глаз с Хинаты, пока тот шел к раздевалкам. Затем он перевел взгляд на остальных. Они все вздрогнули, даже Суна. – Остальные, пожалуйста, начинайте уборку. У Атсуму было недовольное лицо, но он бросил мяч в корзину и потянулся к сетке, чтобы снять ее; остальные потянулись ему помогать. Обычно, Гин бы возразил, что, вообще-то, он ничего плохого не сделал, но в нынешней ситуации, Кита скорее всего сделал бы того, кто ему возразил, болбоем на весь оставшийся месяц. После того, как они закончили, Кита отозвал Атсуму к себе, чтобы поговорить. Гин не мог разобрать того, что говорил Кита, кроме отдельных фраз, таких как "Такт", "Эмпатия" и "Смягчить свой тон". Атсуму же открыто дулся на капитана. Гин позволил себе уйти в раздевалку: все было хорошо, Атсуму и Хината помирятся, и в понедельник всех ждет обеденное представление. Все наслаждались тем, что их шутки были настолько плохи, что это было по-настоящему смешно, а у Хинаты были самые вкусные блюда на основе яйца, которыми он со всеми делился. К следующей пятнице ничего не изменилось, и Гин начал немного обижаться на Атсуму за его ссору с Хинатой. Или «Чертовски тупым и упрямым» Хинатой как называл его Атсуму. Хината не присоединялся к ним за обедом всю неделю, и только тогда Гин понял, как сильно ему не хватает оякодона и тяван-муси в исполнении Хинаты. Вместо этого Хината обедал со своими друзьями-первогодками, а однажды пообедал с первогодками из клуба легкой атлетики. Атсуму отреагировал враждебной ухмылкой, видя, как Хината раздавал угощения тем, кто не так давно пытался украсть его из волейбольной команды. Тренировки тоже стали невыносимыми. То, каким возбужденным был Атсуму, то, как он становился терпеливее остальными, то как он пытался угодить всем, чтобы они могли приступить к тренировкам съемов с Хинатой быстрее, было прекрасно. А с тех пор, как произошла ссора, Хината попросил работать с Сейджи-куном, сеттером из запаса, и остальными ребятами со скамейки запасных всю неделю. Атсуму был близок к инсульту, получая реакции на свои резкости. Очевидно, что год, на протяжении которого Атсуму становился лучше, стер несколько слоев эмоциональной защиты Гина, потому что недовольный вздох Атсуму, сопроводивший съем, очень задел Гина. А потом начались командные забеги. Обычно, это было серьезным мероприятием - Кита следил за тем, чтобы никто не срезал углы. В прошлом году, близнецы убежали от остальных, соревнуясь друг с другом. А присоединение Хинаты к команде усугубило ситуацию. Хината был быстрее их обоих, и делал все, чтобы показать это. Только благодаря Арану их удалось держать в узде - он поспорил, кто из них дольше всего сможет бежать с ним в ногу. Было по-своему мило наблюдать за тем, как Хината хвастался тем, что бежит в ногу с Араном лучше Осаму, а близнецы пытались его пожурить. Но сейчас Хината не хотел бежать с Араном, потому убежал вперед. Это злило Атсуму, и он тоже убежал вперед, чтобы поймать Хинату, а это уже взбудоражило Осаму, который тоже убежал. И тут, к всеобщему шоку, Аран рванул за ними, чтобы остановить. Хуже всего было в среду - Хината убежал вперед, и остальные трое - за ним. И несмотря на то, что они бежали впереди планеты всей, они вернулись в школу на 45 минут позже. За что получили от Киты. – Ты можешь, пожалуйста, извиниться? – спросил Гин после тренировки в пятницу. Он уже неделю не ел вкуснейших яиц. Черт бы побрал этого Хинату, который познакомил его с качественными яйцами: теперь Гин знал разницу! И магазинные яйца уже не сравнятся с тем, что он уже пробовал. Атсуму усмехнулся и нахмурился, – Извиниться за что? Осаму вздохнул и ускорил шаг, чтобы не принимать участие в разговоре. – Хината очень ранимый. Чувак, тебе нужно быть тактичнее, – тактично объяснил Гин. Судя по гримасе Косаку, у него это особо не получилось. Он удивился, что Атсуму не подавился от своего фырканья. Они подошли к велосипедным стойкам, там уже был Хината, сидящий на своем велосипеде и смеялся над чем-то, что сказал Акаги. Хината сидел к ним спиной, но Акаги видел их издалека. И его ухмылка Гину не понравилась. – Знаешь, что я обычно говорю, Шоё? – громко спросил Акаги, бросив веселый взгляд на Атсуму, о нет, – Прозвища-фигозвища. Да какая разница, что говорят люди? До тех пор, пока ты выигрываешь? Гин невольно задумался о том, чтобы схватить Атсуму и увести прочь - он совсем не хотел, чтобы Атсуму и Хината подрались перед школой. Волейбольной команде и так было запрещено посещать комбини перед школой, потому что их поведение было деструктивным. Поэтому, если они хотели поесть мясных булочек после тренировки, им приходилось проходить пару кварталов. К счастью, Атсуму, не меняя темпа, ссутулился и бросил кислый взгляд на Акаги. Гин пробубнил "Серьезно, Акаги?" о своем семпае, что вызвало у Акаги зубастую улыбку. – Ну не знаю, Акаги-семпай, я всегда хотел, чтобы меня называли Маленький Гигант, – ответил Хината, закинув голову наверх, и посмотрел на вечернее небо, – это причина, по которой я начал играть в волейбол в целом, – Атсуму сгорбился еще сильнее и быстрой походкой завернул за угол. Хината, к счастью, не увидел его. Гин же показал Акаги один конкретный палец, чтобы показать, каким плохим сэмпаем тот был. Акаги прыснул смехом, пока отвечал Хинате. Они шли молча целую минуту, Осаму нигде видно не было, а Косаку, попрощавшись, ушел домой. Гин только задумался, стоит ли ему что-то говорить, как Атсуму громко усмехнулся и пнул камень. У Гина сложилось впечатление, что руки в карманы Атсуму запихнул ну очень злобно. – Чувак, ты в порядке? – холодно спросил Гин, готовый, если что, убежать от гнева Атсуму. Атсуму остановился и, обернувшись, посмотрел Гину в глаза, его руки взметнулись вверх, указывая куда-то, вероятно он имел ввиду Хинату, – В этот раз не я веду себя как придурок! – наконец, Атсуму прорвало. - Э-э-м… – моргнул Гин. Атсуму неправильно истолковал выражение лица Гина, приняв его за насмешку, – Я не такой! – он снова вскинул руки вверх, – Ладно, может, я и мог быть