Вечная пропасть

Глава 2 Ретроградный меркурий       Я двигалась за учителем, как во сне. Если день продолжится в таком же темпе, то сойду с ума, как моя мама, и буду винить во всех своих бедах ретроградный меркурий.       Мистер Рэймонд остановился перед кабинетом 202 и еще раз спросил:       — Вам точно не нужно время, чтобы привести себя в порядок, мисс леклерк? — видимо, он намекал на просвечивающий сквозь мокрую ткань лифчик, но я невозмутимо запахнула пиджак и мотнула головой.       — Не хочу пропустить ничего важного , мистер Рэймонд.       — Я предупреждал, — равнодушно произнес он и вошел в кабинет, где галдящий класс тут же затих. Уважают, либо боятся, отметила я про себя.       Стыд стал для меня своего рода броней, в которую я облачалась уже скорее по привычке, чем осознанно. Тебя выводят на эшафот у школьной доски. Учитель-палач выносит вердикт — новенькая, а безмолвная публика-одноклассники ликуют, оценивают, застыв в предвкушении зрелищ. И как и в сходстве с казнью, никто из присутствующих не хочет оказаться на твоем месте.       Казалось бы, сколько раз я прошла через этот ад, сколько раз стояла, будто нагая под недружелюбными, презрительными взглядами, что бы не говорила на своей ознакомительной речи — каждый раз одно и то же. Стыд, смущение и желание провалиться сквозь землю. В этот раз я подготовила более дерзкую речь, чтобы сразу дать всем понять, что не ищу дружбы и не претендую на место в локальной иерархии класса.       Однако, мистер Рэймонд, мой классный руководитель, не дал мне и шанса. Чернее тучи он кабинет, коротко представив меня, сказал, что мы потеряли и так много времени, и указал мне свободное место на средней колонке рядом с парнем. Ученик был одет по последнему писку моды, и вместо фирменного галстука, повязал на шею небольшой черный шарф со знакомым принтом из загогулин - Gucci.       Я двинулась между парт и поймала вызывающий взгляд парня в темно-синей кожанке, вместо пиджака, который нахально улыбался прямо мне в лицо. Как я поравнялась с ним, он заглянул мне под юбку и присвистнул. Гулкий смешок прошел по всем классу, дробью оседая в ушах. Унизительно, но ожидаемо. Мистер Рэймонд никак не отреагировал на выходку мистера-я-ношу-кожанку-потому-что-бунтарь, и продолжил раскладывать бумаги из дипломата, затем поставил на стол опустошенную мной бутылку. Я тихо опустилась на стул, привыкая к новому месту и окружению. Внутри поселился дискомфорт от буравящих затылок взглядов сзади сидящих.       Сегодня я осознала две вещи. Первая — мистер Рэймонд пользуется авторитетом у парней, а для всей женской половины класса является предметом воздыхания. Оно и понятно. Сложить нашу задержку, мой растрепанный вид и помножить на то, что я новенькая, получается адская смесь заблуждений, поспешных выводов и негатива. И дело даже не каких-то интимных связях или контакте с учителем: что-то мне подсказывает, что тебя здесь загрызут даже за совместную безобидную поездку на лифте или разговор. И вторая вещь, к которой я пришла — в этой школе будет все иначе, чем в предыдущих…       Мой сосед по парте худощавого телосложения и с коротким темно-русым ежиком на голове изучал мой профиль взглядом внимательных серых глаз. Его пальцы вертели в руках дорогую ручку с позолоченной гравировкой. На секунду он приостановил вращение, и я прочитала надпись: “Фирмин”.       — Приветствую вас, уважаемые выпускники, на финишной прямой в светлое, а для кого-то не очень, будущее, — весь класс обратился в слушание, и незримое давление спало с моих плеч, — Надеюсь, вы хорошо отдохнули этим летом, потому что впереди Вас ждут бессонные ночи, дедлайны и тонны упорной работы.       Аудитория недовольно загудела, а классный руководитель, встал и принялся раздавать скрепленные степлером листовки. Я пробежала глазами бланк и отложила его на край парты, обычная форма дальнейшего профиля обучения по выбранному направлению.       