Привычка ненавидеть

      С момента как стены дворца остались позади, Темур и Мей Джин, направив лошадей лёгкой рысцой в сторону леса, не произнесли ни слова. Темур, глядя на дорогу впереди себя, упорно не оборачивался на жену, ехавшую чуть позади. Множество вопросов вертелось у него в голове, но язык не поворачивался произнести их вслух. Что связывало Мей и этого вновь прибывшего китайца? Только ли родственные чувства или что-то большее? Он испытывал жуткое раздражение, злясь на него, на Мей, но ещё больше на себя самого. Разве его, тюркского тегина, может волновать, что думает или чувствует навязанная ему китайская супруга? Не может! Не должно! И не волнует! Но… Теперь, когда Мей Джин вошла в семью гёков, она не имеет права поступать как ей заблагорассудится! Пить чай наедине и весело смеяться с кем хочет. Она больше не принцесса Китая! Она жена тюркского наследника престола! И её обязанность выказывать уважение и соблюдать приличия своей новой семьи, и прежде всего — почитать и уважать его как мужа! Только это его волнует. Точка! По крайней мере, Темур изо всех сил пытался себя в этом убедить.       Надо бы высказать всё это Мей Джин, но ярость, клокотавшая в душе Темура, словно налила его язык свинцом, не давая выплеснуться наружу. Мей Джин, аккуратно придерживая уздцы, намеренно не обгоняя и не стараясь поравняться с мужем, исподтишка рассматривала его широкую спину. По тому, как напряжённо Темур тегин сидит в седле, сжимая поводья левой рукой, а правой инстинктивно хватается за рукоять меча, как чуть склонив голову вперед, вжимает её в плечи, она безошибочно поняла, что его злость никуда не делась, а только разгорается всё сильнее. Она не видела лица мужа, но ясно представляла как его светлые глаза темнеют до синевы громового неба, наливаясь яростью, как ноздри раздуваются, а щека презрительно дёргается.       Въехав под сень первых деревьев лесистого взгорья, Темур резко остановил Наймана и заставил его развернуться, перегородив дорогу Мей Джин. Мрачно глядя на жену исподлобья, он зловеще проговорил: — Зачем к нам пожаловал твой высокородный родственник? Твой отец-император что-то затевает? Что вы так весело обсуждали, можно узнать?       Мей Джин натянула поводья, притормозив свою лошадь. Против воли Темур мысленно отметил, как хорошо она научилась держаться в седле, но моментально отогнав от себя эти мысли, вновь сосредоточился на своих подозрениях. Лошади Мей Джин и Темура стояли рядом, почти соприкасаясь боками, а их хозяева, не уступая друг другу в высокомерии, обменивались огненными взглядами, ничего не замечая вокруг. Темур, как ни старался, не мог прочитать в глубине темных омутов глаз китаянки никаких эмоций. Когда он заглядывал в них, ему казалось, что его затягивает трясина, в которой он тонет несмотря на все старания выбраться. — Вейшенг прибыл на курултай как представитель императора, дабы соблюсти интересы Китая в торговых и политических вопросах! — отчеканила принцесса. — К чему такие подозрения? Какая выгода Китаю замышлять что-то против Небесного ханства? Заключив наш брачный договор, отцы пришли к соглашению, которое устроило всех. Если только… — Если только? — повторил за ней Темур. — Если только вы сами не собираетесь нарушить договор! — зло резанула Мей Джин. Темур недоуменно вскинул брови. — О чем ты? — О твоих постоянных отлучках из дворца! Может быть, объезд границ и наведение порядка в степях лишь предлог, чтобы с интересом проводить время, муж мой? Темур задохнулся от возмущения, но догадка, на секунду мелькнувшая у него в мозгу, принесла сомнения сердцу. — Уж не ревнуешь ли ты меня, ваше высочество? — пристально глядя в глаза жены, спросил он, язвительной насмешкой прикрывая волнение. Принцесса презрительно скривила губы в улыбке.       