чуть милее. Но! Он теперь часть команды, и не важно сколько он, блять, забьет, если никто другой не сможет. Гин кивнул, – Звучит резонно, – согласился он. – Спасибо! – Атсуму немного расслабился, на лице все еще читалось упрямство, но он хотя бы больше не выглядел так, будто его сейчас ударят, – Саму ни черта не говорил со мной, и я не знаю, является ли это «по-взрослому», – продолжил Атсуму с долей презрения в голосе, – а даже, если он со мной согласен, он не признается, ведь это расстроит Шоё-куна. Гин задумчиво наклонил голову, вспоминая ссору в зале. Осаму не пытался их разнять и Гин согласился, – Наверное, все-таки второе. – Да! Сраный трус, который не хотел расстраивать Шоё-куна. А как ещё он будет учиться? – Ну… – Гин, – Атсуму бросил на него уверенный взгляд. Тот, который говорил «чувак, будь на моей стороне», и Гин был НА ЕГО СТОРОНЕ. Но он так же был на стороне команды. И Гин не был против того, что первогодка занял место диагонального, на которое претендовал сам Гин, он был против того, что Атсуму затевал драки под предлогом "урока". – А ты смотрел на ситуацию с точки зрения Хинаты? – спросил Гин, переступая на месте. – Нет, а что? Гин приложил все усилия чтобы не фыркнуть. Конечно, Атсуму не посмотрел на это с другой стороны, сосредоточившись на своей обиде, – Ну ты слышал его. Он хочет быть этим "маленьким гигантом», так? – Да, и что? – Ты говорил, что его роль приманки удобна для тебя, а не для него, так? – указал Гин, потерев подбородок. Кажется, он что-то нащупал. – И? – Атсуму удивленно поднял брови, он все ещё искренне не понимал, – Хорошая приманка может быть полезной только с хорошим сеттером. Гин посмотрел на Атсуму и сморщил нос, – Атсуму, бро, – Атсуму цокнул языком на это обращение, – маленькие гиганты сами за себя отвечают, так? Так может быть он хорош в чем-то не только потому, что ты рядом? Атсуму скептически посмотрел на него, покусывая щеку, – Ну, он точно был бы хуже, не встреть он меня, – заключил Атсуму. Гин ударил себя ладонью по лицу и тяжело выдохнул, – Чувак, это не значит, что надо говниться на пацана. Атсуму выглядел искренне оскорбленным, – Я не говнился! – Ты сказал, что единственная причина, по которой он в стартовом составе вместо меня это то, что он умеет привлекать внимание. У Атсуму хватило такта хотя бы выглядеть немного виноватым, – А. Да. Прости. – а потом он выпятил нижнюю губу, смотря при этом в сторону. – Хотя, не без этого. – Может, вместо того чтобы говниться, стоило сказать: «Хината, у тебя есть чудесная способность привлекать внимание блокирующих, потому что ты так хорош в съемах! Давай, использовать твою способность привлекать внимание», – ответил Гин. Атсуму сжал губы, – Это буквально то, что я сказал. – Почти, моя версия помягче, – Атсуму на это лишь закатил глаза, но Гин был уверен - Атсуму понял его точку зрения. А на следующее утро Хината и Атсуму снова стали друзьями, хотя не понятно, удостоился ли хоть кто-то из них извинений. Но эй! Если Гин получит свои тамагояки, то его миссия выполнена. К сожалению, Атсуму в тот же день подхватил простуду. Гин подумал, что со стороны Мии оставаться до конца тренировки было слишком жестко. Кита был согласен и отправил того домой. Когда Хината приступил к тренировке, Атсуму уже ушел с пакетом заботы от Киты. – А где Атсуму-сан? – спросил Хината, оглядываясь по сторонам. – Заболел. Кита-сэмпай отправил его домой. Сказал, что ему нельзя заниматься, – пожал плечами Гин. – Но я не пробивал его пасов уже неде-е-елю~, – заныл Хината, опустив плечи. Конечно, это именно то, о чем он переживал. Гин решил побыть милым сэмпаем и не указывать на то, что и заболел тот из-за собственного упрямства, – Он хотел остаться и потренироваться с тобой, но Кита не позволил. Хината драматично выдохнул и опустил руки вдоль тела, – Вот отстой. Если он хотел остаться, надо было ему позволить. Раз он сказал что, все в порядке, значит все в порядке. Гин снова пожал плечами, – Э-э-м, приказ капитана. Пошли, посмотрим, есть ли кто-то, кто хочет поиграть три на три? – Хината одарил его одной из своих широченный солнечных улыбок, кивнул, ускакал в центр зала и бросил Осаму вызов. Ага, все опять вверх дном. Классно.***
Ито Фумико выбрала старшую Инаризаки из-за возможности играть в лучшем духовом оркестре в Кансае. Многие выпускники продолжают строить профессиональную карьеру: от выступлений в джаз-клубах до записей в студиях и местах в Токийской филармонии. Как человек, играющий на трубе всю свою жизнь, Фумико хотела присоединиться к профессиональному оркестру после выпуска, чтобы не только расти как музыкант, но и путешествовать по миру. Но чего она не понимала, так это того, почему духовой оркестр Инаризаки, будучи одним из лучших в стране, так стремился выступать на одном конкретном мероприятии – матче мужской волейбольной команды старшей Инаризаки. Из-за этого Фумико, мягко сказать, оказалась разочарована. Помимо своих соревнований, местом большинства ее школьных выступлений была трибуна волейбольного корта. Духовный оркестр на регулярной основе репетировал что-то динамичное, быстрое, чтобы играть между сетами. Они также учились резко менять темп, чтобы сбивать с толку другую команду. Они даже играли то, что и музыкой назвать сложно, просто рев всех инструментов разом: это было что-то типа их версии «бу-у-у». А самое неприятное — они практиковались в единовременной паузе по самому неприятному жесту, из всех что она видела. На своем первом году обучения Фумико имела честь увидеть «игровую запись» — какому оркестру вообще нужна ЗАПИСЬ ИГРЫ?? — чтобы она и другие первокурсники имели представление о том, что их ждёт во время матчей. Она наблюдала, как какой-то обесцвеченный мудак поднял руку, как дирижёр на корте, чтобы кинуть мяч в ужасающей тишине. Фумико никогда в жизни не чувствовала себя более оскорбленной. Кем был этот волейболист, чтобы обрывать Марш Радецкого, когда ему захочется? — О-о-о, но это его фишка, Фумико-чан! — Это — часть нашей запугивающей