Интересно, я одна чувствовала этот потрясающую смесь сигарет и ментола, когда учитель ходил между рядами?       Тем временем, мистер Рэймонд продолжал вещать:       — Я не буду душить вас напоминанием о выпускных экзаменах, вашей ответственности и целях на этот год, с этим прекрасно справятся остальные учителя. Моя задача, как классного руководителя, организовывать ваш учебный процесс, сделав его максимально простым и удобным для всех, — он выждал паузу, переводя взгляд с одного ученика на другого, — а также досуг.       Класс одобрительно закивал и начал оживленно перешептываться, я не понимала, чем вызван всеобщий ажиотаж, чувствуя себя лишней.       — Нет, Рене, под досугом я не подразумеваю раскуривание травки на заднем дворе школы, — послышались смешки, — в этом году начальство хочет стрясти с ваших родителей, как можно больше денег, но, скорее всего, вы будете не против. Я передам информацию старосте ближе к второй четверти об этом.       Закончив раздавать бланки, он пояснил:       — Эти бумаги вы должны принести в учительский сектор не позднее 15 сентября с подписью Ваших родителей. Надеюсь, что это такое объяснять не надо. Большинство из вас итак знает свои сильные стороны, а если нет, то что вы вообще тут делаете?       Мистер Рэймонд вернулся к учительскому столу, взял пустую бутылку и размеренным шагом подошел к кулеру, наполняя пластиковую емкость водой. Он что…собирается?..       — Я знаю многих из Вас больше семи лет, так что давайте поработаем на славу и отлично проведем время.       Класс начал воодушевленно аплодировать, а учитель обхватил губами горлышко, из которого буквально несколько минут назад пила я, и жадно опустошал бутыль. Его кадык дергался вверх-вниз, и я, как завороженная, наблюдала за ним, пока наши взгляды не встретились. Не знаю, что произошло, но где-то внизу живота сладко заныло — подобное я чувствовала впервые в своей жизни.       Наверное, можно было подумать, что такой эффект на меня оказала его красота, но поверьте, я общалась с такими как Александр Рэймонд. На совместных семейных ужинах, походах в галереи и выставочные центры, на курортном отдыхе вместе с мамой и ее ухажерами. Каждый из них был до жути читаем и предсказуем: фразы все манерно небрежные, чопорность во взгляде, обильные разговоры про сделки и финансовые схемы, чтобы подчеркнуть свой статус и достаток. К таким эгоцентрикам у меня было отвращение и предвзятое отношение, и еще ни одному не удалось его разрушить.       Но Александр Рэймонд - школьный учитель, который был одет выше по статусу подобного элитного заведения, осанка и несвойственная данной профессии грация, оставался для меня загадкой, которую я вознамерилась отгадать.       Классный час был в самом разгаре: самое необходимое я конспектировала, что-то внимала устно, стараясь слишком сильно не отвлекаться на бессвязный поток мыслей, который каждый раз возвращался к высокой фигуре у доски.       Я решила рассмотреть своих одноклассников и ухмыльнулась: хоть что-то в этом мире остается неизменным. Богатый опыт наблюдения и постоянных смен школ и окружения позволял мне читать учащихся, как открытые книги.       Пацан в первом ряду у окна в рубашке с закатанными рукавами и гипсом на правой руке, довольно показывал соседу надписи сделанные на приобретенном трофее. Типичный хулиган-спортсмен, который получил травму на летних сборах из-за несоблюдения техники безопасности, кажется его звали Хуберт.       Девушка, сидевшая за ним, неотрывно наблюдала за мистером Рэймондом, записывая каждое его слово в обычном блокноте в клетку. Я сделала выводы, что она отнюдь не так богата, как может показаться на первый взгляд. При внимательно рассмотрении брендовая одежда и обувь кажется поношенной и затертой, купленной в комиссионном магазине за уценок. Однако, статус и давление местной иерархии, не дает девушке одеваться в обычном масс-маркете, и она вынуждена поддерживать колорит элитного лицея.       