Привычка ненавидеть

      Ворота дворца распахнулись нараспашку, чтобы принять гостей из Китая. Впереди каравана из обозов, уходивших вереницей далеко в степь, ехал на гнедом жеребце Кузубек, а рядом с ним на небольшой лохматой кобыле гордо восседал китайский посол в ярком халате.       Верный Чалаир бросился навстречу, выискивая глазами Темура тегина, а не найдя его среди прибывших, засеменил к китайцу. Тот слез с коня и, не удостоив Чалаира даже мимолетным взглядом, бросил ему поводья. Кузубек тоже спешился и сделал широкий жест рукой, приглашая посланника во дворец. Тайзу, сузив и без того узкие глаза, превратившиеся в щёлки на его широком лице с расплюснутым носом, просверлил сенуна* сердитым взглядом и направился к дверям.       Китайский посол шёл широкими торопливыми шагами по длинному коридору к тронному залу. Тайзу хорошо помнил дорогу, во дворце Небесного хана ему уже приходилось бывать. Кузубек слегка отстал и с едва заметной усмешкой смотрел, как развеваются на ходу полы халата китайского посла. Как и любой тюрк, он испытывал презрение по отношению ко всем китайцам вместе взятым и каждому в отдельности. Поэтому то нервное состояние, которое Тайзу даже не пытался скрыть после исчезновения принцессы и тегина, приносило Кузубеку тайное удовольствие. Когда небольшая процессия проходила мимо покоев Улу Эдже, двери распахнулись, словно хозяйка могла видеть сквозь стены. Из глубины комнаты на Кузубека вопросительно смотрела красивая высокая женщина с величественной осанкой. Тот на секунду замедлился и едва заметно кивнул ей головой. Тонкие губы супруги Небесного хана скривились в удовлетворенной улыбке, и она тут же вновь исчезла за закрытыми дверями.       Войдя в тронный зал, Тайзу соизволил лишь чуть склонить голову перед ханом, восседающем на троне с высокой спинкой в виде орла. На этом приветствие китайского посла закончилось, и прежде чем Алпагу Хан успел открыть рот, Тайзу, вопреки всем обычаям и правилам этикета, нетерпеливо воскликнул: — Принцесса уже прибыла? Где она? Удивление, явно написанное на лице хана, заставило посла побагроветь до корней волос. — Разве не вы должны были её доставить к нам? — ответил вопросом поражённый хан, и посмотрев на Кузубека за спиной посла, обратился к нему, — где Темур Тегин? Почему его нет здесь? И что вообще происходит? — Мой хан! — выступил вперёд Кузубек. Склонив голову и приложив правую руку, сжатую в кулак к груди, он сказал:  — Во время обратного пути из Китая на нас напали. Темур Тегин увёз принцессу Мей Джин вперёд, чтобы сберечь от разбойников. Нам так и не удалось узнать, кто они. Мы потеряли несколько человек охраны, но нападение удалось благополучно отбить, и мы поспешили отправиться за тегином и принцессой. Я думал, что они уже здесь, раз не удалось нагнать их по дороге…       Плотно закрыв двери, Улу Эдже обернулась. На неё сердито смотрел красивый молодой человек, нахмурив чёрные брови над живыми карими глазами. — Почему ты не хочешь, чтобы я женился на китаянке, мама? Император мог бы помочь мне сесть на трон, когда придёт время… Довольная улыбка сползла с лица женщины. Сделав несколько шагов в сторону юноши, она ласково погладила его по густым тёмным волосам и груди. — Доверься своей матери, сын мой. Тебе не нужен трон из рук китайского императора. Беи никогда не поддержат ставленника китайцев, тем более женатого на китаянке. А уж если родится наследник с гнилой китайской кровью в жилах… — Улу Эдже воздела глаза к небу. — Но ты же сама уговаривала отца на этот брак! И он, послушав тебя, дал своё согласие, — доводы показались молодому тегину весомыми, но он с сомнением смотрел на женщину исподлобья, — теперь всё равно не получится его избежать… Довольная улыбка матери яснее всяких слов сказала Кае Тегину, что у неё есть свои соображения на этот счёт. Старший и любимый сын Веры-хатун всегда был у неё на особом положении. Улу Эдже поддерживала своего первенца во всём. Даже Темура, младшего из своих сыновей, она не любила так сильно, как Каю, не смотря на то, что чертами лица тот очень походил на родной народ супруги хана — русских варягов. — Это ты оставь на меня. Я буду не Улу Эдже, если не смогу помешать этой свадьбе. А будущему великому кагану, — мягко улыбнулась она сыну, нежно пройдясь пальцами по его подбородку, поросшему густой щетиной, — мы присмотрим жену чистой тюркской крови. Неужели у знатных беев не найдётся подходящей нам дочери на выданье? Ты ещё слишком молод, когда придёт время — сам выберешь себе невесту по душе. — Добьёшься, чтобы китаянку отправили восвояси? Но война нам не по плечу сейчас, ты же знаешь. Дядя Баламир мутит воду и подговаривает беев не подчиняться законному хану. Сейчас мир с Китаем нам просто необходим. — За что я люблю тебя, сын мой, так это за твой ясный ум. Он острый, словно клинок меча, и яркий, как сверкающая на солнце сталь, — рассмеялась Улу Эдже, с обожанием и гордостью глядя на тегина, — из тебя получится лучший хан! Да благословит тебя Великий Тенгри!