тактики! — Но это же для Атсуму Мия! Разве он не чудесный? И с того самого момента, как она услышала его имя, она как будто узнала какое-то кодовое слово Инаризаки; она начала слышать имя Атсуму Мия отовсюду. Он был сеттером, что бы это, черт возьми, не значило. Он был ростом в 183 сантиметра. Да кого это волнует; она ростом 180 сантиметров и ни разу этим не хвасталась. У него был брат-близнец, и они оба были супермегагорячими! Еще он был типа загадочным: на лице у него было всегда мрачное выражение, будто он глубоко задумался или типа того. Фумико была абсолютно уверена, что, если бы Атсуму Мия был девушкой, все бы говорили, что у него рестинг бич фейс. Она смирилась что ближайшие 3 года будет потакать прихотям тупой спортивной команды. По крайней мере, у нее есть возможность практиковаться в игре. Она поняла, что, если ей и придется страдать от унижения типа быть прерванной на середине крещендо столетнего музыкального произведения, она сделает все, что в ее силах, чтобы избегать волейбольную команду (особенно Мия Атсуму), чтобы не ударить кого-нибудь чехлом от трубы. Но в этом плане была маленькая (МАЛЕНЬКАЯ) загвоздка. — Э-эй, Шоё-кун, пойдем обедать со мной, – Атсуму Мия, который учился в классе 2-1, руками загораживал дверной проем, а его лицо украшала ленивая ухмылка. Парень, сидевший перед Фумико, поднял голову и недовольно посмотрел на мудака, перегородившего вход в класс в то время, как все девочки и некоторые мальчики начали впадать в немой ступор — как они делали всегда, когда Атсуму приходил забирать Хинату на обед. Что происходило почти каждый день за последний месяц. — Атсуму-сан, мне надо закончить мою домашку по математике, — заныл Хината, чуть сморщив нос. Атсуму оттолкнулся от дверного проема, как какой-то тупой качок, с дразнящей ухмылкой на лице, — Давай, пообедай со мной, или я расскажу Ките, что ты не сделал уроки вечером. Фумико уставилась на свою парту, со всей силой сжимая в руке карандаш; она никак не могла сосредоточиться на собственном задании по математике. Задание по математике, которое надо было сделать сейчас, чтобы у нее была возможность позаниматься на крыше после занятий в клубе. Она слышала, как несколько девочек хихикали от того, каким мачо был Атсуму. Отвратительно. Она хотела бы, чтобы Хината просто ушел. — Аран-сан сказал, что ты не можешь эмоционально терроризировать меня, — решительно ответил Хината, возвращаясь к своей домашке. — Никто не любит стукачей, Шоё-кун. — фыркнул Атсуму и щелкнул языком. — Я куплю тебе дынную булочку. Хината замер перед ней, украдкой повернув голову, чтобы посмотреть на Атсуму: — Две булочки. Ухмылка Атсуму просто не могла стать еще неприятнее, — Булочку и шоколадное молоко. Хината поерзал на стуле и повернулся лицом к Атсуму. Фумико могла видеть ухмылку на его профиле. Невыносимо. — Булочку с якисобой и… — О мой бог, просто иди уже! — взорвалась Фумико. Она просто устала от их неприкрытого флирта. Хината встревоженно на нее посмотрел, и Фумико почувствовала, как у нее загорелись щеки. Она не хотела быть такой резкой или злобной. Она наклонила голову так, что волосы закрыли ее лицо. После нескольких секунд молчания она заговорила, — Я просто пытаюсь сделать домашку. Лицо Хинаты вспыхнуло ярко красным; он вскочил с места, поклонился и со словами «Мне жаль, Ито-сан!» убежал в коридор. Она краем глаза наблюдала за ним, мысленно ругая себя. Хината был милым, и он не заслужил такого обращения — это не ему извиняться надо, а ей. Даже если он был немного надоедлив. А точнее, притягивал своего надоедливого друга в их класс. Она услышала, как Атсуму говорит, — Никак не везет с девушками, х-м-м… — а потом они ушли довольно далеко, и услышать их было уже невозможно. Ее одноклассники начали шептаться о вспышке ее гнева. Но ей было все равно. Что она могла сделать, если все в волейбольном клубе были такими раздражающими. Ходят по школе с важным видом, будто они тут главные. У многих из команды были настоящие фан-клубы. Они не могла понять, почему эти ребята были такими эгоистами. В следующий раз, когда она увидит Хинату, она извинится за свой срыв. Она могла бы быть чуть вежливее. Даже, если он по какой-то причине был другом этого ужасного Атсуму. Фумико не понимала, что Хината сам был в волейбольной команде, целых две недели первого семестра, пока Атсуму (или тот другой близнец Мия) не забрал его на обед, когда тот долго не выходил. В первый день учебы каждый должен был представиться, рассказать о себе и узнать что-то об одноклассниках. Все, кроме нее и Хинаты, перешли в Инаризаки со своими друзьями из средней школы. Хинате, как и ей, приходилось каждый день добираться до школы самостоятельно и издалека. Это повысило ее уважение к нему, он ездил заниматься волейболом, как она ездила заниматься музыкой. Даже если волейбол и был глупым. Хоть Фумико и уважала его больше остальных, она точно не хотела с ним дружить. У нее не было к нему даже интереса. Даже, если он был добрым и каким-то странно милым. Возможно, она так подумала из-за того, что после знакомства Хината прикусил губу, а его глаза заблестели так, будто он хотел что-то сказать. — Что? — спросила она, поправив очки. — Твое имя! — выпалил он, а затем захлопнул рот ладонями и покраснел. Она выгнула бровь. Она и так знала, что ее имя старомодное, спасибо. Это имя было именем ее семьи, какое ему до этого дело? Хината порылся в кармане, достал телефон и что-то в нем открыл. Он повернул телефон экраном к ней и показал фото… куриц? Так вот чем мальчики сейчас увлекаются? Как интересно. Хината указал на пушистую коричневую курицу с былыми пятнышками, — Ее тоже зовут Фумико! Фумико моргнула, поднося телефон ближе, чтобы разглядеть картинку, — Почему ты назвал курицу в мою честь? — возможно, вопрос был глупым, ведь они же познакомились только сегодня. Хината засмеялся, — Моя сестра так назвала ее около года назад, — он протянул руку, чтобы забрать телефон у Фумико, — думаю, твои волосы похожи по цвету на ее перья. Фумико