Затем, я обратила внимание на светленькую девушку с длинными волнистыми волосами до поясницы, к которой учитель обратился по имени “Сибилла” и с точностью до процента определила “королеву” класса. Она была старостой, умницей, красавицей и по совместительству, скорее всего, главной стервой. Ее голос, обращенный к учителю, походил на мурчание кошки, а речь была складной и гладкой, практически образцовой. Она, сверяясь с какими-то распечатками, распределяла пары по дежурству, а я старалась запомнить, как можно больше имен и их обладателей, затем Сибилла озвучила примерное расписание общеклассных мероприятий и смету на них. Мистер Рэймонд утвердительно кивал, на что подведенные глаза девушки блистали триумфом.       Мой сосед по парте, Фирмин, оказался любителем классической музыки и, заткнув уши аирподсами, откинулся на спинку стула, слегка покачивая головой в такт неизвестному мне мотиву. Вот так сюрприз, еще скажите, что он выращивает кристаллы и интересуется муравьями.       Прозвеневший звонок принес облегчение, и я поспешно встала, собирая письменные принадлежности в свою плюшевую носительницу.       Учитель защелкнул дипломат и произнес, оглядывая учащихся:       — Всем спасибо за внимание и хорошего дня. Вааст, задержись на минуту.       Тот самый нахальный парень в кожаной куртке закатил глаза, присел на край парты, скрестив руки на груди, и съязвил:       — Девочки, никто не хочет со мной поменяться? — он обвел кабинет взглядом, и пара учениц хихикнули.       Мистер Рэймонд пресек шутку на корню:       — Очень зря отказываешься, Вааст, ведь я хотел посоветовать тебе литературу по так интересующей тебя теме, — класс откровенно загоготал и потянулся в проем двери.       Я привыкла выходить последней, поэтому пропускала учеников вперед, прижавшись к стене.       Внезапно голос мистера Рэймонда донесся моих ушей, заставив меня поморщиться:       — Ах да, мисс Леклерк, попрошу и Вас остаться, — заметив, что ко мне учитель обращается официально и на Вы, я почувствовала себя неловко. Пришлось отлипнуть от прохладной стены и подойти к преподавательскому столу, ловя по пути ненавистные взгляды покидающих кабинет девочек.       Мистер Рэймонд дождался, пока класс опустеет, сел за стол, сцепив пальцы в замок, и обратился к скучающему Ваасту:       — Очень сомневаюсь, что у тебя дефицит подружек и женского внимания, Вааст. Так что, будь добр, тешь свое либидо за пределами школьных стен, ну или хотя бы так, что бы я не слышал всей этой вульгарщины. Особенно, в адрес своих одноклассниц.       — Я ее не знаю, — обиженно выдал парень и кожанка неприятно скрипнула, будто подтверждая слова хозяина.       — Ранние проблемы с памятью? Коралина Леклерк, — мое имя из уст учителя прозвучало на британский манер как-то особенно красиво, что даже понравилось мне.       Вааст зло зыркнул на меня и поджал губы:       — Я запомнил, — прозвучало, как угроза.       Мистер Рэймонд встал, что я в который раз удивилась, насколько высок учитель математики, подошел к стеллажу слева от доски и достал журнал в кожаной обложке с золотой тесьмой.       — Ты свободен, Вааст. И чтоб я больше не видел эту скрипучую кожаную куртку, соблюдай единую форму де Грайф.       — Это косуха, месье Рэймонд, — недовольно буркнул парень и, отвесив мне шутовской поклон, процедил, — удачи оставаться и до скорых встреч, Коралина Леклерк.       Меня передернуло, и все, что я сделала, это кивнула в ответ.       Мистер или, как тут его все называют, месье Рэймонд внимательно посмотрел в мое лицо и поинтересовался:       — Так на чем мы остановились, мисс Леклерк? Вы ограбили косплей магазин? — ну, практически так и было.       Я вообще была удивлена, что он так серьезно относится к своему делу, потому что почти поверила, что ему абсолютно равнодушно все, что не касается его самого. Это прослеживалась в его речи перед классом, в его безмолвии над ситуацией с Ваастом и т.