Вечная пропасть

День 5 Воскресенье

      Это был провал, окончательный и бесповоротный. Упоминание моей связи с Ваастом при учителе не шло ни в какое сравнение с тем, как вела себя мама под конец вечера. Чуть ли не уснуть лицом в тарелке салата, наговорить неуместных мечтаний по поводу совместной жизни, а затем еще и шлифануть не слишком грациозным заваливанием на заднее сиденье машины. Что ж, это было фиаско. И с моей стороны тоже.       Меня мало волновало, что мне не удалось заснять хотя бы что-то, что поможет нам узнать планировку дома, расположение камер в доме Александра Реймонда. И мало волновало, что учитель поймал меня с поличным. Сейчас львиную долю мыслей занимало его странное и неоднозначное поведение на этом пресловутом ужине. Он чуть ли не в открытую игнорировал маму, он чуть ли не предложил мне принять ванную в его спальне, он постоянно бросал на меня внимательные взгляды, а под конец…сделал комплимент моей прическе, задумчиво затягиваясь сигаретным дымом.       И из-за этого, открыв глаза, с утра пораньше воскресным утром, я обнаружила внутри себя неподдельную злость. На маму, что она напилась за пару часов, хотя обещала много не пить. На Александра Реймонда, который своим поведением ставил и меня, и Марианну в неловкое положение. Но больше всего я злилась на себя.       Какой же нужно быть непроницательной и тупоголовой, чтобы думать на ужине только о себе. О своей, якобы секретной, миссии, о том, не слишком ли много показывает вырез на платье, о том, что думает обо мне Реймонд, когда мама рассказывала веселые истории из моего детства. Я должна была не отмалчиваться, что делала весь вечер, создавая всем еще больше дискомфорта, а попытаться вывести Реймонда или маму на совместный диалог. О чем угодно. О вине, о предпочтениях в фильмах, о музыке, да хоть о чертовой дижонской горчице. Это было бы всяко лучше, чем молча смотреть в тарелку, краснеть от того, что рассказывает мама, и молиться, чтобы все это поскорее закончилось. Марианна просто пыталась поддерживать беседу. Чертов Александр… Ему вообще фиолетово было на все, о чем она щебетала.       Я злобно выключила кран в душевой кабине и ступила на холодный кафель, кутаясь в полотенце, как недовольная мокрая кошка. Переодевшись в домашнюю футболку и штаны, я прошла в гостиную и задержала взгляд на двери в спальню Марианны. Вчера вечером она плюхнулась на кровать прямо в туфлях, несвязно бормоча что-то про луковый суп. Я помогла ей избавиться от верхней одежды и обуви, а мама даже не открыла глаз, утыкаясь лицом в подушку, поэтому непутевый родитель встанет явно не раньше двух.       Сделав маме сэндвич с ветчиной и сыром, я оставила его на кухне вместе с запиской, что встречаюсь с Ваастом в торговом центре и буду только после обеда. Опять половинчатая правда. На самом деле, помимо моего парня, я еще пригласила и Фирмина, только на час раньше.       Я не спеша высушила волосы, выбрала свою самую обычную прогулочную одежду, хватит с меня красивых платьев и вырезов. Но постояв перед зеркалом пару минут, все же нерешительно подкрасила губы помадой мамы в нюдовом оттенке с легким золотистым блеском.       Большие людные здания пугали меня до дрожи, но выходной день еще не вступил в свою силу, и в полдвенадцатого утра в торговом комплексе можно было встретить, только заядлых любителей шопинга. Самый разгар осени уже давал о себе знать, из-за чего пришлось достать с верхней полки шкафа свою самую нелюбимую, но теплую шапку из серой шерсти. Конечно же, прежде чем ступить на эскалатор, я ее сняла и спрятала в рюкзак, отогревая замерзшие после улицы руки в карманах куртки.       Не обращая внимания на светящиеся вывески бутиков с плакатами о крупных скидках, я сразу поднялась на третий этаж, где была небольшая зона для отдыха с настоящими мини-деревьями в каменных клумбах и современными скамейками, рядом с которыми можно было подзарядить гаджеты в специальных разъемах у сидений.       Узнав одинокую фигуру одноклассника у дальней стены, я почему-то заволновалась. Он сидел спиной ко мне, созерцая небо над стеклянным куполом торгового центра. Солнца уже давненько не было видно, и могу поспорить, что теплые деньки в Дижоне закончились, как и в моей жизни. Я села рядом с Фирмином, который даже головы не повернул в мою сторону, но голос все-таки подал:       — Получилось?       