моргнула, потрогала руками свои пушистые волосы и залилась краской. Она закричала, — Ты хочешь сказать, что я выгляжу, как курица? Хината замахал перед ней руками, — Нет-нет! Просто думаю, что это классно. Такое сов-сов-совп..? — он нахмурился, пытаясь вспомнить слово. — Совпадение? Он щелкнул пальцами и ярко улыбнулся, — Ага! Совпадение. Приятно познакомиться с тобой, человеческая-Фумико. Она сузила глаза, — Пожалуйста, лучше обращайся к своей питомице как курица-Фумико, а ко мне, как к нормальной Фумико. Хината усмехнулся, — Хорошо, нормальная-Фумико, — она фыркнула на его, но не могла не улыбнуться. Хината был немного странным, но с ним было интересно говорить. Когда он не был окружён своими дурными волейбольными друзьями. Это случилось через неделю после того, как она накричала на Хинату за обедом; они встретились на крыше спортивного корпуса. Хината хотел убраться как можно дальше от класса, чтобы Атсуму туда больше не ломился, справедливо предположив, что именно его присутствие так расстроило Фумико. Она, конечно, никому не рассказывала, что обижена на Атсуму за то, как он вел себя на площадке. Как будто она, Ито Фумико, играющая на трубе на протяжении 10 лет, играла только для него одного. Хината же по-прежнему здоровался с ней утром и легко кидал «еще увидимся» перед тем, как убегал на тренировку. Это было нормальным его поведением, так что, наверное, между ними не было никаких обид. Фумико как-то пыталась найти место, где могла бы спрятаться от остальной группы. На следующей неделе должен начаться какой-то крупный волейбольный турнир, который будет проходить в Центральном Муниципальном Зале Кобе. И их команда должна была на этом турнире выступать. Фумико почувствовала острое желание сбежать из студии, потому что оркестр координировал свои действия с фан-клубом команды, и если Фумико еще хоть раз услышит, как сильно какая-то девушка хочет впечатлить Атсуму знанием всех песен... О-о-о-о, Фумико сломала бы себе все пальцы, просто чтобы не играть. Так вот, крыша. Она доиграла джазовую мелодию Кэт Андерсона до середины, когда заметила Хинату, сидящего рядом с ней в позе сэйдза. От неожиданности она чуть не выронила свою трубу из рук. — Ито-сан! Это было невероятно! — Хината подскочил к ней, и она затаила дыхание, прижав трубу к груди. — Не подкрадывайся так к людям! — рявкнула она, доставая салфетку, чтобы протереть мундштук. Хинате хватило порядочности выглядеть смущенным, — Ой, прости за это. Я хотел немного передохнуть, а потом услышал невероятно красивую музыку и решил послушать, — он замолчал и пожал плечами. Так вот почему он тут: он хотел узнать, кто играет. Она подергала один из клапанов, немного поерзав. Она бросила взгляд на Хинату, ожидая, что тот сейчас уйдет. Он выполнил, что хотел. Он нашел ее. Он узнал, кто играл на крыше без одобрения оркестра. Теперь он мог уйти. — Я знал, что ты играешь на трубе, но видеть это в живую очень круто. Она такая блестящая и классная и звучит так круто, — глаза Хинаты сияли. Она подняла руки с трубой немного выше и довольно усмехнулась, — хотя довольно забавно. Я подумал, что ты прячешь оружие в этой штуке, — посмеявшись, сказал он, указывая на чехол для инструмента. Фумико взглянула вниз на чехол, лежащий на земле, а потом перевела взгляд на Хинату, — Как в «Школе убийц»? Хината щелкнул пальцами и усмехнулся, — Ага! Точно! Она хихикнула и снова принялась протирать мундштук, — А ты разве не должен быть на встрече своего фанклуба, чтобы они выбрали себе наряды на следующую неделю для вашей игры? — наверное, ее голос прозвучал довольно грубо. В ответ она получила лишь тишину и с любопытством подняла голову на Хинату. Он немного неуклюже плюхнулся на землю, поджав ноги, и уставился на носки своих ботинок, — У меня нет фан-клуба. Сказано это было таким грустным тоном, какого Фумико еще ни разу не слышала от Хинаты. Он звучал как-то смиренно? Она наклонила голову, — Я думала у всех в волейбольной команде есть свой собственный фан-клуб. — у них в школе, честное слово, были девочки с футболками, на которых блестками было написано: «Мия значит любовь». Фумико никогда особо не тошнило, но в тот момент она была близка к этому. Он пожал плечами, поджал губы и отвел взгляд, — Не у меня, я всего лишь первогодка. Да никто особо и не верит, что я в команде. Фумико моргнула, — Правда? — он ответил ей взглядом сквозь ресницы, а потом снова отвел взгляд. Она могла это понять, когда она только встретила Хинату; она тоже не поверила, что тот был в команде. На чистоту — она была шокирована узнав, что из всех возможных вариантов он состоял именно в волейбольной команде. Она думала, что, чтобы играть в волейбол, надо быть высоким. — Но ты всегда тусуешься с этим… — она поняла, что нельзя использовать слово «мудак» для описания того, с кем, очевидно, Хината дружит, — Мия… - саном. — Разве ты не знала, Ито-сан? Я — маскот команды Инаризаки, — Фумико даже не подозревала, что Хината умеет выдавливать из себя ненастоящие улыбки. Видно зубы, лицо сморщено, в глазах нет ни света, ни улыбки. Он выглядел жалко. Всю жизнь Фумико знали как тихоню. Что она считала глупым. Она не была маленькой серой мышкой. Она была высокой, с острыми локтями и пушистыми волосами, с которыми она всеми силами пыталась справиться, и громким смехом. Большинство людей просто этого не знали, потому что смешным она находила далеко не все. А еще она предпочитала хорошо подумать, прежде чем что-то говорить, чтобы не опозориться, но люди были нетерпеливыми и потому, в разговоре она часто оставалась позади. А еще чаще ее мысли были заняты музыкой, и она просто не обращала внимания на окружающих. Она правда считала забавным то, что ее тети-дяди называли ее примерной тихой девочкой, хотя сама она любила громкую музыку, которую было бы слышно на весь кампус и которая, видимо, смогла впечатлить самого счастливого и удачливого мальчика так, что он пришел слушать ее сольный концерт. Раз уж ее окрестили тихоней, она полагала, что соответствие