***
Немного придя в себя, Мей Джин сидела, выпрямившись на постели. Отрешенным взглядом зацепившись за широкий валик в изголовье ложа, напряженно вспоминала события последнего времени. Утренняя тошнота, недомогание… Она списывала это на волнения и недосыпания. Но… — Нет, не может быть! — Мей Джин попыталась вспомнить, когда в последний раз у нее были женские дни и поняла, что не в этом месяце, ни в прошлом они не наступали. Как она могла забыть об этом? Почему не подумала? Дрожащей ладонью она провела по лбу, покрытому испариной. А разве могла она подумать о таком? Ей и сейчас не верилось, что это возможно. Столько лет в одной постели с мужем… тысячи жарких ночей так и не принесли долгожданного результата. Поговаривали даже, что род кагана проклят, потому что ни одна из невесток не могла понести. Улу Эдже бесконечно доставала Гюнсели вопросами и ожиданиями, желая получить наследника от своего любимого сына Каи. Будут ли дети у Темура и Мей Джин, никого не волновало. Никого, казалось, даже самого Темура… кроме нее. Но постепенно все надежды разбились о жестокую правду. Мей Джин вспомнила о последних днях Гюнсели, которая погибла, так и не родив долгожданного наследника. А теперь вот она сама… Неужели это может быть правдой? Мей Джин приложила руки к животу и улыбнулась сквозь слезы, потом сама испугавшись своих надежд, нахмурилась. Все-таки рано делать поспешные выводы. И говорить об этом Темуру… Нет! Лучше не говорить! Как странно. Всего несколько месяцев назад Мей Джин не задумываясь использовала бы даже одну маленькую возможность на беременность, чтобы привязать Темура к себе. А сейчас она не знает, что делать. Внезапно она сделалась бледной, как снег на вершинах сопок. А что если Темур решит свершить суд над ней, как предательницей Орды? Мей Джин в панике вскочила на ноги и заметалась по покоям. Что если сейчас за ней придут, чтобы отправить в темницу? Что если она умрет, так и не узнав, есть в ней новая жизнь или нет? Или еще хуже — умрет от рук Темура, родив их ребенка? На ум сразу пришла судьба Тылсым-биге, убитой Алпагу ханом за предательство, которое она даже не совершала. И Батуги, которого чуть не удушили луком за то, что он сын своей матери и своего народа. Нужно бежать! Немедленно! Не дожидаясь решения каганата и нового кагана! Быстрее! Пока никто не опомнился! Прочь из дворца! Теперь она не может умереть! И не позволит умертвить малыша, который, возможно, родится.***
Темур, тяжело переступая и опираясь на крепкое плечо Ямана, прошёл по залу и занял своё обычное место по правую руку от трона предков. Трона, что ещё недавно занимал его отец, Алпагу хан, где подле хана восседала его мать — Улу Эдже, а также братья. С тяжким грузом на сердце оглядел пустующие места. Беи, собравшиеся для каганата молчали, отдавая дань светлой памяти погибшему Кагану и его Тегинам и, склонив головы, ждали, что скажет последний из рода Небесного хана. — Беи! Приветствую вас с столь горький час для нашей Орды! — Темур говорил негромко, но в создавшейся тишине каждое его звучало отчётливо. — Мы победили! Но заплатили за победу слишком высокую цену. Выждав паузу, он обвёл потупившихся мужчин хмурым взором. — Мы не можем себе позволить расслабиться и предаться нашей скорби. Должен быть избран новый каган, потому что враги могут воспользоваться нашей слабостью! Для этого вы все и собрались здесь сегодня! В зал вошла Аккыз и заняла своё место по левую руку от трона, обменявшись с Темуром понимающими взглядами. — Из рода остался только ты, Темур Тегин. Тебе и быть каганом. — произнесла Аккыз. — Так ведь, досточтимые беи? По рядам собравшихся прокатился глухой ропот. Вперёд выступил один из мужчин, Имрат Бей, приземистый и коренастый, он с вызовом задрал голову так, что жидкая бородка его затряслась, и хитро прищурившись на Темура, сказал: — Так-то оно так! Трон твой по праву рождения, Темур Тегин, но… Разве каган может быть женат на предательнице? Твоя жена-китаянка пособничала своему отцу, китайскому императору. Ты должен казнить её как врага народа и взять себе другую жену! Лицо Темура