***

      Мей Джин молча наблюдала как Темур обходит то, что осталось от лагеря. Шатер, в котором она ночевала, сгорел, оставив лишь обугленные палки остова и закоптившиеся предметы обихода, разбросанные внутри. Остальные шатры, видимо, в спешке были собраны и увезены вместе с обозами. Темур нашёл пару валявшихся на земле луков и несколько годных стрел, а также собирал всё, что могло пригодиться в дороге. Самым печальным было отсутствие лошадей. Путь до столицы Небесного ханства не близок, и чтобы преодолеть его пешком, понадобится не один день.       Обследовав место происшествия самым тщательным образом, Темур подошёл к дереву, где накануне привязал своего жеребца. Куски поводьев болтались на ветру. — Поводья оторваны, а не срезаны, — пробормотал он себе под нос, — значит, Найман мог просто сбежать. Сунув два пальца, сложенные колечком, в рот, Темур издал заливистый свист, трелью разнесшийся по всему лесу. Стая птиц вспорхнула с дерева, громко хлопая крыльями, и взметнулась в вышину. Обернувшись к Мей Джин, так и стоявшей не двигаясь у реки, он проговорил, пожав плечами: — Придётся нам пешком добираться до дворца. Если встретится поселение горных, возьмем у них коней. От его слов у принцессы мурашки побежали по спине. Идти пешком так далеко — к такому она была не готова. Но она понимала, что Темур прав — никаких других вариантов у них не оставалось. Мей Джин постаралась, чтобы её эмоции не отразились на лице. Какой прок, если она будет стонать или причитать? Ситуация от этого не изменится, а она не может показывать кому бы то ни было свою слабость. Это недостойно принцессы. Тем более, перед этим человеком. Мей не забыла, какое унижение испытала, упав перед ним с лошади. Нет! Что бы теперь ни случилось, она не покажет больше своей слабости. Сглотнув комок в горле, она ответила: — Значит, пойдём пешком. Как далеко до ставки хана? Темур ответил не сразу. Прикинув в уме расстояние, он сказал: — Думаю, за пару дней должны добраться. Это в самом худшем случае, если не удастся раздобыть лошадей. Нам нужно что-нибудь поесть. Я разведу костёр и поймаю рыбу. С пустым животом мы далеко не уйдём.       Мей Джин подошла к сгоревшему шатру, печально оглядывая разбросанные вещи, которые не превратились в пепел. В стороне валялся почерневший чайник, что вчера ставила на очаг Сюли. Сюли! Только сейчас Мей Джин подумала о своей верной служанке. Пусть с ней ничего не случится! От лежака, на котором спала принцесса, почти ничего не осталось, но удивительно, что овчинная шуба, присланная Темуром, практически не пострадала. Немного подгорев с одного бока, она спокойно лежала посередине бывшего шатра. Мей взяла в руки шубу, от неё сильно пахло костром, но она всё ещё была в неплохом состоянии. — Моя походная шуба! — услышала она за спиной голос Темура. — Она часто меня спасала от непогоды и холода. Стала уже как родная. Краешки губ принцессы слегка приподнялись в улыбке. Почему-то стало приятно, что Темур послал ей именно СВОЮ шубу, а не первую попавшуюся. Обернувшись, она увидела, что тегин уже не смотрит на неё. Соорудив домик из сухих веток, он растрепал срезанный у реки камыш и его пух вложил внутрь. Мей Джин с интересом наблюдала, как он ловко стукнув несколько раз камнем о камень, начал усиленно раздувать задымившийся камышовый пух. Не прошло и нескольких минут, как в самой середине веток вспыхнул огонёк.       Мей Джин в который раз подивилась ловкостью своего спутника. Ей впервые пришлось увидеть, как можно добыть огонь, до этого она даже не задумывалась о том, откуда он берётся. Темур перевел на неё взгляд и, заметив явное восхищение в глазах принцессы, победно улыбнулся. — У нас не то что воин, а каждая женщина и каждый ребёнок могут разжечь огонь, — с чувством собственного превосходства произнёс он. Взгляд принцессы стал жёстким. — Китай — цивилизованное государство. Женщинам и детям у нас не приходится кочевать по степям и искать себе без конца временные пристанища. Китайцы живут в городах и сёлах с налаженным бытом, — парировала она. Лёгкое презрение отразилось на лице тегина при упоминании китайцев. — Цивилизованное государство, которое живёт тем, что плетёт интриги против соседей. — Да, если соседи только и делают, что устраивают набеги на наши