этому мнению для нее же будет лучше. Так ее перестанут отвлекать от репетиций. Она сможет сосредоточиться на своей цели. Но то, что она ни с кем не общалась, не значило, что она не наблюдала за миром вокруг. Например, она понимала: кто на кого ловил краш, кто проваливал тесты, а кто скрывал свои успехи. С кем ее немного неловкий и немного раздражающий одноклассник проводил все свое свободное время? Только с волейбольной командой. Ни с кем больше. И, в основном, с самыми популярными волейболистами, с теми, у кого есть свой собственный ужасно большой фан-клуб. Фумико стало интересно, мог ли Хината обсуждать свои проблемы с друзьями, которые, вероятно, не поймут его. Как бы поступили два человека, о которых писал какой-то спортивный журнал – факт, о котором Фумико знала только потому, что на стенде почета, помимо кубков, была выставлена статья в рамке. Отвратительно. Друзья, которые были высокими и популярными, как они могли понять кого-то настолько маленького, что его называли маскотом? Чувства того, кто, по мнению людей, вообще не являлся частью команды. С кем Хината мог поговорить, когда чувствовал себя неполноценным? Или о чувстве разочарования, которое преследовало его по пятам? От него ожидали, что он просто будет постоянно шутить и смеяться, чтобы оставаться милым и доброжелательным для окружающих? Возможно, Хинату заклеймили беспечным простаком, и ему было проще поддерживать этот образ, чем рассказать о своих настоящих чувствах. И, даже несмотря на то, что внутренний голос так и кричал ей не становиться психологом этому пацану, она, убрав инструмент на место, присела рядом с ним, — Хочешь об этом поговорить? Хината напряжено уставился на нее, потом расслабился, и, подавшись немного вперед, принялся рассказывать о всем, что с ним случилось за последнее время, при этом теребя галстук. Все свои маленькие обиды и разочарования. Раздражающие ситуации, которые происходили в команде. То, как с ним обращались: одни считали его особенным, а другие досадным неудобством. И о чувстве, что он не имел права жаловаться, ведь у него было всё о чём он мечтал. Фумико издала особенно возмущенный возглас на моменте, когда Хината рассказал, как на него наехал фан-клуб близнецов за то, что он позволил себе регулярно обедать со своими друзьями. Час спустя, пока они лежали на бетонной крыше, Фумико недоверчиво спросила, - Ты правда едешь сюда час через горы? - она знала, что ему долго добираться, но не знала насколько. — У тебя ситуация не лучше. Ехать с мамой, чтобы потом пересесть на автобус, а затем на поезд – звучит ужасно! А что, если кто-то из них опоздает? — ответил Хината, сжимая щеки руками. — Опоздать на автобус – хуже всего, он ведь приходит только раз в час, — проворчала она. Она начала завтракать на остановке, потому что это лучше, чем опоздать на первый урок. Хотя, приходить в школу либо на полчаса раньше, либо на полчаса позже все равно отстой. В следующем году она обязана получить права на мопед. — В любом случае, Ито-сан, ездить так далеко, чтобы осуществить свою мечту звучит круто, — улыбнулся Хината широкой искренней улыбкой. Она ухмыльнулась, — У тебя тоже, Хината. Какое-то время они лежали в тишине, наблюдая за проплывающими мимо облаками. Было хорошо. Возможно, сегодня она прорепетировала меньше, чем хотела, но у нее появился крутой друг. Этим она была довольна. — Я очень хочу услышать, как вы сыграете на отборочных на следующей неделе! — весело сказал Хината, поднявшись, и посмотрел на нее сверху вниз. Должно быть, ее истинные чувства по этому поводу отобразились на ее лице и Хината с любопытством спросил, — Ты не воодушевлена этим? Фумико тяжело вздохнула, рывком поднявшись и приняв сидячее положение. Она принялась барабанить пальцами по футляру для трубы. Она его выслушала, так что, если она тоже выговорится, будет честно, так ведь? — Я думаю, то, что один из самых лучших школьных оркестров в Японии играет по прихоти команды по дурацкой игре в мяч — это глупо, - о-о-о-ох, это было слишком грубо. Он играл в дурацкую в мяч, Фуми! Хината только ухмыльнулся на это, — А вы ребята, играете на каждой игре? — Да! Даже на национальных, если вы туда попаде… — Мы попадем. Фумико, сощурившись, посмотрела на него, поверх очков, — Громкие слова, Хината. В любом случае, мы играем даже ненастоящую музыку, просто… — она щёлкает перед собой пальцами, пытаясь подобрать слова, — мы орем кричалки! — она повернулась к нему, — Ты знал, что мне пришлось выучить диссонирующий, аритмичный звук, чтобы освистывать ваших противников? Она завелась сильнее, чем ожидала, — И это даже не говоря о тех дурацких движениях, которые делает этот придурок Мия, когда кидает мяч через сетку! — Имеешь в виду Атсуму-сана? Фумико замерла и уставилась на руки. Она зашла слишком далеко. Это было грубо с ее стороны. Он ведь друг Хинаты, даже несмотря на то, что он абсолютный урод, который не уважает музыку. Но она всегда так делает. Много болтает и в итоге несет полнейшую чушь. На кончике языка уже крутились извинения, когда Хината заговорил. Он потер подбородок, — Знаешь, я всегда думал, что его ритуал перед подачей выглядит круто, но никогда не думал, что чувствуют музыканты, — он наклонил голову, а на лице была кривая ухмылка, - должно быть, это раздражает. Она смотрит на него с удивлением, а потом продолжает. Она сложила руки на груди и покачала головой, — Да! Именно! У него нет никакого уважение к музыке… он просто драматичный до… дурак, — неуклюже закончила она. Хината только посмеялся, — Переход от громкой музыки до ее отсутствия кажется очень жутким, понимаешь? Это по большей части отвлечение внимания. Фумико резко выдыхает, готовая к чтению лекции о мозге, восприятии, слуховом обучении и о том, как музыка помогает сосредоточится — потому что это правда важно! Звуковой ландшафт и его отсутствие может помочь сосредоточится и наоборот! Хината подвигается ближе, воодушевленный желанием узнать больше, на его лице нетерпеливая улыбка. Фумико поправляет очки и возвращает ему улыбку. Наконец-то появился кто-то, кто готов ее слушать.~~~