В этот момент Темур боковым зрением увидел стрелу, вылетевшую откуда-то из кустов и направленную в их сторону. — Мей Джин! — он со всей силы хлопнул коня принцессы по боку и тот рванул вперед. Стрела с противным тонким свистом, пролетев мимо тегина, задела Мей Джин. Принцесса охнула, склонившись набок. Испуганная лошадь понеслась напролом сквозь чащу, а Темур, поколебавшись секунду и борясь с желанием разобраться с нападавшим, рванул за женой. Ещё, и ещё одна стрела понеслись ей вслед, давая понять, что мишенью была именно китаянка. Лес становился все более густым, и Темур, перескакивая через коряги и уворачиваясь от разлапистых веток, никак не мог нагнать жену. Яркое пятно её красно-оранжевого наряда мелькало где-то впереди, а затем скрылось за толстыми стволами вековых сосен, что росли здесь. — Мей Джин! — Темур, не сбавляя хода, озирался по сторонам. Его внезапно обуял страх. Где она? Она ранена? Великий Тенгри, может быть… убита? — Мей Джин! — оглушительный надрывный крик Темура прокатился эхом по округе, и в ответ тегин услышал отдаленное ржание лошади где-то в стороне. Проскакав в том направлении, откуда раздался звук, Темур увидел невдалеке растерянно остановившуюся гнедую кобылку и принцессу, неподвижно лежащую на её холке. Руки Мей Джин безвольно свешивались по бокам лошади. От этой картины сердце Темура судорожно сжалось, а по спине потёк холодный пот. — Мей… Мей Джин… — внезапно пересохшими губами прошептал он, и не обращая больше внимания на ветки, хлеставшие по лицу, понёсся к ней. Соскочив с Наймана, тегин подбежал к жене. С её правой руки из-под длинного рукава платья по тылу ладони стекала алая струйка крови. Пока мужчина дрожащими руками снимал Мей с лошади, она слабо застонала и, не открывая глаз, выдохнула: — Темур… — Я здесь! Я с тобой! Не бойся… — приговаривал он, осторожно опуская её на землю и аккуратно ощупывая пораненную руку. У тегина отлегло от сердца. И не о мире или войне с Китаем он сейчас думал… Осознав, что стрела лишь задела плечо китаянки, и рана неопасна для жизни, он шумно выдохнул.       Мей Джин начала приходить в себя. Темур отвёл растрепавшиеся волосы с её бледного лица и встретился с остановившимся взглядом тёмных, как ночь, широко распахнутых глаз жены. Не произнося ни слова, они вели немой разговор… — Кто это был? — тихо спросила принцесса. — Да кто угодно, — уже почти спокойно ответил Темур, — у нас много врагов среди беев, не всем по вкусу перемирие с китайским императором. Убив тебя, они положили бы конец договору…       У Мей Джин вертелся на языке вопрос, но она побоялась произнести его вслух. Впервые увидела страх в глазах своего мужа… Страх за неё. Но если он скажет, что спас её только потому, что нужно сохранить мир с Китаем любой ценой… Нет! Пусть не говорит! Тогда волшебство рассеется! Даже если это самообман, Мей отчаянно хотела поверить в него сейчас… Пусть ненадолго, пусть только сегодня, пусть только сейчас… Она поверит, что небезразлична ему. Темур оторвал кусок ткани от юбки Мей и перевязал всё ещё кровоточащую рану на её плече. «Только не говори сейчас, что мы должны вернуться!» — мысленно взмолилась она. Он внимательно посмотрел на её лицо. Что это? Это нежность во взгляде или это лишь благодарность за спасение? — Нам нужно вернуться во дворец… — Темуру не хотелось сейчас обратно, но он понимал, что это необходимо сделать ради безопасности. Поднявшись с земли, он протянул руку, чтобы помочь Мей Джин. Она сделала попытку привстать и со страхом посмотрела на него. — Я не чувствую рук… и ног… — растерянно прошептала китаянка. — Что? — нахмурился Темур. — Все тело немеет, словно от яда… Темура ледяной молнией прошибла страшная догадка. — Стрела была отравлена! Быстрее! — он подхватил её на руки и, усадив на Наймана, запрыгнул сам, придерживая почти теряющую сознание Мей Джин. — Ты помнишь, где юрта Данаи? — еле шевеля немеющими губами, проговорила она, — отвези меня туда… Только она сможет меня спасти…       Темур почти загнал коня, торопясь настолько, насколько это вообще было возможно. Выскочив из чащи на проселочную дорогу, Найман нёсся словно ветер, везя на себе тегина и принцессу. Одной рукой управляя конем, Темур второй отчаянно прижимал к себе женщину. Мей Джин безвольно привалилась виском к его плечу. Тегин со страхом думал о том, что она может умереть в любую минуту. — Мей, держись! Только бы шаманка была дома… Я не могу… «…тебя потерять!» — мысленно закончил он фразу.