Вся ситуация напомнила сцену из фильма, где два преступника встречаются на скамейке в парке и передают крафтовый пакет в обмен на пачку крупных купюр. И тут же расходятся в разные стороны, озираясь вокруг. — Не совсем, — ответила я в тон ему, также не опускаясь до приветствий, — но кое-что есть.       — Показывай.       Парень вытащил руки из карманов серого пальто и принял мой телефон, возобновляя снятую мной в день ужина видеозапись. Я то и дело нервно поглядывала на дисплей айфона и его нахмуренное лицо. На моменте, где я дошла до ванны посреди спальни Реймонда, запись резко обрывается по не самой приятной причине. Дома я пересмотрела ее раз пять, не обнаружив ничего примечательного, за исключением того, как сильно тряслись руки «оператора», однако Фирмин довольно кивнул, возвращая мне телефон.       — Так я и думал. Камеры скорее всего скрытые, хорошо спрятаны может в панелях, торшерах, тут еще и многоуровневые потолки с подсветкой, без стремянки не узнать наверняка. Так что, выявить слепые пятна не получится, видеонаблюдения скорее всего нет только в туалете и ванной. Кстати касаемо нее… Запись слишком резко обрывается. Почему?       Я поджала губы — это не то, о чем нужно врать, и сказала, как есть:       — Он зачем-то поднялся за мной, хотя прошло не так много времени. Может быть что-то заподозрил, а может просто хотел скрыться от пьяных бравад мамы.       — Понял, — Фирмин коротко кивнул, никак не комментируя мой просчет, — Но есть и хорошие новости. Если я правильно понял твое описание внешних фасадов и примерное местоположение дома, то застройщика узнать не составит труда.       — И что нам это дает? — я непонимающе уставилась на профиль Фирмина.       Парень рефлекторно сунул правую руку в карман, но видимо, вспомнив, что здесь нельзя курить, оставил бледные пальцы на колене:       — А то, что мы можем легко узнать планировку дома. Судя по всему это компания-девелопер «Кедар», лидер во Франции по строительству элитной частной недвижимости коттеджного типа. Вилла выглядит большой, но на самом деле комнат в ней не так много, одна большая спальня, кухня, совмещенная с гостиной, — сделав паузу, Фирмин вытащил свой мобильный и что-то быстро вбил в поиск, пролистывая типовые планы построек, — Возможно, есть прачечная или спорт-зал, ну а личный кабинет должен быть на первом этаже, слева, там где нет окон. Видишь? Я уверен в этом на 95% процентов.       Одноклассник показал мне какую-то схему планировки дома с метражом, а я лишь растерянно кивнула, до конца не понимая, что от меня требуется.       — Но кабинет наверняка закрыт, как я туда попаду, да еще и под камерами?       — А вот это нам еще предстоит выяснить, — задумчиво протянул Фирмин, старательно избегая взгляда со мной, что впрочем уже не казалось мне странным. Одноклассник крайне не любил зрительный контакт, тактильные прикосновения и обращения по имени. Что в нем нашла Вивьен? Я абсолютно никак не могла представить их отношения, не могла представить, как он признается ей в любви, целует ее или трогает тугие кудряшки, да даже улыбается.       Выбросив лишние мысли, я решилась на то, собственно, ради чего, я позвала Фирмина раньше Вааста:       — Вообще-то, у меня есть к тебе одна просьба.       Парень не ответил, а на его лице было ноль заинтересованности касаемо услышанного, но я продолжила:       — Даже не так. Я предлагаю сделку, — Фирмин повернул ко мне голову, и впервые за весь разговор безжизненные серые глаза впились в мое лицо. И пока решимость не покинула меня, я выдала:       — Ты же хочешь узнать, что замышляет Александр и что он уже успел нарыть?       — Мне казалось, это должно волновать нас в одинаковой степени, — как ни в чем не бывало опроверг одноклассник и закинул ногу на ногу, отчего левая штанина брюк слегка задралась.       — Мы с Ваастом не поджигали дом, более того, мы не знали о твоих планах. Я не сильна в юриспруденции, но, по-моему, ты находишься в невыгодном положении, в отличие от нас.       