д.       Я порылась в рюкзаке-Шанни и выудила мятую записку от мамы, кладя перед ним на стол. Как будто ты сама не могла объяснить ситуацию, может еще свой личный дневник дашь ему почитать, дура.       Учитель секунду смотрел на текст и ухмыльнулся:       — Мисс Леклерк, вы вроде бы взрослый человек, а я не зверь. Могли бы и объяснить самостоятельно, мы не в начальной школе, — какой же у него холодный и безразличный взгляд, будто за стеклами несуществующих очков. Он вроде отчитывает меня, но при этом нельзя сказать наверняка, есть ли вообще ему дело до того, какой длины моя юбка.        Мист…месье Рэймонд, мне немного тяжело формулировать свои мысли после случившегося, обещаю завтра исправится, — лучшего оправдания я не придумала и уставилась в пол.       Учитель взял латунную ручку с отделкой из серебра — сразу видно лимитированная вещь, и принялся выводить мое имя в строчке взятой им книги, которая оказалась классным журналом.       — Я распоряжусь по поводу Вашей формы, и Вам доставят новый комплект. Вы ознакомились с уставом школы?       — Да, месье.       — Тогда распишитесь здесь и здесь, и оставьте свои контактные данные, адрес и номера телефонов родителей, — он передал мне ручку, и я склонилась над столом, радуясь, что сзади за партами никого не осталось…       Латунь еще хранила тепло его пальцев, а мое имя было выведено так красиво, что на полсекунды я позволила себе залюбоваться. Заполнив все, кроме телефона отца, я развернула журнал к нему и выпрямилась в ожидании дальнейших указаний. И почему оставаться с ним наедине было так неловко?       Учитель заметил пустое поле рядом с маминым номером, но никак не прокомментировал:       — Теперь, что касается учебных изданий. У нас есть бумажные и электронные носители. Во время занятий разрешено использовать планшеты, лэндтопы и ноутбуки. Есть что-то из этого?       —Нет, месье, — учитель удивленно вскинул брови, но промолчал и продолжил, — Тогда я предоставлю список книг, которые можно взять в библиотеке, однако их придется носить с собой, корпус с шкафчиками для хранения личных вещей временно закрыт для всех учащихся. Есть какие-то вопросы?       — Да, месье, где можно узнать список школьных секций и записаться, — учитель скучающе вертел в пальцах ручку и спросил:       — Вас интересует что-то конкретное, мисс Леклерк?        Не задумываясь и секунды, я ответила:       — Да, шахматный клуб, — ручка в пальцах учителя замерла, и впервые в его глазах я заметила отблеск заинтересованности.       — Разряд?       — Первый, но я не играла все лето. Был тяжелый период для нашей семьи.       Прожигающий взгляд мистера Рэймонда мимолетно скользнул по ряду пуговиц на моей рубашке, по очертанию груди под пиджаком и снова вернулся к лицу:       — Данный клуб курирую я, мисс Леклерк, и, к сожалению, набор в шахматную секцию закрыт. Со списком открытых вакансий можно ознакомиться на первом этаже в холле.       Он проверяет меня? Или что за оценивающий взгляд, которым я только что была награждена. Я решила рискнуть:       — Меня не интересуют другие, месье Рэймонд. Предлагаю устроить сеанс одновременной игры со всеми участниками Вашего клуба. И я докажу, что заслуживаю место в нем, — сердце громко колотилось в груди, а дыхание сбилось от подобной речи.       Мне было страшно даже взглянуть в глаза учителя, но я услышала снисходительное:       — Мне нравится Ваша самоуверенность, мисс, я подумаю в течение пары дней над этим предложением и сообщу свое решение. Не смею Вас больше задерживать.       Окрыленная подобным успехом, я расцвела и проговорила:       — Буду рада подобной возможности, месье. И прошу, зовите меня, как и остальных учеников, по имени.       — Как скажешь, Коралина, — протянул учитель, будто смакуя моя имя на губах. От горячей волны, окатившей меня с макушки до пяток, я едва не выдохнула в голос и поспешила покинуть класс.