потемнело, и зубы сжались так, что на скулах заходили желваки. — Моя жена — не предательница! Она всегда была и есть на моей стороне! — рявкнул он. — Это слова, факты же говорят обратное… — с мерзкой усмешкой заметил Имрат Бей. Ни для кого не было секретом, что он решил воспользоваться ситуацией, чтобы сосватать за нового кагана свою дочь. — Я могу засвидетельствовать то, что Мей Джин, находясь подле своего отца, старалась как могла помочь тюркам в этой войне! — встала со своего места Аккыз. — Она помогла нам сбежать и неоднократно спасала, не боясь гнева императора. Слова Аккыз, казалось, возымели действие, являясь женой хана, она получила особое уважение в Орде еще и за то, что собственноручно убила китайского императора. Но Имрат бей не хотел сдавать свои позиции. — Если, как ты говоришь, уважаемый Темур Тегин, твоя жена-китаянка всегда с тобой рядом, то почему же сейчас её нет здесь? Пошли за ней, пусть сама ответит на наши вопросы. Темур, не сводя горящего взгляда с Имрат бея, сделал знак рукой и с натугой выдавил из себя: — Сырма, сходи за Мей Джин. Пусть придёт. Сырма, поклонившись, бросилась исполнять распоряжение. Она отсутствовала довольно долго, так что Темур уже начал нетерпеливо ерзать на своём месте, бросая исподтишка беспокойные взгляды то на дверь, то на Аккыз, словно ища в ней поддержку. Наконец, двери распахнулись, и в зал чуть не бегом влетела взволнованная Сырма. Даже забыв поклониться, выпалила на ходу: — Мой тегин! Мей Джин нигде нет! Я обыскала все покои! Среди присутствующих тут же разнёсся ропот. Из толпы раздались выкрики: — Китаянка сбежала! — Плохо же ты знаешь свою жену, Темур Тегин! — Сбежала, значит, виновата! — Надо поймать её и предать смерти! Твой отец Алпагу хан, не сомневаясь, расправлялся с предателями! Некоторые из мужчин ринулись к двери, хватаясь за рукояти мечей. — Всем стоять на месте! — гаркнул Темур так, что казалось затряслись стены. От неожиданности все замерли на месте и оглянулись на будущего кагана, чей грозный вид сейчас дал понять каждому из присутствующих, что он не потерпит неподчинения его приказам. — Это только моё дело! Я сам найду её! — заявил Темур, поднимаясь с места. Беи почтительно расступились, когда он шёл к выходу. — Со мной пойдут только Аккыз, Яман и Сырма, — бросил через плечо тегин, уже выходя в двери, — остальные ждите здесь. — Правильно, тегин! Докажи, что ты настоящий сын своего отца, — понеслось ему вслед.***
Мей Джин пробежала по тайному подземному ходу, который так часто использовали Аккыз и Батуга. Преодолев довольно большое расстояние под землёй, вышла в степи. И только после того, как ей в лицо ударил холодный ночной ветер, морося острыми, словно мелкие иголки каплями, остановилась. Она была совсем одна посреди простирающейся кругом выжженной и вытоптанной земли. Оглянулась растеряно, пытаясь глубоко дышать и хватая ртом воздух. Куда идти? Прятаться в лесу, где на неё могут напасть дикие звери? Даже если она не попадёт в руки тюрков, то как она одна сможет добраться до Китая, чтобы попросить помощи и защиты у брата? Мей Джин никогда в жизни ещё не чувствовала себя такой растерянной и одинокой. Рядом с ней всегда были слуги, готовые исполнять любые приказы принцессы. Где-то далеко был отец, а самое главное… — Темур, — простонала она. Да, сколько Мей Джин себя помнила, Темур всегда был рядом. Она не знала как, но её муж оказывался подле неё именно тогда, когда был необходим, чтобы прикрыть от всех бед и несчастий. Прячась от всего мира за его спиной, Мей Джин ничего не боялась. И чтобы он ни говорил, она знала, что он не предаст ее. Никогда! А сейчас она должна бежать от него… — Я должна! — напомнила она себе мысленно. — Не ради себя! Запахнув плащ, ежась от холода и ветра, Мей Джин пошла вперёд. Хорошо, что она не забыла прихватить с собой монеты и свои украшения. В ближайшем селении обменяет их на лошадь. Топот копыт позади заставил её остановиться. Обернувшись, она увидела ЕГО. Темур догонял. Мей Джин бросилась в сторону, не разбирая дороги. Темуру не составило труда настигнуть беглянку. Проскакав