Специалист по вашей безопасности

– Ну, блядь, золотце, ну ты чё опять? Алтан лежит на полу и смотрит снизу вверх на Вадима, который выглядит разочарованным. Лопатки ноют – опять не успел сгруппироваться. Кажется, будет синяк. Вадим тренирует его два месяца. Дважды в неделю приезжает в особняк в кромешной тьме, заполненной криками почуявших весну птиц, и Алтан привыкает прислушиваться к шороху шин по асфальту за воротами, в окно высматривает, как Вадим курит рядом с машиной перед тем, как зайти в дом. Деньги забирает без комментариев, но каждый раз смотрит насмешливо, как будто ждёт чего-то. Алтан думает, что тот ждёт, когда он сдастся. То, что Алтан снимает деньги со своего счёта, палит дед на второй неделе. Вызывает к себе, интересуется, ничего ли Алтан не попутал. Тот, краснея, но не отводя взгляд, отвечает, что это инвестиции в образование. Дед в ответ только отмахивается и начинает ругаться, что мать их с сестрой совсем распустила. Но больше до Алтана не докапывается. Видимо, Вадиму дед доверяет настолько, что даже такое откровенно издевательское коммерческое предложение считает нормальным. Алтан часто думает: какие же такие вопросы он там для деда решает? Думает: сколько же дед ему платит? Думает: да кто он вообще такой? Но вслух никого об этом не спрашивает, оставаясь наедине со своим воображением. Вадим обещал Алтану, что будет возить его по полу и он возит, каждый раз оказывается нестерпимо близко, хватает горячими руками, ставит в правильную стойку, хлопает ладонью по спине, ногой расталкивает ступни Алтана шире. В этом нет никакой двусмысленности – это проще и быстрее, чем объяснять, где Алтан опять ошибся – и в то же время Алтан чувствует, что начинает импринтиться на эти касания, тянуться за ними, жаждать их. От Вадима пахнет всегда одинаково – сигаретами и опасностью. Алтан старается дышать ровно и не втягивать это странно вкусное слишком уж откровенно. Алтан разглядывает шрамы, следы от пуль на руках и груди, разглядывает татуировку – так не похоже это всё на его белую ровную кожу. Думает: а чего я его вообще разглядываю? Алтан старается, как может, но всё равно из раза в раз теряется, когда после медленной отработки удара или защиты Вадим говорит: «А теперь в темпе», и снова хватает жаркими ладонями так, что Алтан с собой не справляется, вызывая у Вадима разочарование. Единственная поблажка, которую он получает за всё это время – это перенос тренировок на час позже через месяц после начала. Вадим скалится: «Это тебе, золотце, приз за усердие». Вадим никогда не называет его по имени, исключительно «золотце». Алтан ненавидит его за это. Алтан обожает, когда он это произносит. Один раз Алтан получает сообщение в мессенджере с незнакомого номера вечером накануне тренировки: «Завтра отмена, золотце, дела», но даже не испытывает облегчения. Он пишет в ответ: «Плачу 500, и ты пишешь мне задание на завтра». Вадим не отвечает долго – сообщение приходит посреди ночи. Алтан с трудом отрывается от подушки, нащупывает очки на тумбочке. В сообщении – подробная программа. И короткая приписка в конце: «Это подарок, золотце. Не скучай». И идиотский анимированный смайлик, отправляющий воздушный поцелуй. Алтан чувствует, как у него в груди яростно колотится сердце и кусает подушку, чтобы не заорать от неожиданно накатившего детского почти восторга. Как будто ему, и правда, купили собаку. Он быстро заходит в контакты и записанное вечером «псина» меняет на «Вадим». Утром честно встаёт в половине седьмого и тренируется. Он в какой-то момент замирает напротив зеркала в зале и рассматривает себя. Ничего интересного – невысокий, субтильный, белокожий. Волосы собраны в дурацкий пучок, шмотки болтаются на нём, как на вешалке. Юма, вот, тоже не сказать, чтобы красивая, но породистая, опасная, злая. А он обычный. Вечером Алтан красит ногти в чёрный. К следующей тренировке Вадим возвращается. Забирая деньги из рук Алтана, спрашивает: – Это чё, новый тренд у молодёжи? Алтан дёргает плечом независимо: – Просто захотелось. Вадим кивает. После тренировки Алтан ловит его возле машины, пока тот курит. Говорит: – Дай сигарету. По лицу Вадима пробегает какая-то нехарактерная для него тень – как будто Алтан сказал что-то не то. – Нет, – отвечает. – Курить вредно, золотце. Был у меня один... приятель. Он курил бесконтрольно, а потом взял и умер. – От рака? – Не, на мине подорвался, – он выкидывает окурок. – Но курить