Фумико считает, что Хината играет хорошо. Хотя она многого не понимает. Инаризаки выиграли первую штуку и играют вторую, и Хината забил кучу мячей, и он почти все время на площадке, и на его лице его фирменная широкая улыбка. Она спросила одного из своих сэмпаев, как дела у рыжеволосого десятого номера, и он выглядел немного шокированным тем, как тот хорош. За исключением подач: очевидно, так называлось это дурацкое кидание мяча. Фумико была немного обижена за Хинату. Но не так сильно, как когда этот придурок Атсуму обрывал ее своими капризами. Хината выглядел немного нервно каждый раз, когда подходил к линии, чтобы сделать подачи, и, по-видимому, от него ожидалось, что он будет подавать достаточно часто? Она смотрела за тем, как Хината встал для подачи. Его лицо вытянулось так, будто его сейчас стошнит, когда весь зал вокруг него погрузился в тишину. Или, может, он ждал, что кто-то из его более высоких товарищей сделает подачу. Это выводило Фумико из себя. Она сказала себе, что готова смотреть за этой игрой только при условии, что она сможет видеть, как широко и глупо улыбается Хината во время игры. Каждый раз, когда он становился для подачи, ей становилось его жаль, это напоминало о ее раздражении из-за того, что она вообще должна быть тут. Смотреть в сотый раз за тем, как Хината, казалось, напрягался еще больше, когда замолкала музыка, кусал губы, когда перекидывал мяч за сетку — все это чертовски напрягало Фумико. Все закончилось очком в пользу Инаризаки после долгого розыгрыша, и это, как поняла Фумико, означало, что Хинате снова придется подавать, и в этот раз, он выглядел еще зеленее, чем до этого. Она сжала зубы. Что за песня была, из-за которой в понедельник у Хинаты отпала челюсть, а глаза загорелись? Он сказал, что она звучала так, будто самый сильный герой опустился на землю, чтобы всех спасти. Как тема Гоку, только старше и круче. Он честно, на самом деле, заерзал на стуле, когда она сказала, что эта мелодия называется «Summon the Heroes». Решив, что надо действовать, а не думать, она, используя свое положение в середине секции, где дирижер и первая труба не могли ее достать, она сделала глубокий вздох и подняла трубу. Первые несколько нот эхом разнеслись по ужасающе тихому залу, но она продолжила, даже, когда часть оркестра повернулась к ней со смесью ужаса, замешательства, и, возможно, гнева на лице. Пошли вы, ребята. В первую очередь она была музыкантом, а бытие чирлидером и близко не входило в ряд ее увлечений. Хотя, своего друга, который сиял на корте из-за ее музыки, она была не против поддержать. Она и правда призывала героя. Инаризаки не получили очко, но Хината радостно помахал ей рукой и поднял большой палец вверх. Фумико задумалась, а не болят ли у него щеки из-за того, как широко он улыбался. Она подняла большой палец в ответ. [На площадке остальные члены команды напряглись, когда услышали звуки трубы. Атсуму выглядел так, будто был готов убивать, он обвел трибуны с оркестром злым взглядом. Осаму и Аран обеспокоено переглянулись, прежде чем посмотреть на Хинату. Его глаза были закрыты, а на лице играла довольная улыбка, когда он слушал игру трубы, а после открыл глаза и обвел поле спокойным зорким взглядом, и сделал подачу. Хорошо. Хорошо, что не все играют в полной тишине.]~~~
После игры Атсуму начал спорить с Гином о том, что лучше: подавать в полной тишине или на фоне одиноко играющего духового инструмента. В итоге, по этому вопросу Инаризаки разделились поровну, но Хината поставил точку в споре. Если бы на фоне его подачи не играл крутой саундтрек, он бы больше не сделал ни одному из близнецов тамагояки. Под страхом смерти от рук Осаму, Атсуму дал Хинате свое благословение и разрешил использовать музыку, но только на его подачах. По версии Inter-High National, пять из двенадцати игроков хотели, чтобы во время их подач играла музыка. Фумико была согласна играть только для Хинаты.***
Ханазава Руи, ас команды, которая вскоре станет лучшей во всем Хёго, отлично начал отборочные. В этом году Старшая Йокосука наконец-то сместит с пьедестала этих придурков из Инаризаки. А сам Руи наконец победит своего заклятого соперника — Мию Осаму. Он не может дождаться этого. На протяжении всех отборочных он играл как никогда хорошо. Их сеттер хорош, блоки — отличные, а сам Руи больше полугода отрабатывал убийственный планер, который все-таки стал достаточно смертоносным для большей части команд. В его плане была только одна загвоздка. — Инаризаки что–то задумали, — объявил тренер Руи всей команде, перед полуфиналом. Который команда Йокосуки обязательно должна выиграть, чтобы в финале сразиться с Инаризаки за первенство префектуры. Руи ждал, что тренер скажет дальше. — Мне кажется, этот старый хитрый лис, Куросу, пытается спрятать от нас секретное оружие, — проворчал тренер, постучав по планшету. Инаризаки сыграли три игры, каждая всего по два сета, и размазали соперников по полу. Они, по–видимому, проделывали странную жеребьевку игроками. Особенно, когда Йокосука приходили посмотреть на игры. Они не были уверены, как Куросу это делал: то ли у него был острый глаз, и он легко замечал желтую форму, то ли у него среди многочисленных стариков и болельщиков были свои шпионы, — но каждый раз, когда игрок Йокосуки поднимался на трибуны, Инаризаки брали тайм — аут и меняли маленького рыжего игрока на Гинджиму. Руи не задумывался об этом; он просто думал, что пацан набирается опыта на поле. Это Инаризаки может себе позволить, особенно учитывая их разрыв с большей частью команд. Хотя Руи и показалось странным, что десятый номер вообще в команде. Кто позволил этому ребенку выйти на поле? На самом деле, Руи просто оскорблен тем, что этот ребенок вообще попал в Инаризаки. Потому что он, один из лучших игроков своего года, не попал в команду. В тот год это было сравни пощёчины от Косаку и Гинджимы. Но этот ребенок? Какого черта? — Я поговорил кое с кем, и мне