***

      Надвигалась гроза, и всё небо заволокло темными тучами, сделав день подобным позднему вечеру. Где-то в отдалении сверкали зарницы, прорезая сумрачный небосклон яркими вспышками, и слышались глухие громовые раскаты. Поднялся сильный ветер, срывая с веток слабые листки и кружа их в воздушном круговороте.       Даная, сидя в своей юрте, ожидала гостей, чувствовала их приближение. Знала, что кто-то торопится к ней что есть мочи, что кому-то отчаянно нужна ее помощь. Но кому? Нет, этого она знать не могла. Закрыв глаза, она произносила молитвы, призывая богов помочь тем, кто страждет, нуждается и ищет… Гром внезапно ударил совсем близко, оглушающим раскатом прокатившись по темному лесу, где все живые звуки зверья и птиц терялись в зловещем вое ветра. Ослепительная молния на мгновение осветила всё вокруг, и в этот самый момент полог юрты открылся. Перед входом возникла фигура высокого широкоплечего воина, держащего на руках женщину в красном платье. — Мой тегин! — воскликнула Даная, сразу узнав гостя. — Шаманка, спаси ее! — Темур шагнул внутрь. По лицу Темура струями стекала вода от дождя, обрушевшегося стеной на головы путников. Он бережно уложил Мей Джин на ложе, покрытое шкурами, что полгода назад послужило ему самому пристанищем, принесшим исцеление. Даная склонилась над принцессой. — Она холодна как лёд! Нужно согреть её! — В неё попала отравленная стрела, — Темур с надеждой смотрел на шаманку, — она не может умереть! Ты должна спасти её! — Я не всесильна, но попытаюсь… — Даная опустила голову, пригнувшись к самому лицу Мей Джин, что-то шепча. Темур с суеверным страхом и надеждой ждал, что она скажет. Бормоча непонятные слова заговора, та ловко раздевала принцессу, освобождая от намокшей одежды. На минуту замолчав, внимательно осмотрела рану на плече принцессы и обернулась к тегину: — Всё в руках великого Тенгри, но я не чувствую, что судьба китаянки уже исполнилась… Я приготовлю снадобье, а ты раздевайся и ложись рядом — согрей её своим телом. В ответ на удивлённый взгляд тегина, Даная слегка усмехнулась: — Разве ты не муж этой женщины? Только тепло твоего тела сможет её согреть, а тепло твоей души — придать сил. По другому не получится. Укрыв Мей Джин овчиной, отвернулась, и не теряя больше времени на разговоры, направилась к очагу, над которым висел котелок с кипящей водой. Сняв несколько пучков разных трав, подвешенных к куполу шатра, растерла их в ладонях и бросила в воду, вновь бормоча себе под нос заклинания. Темур посмотрел на жену — бледное лицо без кровинки заострилось, щеки ввалились, а скулы выступили вперёд. И все равно она была красивой… Он