***

      Итак, что мы имеем? Заносчивый класс, тяжелый выпускной год и…Александр Рэймонд. Мужчина, который странным образом влияет на всех особей женского пола и что больше всего злило — на меня тоже. Наверняка, он прекрасно осознает свою власть, но пользуется ли он ей в отношении учениц?       За этот короткий период знакомства я не заметила, чтобы мистер Рэймонд позволял себе что-то лишнее. Пара саркастических шуток, равнодушное выражение лица и деловой тон общения. Однако, момент с бутылкой: я готова была поклясться, что он посмотрел на меня. И в лифте, он действовал быстро и слаженно, будто знал, как оказывать помощь в подобных ситуациях.       Мои щеки покраснели от воспоминаний, как он расстегнул мою рубашку, разминал запястья и плечи, как поднял меня и…О боже, учитель же наверняка видел мои трусы, когда я карабкалась к желанному спасению. В тот момент я даже не думала об этом. Какой стыд…       Мои размышления прервали приближающиеся голоса к двери дамской комнаты, и спустя минуту в уборную, где я стояла перед зеркалом, вошли три стильно одетые девушки. Брендовые сумки, украшения и часы подчеркивали достаток их обладательниц, а идеальный макияж и прически возвещали о том, что они состоят в компании Сибиллы — самой старосты среди них не было видно.       Помещение наполнил приятный аромат парфюма, а белый кафель отражал их звонкие голоса, множа их в единый птичий щебет.       — Это что за нелепая сумка? — нарочито громко зашептала одна из девушек, бросая косой взгляд на Шанни.       — Это Шанель, — непринужденно ответила я, выпрямляясь, и спокойно встретила их скептичный взгляд.       Брови учениц полетели вверх и они засовещались:       — Не помню подобного в новой коллекции…       — Может это винтаж или лимитированная версия…       — Больше похоже на Moschino…       — Очевидно, что это не Шанель, — раздался стальной женский голос, и его обладательница прошла мимо меня, с презрением косясь в сторону Шанни, — если вы с первого взгляда не можете определить брендовую вещь от купленной на каком-то рынке — мне жаль Вас.       Сибилла. Вот и познакомились. Ставка на то, что староста главная стерва класса сработала. Была ли я этому рада? Определенно, нет.       Девушка, усиленно игнорируя меня, достала из узенькой сумки помаду в золотом футляре и принялась подкрашивать свои губы, глядя в зеркало. Ее подруги притихли.       — Вот уж правда. Оказалось, что Вас легко ввести в заблуждение, дамы, — я не поверила, что правда это сказала.       Сибилла прекратила наводить марафет и почти что тепло улыбнулась, если бы не холод в светло-серых глазах:       — Только я имею право высказывать что-то в сторону своих пташек.       — Тогда не смею больше отвлекать ваш курятник от важных дел, — парировала я и хлопнула дверью уборной, слыша нечленораздельные возгласы.       Молодец, Коралина. Завела себе врага в лице старосты, очень дальновидно.