границы, обогащаясь тем, что крадут у нас посевы и скот. Темур, поднявшись и нависнув над принцессой, метал молнии глазами, а Мей Джин, выпрямившись во весь свой невысокий рост, с яростью смотрела на него, чуть откинув голову назад. Её терпению пришёл конец. Как долго ещё она будет выносить злые выпады этого наглеца? Некоторое время они молча мерились разъярёнными взглядами. — Хорошо, что ты выйдешь замуж за брата, а не за меня! — хрипло проговорил, наконец, тегин. — Я бы не выдержал рядом с собой китайскую змею, зная, что она в любой момент может укусить. — Хорошо, что я выйду за твоего брата, а не за тебя. Надеюсь, Кая Тегин не будет таким толстолобым грубияном, как ты. Темур презрительно рассмеялся. — Брат Кая не такой, как я! Это действительно так! Возможно, вы с ним даже сможете найти общий язык. Хотя, сомневаюсь… Каким бы ни был мой брат, он так же как и все тюрки не станет доверять подлым китайцам! С этими словами Темур резко развернулся и направился к реке. Китаянка разозлила его. Он ещё мог терпеть её кое-как, пока она молчала, но как он и думал, держать язык за зубами долго не смогла. Сердясь на себя, на принцессу, на разбойников, что так не вовремя напали, и до кучи на Кузубека и остальных за то, что оставили эту зарвавшуюся девицу на него, тегин отправился ловить рыбу. Живот уже сводило от голода, и вдобавок ко всем расстройствам этого дня рана под бровью нестерпимо разболелась. Веко распухло так, что правый глаз почти закрылся, а висок стрелял, пронзая голову, словно раскаленным кинжалом.       Темур с детства отличался метким глазом и быстротой реакции. Что охота, что рыбалка, что военные навыки давались ему легко. Салтук, обучавший тегинов (как и детей других воинов) владеть мечом и стрелять из лука, всегда выделял его из всех. Помимо тренировочных сражений, Темур был лучшим в охоте за добычей. Юный тегин мог выжидать нужное время замерев так, что почти не дышал, и в нужный момент одним молниеносным выпадом поймать рыбу, насадив на кинжал, или нанести смертельный удар зверю. Но сейчас из-за воспалившейся раны процесс рыбалки отнял у него довольно много времени. Чем занималась китаянка, он не интересовался. «Быстрее бы добраться до дворца, чтобы сбагрить её брату Кае, — думал он, — а если вдруг с ней что-нибудь случится, то может, и к лучшему. По крайней мере, моя совесть перед отцом-ханом чиста — я сделал для неё всё, что смог».       Возвратившись с уловом в несколько средних окуней к лагерю, Темур увидел, что принцесса возится с чайником, подвешенным над костром, откуда валит густой пар. Подойдя поближе, он заглянул через плечо Мей Джин. Темно-коричневый кипяток имел резкий горько-пряный запах трав и древесины. — Что это? — спросил Темур. — Неужели нашла среди вещей свой китайский чай? — съязвил он, присев с другой стороны и принявшись разделывать рыбу ножом. — Нет, — спокойно ответила Мей Джин, сделав вид, что не поняла его иронии. — Это отвар из коры дуба и трав. Для твоей раны. Нужно остудить настой и промыть им как следует. А ещё лучше — сделать повязку. Темур с удивлением поднял глаза на принцессу. — Я тоже стремлюсь как можно быстрее попасть в ставку Небесного ханства, чтобы исполнить волю императора. И мне неприятна твоя компания. Поэтому не хочу, чтобы ты свалился в лихорадке по дороге, — невозмутимо ответила она на его молчаливый вопрос. От отвара, которым Мей Джин промывала его рану, боль немного утихла. Не найдя вокруг чистой ткани, принцесса оторвала кусок от своего подола, пояснив, что всё равно платье безнадёжно испорчено.        Перекусив запеченной в углях рыбой и ягодами лесной ежевики, что росла по краю опушки, они начали собираться в путь. Время было уже далеко за полдень, и стоило поторапливаться, чтобы преодолеть как можно большее расстояние до ночи. Темур надеялся нагнать свой караван. Вполне возможно, что их люди не ушли далеко, а просто отдалились на некоторое расстояние и ждут, или, возможно, даже ищут их. Посланники хана не бросили бы своего тегина, а тем более вверенную им принцессу Китая, если только их всех не перебили или не угнали в плен. Темур не стал сейчас ломать голову над этим, ведь надо двигаться вперед. Если повезет, то они встретят по пути одно из стойбищ, где можно запастись провизией и взять коней.