всё равно вредно. Теперь Алтан лежит на полу в зале, за окном вовсю розовеет мартовское небо, и он опять не увернулся от атаки, замечтался о чём-то, вдохнул глубже, чем следовало. Опять Вадима разочаровал. – Ну чё с тобой такое? Весна, что ли? Или не выспался? Алтан садится, скрестив ноги в щиколотках, обнимает колени, смотрит всё так же снизу вверх. Сам не верит, что это говорит: – Я спросить хотел. – Ну? – Не хочешь брать с меня за тренировки натурой? А то дед бесится, что я все деньги из образовательного фонда на тебя сливаю. Вадим не теряется, расплывается в оскале: – А мне-то это зачем? Ты ж не умеешь нихера. Не, золотце, деньги как-то привычнее. А чё за разговоры такие пошли? Алтан пожимает плечами и поднимается на ноги, пытаясь продемонстрировать, что его такой ответ не задел. Вечером он пишет: «Своди меня в бордель». В ответ получает: «У тебя день рождения когда?» Алтан пишет, уже понимая, к чему всё идёт: «В апреле». Вадим не отвечает. Алтану хочется творить какую-нибудь дичь, вроде скидывания нюдсов, но, во-первых, он подозревает, что Вадим на такую ерунду не купится, а во-вторых, что все эти странные намёки ему позволяют делать. И Вадим легко сдаст его деду за первый же неверный шаг. Вадим же ничего не теряет. Алтан впервые в жизни чувствует сожаление, что его не воспринимают, как взрослого, на равных. Вадим скидывает сообщение неожиданно, спустя неделю и ещё две тренировки после «предложения»: «В 19 будь готов, я заеду». Алтан смотрит на часы – половина седьмого. И кидается собираться, даже не зная, к чему именно ему нужно быть готовым. Он с третьего раза вставляет линзы, едва не выдирает себе половину волос, пока пытается расчесать гриву, чтобы придать ей хоть сколько-нибудь нормальный вид, выкидывает из шкафа половину одежды, решая, как будет уместно одеться. Оставшиеся три минуты до семи сидит на кровати, сложив руки на коленях и дышит. Ровно, медленно, спокойно. Он слышит из открытого окна шорох знакомых шин и спускается вниз. Подходит с водительской стороны, смотрит на Вадима с сигаретой в зубах. – Хера, красивый какой. Садись, золотце. Алтан послушно лезет в джип на пассажирское. Так же, как до этого в комнате, складывает ладони на колени и утыкается в них взглядом. Чувствует, как лицо заливает краской. Вадим выезжает за территорию, окно так и не закрывает, наполняя джип шумом улиц. – Чё, даже не спросишь, куда мы едем? Алтан косится на руки на руле и ловит сложносочинённый восторг от того, как Вадим ведёт свою «классику». – Я тебе доверяю. Вадим веселится: – А вот это зря, золотце. Алтан молчит. Они выезжают из города на север, за окном тянутся дачи за высокими заборами. Ветер из открытого окна путает Алтану волосы, и он жалеет, что не надел шапку. Скоростной режим Вадим, естественно, не соблюдает, вызывая у Алтана щекотное ощущение под рёбрами. С другой стороны, он же специалист по безопасности, наверное, знает, что делает. Вадим сворачивает на незаметный просёлок и выезжает на берег Финского залива, как раз к полыхающему закатному небу на пустой пляж, закиданный принесённым льдами мелким мусором: ветками и длинными бурыми водорослями. Алтан всё так же смотрит на свои руки, даже не пытаясь угадывать, что же сейчас произойдёт. – В общем, смотри, золотце, чтобы потом не было недопонимания: ты, конечно, красивый очень и наверняка сладкий, но трахаться с тобой я не буду – я не настолько самоубийца. Поэтому, если для тебя это принципиальный вопрос – давай я тебе тренера найду нормального: у тебя есть способности, бросать глупо. Если нет – то тогда заканчивай сворачивать мне кровь, и будем нормально тренироваться. Так уж и быть, сделаем тебе скидку, чтобы твой дед не психовал. У Алтана сердце колотится где-то в горле, потому что Вадим только что сказал... Господи, он сказал, что Алтан красивый? Сладкий? Вадим продолжает: – В бордель я тебя свожу, когда тебе восемнадцать исполнится, мне не жалко. Всё понял, золотце? Алтан говорит хрипло: – Понял. Будем тренироваться. Сто? – Совсем меня не ценишь, золотце. Четыреста. – Пятьсот. И ты меня сейчас поцелуешь. Один раз, и больше я не буду ничего такого... Никогда, обещаю. Алтан, наконец, поднимает глаза и поворачивается на Вадима. Тот смотрит на розовое солнце, сощурившись. Усмехается: – Твоё счастье, золотце, что я очень люблю деньги. Потом неуловимым движением оказывается рядом с Алтаном, кладёт горячую ладонь на затылок и целует в губы.