***
Мей Джин не спала уже несколько дней и ночей. После резни во дворце осталось опустошение, которое ничем нельзя восполнить. Ее отец, император, повержен. Китайцы разбиты, но и тюрки понесли ужасающие потери. Батуга Тегин мертв, убитый Улу Эдже, за что сама она пала от рук Аккыз. Во всей Орде траур. Победа досталась слишком большой ценой. Но для Мей Джин все еще теплится надежда… Вместе со слабым дыханием человека, лежащего на постели, от которого она не отходит уже несколько дней. Темур! Ее муж! Он все еще жив, его сердце воина все еще бьется, не желая сдаваться смерти. Сраженный китайской стрелой, Темур борется за жизнь вместе со своим ангелом-хранителем — своей женой-китаянкой. Мей Джин уже решила. Ей все равно, кого он будет вспоминать в бреду! Ей все равно, любит он ее или нет! Лишь только пусть живет! Потому что без Темура ей тоже нет жизни. Сердце китайской принцессы бьется, пока бьется сердце тюркского тегина. Но отчаянье начинает охватывать Мей Джин. Который уже день, не смотря на все ее усилия и лечение знахарей, коих удалось разыскать среди оставшихся в живых, Темур не приходит в себя. Лежит словно мертвый, и лишь слабое дыхание говорит о том, что он все еще жив. Мей Джин опустилась на колени возле ложа, уткнулась лбом в пушистые шкуры, на которых возлежит раненый супруг. Каким богам молиться? Она больше ни во что не верит! — Темур! Муж мой! Прошу тебя, не умирай! — шепчет тихо. У нее так сильно болит в груди, жжет, разрывается, что Мей кажется, это в нее попала стрела, а не в Темура. Гордая принцесса превратилась в скорбную тень. Почему так больно? Но если бы она могла забрать сейчас всю его боль целиком, она сделала бы это! — Если ты умрешь, то возьми меня с собой! — Мей Джин нащупывает под своей одеждой флакончик. Яд, который приготовила для себя. — Мне нет жизни без тебя на этом свете… — Мей Джин… Что это? Она ослышалась? Мей Джин встрепенулась и устремила горящий взгляд на лицо Темура. О, боги! Он открыл глаза! Смотрит на нее! Только сейчас сухие все это время глаза пролились дождем из слез. Да с такой силой, что Мей никак не могла разглядеть лицо мужа. — Темур! — схватила его руку и сжала в ладонях. Темур слегка пошевелил пальцами, пытаясь сжать ее руку в ответ. Потянулся навстречу, но тут же вновь откинулся на подушку. — Не напрягайся, — плача и смеясь проговорила Мей Джин, — самое страшное позади! Ты победил! МЫ победили!***
Выздоровление Темура шло тяжело, медленно, но всё же с каждым новым днём он чувствовал в себе прибывающие силы. Может быть, ему не так тяжко было бы переносить физическую боль, как его невыносимо мучила боль душевная. Вся семья кагана погибла, из рода остался лишь он один. Отец, мать, братья… Все! Но род жив, раз остался последний ханский сын. Значит, и народ будет жить! Аккыз время от времени заходила в покои Темура, справлялась о здоровье и уходила. Она носила в себе новую жизнь, и это вселяло надежду на будущее. Но ребенок ещё даже не родился, а народ не может так долго оставаться без хана. Аккыз молчала, но её молчание говорило Темуру больше, нежели любые слова. Он сам понимал, что хочет он того, или же не хочет, но трон, от которого средний тегин отказался, сам пришёл к нему. И на этот раз нет у него выбора. Если Темур Тегин, последний из рода Небесного Хана, откажется, то курултай изберёт нового кагана, и новый род встанет во главе Орды. Темур знал, Аккыз знала и Мей Джин тоже знала. Мей Джин всё это время не отходила от мужа, не оставляя ни на минуту. Благодаря её заботам Темуру становилось лучше с каждым днём. Мей, бесшумно передвигаясь, ревностно охраняла покой Тегина ото всех. Кроме знахаря, Аккыз и Ямана не допускала к супругу никого. Не позволяла говорить и вставать, чтобы он не напрягался. Темур попытался было ей возразить, но понял, что нет у него сил пока. Приходилось во всём слушаться жену. И это почему-то было очень приятно. Сколько лет они прожили бок о бок? Сколько пережили побед и поражений! Сколько боли причинили друг другу? И сколько было в их жизни тяжёлых моментов, которые они прошли… Вместе! Так или иначе, но Темур не мог представить своей жизни без Мей Джин. С юных лет она была рядом, всегда стояла за его спиной, прикрывая и поддерживая. Если отбросить в сторону злые речи, которыми они так часто обменивались, и забыть обидные слова, которыми так часто кидались друг в друга, словно комьями чёрной земли, то можно было увидеть, что Мей Джин являлась единственным человеком, в котором Темур был уверен, как в себе самом. И сейчас, вспоминая прошлое, он понял это очень ясно. Если раньше он лишь интуитивно чувствовал, то сейчас обрёл твёрдую уверенность. Без конца задавая ей вопрос «Почему?», в глубине сердца он знал ответ. Надеялся и ждал, что когда-нибудь услышит из её уст то, что давно поняла его душа. Надеялся, но боялся верить… «Я могу убить кого угодно, но только не тебя… " — слова Мей Джин вновь прозвучали у него в ушах, но сейчас, после всего, что произошло, они обрели совсем другой смысл. Единственное, что до сих пор смущало Темура, это причастность жены к предательству итбаракам. Хотелось верить, что Мей не виновата. Поэтому Темур как сумасшедший искал китайского посла, что рассказал итбаракам о том, где прятали нефть. Что им движило? Надежда, что Мей не замешана. — Нужно перевязать рану. Темур