Специалист по вашей безопасности

Волков смотрит на его сигарету, как на сокровище. – Ты не представляешь, какую только дрянь не приходилось курить, пока... Я даже по своим сигаретам скучал, не то, что по твоим. – А я всё не догоняю: почему ты не можешь просто такие же покупать? Волков улыбается, наклоняя голову к плечу, как будто ответ очевиден. У Вадима внутри разворачивается бабочка размером с кукурузник. Волков спрашивает: – Чё, кстати, добил татуировку, я смотрю? Покажи. Вадим медленно, под взглядом Волкова из-под ресниц, стягивает майку. Держит её в руке, как спасательный круг. Волков усмехается: – Вот это эпитафия, вот это я понимаю. Красиво. А если бы я не умер? Вадим смущается от того, как Волков на него смотрит. Говорит: – На хуй иди, Олег. Но Волков не обижается, скалится: – Да с удовольствием. Но с места не двигается. Тон разговора неуловимо меняется. Вадим говорит: – Ты чистый? Резинок нет. – В бегах я ни с кем – как-то не до того было. С ней трахался, сразу, как вернулся. Но там всё безопасно было. Вадим удивляется: – А с ней нахуя? – Да разбесила меня тогда сильно. А она, знаешь... Без треша только с женщинами умеет. А с мужиками скатывается в жесткач. Так что наши интересы в тот момент совпали, в некотором смысле. – Ну пиздец, Олег. Я чистый, если что. Волков кивает. Продолжают стоять друг напротив друга. Вадиму внезапно становится страшно сделать первый шаг, хотя чё тут такого? Тыщу раз так делал. Но мысль о том, что сейчас он опять в это провалится, а потом оно неизбежно закончится, и придётся снова собирать себя по кускам... – Чё, Вад, страшно, что я твоя галлюцинация и растаю в воздухе в неподходящий момент? – Типа того, – скалится Вадим и всё-таки заставляет себя шагнуть к Волкову. Оказывается, что это по-прежнему работает: первое осознанное касание кожи прошивает Вадима насквозь, пугает до чертей. Никакого целибата он этот год не соблюдал – правда, на мужиков смотреть не мог. И всё равно ни с кем так не было. Волков пальцами зарывается ему в волосы на затылке, притягивает к себе, пахнет бухлом и сигаретами, а в глазах уже никакой насмешки, никаких шуточек. Поплыл Волков. Говорит прямо в губы: – Вад, давай договоримся: мы просто трахаемся, да? Вадим кивает, и Волков, наконец, целует его. Бабочка размером с кукурузник в животе у Вадима взрывается. Волков валяется потом рядом с ним на жутком диване. Расслабленный и мягкий. Про свои бега рассказывать не хочет, говорит: «Так себе было». Вадиму хочется сказать: «Слушай, на хуй твою эту конспиративную халупу, поехали ко мне, поехали на море, поехали в горы, куда хочешь». Но Вадим понимает: нельзя. Волков не к нему приехал, он к Серому своему приехал. И то, что Волков только что стонал под ним, выгибался и требовал жёстче, а потом нежно губами по виску водил и шептал, как он скучал, ничего в этом раскладе не меняет. Вадим решает: пусть. Он всё равно не завтра идёт, есть ещё время. Так почему бы не надышаться этим, не кайфануть, пока дают. Смерть Волкова он пережил – чё, отъезд не переживёт, что ли? В очередной раз жужжит телефон Вадима на столе. Волков говорит: – Чё там у тебя? Работа? Ответишь, может? – Олег, обещай только не ржать. – Ну? – До меня доебался хозяйский внук. Семнадцатилетняя бурятская куколка, блядь. Я даже не знаю, как он башкой не поехал с таким воспитанием: ему одновременно ничего нельзя и всё можно. Волков всё-таки ржёт: – Ну, слушай, это реально карма. А он точно не казах? – Олег, иди на хуй, вообще не смешно. Он меня, короче, тренировать себя нанял. Я ему ценник загнул, тренировки на утречко поставил – и нихуя, не свинтил. А один раз такой: а давай ты с меня натурой будешь брать, а то чё-то дороговато. Я охуел тогда. – Ну, ты же с ним не трахался? – Не, ничё не было, один раз поцеловал его. Волков закатывает глаза: – Никогда не привыкну, что в твоей картине мира целоваться – это «ничё не было». – А, ну я его ещё в бордель обещал сводить, у него днюха скоро. – Как меня? – Чё? – Как меня когда-то в бордель его поведёшь? – Волков каменеет лицом, но быстро колется, ржёт. – Нет, Олег. Как тебя я никого никогда не водил и не собираюсь. – Давай ещё в любви мне признайся, – говорит Волков и садится. – Жрать охота. Есть пожелания? Вадим всё-таки уезжает от Волкова, потому что пацан устраивает в чатике натуральную истерику. То, что происходит в зале, для Вадима тоже оказывается неожиданностью. Пацан срывается, и Вадим – чисто случайно – срывается в ответ: спасибо Волкову с его сюрпризами. У пацана хорошие перспективы не только в плане боевых навыков – то, как он прижимается к Вадиму, как в руку вцепляется, как втягивает воздух жадно – Вадим впервые смотрит