Фирмин скривился и медленно ответил на мой дерзкий выпад согласием:       — Ну…допустим. Что ты предлагаешь?       — С завтрашнего дня я буду посещать индивидуальные уроки по шахматам у мистера Реймонда. У него дома. Буду следовать твоим инструкциям, помогу выяснить, что он знает, поищу возможности проникнуть в его кабинет. А взамен…       Я тяжело вздохнула и устремила взгляд на серые тучи, покрывавшие белое небо грязной вуалью.       — А взамен я прошу не говорить Ваасту о том, что я хожу заниматься шахматами к Реймонду домой. Если он спросит, скажи, что ты тренируешь меня.       — И всего-то? — хмыкнул Фирмин, и краем глаза я снова заметила его рефлекторный жест в карман пальто, — Договорились. Во сколько вы встречаетесь?       — Завтра в 4 вечера. Я скажу, если время поменяется на остальные дни.       — Очень занятно… — Я хмуро взглянула на Фирмина, и если бы его не знала, то подумала, что он замышляет что-то недоброе, но, кажется, его выражение лица означало веселье. Темное и неприятное.       — Что? — спросила я, чувствуя себя неуютно под ухмыляющимся взглядом.       — Да так ничего…       Мне захотелось тыкнуть его в бок, как обычно делают друзья, когда хотят друг друга расколоть и выведать все секреты, но вовремя себя остановила. Мы были кем угодно, но не друзьями.       — Нет уж. Сказал «А», говори «Б».       — Я думал, ты святоша, — подозрительно быстро сдался Фирмин и стряхнул невидимые пылинки с брюк, — Как только тебя увидел, решил, что школа сожрет тебя уже на пятый день. И вот ты здесь, скрываешь нашу маленькую шалость, шпионишь за учителем математики, просишь меня врать твоему парню. О, забыл самое главное… Ты — еще и будущий «игрок».       — Откуда ты знаешь? — напряглась я, проигнорировав все его слова до этого.       Фирмина не было в той комнате с нами, когда Сибилла обменяла Вивьен на меня.       Фирмин помрачнел, но ответил, со скучающим видом проследив за девушкой, которая села через одну скамейку, чтобы зарядить свой айпад:       — Расслабься. Мне Вивьен рассказала.       Я растерялась, мне хотелось так многое спросить. Дала ли подруга свой адрес ему, что она сказала на прощание, обсуждали ли они ту ночь, но одноклассник прервал поток мыслей одним убойным вопросом:       — Они же тебе уже дали задание, Коралина?       Я дрогнула от упоминания своего имени и столкнулась с долгим буравящим взглядом серых глаз. Фирмин будто хотел насильно вытащить все мысли из моей головы.       — Да. И ты знаешь, что я тебе его не скажу.       — А я и не хочу знать. Дам лишь один совет. Когда ты его выполнишь, а других вариантов у тебя нет, то не отсвечивай. Не бери больше, чем сможешь сделать, не пытайся выяснить, кто за этим стоит и самое главное. Не доверяй никому, только себе.       По спине прошел леденящий холод, а по затылку пронеслась волна мурашек от его серьезного тона. То же самое говорила мне Вивьен. Я смотрела на него секунд пять, принимая его тяжелый взгляд, а затем он его отвел первым, а неуверенная догадка коснулась моего мозга, и я медленно произнесла:       — Ты…ты пытался узнать, кто…       — Да, — перебил меня Фирмин и встал со скамейки, пряча руки в карманы, — И мне неоднозначно дали понять, что лучше не стоит совать нос не в свои дела. А теперь я пойду, хочу курить.       — Стой. Что они сделали? — я не заметила, как сама подскочила со скамейки и понизила тон, будто кто-то из «Инкогниты» мог услышать нас с утра в полупустом торговом центре, — Поэтому вы с Вивьен хотели выйти из игры? Вам угрожали?       Фирмин никогда не выходил из себя, всегда был собран и спокоен, но на секунду я увидела в его глазах мелькнувшую ярость, тут же скрывшуюся за показным безразличием.       — Хорошего свидания.       Фирмин развернулся, чтобы уйти, а я сухо подметила:       — Я не говорила, что позвала Вааста.       — Ты накрасила губы. Так что считай, сказала, — бросил он мне, не оборачиваясь, а я, словно круглая дура, стояла еще тридцать секунд, буравя взглядом его удаляющуюся спину.       Разговор оставил после себя какое-то скверное послевкусие, от которого нужно поскорее избавиться, ведь с Ваастом я действительно хотела провести хотя бы один нормальный выходной. Но помаду захотелось стереть.       