вздрогнул, услышав голос жены. Он так задумался, что не заметил, как она вошла в комнату, неся миску с тёплой водой и чистую ткань для повязки. Мей Джин присела на край постели и осторожно начала снимать старые, пропитанные засохшей кровью и снадобьями, бинты с его груди. Тонкие пальчики ловко двигались, едва прикасаясь. Темур откинулся на подушки и слегка поморщился от боли, когда она промывала рану. Поймав её руку, он накрыл ладонью и прижал к себе. Мей Джин удивлённо подняла на него глаза. — Я хочу спросить тебя… — О чем? — Скажи мне правду, ты отправила посла к итбаракам? Мей Джин отвела взгляд и потихоньку высвободила руку. — Я. — Почему? Она молчала, словно собираясь с мыслями. — Я хотела, чтобы ты умер. Как я умирала от злости и обиды… — еле слышно произнесла она наконец, — ты сделал мне слишком больно… — Тогда почему ты спасла меня потом? — Потому что… — Потому что? — Темур искал глазами её взгляд, но Мей Джин упорно не смотрела в его сторону. Превозмогая боль, он потянулся вперёд и, схватив жену за плечи, повернул к себе лицом. Мей медленно подняла глаза, в которых застыли слезы. — Потому что я не вынесла бы твоей смерти. Звук распахнувшихся дверей заставил их обернуться. Темур выпустил из рук плечи Мей, которые сжимал до боли. Мей Джин, украдкой смахнув слезы, отодвинулась и встала с постели. На пороге появился Яман, из-за плеча которого выглядывала верная Сырма. Приложив сжатый кулак к груди, Яман поклонился Темуру. — Мой Тегин, прибыли беи для курултая. — Не шибко-то они торопились, чтобы дать отпор китайцам, а теперь, когда дело дошло до выбора нового хана, примчались, — проворчал Темур, поморщившись. — Сказать им, что ты ещё не поправился настолько, чтобы принять их? Может быть, Аккыз выступит за тебя? — Нет! — отрезал Темур. — Я сам приду на курултай! Помоги мне встать, — Темур протянул Яману здоровую руку, искоса зыркнув на Мей Джин, с волнением наблюдавшую за ним. — Но Темур… — попыталась она возразить, но грозный взгляд супруга заставил её замолчать. Когда двери за Темуром и Яманом закрылись, Мей Джин тяжело опустилась на ложе. Что теперь будет? Темур должен встать во главе государства, теперь уже не потому, что китайский император того захотел, а наоборот, вопреки Китаю, который наверняка не успокоится после поражения и гибели своего императора. Мей Джин горько усмехнулась. Сколько лет она пыталась сделать супруга преемником Алпагу хана по велению своего отца, а вот теперь Темур станет каганом всей Орды потому, что в битве с Китаем погибли все — и каган Небесного ханства, и император Китая. А что же будет теперь с ней? Разве беи допустят, чтобы новый каган был женат на дочери поверженного врага? Разве Темур простит ей предательство? Мей Джин не услышала, как перед ней появилась Аккыз, которая вошла бесшумно, ступая мягкой подошвой кожаных сапог. — Где Темур Тегин? — Аккыз с удивлением увидела слезы на глазах китаянки. Сколько всего произошло, но гордая принцесса никогда не плакала. Казалось, что она сделана из железа, хотя Аккыз как никто другой понимала, что это не так. Как любящая женщина может понимать другую любящую женщину. Аккыз не нужно было спрашивать, почему Мей Джин спасала их жизни, и для кого рисковала своей собственной. — Что-то с Темуром? — обеспокоилась Аккыз. — Нет. Он отправился на встречу с беями, что прибыли для курултая. Яман и Сырма его сопровождают. — Тогда почему ты плачешь? — Я уеду… Вернусь в Китай. Брат станет императором, попрошу его разрешения поселиться где-нибудь в отдалении от дворца. Аккыз с удивлением смотрела на Мей Джин, которая решительно стёрла слезы с лица и поджала губы. — Темур хочет развестись с тобой? — А разве это не понятно? Он всегда хотел избавиться от навязанного ему брака. А сейчас… — Мей Джин обреченно махнула рукой, — к тому же, если раньше ему не позволял это сделать договор между каганом и императором, то теперь, можно сказать, что соглашение расторгнуто, так как больше не осталось ни кагана, ни императора. Думаю, жена-китаянка наоборот станет препятствием к трону для Темура. Беи не захотят, чтобы Орду возглавлял каган, женатый на дочери заклятого врага. Мей Джин замолчала, подумав о том, что Темур, возможно, отдаст её под суд за сговор с итбараками, но говорить об этом Аккыз не стала. Пусть муж сам примет решение. А она готова подчиниться всему, что он изберёт для неё. Внезапно Мей Джин поняла, что ей всё безразлично, потому что смерть и разлука с Темуром для неё были равны. Смерть даже лучше, она закончит мучения быстро, разлука же растянет агонию на долгие годы ужасного одиночества. — Иди. Ты тоже должна присутствовать на каганате! — слезы высохли в глазах Мей Джин, и она вновь надела маску привычной невозмутимости. — Ты носишь под сердцем наследника хана. — Ты тоже должна там присутствовать. Не знаю, что будет потом, но пока — ты законная жена Тегина. — Нет, я не пойду, — устало вздохнула Мей Джин, — я подожду решения здесь, в своих покоях. Дождавшись, пока двери закрылись за спиной Аккыз, и она осталась совсем одна в полутемной комнате, Мей Джин упала ничком на кровать и горько расплакалась. Ей было так плохо, что живот сводило судорогой. Неожиданно к горлу подкатила тошнота, и она еле успела схватить жестяной таз, стоявший рядом с ложем, как все её внутренности вывернуло наизнанку.