на него, как на потенциальное да, хотя до этого ни о чём таком и не думал. Пацан хочет, но сам не знает чего. Это всегда завораживает. Из особняка Дагбаевых он уезжает к себе, по дороге покупает телефон и симку с рук. Дома собирает сумку с вещами. Машину оставляет на парковке и вызывает такси. Волков открывает, в этот раз одетый. Вадим говорит: – Ну это, я согласен, короче, помочь тебе. Давай план рисовать, что ли. Волков улыбается и затаскивает Вадима внутрь. Через неделю Вадим получает сообщение с незнакомого номера: координаты, время и короткое «есть разговор». В этот раз не тупит и берёт сразу две пушки. Волкову ничего не рассказывает и едет в нужное место один. Осторожно пробирается по промзоне между гаражами и заборами, пока не видит впереди силуэт «BMW X5» с горящими фарами. Останавливается в тридцати метрах. Начинается дождь. Вадим сидит в машине и ждёт. «BMW» гасит фары, и из неё – ожидаемо – выходит ведьма. Когда садится к нему в джип, говорит: – А ещё дальше не мог встать? – Мог. Чё надо? – И как Волков на это повёлся тогда? До сих пор в голове не укладывается, – она начинает рыться в сумке, и Вадим немного напрягается, на автомате заводя левую руку за спину, к пистолету. Она вытаскивает черную папку с бумагами, протягивает Вадиму, говорит: – На, отдашь ему. Вадим не шевелится – щас бы ещё пальчики на всем подряд оставлять. – Это чё? Она вздыхает: – Планы здания. Инфа по охранным системам и режиму. Паспорта. Вадим забирает папку, открывает, пролистывает. – А Волков сказал, ты отказалась ему помогать. Она смотрит на Вадима в упор: – Ну, и как будто его это остановило. Так я хотя бы повышаю его шансы выжить. Не для того я его вытаскивала, чтобы он теперь пошёл и так тупо выпилился. Вопрос престижа. – Чё-то так себе мотивация. – Да пожалуйста, можешь мне не верить. Кстати, я вообще на тебя рассчитывала: не мог его отговорить, что ли? Зачем ты ему помогаешь? Вадим теряется: – Так он же попросил. – Ну и что? Ты же профессиональный манипулятор. Ладно я, мне он не верит – спасибо за это, кстати – но ты-то чего? Не мог его увезти в тёплые края и кормить авокадо с ладошки? – Я не понимаю: чё тебя так это колышет? Пусть вытаскивает своего Серого и с ним валит, у него там незакрытый гештальт размером с мою тачку. Она вздыхает снова: – Ты же мне тоже не веришь? – Вадим усмехается и отрицательно мотает головой. – Ну да. Что Волков тебе рассказывал об инциденте? – Что его заказали, а ты его спрятала. И ещё обещала меня убить, если Волков станет делать чё-то не по плану. Она кивает. Говорит: – Его заказал Разумовский. – В смысле? Нахуя? Она болезненно морщится, как будто он её ущипнул. – Я так понимаю, он тогда уже в неадеквате был. Подробностей не знаю, я лично с ним не разговаривала. – А чё ты Волкову не скажешь об этом? – А ты думаешь, он мне поверит? У меня доказательства все косвенные. Кстати, ты же сам не пойдёшь, я надеюсь? – Мы решили, что нет. – «Мы решили». Кошмар. Ты хотя бы у него не каждую ночь проводишь? Вадим отвечает: – По-моему, это щас не твоё собачье дело. – Не моё. Вы чего ведёте себя, как школьники? Не боишься, что Дагбаев заинтересуется изменениями в твоём графике? – Не боюсь – я всех крыс сразу передушил, на всякий. – Я даже не уверена, фигура ли это речи. – Чё? – Ничего. Ладно. Вадим, самое главное: донеси до него, пожалуйста, мысль, что он должен обколоть Разумовского транквилизаторами и вывезти в страну, которая не выдаёт. Сразу. И не поддаваться ни на какие «мам, ну ещё пять минуточек». Разумовский – это не ты и не я по уровню манипуляций. И Волкова он сожрёт. Вадим приезжает к Волкову, открывает своим ключом. Тот готовит ужин с сигаретой в зубах под плейлист лучших песен «Нашего радио» – Вадим так и не может привыкнуть к его музыкальным вкусам. – Нормально всё? – спрашивает Волков, делая потише. – Ага. С ведьмой твоей виделся. Привет тебе передавала, – и кидает на стол папку. – Не понял. А с каких пор вы подружились? – Да ни с каких, – говорит Вадим и вытаскивает оба пистолета. – Ты её не убил, надеюсь? – Нет, а надо было? Волков улыбается. Спрашивает, кивая на папку: – А там чё? – Планы дурдома, инфа по доступу. Паспорта. Олег, она говорит, что твой Серый ёбнулся, и сильно, поэтому ты должен будешь его сразу увезти из страны, предварительно обколов транквилизаторами. – Ну, я примерно так и хотел. Без транквилизаторов только. – Ну вот теперь добавляй транквилизаторы. Волков кивает: – Принял. Руки мой. Хлеб порежешь? Вадим сам от себя охуевает, как это оказывается, кайфово – когда с Волковым просто вот так дома. – Порежу. Музыку только смени – у меня от «Короля и Шута» флешбэки школьных дискотек. Волков ржёт.