***

      Остаток дня, к счастью, прошел без приключений. Меня больше никто не трогал, лишь кидали недоверчивые взгляды. Да и учителя, в отличие Александра Рэймонда, выглядели обыденно.       Историчка имела бархатный голос и скверный, как мне показалось, нрав. Она единственная, кто задала задание на следующий урок. На уроке литературы мы делились книгами, прочитанными за лето. Я рассказала про мрачный детектив “Человек, который рисует синие круги”, впечатливший меня до глубины души, про маньяка, убивающего женщин, и теперь весь мой класс думает, что я явно ненормальная.       Учитель французского показался мне самым вежливым и добрым — он познакомился со мной, представил классу, а после занятий дал памятку по школьной программе, чтобы я могла сверить совпадает ли она с уже изученным мной в других школах.       В конце учебного дня я отправилась в библиотеку на втором этаже. Окна помещения были завешаны плотными, не пропускающими и лучик света, рулонными шторами. Круглый павильон насчитывал десятки тысяч разномастных корешков с годами издания и разделенным по тематике секциями— не знающему человек здесь было очень легко заблудиться.       Я подошла к хорошо освещенному ресепшену и обратилась к библиотекарю, как этого подобает этикет:       — Добрый день, монсьер…Диаз, — прочитала я фамилию на позолоченной дощечке, — мне нужен вот этот список учебных изданий для выпускного класса.       Библиотекарь, заполняющий читательские карточки, поднял мутноватые синие глаза и тихо произнес:       — Доброго времени суток, юная мисс. Какая же редкая и одновременно с тем приятная просьба. Нечасто встретишь почитателей бумажных изданий. Я право рад, — средних лет мужчина тут же отложил все свои дела и принял у меня из рук список учебников. Было видно, что он одинок, и все свое время без остатка посвящает любимой работе. Мне стало его жаль и я решила не озвучивать, что такая надобность возникла исключительно из-за отсутствия гаджетов — смартфона мне всегда было достаточно.       — Мне необходимо буквально несколько минут, а пока можете осмотреться. В первой секции находится публичная литература, самые популярные и ходовые издания на любой вкус, часть из них отцифрована, вторая секция — учебная, профессиональная литература на любой вкус: атласы, словари, методические пособия, а также столы с компьютерами, в третьей — читальный зал. Там находятся самые ветхие и старые издания, которые на руки мы не выдаем. Но, как правило, туда все равно никто не ходит. Да и посетителей в эру информационных технологий совсем единицы.       Сердце сжалось от вида поникшего лица библиотекаря, и я произнесла:       — Ну, зато теперь у вас есть постоянный посетитель, и мне никто не будет мешать.       Монсьер Диаз расплылся в счастливой улыбке и, взяв деревянную каталку, углубился в темные ряды стеллажей, оставив меня совершенно одну.       Я прошла взглядом по рядам книг и пожалела, что совсем забросила чтение — надо бы наверстать упущенное. Стал интересен ассортимент книг, запрещенный к выносу из библиотеки, и я завернула в третью секцию.       В основном здесь были ветхие, прожившие две мои жизни издания, названия на корешках книг стерлись и стали совсем не читаемы, еще и полумрак усугублял положение.       Внезапно через два стеллажа я услышала странные звуки, шепот, ритмичный стук и тяжелое дыхание. Это то, о чем я думаю? Я медленно двинулась по ковровому покрытию вглубь третьей секции, ведомая странным желанием увидеть, хотя бы краешком глаза, кто посмел заниматься чем-то подобным в таком месте.       “Это не твое дело, Коралина!” - подсказывал мне внутренний голос, но я затолкала подальше плохое предчувствие и осторожно выглянула в проем, благо здесь было достаточно темно. Картина, представшая передо мной показалась неправильной, интимной и… очень возбуждающей. Высокая фигура со спущенными штанами поступательными движениями вбивалась между раздвинутых ног ученицы, о чем свидетельствовали черные гольфы на бледных, стройных ногах. Одна рука мужчины обвивала ее талию, другая зажимала рот, а его лицо пряталось в россыпи волос. Я пыталась понять, есть ли на парне школьная форма, как вдруг услышала сдавленный женский стон, что по моим скудным знаниям возвещало о финале сего представления.       