вдруг подумал о том, что ни одна девушка не могла сравниться с утончённой красотой китаянки… Как бы он ни старался, но не мог не восхищаться нежным лицом с раскосым разрезом тёмных глаз, изящным остреньким носом и пухлыми, манящими к поцелую губами… Молча сбросив с себя одежду, Темур лёг рядом, обняв и крепко прижав к себе ледяное тело жены. Даная закончила свой ритуал и, налив в кубок горячую жидкость, поднесла к ложу. Темур, приподнявшись и уложив голову Мей на руку так, чтобы она смогла сделать глоток, напряженно смотрел на шаманку. Та приложила к чуть приоткрытым губам принцессы напиток и влила ей в рот несколько капель. — Пей, прошу тебя… — тихо проговорил Темур, — это поможет тебе… Мей Джин, не открывая глаз, сделала глоток, потом другой. Шаманка не успокоилась пока не заставила её выпить половину кубка, а затем отошла и вновь вернулась с небольшой склянкой в руках. В ответ на движение тегина, подумавшего что это ещё одно снадобье для принцессы, покачала головой. — Это для тебя, мой тегин. — Для меня? — удивленно и недоверчиво поднял он на нее глаза. — Зачем? Я в порядке. — Если ты доверяешь мне, то доверяй до конца, — спокойно произнесла Даная. — На что ты способен, чтобы твоя жена осталась жива? Твоя жизнь в обмен на её. Ты готов принять яд, чтобы она поправилась? — Это плата за исцеление? — помрачнев, спросил Темур. — Не моя. Боги сказали, что нужна жертва. Ты готов отдать свою жизненную силу этой женщине? Если любишь, то сделаешь. Иначе она умрет.       Немного поколебавшись, Темур протянул руку и взял склянку, разглядывая на свет. Опустив глаза на лицо жены, на щеках которой появился легкий румянец после выпитого напитка, он горько улыбнулся. Готов ли он умереть, чтобы спасти от погибели своего врага… Нет, не врага… А женщину, которую он… должен ненавидеть. Хмуро сдвинув брови, перевел мутный взгляд на шаманку и, решившись, зубами выдрал пробку из склянки, выплюнув её на пол. Резко опрокинув содержимое флакончика себе в рот, отбросил в дальний угол. Затем обтер губы тылом ладони и тоскливо проговорил, глядя на Мей Джин: — Моя отравленная стрела — это ты, китаянка… В глазах тегина начало темнеть. Очертания женщины, пронзившей его сердце никогда не испытанными раньше чувствами, расплывались и двоились. Стиснув зубы, он уложил её на подушки и, не разжимая объятий, опустил свою голову, прижавшись пылающим лбом к виску жены. Все, конец! Пусть так… Он освободится от невыносимой тяжести любви, которую не может себе позволить. Так даже лучше! Все равно он не в силах спокойно жить с ней, но и без нее он уже тоже не может… Лучше смерть, чем такая мука!