дали статистику по игрокам, и я понимаю — происходит чо-то странное, — сказал тренер, развернув планшетку, где записаны очки, забитые каждым игроком Инаризаки. У Руи глаза на лоб полезли от удивления. — Похоже, Куросу пытается скрыть то, на что способен этот ребенок, — проворчал тренер. Десятый номер набрал 11, 13 и 9 очков в трёх матчах соответственно. В сумме, в игре на два сета, он забивал примерно четверть всех очков Инаризаки? Он сравнялся с Оджиро! — Я попросил нескольких учителей и болельщиц, которые смотрят их полуфинал, пока играем мы, так мы можем подготовиться. И кажется, у Инаризаки в рукаве есть козырь, — подвел итог тренер, покачав головой. Тем же вечером, после разгрома своих противников, Руи лежал без сна. Так и не сумев заснуть, он решил поискать информацию об этом десятом номере, Хинате Шое. Пацан был просто призраком. О нем не было никакой информации. Никаких новостей. Никаких соц. сетей. Ничего. Он искал видео с матчей средних школ и выискивал среди детей рыжую макушку, но никого не нашел. Так кем же был этот парень? Он бы забил на это, но решил полистать соц. сети Арана Оджиро, тихо посмеиваясь над идеальной жизнью аса Инаризаки. Никому в здравом уме не нужен бобачай так, как Арану и его жуткому капитану. Заведите себе подружек, неудачники. Возможно, он так думает, потому что ненавидит Инаризаки. Или потому, что хотел вцепиться в уродливое вечно скучающее лицо этого чудака Осаму. Всегда такой высокий и могучий, абсолютно не заинтересованный в жизни. И тут Руи выиграл настоящий джекпот. Это была фотка с того лета: Оджиро выложил селфи с сокомандниками, все они ухмылялись как абсолютные придурки. Но самое главное, там был десятый Инаризаки. А Мия Осаму стоял рядом, с рукой, перекинутой через плечо рыжика, и головой, прижатой к пушистым рыжим волосам, и зубасто улыбался, показывая знак мира. Руи так хотел ударить его по этой тупой роже. Хотел, чтобы Осаму посмотрел на него и подумал: «О нет! Мой главный соперник здесь, чтобы победить меня». Хотел, чтобы Осаму вышел из своего сонного оцепенения и посмотрел на него. И только на него. Вглядываясь в улыбку десятого номера, Руи уже хорошо представлял, как это сделает.***
— Снова? — Не знаю, почему ты каждый раз переспрашиваешь, когда я говорю, что мне нужно отойти, Осаму–сан. — Ты уже три раза уходил, нам нужно разогреваться. — НЕ ТРИ! — визгливо шепнул десятый Инаризаки; он покраснел и посмотрел на Осаму, — я быстро, я обещаю. Осаму только закатил глаза и махнул рукой: «Как скажешь, Шое–кун. Делай, что хочешь». Десятый номер кинул обиженный взгляд на команду и покрался к туалету. Руи наблюдал с трибун, как этот ребенок схватился за живот. И это был тот, кто набрал почти четверть всех очков Инаризаки? Он был болен? Щелкнув языком, Руи, под удивленные взгляды свои товарищей, встал и пошел за ребенком. Прошлой ночью, после обнаружения фотки его заклятого соперника с этим пацаном, у него начали появляться наметки плана. Хотя, на самом деле, цель его была довольно абстрактна. Этот крошечный первогодка, который непонятно как попал туда, куда не все лучшие игроки могли попасть, был слабым звеном в команде. Руи просто знал это. То, как Осаму дразнился и нянчился с ним, подтверждало это. Черт, он не хотел видеть этого, но все же он заметил, как Оджиро души не чает в этом ребенке. Даже их жуткий, как ад, капитан подошел к нему, потрепал по голове и предложил выпить спортивного напитка, пока они смотрели матч за третье место. Ага. Стоит только припугнуть десятый номер и, Руи был уверен, это уменьшит шансы Инаризаки на победу. Но серьезно, этот парень набрал больше четверти очков? Руи знал: стоит избавиться от маленького гремлина, и шансы, что Йокосука будет представлять Хего на Национальных, моментально возрастут. Но, конечно, он не собирался избивать его или что-то в этом духе, он не был монстром. Нет, Руи просто немного припугнет его, включит свое устрашающее обаяние на слабом первогодке. Руи наблюдал за тем, как ребенок врезался лицом в огромного центрального блокирующего одной из команд, и отлетел к постеру Hibiya Tech. Ага, Руи оказался прав — это просто нелепый ребенок. Он наблюдал, как десятый номер вертелся, пища и рассыпаясь в извинениях. Гигантский блокирующий, не изменившись в лице, просто повернулся и поклонился ему, на что пацан ответил. Гребенные чудики. Пацан наблюдал за тем, как блокирующий уходит, и Руи выбрал именно этот момент для нападения. — Эй пацан, — протянул Руи, остановившись в нескольких футах от парня, засунув руки в карманы, наклонив голову и прищурив глаза. Десятый номер напрягся, вжал голову в плечи, и это исказило слово «Инаризаки» на его куртке. Он обернулся через плечо с широко раскрытыми, полными ужаса глазами. Бледный как полотно. Он развернулся и раскинул руки, будто пытался усмирить дикого зверя, который хочет разодрать ему лицо. Изумленный, Руи сверкнул зубами в ухмылке, заставив парня еще больше испугаться, — Хм? — высоко промычал десятый. То, как легко его напугать, выглядело почти жалко. Все равно что пнуть беззащитного кролика. «Все ради победы», — подумал Руи, не обращая внимания на бисеринки пота на лице рыжика. — Какой позор, не так ли? — спросил он, делая шаг вперед. Пацан сделал шаг назад, взглянул на дверь туалета рядом с ним, и перевел обеспокоенный взгляд на Руи, — Хах? Руи сделал шаг вперед, наслаждаясь тем, как вздрогнул пацан. Он пожал плечами, — Инаризаки пали так низко, — выдохнул он. Пацан немного расслабился, качнулся вперед, а напряжение на его лице исчезло, когда он посмотрел на Руи, заинтересованно наклонив голову, — И почему ты это сказал? Руи поднял голову и посмотрел на ребенка сверху вниз, — Я имею ввиду, посмотри на их стартовый состав, — ответил он, цокнув языком. Парень на секунду уставился на него, а потом поднял палец и указал на свое лицо, — Ты имеешь в виду меня? — Руи подавил смешок: не такой реакции он ожидал. А потом ребенок моргнул, на лице появилось озарение, — А, так ты запугиваешь меня? Руи начал