Мое сердце ускорило бег, и я молниеносно, стараясь не шуметь, вышла к ресепшену, испытывая чувство жгучей неловкости и иррациональности увиденного. Библиотекарь, не подозревая, какой ужас творится в его обители, выкатил солидную стопку книг и начал убирать их в тряпочные авоськи с ручками.       — Лучше ничего не нашлось, юная мисс…       — Можно просто Коралина, монсьер Диаз, — он стушевался и что-то забормотал под нос.       Я подумала, что может моя просьба звучит неприлично, и в Дижоне так не принято, однако, наконец его голос обрел силу:       — Коралина, Коралина...произошло от мужского имени Карл, значение утратило свой первоначальный лингвистический смысл после правления короля Карла Великого. Сейчас с древнегерманского оно переводится -...       — Король, — я закончила фразу за монсьера, — а Коралина трактуется, как королева.       Библиотекарь загадочно улыбнулся и помотал головой:       — Да, но первоначальное значение имени, еще до правления Карла Великого — “человек”. Вот так одна личность может оставить след в истории на века.       От диалога остался непонятный осадок, и я не знала, что и думать. Погрузившись в свои мысли, я шагала к лестнице и налетела всем телом на косяк, больно ударившись плечом о твердую поверхность. Рука заныла, что пришлось поставить котомку с книгами на пол и начать растирать ушиб.       — Решила последовать моему примеру?       Мне навстречу вальяжной походкой шел тот самый парень со сломанной рукой, пиджак был расстегнут, а рубашка, не заправленная в брюки плотно облегала накаченное тело. Он был выше меня и больше раза в три. Бык — пришла ассоциация в голову.       — Из нас двоих я более дееспособна, Хуберт.       — Ого, запомнила мое имя, — он подмигнул мне и без усилий схватил здоровой рукой два мешка с тяжелыми книгами, закинув на плечо.       — Я думала все уже разошлись, — я была не спец в поддержании беседы, но Хуберт не выглядел опасным, поэтому я двинулась за ним следом, держась чуть позади.       — Я ждал подругу из волейбольной секции, но она задерживается. Решил сходить взять газировку в автомате, а тут ты, — я видела, как перекатывались мышцы на спине при каждом шаге бугая, и спросила:       — Как руку сломал? — Хуберт будто оживился и самодовольно расплылся в широкой улыбке, отчего его лицо стало детским:       — Спас одну девушку в тренажерном зале, на нее обвалился стенд со стальными блинами и штангами. Практически никто не пострадал, — он помахал разрисованной надписями и членами гипсовой рукой, а я скептически поморщилась:       — И сколько правды в твоих словах?       — Вся. Смотри, она даже благодарность мне написала, — Хуберт остановился и принялся закатывать рукав, как в пустынном вестибюле послышался недовольный окрик:       — Хуб! Ослиная ты бошка, я тебя везде ищу, сказал же что будешь у спортзала, — девушка в волейбольной форме бросила на меня хмурый взгляд и попыталась увести своего друга за локоть. Или парня?       Она окинула меня подозрительным взглядом и громко зашептала:       — Ты после перелома себя героем возомнил, теперь помогаешь всем и вся? — брюнетка с высоким хвостом и слегка раскосыми глазами метала молнии в сторону моих книг, и я решила, что нужно вмешаться:       — Я не просила об этом. Согласна, это была неудачная идея позволять ему нести мои учебники. Мне пора, — я попыталась забрать свои мешки, но девушка внезапно смягчилась и произнесла:       — Ничего, донесет до выхода, не сломается. Меня вот задержали на тренировке в первый же день, выгнали из раздевалки, не дав переодеться, да еще сегодня лифт закрыт на ремонт, какая-то непруха. Вот я и злая, извини. Я Рене, кстати, сестра Хуберта, — парень взвыл и тяжело вздохнул:       — Двоюродная.       — И чего он так этого стесняется?       Я вспомнила, что сегодня на вводном уроке уже упоминалось это имя нашим классным руководителем. Кажется, там было что-то про курение травки.       — Очень приятно познакомиться, я — Коралина, — решила не упоминать никак тему запрещенных средств, а то впервые какие-то люди не настроены против меня.       Мы спустились по лестнице на первый этаж, Хуберт зацепился языком с компанией знакомых ребят из параллельного класса, а Рене вдруг резко потащила меня в сторону уборных, шепча прямо на ухо:       — Мне переодеться нужно, постоишь на стреме?       