Взглянув на часы, я отметила, что наш диалог занял всего лишь тридцать минут, и мне нужно чем-то себя занять до прихода парня, однако надобность в этом отпала, когда на мой телефон пришло сообщение: «Ты через сколько будешь, малышка? Я уже подъехал к ТЦ, но не торопись.» «Я уже на месте, сижу на третьем этаже.» «Поднимаюсь ;)»       Черт. Я не говорила, Ваасту, что назначила встречу с Фирмином. А что если они пересекутся на эскалаторе или еще хуже на входе в лифт, где шанс, что одноклассники увидят друг друга возрастет в разы. Обреченно сев на скамейку, я положила телефон на панель для зарядки и уставилась в сторону, откуда должен был прийти Вааст, прокручивая в голове, как я объясню, что встречалась с одноклассником.       Внезапно, на мои глаза легли чьи-то прохладные руки, а губы против воли растянулись в улыбке.       — Угадай кто? — приятный голос коснулся левого уха, а я испытала облегчение.       Вааст вряд ли был бы таким довольным, если бы встретил Фирмина, спускающегося с третьего этажа.       — Хмм, дай подумать… Самый пунктуальный парень на свете?       Вааст убрал руки и обошел скамейку, присаживаясь рядом, а мое сердце пропустило пару ударов при его виде. На нем был черный утепленный бомбер, джинсы и высокие вансы, так просто и стильно, что я позавидовала умению парня подбирать одежду и не проводить у шкафа три часа. От Вааста опять умопомрачительно пахло лавандовым гелем для душа, что мне захотелось уткнуться ему в шею, но я лишь неловко дотронулась до своих волос и зачем-то вспомнила комментарий Фирмина касаемо помады.       — Да, и моя девушка умудрилась все равно прийти раньше меня, — но судя по его счастливой улыбке, он не особо был расстроен этим фактом.       — Как ты меня обошел?       — Лифт с парковки находится там, — он указал в противоположную сторону от направления Фирмина, а я окончательно расслабилась, перед этим получив укол от отголосков совести, — У меня кое-что есть для тебя. Я подумал, что с букетом цветов будет неудобно таскаться по торговому центру, поэтому по пути купил это.       Вааст сунул руку во внутренний карман бомбера и достал упаковку моей любимой карамели с кремовой начинкой «Клаус», я восхищенно приняла подарок:       — Как ты узнал?..       — Увидел пустую пачку на твоей кухне, — просто ответил он, явно довольный произведенным впечатлением.       — А если бы их любила моя мама, а не я…       — Подарок будущей теще, тоже неплохо…       Я засмеялась над его шуткой и как-то неловко поцеловала парня в гладко выбритую щеку, тут же пытаясь занять руки. Сняла телефон с зарядки и сунула его в рюкзак вместе со сладким подарком. Молния от трясущихся рук поддалась не с первого раза, что не укрылось от Вааста, но он никак это не прокомментировал, вытягивая длинные ноги.       — Ну, чем займемся, полторашка?       Я насупилась и ехидно подколола его:       — Я думала из нас двоих это ты у нас Казанова и просветишь меня, чем люди занимаются на свиданиях.       Но Вааст покачал головой, а соблазнительная улыбка не покидала его губ:       — Но это же ты пригласила меня на свидание, тебе и решать.       Тут он меня подловил, и я показательно поднесла указательный палец к губам, раздумывая над ответом и вспоминая, что из развлечений здесь было на стенде у входа:       — Итак, что же я знаю о свиданиях в торговых центрах… Кино?       — Банально, — тут же отверг этот вариант Вааст.       — Бильярд?       — У тебя нет шансов.       — Настольный теннис?       — У меня третий разряд.       — Боулинг?       — Тебе так нравятся шары, Коралина? — Вааст уже откровенно веселился.       — Судя по твоим ответам, они нравятся тебе, — парировала я.       — Да, твои знания о свиданиях ужасающе скудные, — подвел итог парень, — Хотя оно было понятно с самого начала.       — Это еще почему? — насупилась я, то и дело разглядывая чувственную линию губ парня.       — Ты пригласила меня на свидание в час дня. В воскресенье. Нормальные люди спят в это время.       Я задумалась и поняла, что сделала это скорее неосознанно. Я всегда избегала времени "час-пик", если была такая возможность, людных мест и замкнутых пространств. Но когда, если не сейчас, бороться со своими страхами?       — Ладно, в следующий раз постараюсь исправиться, — я мило улыбнулась и встала со скамейки, — Предлагаю начать с завтрака, я еще не ела.       Мы расположились на фудкорте за самым дальним столиком с мягкими креслами, правда наши мнения касаемо выбора кафе разошлись. Поэтому какое-то время я наблюдала, как Вааст делает заказ в Макдональдс, пока невысокий бариста готовил мне латте и доставал с прилавка кофейни миндальный круассан в соседней торговой точке.       — Не думала, что ты любитель фаст-фуда, — улыбнулась я, разглядывая поднос Вааста с бургером, картошкой фри и креветками во фритюре.       — Не думал, что есть люди, которые его не любят, — парень ухмыльнулся и покачал головой, добавляя, — Ты очень мало ешь, полторашка. Ты так никогда не вырастешь.       — Может быть, я просто не хотела на первом свидании показывать, что съедаю за раз три "Биг Тейсти".       Вааст подавился апельсиновым соком и улыбнулся:       — Тогда тебе стоит немедленно продемонстрировать мне это, и я влюблюсь в тебя еще сильнее.       От этих слов я смутилась и осознала, что свои признания в чувствах я ему так и не озвучила. То ли от того, что сама не до конца понимала их природу и серьезность, то ли потому что не хотела давать ложных надежд, то ли потому, что за такие слова нужно нести ответственность, и я, в отличие от Вааста, не была к ней готова. Я даже не знаю, останусь ли после восемнадцатилетия в этом городе, не говоря уже обо всем остальном.       — Не делай такое лицо, будто тебе неприятны мои слова, — произнес парень, резко став серьезным, — Я могу сказать тебе еще сто раз, что люблю тебя, потому что я хочу, а не потому, что жду от тебя чего-то взамен. Мне просто хорошо, что ты рядом.       — Спасибо, что не давишь на меня и не торопишь с этим, — и недолго думая, я сказала правду, — Мне тоже хорошо с тобой.       После этого Вааст просиял, и мы принялись обсуждать лучшие места для свиданий, громко дискутируя и смеясь, так как наши понятия романтики совершенно не сходились. Как выяснилось, мой парень был почти таким же профаном в этом вопросе, как и я:       — И что, неужели ты всех своих дам никуда не водил?       Вааст уже доедал последнюю креветку, до этого три раза предложив мне картошку и половину бургера, и усмехнулся:       — Одно место ты уже знаешь, — он загнул палец, намекая на библиотеку, — Второе — это спальня, — я смотрела на его руку и картинно поморщилась:       — Это ужасно…неромантично.       Вааст пожал плечами и, допив сок, откинулся на спинку кресла:       — Оттачивая свои навыки в чем-то одном, всегда теряешь в другом.       Мои уши запылали, но тему я не сменила, все еще не веря услышанному:       — А с Камиль?.. С ней же все было иначе.       Я боялась, как он отреагирует на этот вопрос, но, кажется, ничто не могло омрачить его приподнятого настроения.       — И да, и нет. Я так думал, но ты мне показала, что я ошибался. Все иначе — с тобой. С Камиль мы встречались только в школе, и иногда она приглашала меня к себе, когда ей того хотелось. Все закончилось, даже не успев начаться.       «И как бы эта история не повторилась», — подумала я про себя, и судя по выражению лица парня — он думал о том же, но даже не дал мне погрузиться в свои мысли:       — Ну что, полторашка, что у нас дальше на повестке дня? Сегодня ты правишь балом.       Идея быть ведущей на этом свидании неожиданно показалось заманчивой, и я решила по максимуму выполнить программу развлечений, о которых раньше только могла мечтать после просмотра сериалов и кино про влюбленных.       — Ты серьезно, Коралина?       Мы стояли перед автодромом, аттракционом моего детства. Последний раз я каталась на бамперных машинках еще с отцом и занимала место пассажира, громко визжа и закрывая глаза от столкновений с другими посетителями. Сейчас здесь было пусто, хотя в моем воспоминании нам с Жаном пришлось отстоять длиннющую очередь ради 10 минут езды. Лишь скучающий парень едва ли старше меня с сальной челкой, прикрытой кепкой с логотипом торгового центра, со отстранённым видом залипал в телефон.       