раскачиваться на пятках. Какого черта? Он что, бросает ему вызов? Чувствуя, что лидерство в разговоре ускользает от него, Руи пожал плечами, — Нет, нет, ты меня не понял. Я просто обеспокоенная, заинтересованная сторона, понимаешь? — он наклонил голову и хищно улыбнулся, — я просто хочу дать тебе небольшой дружеский совет. — О-о-о? Совет? Такое я бы послушал. Руи напрягся, повернулся назад и увидел, что чертовы близнецы Мия идут к ним. На лице Атсуму была его ужасная ухмылочка, говорящая «я задушу тебя во сне». С этой ухмылкой Руи был знаком слишком хорошо еще со средней школы. Осаму же сбросил свое обычное скучающее выражение лица и пристально посмотрел на Руи, пока подходил к ребенку. Осаму никогда не смотрел так на Руи, и от этого взгляда сердце Руи начало биться быстрее. — А мы думали, где же ты, Шое-кун, — Атсуму упер руки в бока, повернувшись к Руи спиной и полностью игнорируя его. — Я же говорил, что он не срал, — Осаму тоже стоял к Руи спиной, что разозлило его еще больше. Посмотри же на меня, придурок! — Не говори так, Осаму-сан. — Говорил же, он не просто сбежал. — Осаму-сан! — Так какой совет ты получил, Шое-кун? — Атсуму бросил быстрый взгляд на Руи и вернул все свое внимание на Шое. Руи ощетинился от того, что его игнорируют. — О, я еще ни одного не получил. Думаю, он просто травил меня, — задумчиво сказал Хината, поджав губы, и наклонил голову. Выглядел как растерянный щенок. Какого черта, какого черта, какого черта! Это заставило близнецов развернуться к нему: Атсуму с убийственной улыбкой и Осаму с самым безразличным лицом, что Руи когда — либо видел. — О? Правда? — спросил Атсуму сквозь зубы. — Мо-о-о-ожет быть. Я не знаю. На самом деле, я даже имя твое не расслышал, — Хината вышел немного вперед и встал между близнецами, уставившись на Руи. Руи сжал кулак, взбешенный тем, что близнецы не сочли нужным рассказать этому рыжему о своем величайшем противнике, — Я… — Это Рейджиро из Йокосуки, — сказал скучающий Осаму. И это раскололо мир Руи. Мия — блядь — Осаму даже не знал его имени? — Не, его имя Раи или типа того, — поправил Атсуму, нахмурившись. Руи чуть ли не зарычал. — Это звучит как-то не так. Я думаю, его зовут Рета, — Осаму посмотрел на потолок. Он это сейчас серьезно? — Или Рё? — А может Рёма? — Вообще, он выглядит как Рикуто? — Року. — Робин. — О, чувак, давай возьмем немного робатаяки после победы, — предложил Осаму, потерев живот. С Руи было достаточно. — Вы сегодня не получите никаких робатаяки! Я об этом позабочусь! Я сотру вас в порошок! — почти взвизгнул Руи, привлекая внимание, — Или меня зовут не Ханазава Руи! Близнецы поморщились. Атсуму покачал головой, — Рикуто звучит круче. — А мне нравится Рейджиро, — пожал плечами Осаму и повернулся к Руи, — А еще я съем столько робатаяки, сколько захочу, Хаматаки, вне зависимости от того, выиграю я или нет. Руи задумался, а умирают ли шестнадцатилетние подростки от инсульта? Потому что его давление скакнуло очень сильно. — О, еще мы определенно выиграем, — снова сказал Атсуму сквозь зубы, кидая взгляд на Шое, — так, Шое-кун? — Точно! — прощебетал пацан, ярко улыбнувшись Атсуму. Атсуму обнял Шое за плечи и потянул за собой, — Вперед, перед надиранием задниц нам еще нужно размяться, — он мрачно посмотрел на Руи. Осаму только кивнул и, положив руку Хинате на спину, смерил Руи своим фирменным безразличным взглядом. Теперь, когда Руи понял, что близнецы даже имя его не запомнили, его сердце перестало биться. Даже спустя столько лет. Руи разинул рот. Это что, правда произошло? То есть, его заклятые соперники даже не знали его имени? И были даже большими придурками, чем он думал? А еще этот ребенок! Он только что сообщил придуркам Мия, что Руи над ним издевался. Как какой-то чрезмерно честный щенок. Какого хрена?! — Эй! — Руи напустил раздраженный вид, чтобы скрыть обиду, и посмотрел на окликнувшего его Хинату, выглядывающего из — за близнецов. — Хей, Ханазава–сан? — Хината приподнял брови. Руи же только нахмурился, — Можешь сделать мне одолжение? Руи нахмурился еще сильнее, — Что? — Сегодня я впервые играю матч на пять сетов, так что можешь, пожалуйста, очень постараться выиграть сет или два? Я бы хотел поиграть как можно дольше, — попросил Хината с совершенно невинной улыбкой, вокруг его глаз собрались морщинки. Руи уставился на него с открытым ртом и продолжил так стоять, даже когда Мия сраный Атсуму завыл от смеха. Осаму расплывался в самой уродской ухмылке, когда уводил Хинату. А когда они повернули за угол, Руи услышал смущенный голос Хинаты, — Что? Что смешного? Мы играли только по два сета весь турнир! А сегодня можем сыграть пять! — близнецы только продолжали смеяться, и этот звук разносился по коридору, даже когда они ушли довольно далеко. Руи собирался уничтожить этого маленького поганца, запомните это.***
С горем пополам, Йокосука смогла взять третий сет. Уже чувствуя себя вымотанным, Руи подошел к скамейке, желая лечь на неё и не встать больше. Но ему хотя бы удалось сделать съем прямо перед гребанным Мией Осаму. Краем глаза он заметил самое ужасное зрелище, которое Руи когда-либо не посчастливилось лицезреть на поле. Убегающий с поля Хината размахивал руками с широкой улыбкой. Когда он дошел до скамейки, то прощебетал, — О черт! Я так взволнован из-за того, что мы сыграем еще сет. Не могу дождаться! Рухнувший на скамейку Суна, с полотенцем на голове, гортанно заныл, — Кто-нибудь, заткните его уже, иначе я его прикончу, — но уже было слишком поздно, азарт пацана заразил их либеро, Оджиро и, самое худшее, Атсуму Мию. — Но мы же еще ни разу не играли три сета, а тут будет аж четыре, я не могу дождаться! Это на два больше, чем обычно, — Хината вытянул руку с четырьмя пальцами, безумно улыбаясь команде. — А знаешь, Шое-кун, ты прав, — серьезно сказал Осаму, — но, пожалуйста, заткнись, а. Ты всех утомляешь, — Хината только посмеялся и хлопнул Осаму по спине, за что Осаму, смеясь, взъерошил ему волосы. Невероятное дерьмо. Руи так сильно ненавидел их всех.