вперёд, он перегородил ей дорогу. Мей Джин остановилась и вытянулась во весь свой невысокий рост. В лице её не было ни кровинки, волосы растрепались, а широко распахнутые глаза превратились в тёмные бездны. Темур медленно спешился и, сделав несколько шагов, оказался напротив. В его глазах горел всё тот же вопрос, что он так часто задавал ей в последнее время: «Почему?» Но он ничего не сказал на этот раз. Мей Джин внутренне сжалась, ожидая получить смертельный удар… — Пойдём! — отрывисто кинул ей Темур и, схватив за руку, потащил к коню. Усадив жену на лошадь, сам сел в седло позади неё и повёз обратно во дворец. У Мей Джин немного отлегло от сердца. Возможно, это лишь отсрочка перед судом, но, оказавшись в объятиях мужа, ей вдруг стало тепло и уютно. Прислонившись виском к его груди, услышала стук родного сердца, почувствовала знакомый запах и отчётливо поняла, что это и есть её дом. Нигде и никогда она больше не будет счастлива. Даже если это счастье продлится всего несколько минут, она благодарна небесам за это мгновение…***
Спустившись с коня во дворе дворца, Темур пошатнулся. Рана ещё давала о себе знать, и такое перенапряжение подорвало его силы. Мей Джин бросилась к мужу и подставила плечо, чтобы он мог опереться на неё. С другой стороны к тегину уже спешил Яман, но Темур остановил его, покачав головой. Сжав волю в кулак, распрямил спину, и взяв Мей Джин за руку, пошёл прямо во дворец. Вся поездка заняла немного времени, так что беям не пришлось долго ждать. Среди полного молчания под вопросительными взглядами, которые кидали на них исподтишка присутствующие, Темур Тегин вернулся на своё место и рядом усадил Мей Джин. — Моя жена никуда не сбегала. Она здесь, рядом со мной, как и всегда! — твердо сказал он, обведя всех тяжелым взглядом, дававшим понять, что он не потерпит возражений. — А главное, чему я научился у своего отца — это не делать поспешных выводов и не принимать серьёзные решения не разобравшись, иначе можно сожалеть о них всю оставшуюся жизнь, — добавил после многозначительной паузы. Мей Джин чуть не плача смотрела на мужа. Её Темур! Как она могла усомниться в нём? — Слова истинного кагана! — произнес один из беев, и все остальные, приложив сжатый кулак к груди, поклонились Темуру. — Давайте соблюдем традиции и проголосуем, как положено, — сказал старший из присутствующих — Батыр Бек. — Кто за то, чтобы Темур Тегин стал новым каганом всей Орды, поднимите правую руку и скажите «Да». — Да! — хором произнесли беи, подняв руки. — Темур Хан! Отныне ты — новый каган всей Орды! — объявил Батыр Бек. Аккыз принесла корону Алпагу хана, а Батыр Бек торжественно надел её на голову Темура. — Да здравствует каган на многие лета! — произнёс он, и за ним повторили все остальные. Теперь Темур по праву занял пустующий доселе трон. Он не хотел становиться ханом, считая себя менее достойным, чем брат Батуга, и не желал получить этот трон по распоряжению Китая, но сейчас не собирался отказываться и передавать в чужие руки свой народ вместе с троном Орды. — Мой хан! — вновь выступил вперёд Имрат бей, который никак не хотел отступать от своих намерений сделать свою дочь Улу Эдже. — Ты сказал — китаянка не изменяла! Твоё слово — закон! Только ты можешь решить, оставить её своей женой или отослать на родину. Но по нашим традициям главная жена кагана не может исповедовать чужую веру! Возьми другую жену из наших. У нас много девушек, достойных стать Улу Эдже, и принести тебе наследника чистой крови. Имрат бей хитро прищурился в сторону Мей Джин и оглянулся на стоявших позади беев, ища поддержки в их рядах. — К тому же, твоя жена бесплодна, раз не смогла родить ребёнка за много лет вашего брака. — Ты прав, Имрат бей, — спокойно ответил Темур, посмотрев на побледневшую Мей Джин, — Моё слово — отныне закон! И только я буду решать, кто пойдёт со мной по жизни! — отрезал он, стукнув кулаком по подлокотнику. — Женщин может быть много, но спутница у мужчины только одна! Та, к которой ты можешь повернуться, зная наверняка, что не получишь нож в спину. Та, которой можешь доверять, как самому