Поэтому, когда мы приблизились к нему, он даже не поднял головы, монотонно спросив:       — Одну или две?       — Одну. — Две.       В один голос ответили мы, и я нахмурилась, легонько стукнув Вааста по руке:       — Ты что, рассчитываешь, посадить меня рядом с собой и лишить веселья?       — О-о, поверь тебе будет ничерта не весело, когда я буду таранить твой бампер.       После этой неоднозначной фразы, пацан поднял на нас глаза, а я залилась такой густой краской, но, похоже, что Вааст и сам не подозревал, как пошло это прозвучит вслух, однако, виду не подал, протягивая прокатчику машин купюру:       — Две, пожалуйста. И включи что-нибудь романтичное, но не слишком сопливое.       Я ликующе улыбнулась, пытаясь заглянуть парню в глаза, но он, как назло, стоял ко мне спиной, а потом уверенно двинулся к своему транспортному средству на ближайшие десять минут. Прокатчик зачем-то пошел следом за мной, давая инструкцию по управлению, хотя с ним мог справиться и пятилетка. Вааст наблюдал за этим с легкой улыбкой, а его брови взлетели, когда пацан перегнулся через меня, пристегивая ремень безопасности и заставляя меня вжаться в спинку сиденья.       «Помоги» — одними губами прошептала я Ваасту, который рассмеялся, а его заливистый смех породил в моей груди что-то теплое и волнующее.       Металлический пол задрожал подо мной, и, к моему удивлению, заиграла уже знакомая мне песня "Everytime - Maître Gims", которую пару лет постоянно крутили по радио. Музыка вибрировала под кожей или это было напряжение тока электрического поля? Я взялась за руль, замечая, как Вааст плавно двинулся в противоположном конце автодрома, выруливая в мою сторону одной рукой.       Я тоже тронулась с места, пробуя на вкус, какого это, управлять машиной, пусть она и выглядит, как детская, пусть у нее нет колес, а на дороге только один водитель, и он смотрит прямо на меня. Мы поравнялись, а Вааст искусно объехал меня по правое крыло, преграждая путь, отчего я нажала на тормоз, вопросительно изогнув бровь:       — Давно тебя не было в уличных гонках, Коралина Леклерк, — сказал Вааст, а его локоть вальяжно расположился на дверце фиолетовой машины.       Я расхохоталась, поняв его отсылку на "Форсаж", и ответила в тон ему:       — Мы болтаем или едем?       И мы поехали, пытаясь обгонять и подрезать друг друга, то и дело я врезалась в мягкое ограждение, отчего ремень впивался в грудь, а быстрый зад машинки Вааста исчезал в последний момент из-под моего прицела. Чуть освоившись, я даже смогла взять вираж и, резко крутанув руль влево, протаранила бочину машины Вааста, смеясь под будоражащий припев песни. Десять минут пролетели, как одна, я почти что разочарованно взвыла, когда приятное притяжение электрического поля исчезло, а музыка стихла, сминая образовавшуюся магию.       Вааст выбрался первым и подал мне руку, помогая подняться. Он крепко сжимал мою ладонь и когда мы покинули автодром, и когда двинулись дальше по торговому центру. Не расцепляя пальцев, он первым нарушил затянувшееся молчание:       — Я не хотел лишать тебя веселья, полторашка, заказав одну машину. Что если я хотел быть поближе к тебе?       — Тогда может нам попробовать более контактный вид развлечений?       — Например?       Вааст облизнул губы, а я, словно заколдованная, смотрела на белую полоску еще не зажившей царапины в уголке его рта, желая, чтобы он поцеловал меня. Все буквально было написано на моем лице, но он не сделал этого к моему великому разочарованию.       — Например, секс? — я не верила, что сказала это вслух.       Коралина, которой я была — думала, что была — никогда в жизни не сказала бы это парню. Особенно на первом свидании, а это было именно оно. Полноценное и такое, каким должно быть.       Вааст остановился и неверяще уставился на меня, все еще не отпуская моей руки, а я отвела взгляд в сторону:       — Я шучу, Вааст.       Парень молчал, а я не знала, как трактовать нетипичную для него реакцию. Он разочаровался во мне? Я веду себя так же, как Камиль? Ему неприятно? Я хотела разрушить эту затянувшуюся тишину, хотя прошло не больше пяти секунд:       — Просто. Это же должно когда-то произойти. Ну…между нами…       Его взгляд потемнел, а я с надеждой выискивала там знакомые искры зелени.       