***

— Темур, — тихий шёпот в самое ухо разбудил его. Приоткрыв глаза, тегин увидел прямо перед собой улыбающуюся принцессу. Он лежал на животе, придавив её своим телом и рискуя раздавить хрупкую фигурку жены. Темур приподнялся на локте, спросони не понимая, что происходит и где они находятся. Внезапно вспомнив о том, что случилось, он, сдвинув брови, испытующе уставился на Мей Джин. — Как ты? Что происходит? Уже утро? — Я очень хочу пить… Темур приподнялся и осмотрелся по сторонам. Они находились там же, где уснули вчера — в шалаше Данаи, но сейчас сквозь ткань покрытия юрты сочился свет, говоря о том, что пришёл новый день. Темур вспомнил о зелье, что заставила его выпить шаманка, и которое должно было убить его… Но он жив! Или нет? Может быть, они оба умерли и теперь только их души находятся здесь, освободившись от мирской суеты? Или же это сон, где они остались совсем одни… Темур встал, разминая затекшие конечности, оглядываясь в поисках своих вещей. Очаг давно погас, словно и не полыхал совсем недавно, а сам дом выглядел так, будто бы давно заброшен. Его одежда и платье Мей Джин валялись на подстилке поодаль. Ни трав, подвешенных к потолку, ни котелка с варевом, ни самой хозяйки не было. Порывшись в ворохе одежды, Темур достал походную флягу с водой. Присев рядом с женой, протянул ей. — Когда ты проснулась, то видела кого-нибудь здесь? — Нет, — она, глотнув из фляги, вернула её. — Вода закончилась. Нужно посмотреть, есть ли здесь источник. Женщина резко села на постели, подтянув к груди овчинное покрывало. Рана на её плече говорила о том, что всё случившееся — не сон. Но всё было как-то странно, да и чувствовал себя Темур непривычно легко, словно давивший его душевный груз растворился в воздухе вместе с шаманкой и её пожитками. — Я пойду с тобой! — Мей с тревогой смотрела на мужа, — не оставляй меня одну! — Я не оставлю… — мягко проговорил Темур, проведя пальцами по тонкой руке жены. — Надо осмотреть и перевязать рану. Если сможешь идти, то пойдём. Где-то рядом должен быть родник или ручей. Накинув на себя рубаху, он протянул платье жене. Но когда она подняла навстречу руку, то слегка поморщилась от боли, что не ускользнуло от внимания Темура. — Я помогу… — сказал он.       Где бы они не были — на этом свете, на том ли, либо во сне, но прикосновения к нежной тёплой ото сна коже этой женщины приносили ему необыкновенное удовольствие. Запах роскошных шёлковых волос возбуждал желание. Вспомнив о её ледяном безжизненном теле вчера, Темур испытал болезненный трепет. Он чуть не потерял её… Сам не замечая, он не спешит застегнуть платье, замерев и напряжённо рассматривая её нежную шею и грудь, тихо вздымающуюся при дыхании. Мей тоже не сводит глаз с мужа, наблюдая, как медленно он проводит подушечками пальцев по изгибам её плеч, лаская и поглаживая большими пальцами ключицы, отодвигает назад пряди длинных волос и, соединив на груди запах лифа, долго и словно нехотя копается с каждой миниатюрной золотой застежкой. Она не мешает, не помогает и ничего не говорит. Просто смотрит на небесные глаза, пушистые золотистые ресницы, рваный шрам под правой бровью, полученный им по дороге в Небесное ханство… Не удержавшись от искушения, протягивает руку и касается неровного рубца одним пальчиком. Темур вздрагивает и, посмотрев ей в лицо, словно читает её мысли. Поймав руку Мей Джин за запястье, прижимает ладонью к своей щеке. Здесь никого нет, кроме них двоих… Всё и все остались где-то вдалеке, а они словно застряли между небом и землёй, не зная и не желая знать в эту минуту, где находятся — во сне или наяву. Сейчас это неважно… Не представители извечных злейших врагов — тюрков и китайцев. Есть только Темур и Мей Джин, затерянные во времени и пространстве…