Я согласно кивнула и забрала у Хуберта пакеты, кивая на дамскую комнату.       Девушка без устали щебетала, абсолютно не стесняясь своего тела. Она стягивала с себя короткие спортивные шорты и майку, оголяя плоский живот и небольшую грудь. Я отвела взгляд, слушая ее похождения с братом из детства в пригороде Франции. Рене была достаточно жизнерадостна и тактична, не спрашивала личного и не лезла в душу, а мне нравилось ее слушать.       — Я понимаю твою растерянность, поверь, это пройдет. Люди в старших классах гораздо более осознанные и менее жестокие, чем в тринадцать лет, — произнесла девушка, натягивая темно-серую школьную юбку.       Она села на корточки и из внешнего кармана спортивной сумки достала вручную скрученный косяк и бензиновую зажигалку в кожаном футляре       — Тебе не мешает снять напряжение. Сегодня был непростой день, верно?       Внутри возникло желание резко выйти, чтобы не быть причастной к этому.       — Я не курю.       Рене распустила хвост густых черных волос, полными губами обхватила косяк и затянулась, чиркнув зажигалкой. Дым сизой струйкой потянулся к отверстию вентиляции. Ее раскосые глаза прикрылись, и она выдохнула, прислонившись к раковине задом.       — Да брось, здесь каждый второй курит. Даже Рэймонд, оплот чести и целомудрия, — она хихикнула, затягиваясь снова и выпуская облако дыма еще больше предыдущего.       Я отметила про себя, что нужно порасспрашивать Рене про устройство школы, одноклассников и учителей, а точнее — про одного конкретного.       Внезапно, девушка села на корточки, зажав сигарету в зубах, и принялась хаотично рыться в сумке, в которой мелькали трусики, дезодорант и наколенники.       — О черт, я забыла телефон в раздевалке. Подержи, — она сунула мне в руку дымящийся косяк, через голову нацепила кашемировый свитер и вихрем вылетела из туалета.       Я осталась в полном смятении, одиночестве и максимально компрометирующей ситуации. И что мне с ним делать? На секунду мне даже захотелось сделать одну затяжку. Малюсенькую и безобидную. Но как-то моя мама, пришедшая в неадекватном состоянии после очередной тусовки, промямлила: “Запомни, Коралина, никогда не кури чужую траву.”       Не знаю, сколько я так стояла, но в голову начали закрадываться сомнения, что это все похоже на какую-то хорошо спланированную подставу. Я подняла крышку унитаза мыском туфли и смыла улику, как совсем рядом с дверью послышались шаги. Будь ты проклята, Рене, чего так долго?       Дверь распахнулась, но там стояла не моя новоиспеченная подружка, а мистер Рэймонд. В сердце ухнула доза адреналина, когда учитель в два шага сократил дистанцию, схватил меня за бант и наклонился к моему лицу, принюхиваясь. Я почти потеряла сознание от близости, смеси смущения и беспомощности. Как ему удается постоянно нарушать мое личное пространство, так непринужденно и с завидной частотой?       Я поражен, мисс Леклерк. Вы сегодня умудрились вляпаться во все неприятности? — учитель отпустил меня, а я отметила, что он опять обращается ко мне на "Вы". Все оправдания, приходившие в голову, звучали крайне неубедительно. Спортивную сумку с вещами Рене забрала собой, да и сдавать ее почему-то не хотелось, я же не крыса какая-нибудь.       — Это не мое, — кое-как выдавила я, испуганно ища в темных глазах мужчины, хоть малейшую надежду на прощение.       — Я в курсе, что не Ваше. Эту убойную шваль узнаю из тысячи. Однако, не поймите меня превратно, но Вы, мисс Леклерк, стоите посреди задымленного туалета. И никого причастного рядом с Вами нет. Что я должен думать? — я прекрасно понимала, как все это выглядит со стороны, но начать рассказывать историю, как все произошло, означает прямым текстом сдать Рене, а заодно ее местоположение. К тому же, у меня было стойкое ощущение, что она здесь не причем.       — Я не курила. Честно. Просто… — я замолчала, не зная, как продолжить.       — Я Вас понял, мисс Леклерк, если Вам нечего сказать, надеюсь, что пара слов для меня найдется у Вашей мамы.       Учитель протянул руку и открыл форточку, до который я не достала бы даже в прыжке, затем помыл руки, так непринужденно, будто это я случайно зашла в мужской туалет, а не наоборот. Рэймонд окинул меня финальным суровым взглядом и произнес:       — Жду ее завтра в пять вечера в кабинете двести два. Хорошего вечера.