себе. Та, которая станет опорой и поддержкой во всём. Та, кто готова убить и умереть за тебя. Хвала Великому Тенгри, что много лет назад он послал мне такую женщину. Пройдя по жизни много лет вместе, я только недавно смог понять, что моя жена — лучшее, что случилось со мной. И я не откажусь от неё и не стану брать вторую жену даже ради наследника! Невестка Аккыз носит под сердцем сына моего брата, он и станет моим наследником, если Тенгри не подарит нам собственных детей с Мей Джин. Что до веры, то мне всё равно, каким богам она возносит молитвы. Мей Джин поднялась со своего места и встала перед мужем. — Моя вера — это ты, мой хан! Ты — моё сердце и душа, мой огонь и моя вода! Все, что я делала, я делала для тебя и ради тебя. Потому что я узнала тебя, своего супруга, как никто другой. Я лучше всех знаю, какое бесстрашное и справедливое сердце бьётся в твоей груди! Сердце льва! Сердце настоящего кагана! Склонив голову, Мей Джин поцеловала руку мужа, присягая ему в верности. И, отойдя в сторону, с гордостью смотрела как Аккыз, Яман, Сырма и остальные подходят по очереди, чтобы поцеловать руку Темура. Когда закончился ритуал присяги новому кагану, вперёд выступила Аккыз: — Мой хан! — обратилась она к Темуру. — Дозволь мне сказать. Я могла бы промолчать, потому что Чолпан хан была моим ханом, и я присягала ей в верности, но сейчас это уже не имеет значения, потому что Горного народа больше не осталось, как и рода Горных ханов. Темур нахмурился, глядя на неё, а Аккыз продолжала: — Невестки Небесного ханства не могли понести детей не потому, что были бесплодными, а потому что по приказу Чолпан хана верные ей слуги много лет подмешивали в их еду и питьё специальные травы, предотвращающие беременность. Это был её план мести за убийство сестры Алпагу ханом. Она хотела, чтобы только подосланная ею девушка из Горных смогла подарить наследнику трона сына. К этому она готовила Туткун… Остальное ты знаешь, мой хан. — Мы искали предателей среди чужих, но, оказывается, не надо было смотреть так далеко, — лицо хана презрительно скривилось. — Принесите корону моей матери, — повелел он, — Мей Джин подой… Мей Джин! Мей Джин, стоявшая чуть в отдалении, без чувств рухнула на пол.***
Никогда ещё время не казалось Темуру таким невыносимо долгим. Пока Мей Джин перенесли в покои, пока разыскали заспанного знахаря, Темур метался из стороны в сторону, как загнанный в угол зверь, круша мебель и крича на слуг, чтобы поторопились. Когда же, наконец, лекарь явился и осмотрел жену хана, Темур уже сам едва стоял на ногах. — Что с ней? Ты можешь сказать? — накинулся он на того, с тревогой оглядываясь на бескровное лицо Мей Джин. — Она больна? Или её отравили? — горячился Темур. — Я найду того, кто это сделал, и убью! — Успокойся, мой хан! Твоя жена не больна и не отравлена. Просто… Скоро ты станешь отцом. — Что? — до Темура не сразу дошёл смысл сказанных слов. — Что ты сказал? — У тебя будет наследник, Темур Хан. Мей Джин медленно открыла глаза. Темур сидел на постели рядом с ней и держал её за руку. — Темур? Что случилось? — растерянно смотрела она на него. Он приложил её руку ладонью к своей щеке. — Ничего, — проговорил тихо, — прости меня, жена моя… Впервые за всю жизнь Мей Джин увидела как небесные глаза её мужа увлажнились слезами. — За что? — За всё прости… За обиды, за недоверие и за боль, которую я причинил тебе… Просто всегда будь рядом со мной! Мей Джин погладила его по щетинистой щеке, запустила пальцы в светлые волосы, заплетенные в косички с бусинами, и слегка потянула на себя его за шею. Темур устало опустился рядом с женой, положив голову ей на грудь, и обнял. Мей Джин тоже обняла его, улыбаясь сквозь слезы. — Ты говорил, что из нас не получится семья… — А ты говорила, что без меня не сможешь получить трон… — усмехнулся Темур. Некоторое время они молчали, прислушиваясь к дыханию друг друга. Неужели это происходит на самом деле? Неужели это действительно происходит с ними? — Я люблю тебя, китаянка… И всегда любил, — тихо сказал Темур. — Я никогда не оставлю тебя, любовь моя, — прошептала Мей Джин.