***

      Солнце светило вовсю, согревая воздух и заливая всё кругом ярким светом. Выйдя из шатра тегин и принцесса углубились в лес в поисках источника. Долго идти им не пришлось, буквально шагов через сто они услышали журчание воды и, раздвинув пушистые ветки густо росших деревьев, увидели ручей, извилистой змейкой бегущий по небольшому оврагу. А дальше, прямо за ним, лес отступал и глазу открывалась небольшая поляна, пламенеющая на солнце красными цветами.       Мей Джин зачарованно смотрела, замерев на месте. Поляна красных маков будто вышла из её сна! А рядом с ней человек, который за последние полгода стал её всем — сердцем, душой и самой жизнью… стеной, за которой можно спрятаться… горой, на которую можно опереться… врагом, ставшим единственным близким человеком на этой земле. — Что с тобой? — Темур стоял за её спиной. Вздрогнув от звука его голоса, Мей Джин обернулась и посмотрела на него так, словно увидела привидение. — Тебе нехорошо? — ещё больше забеспокоился Темур. — Ты побледнела. — Нет! — неожиданно резко выкрикнула она. — Нет, все в порядке… Просто… — Просто что? — не понял он. — Просто мне кажется, что я умерла и попала на небеса…       Мей Джин покачнулась, и Темур хотел поддержать ее, но не успел. Принцесса бросилась вперед, подхватив подол платья, и легко перескакивая с кочки на кочку, спускалась вниз по пологому склону. Выбежав на поляну, она остановилась и широко раскинула руки, подставляя лицо и грудь солнечному свету. Закрыв глаза, Мей Джин улыбалась солнцу. Темур удивленно сдвинул брови, но последовал за ней. Его самого не оставляло ощущение нереальности происходящего. Они словно растворились в ярком солнечном свете и красных маках, буйно цветущих на поляне. Мей Джин казалось, что это в её душе расцвели красные цветы — цветы любви и счастья, на которое она не имела права… Открыв глаза, она увидела перед собой лицо мужа. Солнце золотило его светлые волосы, а небесно-голубые глаза ласково смотрели на неё. Он улыбался ей — открыто, радостно, так, как никогда… Губы Темура нашли губы Мей… Опустившись на землю, они целовались нежно, страстно, забыв обо всем, сходя с ума от чувств, переполнивших их сердца… Что это? Маки опьянили и одурманили рассудок, или же это любовь заставила потерять голову? Сколько времени прошло? Минута или вечность? Они не заметили, как небо затянулось облаками и солнце скрылось. Начал накрапывать дождь. Свет ли, дождь ли, ветер — сейчас всё радовало! — Начинается дождь… Вернемся в шатер, — прошептал Темур. Поднявшись с земли, тегин взял жену за руку, и они направились обратно в лес, к шалашу Данаи. Дождь усиливался. Им даже пришлось бежать, чтобы вновь не промокнуть до нитки. Держась за руки и смеясь, пара вбежала в юрту. Темур резко развернулся к Мей и, схватив её за шею, притянул к себе. Сдерживаться больше не было сил. Впившись в её губы яростным поцелуем, он стремительно приподнял жену за ягодицы. Мей оплела его плечи руками, а талию ногами. Как безумная она отвечала на его поцелуи, прижимаясь всем телом к крепкому торсу мужа. Не разрывая объятий, супруги быстро раздевали друг друга, отбрасывая в сторону одежду, пока не соприкоснулись горячими телами, не прижались кожей к коже, не слились в одно единое целое, неразделимое… Темур уложил Мей на ложе. Нетерпение, что только что будоражило и возбуждало до одурения и марева перед глазами, слегка отступило перед желанием любоваться и чувствовать тело его женщины, ощутить её вкус и запах. Он с силой втянул воздух носом, сдерживая желания плоти чтобы удовлетворить желания души. Мей Джин лежала перед ним обнажённая, мелко дрожа и вздрагивая от предвкушения. Едва его ладонь коснулась женской груди, она выгнулась навстречу как тетива лука, испустив тихий стон. Она хотела его так же страстно, как и он её. А Темур впервые в жизни не торопился. Наоборот, единственное, о чем он сейчас думал — это как растянуть это немыслимое, невыносимое удовольствие. Насладиться каждым мгновением и принести наслаждение своей женщине, сладкое и тягучее, как мёд диких пчел. Гладил и целовал нежное тело, слушая её томные стоны, звучащие, словно лучшая в мире музыка. Впитывал в себя её трепет, приправленный горячим шёпотом, что вырывался из пересохших, распухших от поцелуев губ: — Темур… Темур… — Мей Джин шептала его имя словно заклинание, пока он не заставил её замолчать, вновь закрыв рот неистовым поцелуем. Соединившись в этот момент душой и телом, они не выполняли супружеский долг, не утверждали предписания договора. Нет! Они со всей страстью юных сердец занимались любовью. И не было во всём мире силы, которая смогла бы разделить то, что соединили сами Боги.