Наконец Вааст медленно ответил:       — Я этого хочу, Коралина. Бог свидетель, очень хочу. Но мы не будем спешить. Не в этот раз. Я очень серьезен на этот счет и не повторю ошибок прошлого.       Он крепче сжал мою руку и зашагал к информационному стенду с расположением магазинов, а в моей голове засела тревога. Это может стать большой проблемой. У меня осталось всего девять дней.       Рассматривая список доступных аттракционов и развлечений, мой взгляд зацепился за павильон боулинга и бильярда, расположенный на втором этаже:       — Знаешь, Вааст, я очень люблю вызовы. Ты сказал, что отлично играешь в бильярд. Я — тоже.       Парень рассмеялся и покачал головой, разводя руки:       — Любое твое желание сегодня — закон. Только попроси. Но потом не плачь, когда проиграешь.       Уже через пять минут мы заказали бильярдный стол, баббл-ти и два пончика, а еще через двадцать минут игры, я поняла, что очень сильно переоценила свои любительские навыки в бильярде, хотя много играла с отцом в нашем летнем загородном доме. Вааст был реально хорош, он снял бомбер и во всей красе демонстрировал крепкие мышцы рук и отточенный контртуш, из-за чего разбивал в прах мои высказывания, что тот или иной шар забить невозможно. Ситуация на столе была плачевная, и я отложила кий, принимая поражение:       — Ладно, Вааст, бильярд выглядит сложнее, чем я думала.       — Я то же самое думаю про шахматы, — просто улыбнулся парень, упираясь руками в борт стола и наклоняя голову, отчего непослушные волны каштановых волос упали ему на лоб, а я подметила, что его, словно высеченное из камня, лицо, греческий профиль, широкие надбровные дуги, точеный подбородок совершенно иначе выглядят вкупе с нежным взглядом, направленным на меня.       — Кстати об этом… — начала я, боясь, что лучше случая может и не представиться, — начиная с завтрашнего дня у меня будет мало свободного времени. Я буду готовиться к шахматному турниру, он пройдет седьмого декабря. Меня будет тренировать… Фирмин, — произнесла я на одном дыхании и со страхом уставилась на Вааста. Он не разбирается в шахматах и не должен знать, что сыграй я десять партий против упомянутого одноклассника, у того не было бы шансов взять ни одного матча, и Фир никак не годится на роль тренера.       Парень медленно, словно хищный зверь, обошел стол и встал за моей спиной, вкладывая в мою ладонь кий:       — Отлично, моя маленькая шахматистка. Но, кажется, ты не состоишь в школьном клубе?       Я сглотнула и ответила осторожно, стараясь не выдать лишнего:       — Вчера за ужином, Реймонд, сообщил, что внесет мою кандидатуру в списки.       Вааст наклонился к моему уху и, накрыв своей рукой мою, понизил тон:       — М-м-м, как удобно. Он не может выделить тебе в шахматном клубе, но с удовольствием возьмет на городские соревнования.       Мое сердце учащенно забилось, и я не знала от чего: от близости Вааста или его слов. Он что-то знает? Он заподозрил меня во лжи? Ответом мне были бедра Вааста, прижавшиеся к моим ягодицам, отчего мне пришлось животом упереться в борт бильярдного стола и часто дышать:       — Так ты не против моих занятий с Фирмином? — я усиленно делала вид, будто ничего необычного не происходит, иначе моя зыбкая защита могла посыпаться, как карточный домик на ветру.       — Нет, почему я должен быть против? — снова раздался шепот у правого уха, а нежную кожу ласкало горячее дыхание, — Вааст медленно выставил кий на стол, целясь в мой шар и выбирая лучший вектор до лунки, а я оказалась зажата между твердой поверхностью стола и еще одной, только уже прижатой к моей заднице.       — Ну, мы будем играть в шахматы. У него дома.       Я не могла посмотреть на выражение лица парня, созерцая лишь зеленое покрытие стола и хаотичную позицию бильярдных шаров. Не слишком ли далеко я зашла?       — О нет, какое непотребство. Я весь дрожу от ревности, — голос Вааста был смеющимся, и он мягко переставил положение моих пальцев на кие, — Удерживать кий нужно прочно, Коралина, но рука должна быть максимально расслабленной. Наиболее частая ошибка — чрезмерно крепкий хват.       Я уже не понимала говорит он о бильярде или о чем-то другом, но его поразительное самообладание настораживало. Вааст со стороны казался мне вспыльчивым и ревнивым парнем, поэтому я не ожидала, что он отнесется к этой новости с таким спокойствием.       — А теперь бей, — я послушно исполнила приказ, раздался звонкий стук и мой шар закатился в лунку, ударившись от левого борта. Вааст, к моему счастью или сожалению, отстранился, а я развернулась, всмотрелась в его лицо и, не найдя там подвоха, выдавила:       — Жаль я не могу учить тебя играть в шахматы такими же…методами.       Вааст обезоруживающе улыбнулся и пожал плечами:       — Ну, ты можешь сидеть у меня на коленях.       — Действительно.       — Так что, если ты не собираешься также тренироваться с Фирмином, у меня ноль возражений.       Я кивнула и поставила кий на стойку:       — Спасибо, Вааст. Это очень важно для меня.       Парень внимательно вглядывался в мое лицо, будто ждал, что я скажу что-то еще, но затем накинул на плечи свой бомбер и спросил:       — Что еще есть в твоей программе?       — Давай просто походим.       Мы гуляли по торговому центру, который постепенно наполнялся людьми. На автодром уже выстроилась небольшая очередь, а эскалаторы, ведущие на фуд-корт, поднимали целое веретено голодных посетителей. Галдящие компании подруг у витрины с новинками бутиков, плачущий ребенок у детских аттракционов вцепился в рукав мамы, шумная стайка подростков выбирала диски с новыми играми на консоль. Торговый центр зажил своей привычной жизнью, но, к своему удивлению, пока Вааст держал меня за руку, мне все было нипочем.       Мы зашли в книжный магазин, и я провела добрых пятнадцать минут у стенда с профессиональной литературой, пока Вааст листал какой-то спортивный журнал. Парень не мог пройти мимо игровых автоматов, где нужно было выживать в зомби апокалипсисе, стреляя в ходячих мертвецов из пистолета. Я уже пожалела, что согласилась на сомнительную авантюру, так как постоянно умирала, усиленно сбрасывая наш счетчик общих жизней и чертыхалась, но, глядя на Вааста, поняла, что ему было весело постоянно поднимать меня на ноги и тащить до ближайшей аптеки, чтобы перебинтовать. В конце у нас даже получилось пройти рубеж, если бы не приличная очередь людей, столпившихся за закрытой кабинкой.       Потом мы покатались на американских горках в VR-шлемах в страшной конструкции с ремнями и подставками для ног. Я визжала так громко, что кажется оглушила Вааста на левое ухо.       На недолгие мгновения я забыла, во что превратилась моя жизнь с переездом сюда. Я проводила время со своим парнем, как обычный подросток. Влюбленный, легкомысленный и беззаботный. Но это была лишь иллюзия, все мои проблемы никуда не делись и буквально маячили за порогом выхода из торгового центра. Могла бы моя жизнь быть такой в реальности?       Я с теплотой смотрела, как Вааст стреляет по движущимся мишеням в тире, с легкостью опрокидывая маленькие пробки и бутылки на пол. Он, словно ребенок, обрадовался, когда недовольный работник тира сообщил, что тот может выбрать любую игрушку из представленных.       — Выбирай, полторашка, — Вааст критично осматривал полки пестрого содержимого для детей, а я рассмеялась и указала на небольшую плюшевую крыску с милым розовым хвостиком. Парень удивленно приподнял бровь, а мужчина снял с верхней полки трофей и вручил мне, выдавая почти искреннюю улыбку. Видимо, обрадовался, что мои запросы оказались скромными, и огромный медведь с меня ростом остался нетронутым.       — Занимательный выбор, Коралина.       — Зови меня «Кора», — внезапно сказала я и прижала игрушку к груди, глядя на довольного победителя снизу вверх. Как же мне хотелось, чтобы он меня поцеловал. Но Вааст усмехнулся, а его улыбка снова тронула что-то внутри, и я поняла простую вещь. Я не хочу делать ему больно. Никогда. Поэтому я твердо решила, что расскажу ему про занятия с Реймондом, как только предоставится возможность, потому что мне, для начала, нужно самой понять, стоит ли чего-то опасаться на этих «индивидуальных тренировках».       — Заметано, Кора. Куда теперь?       — Ты еще не устал? — поинтересовалась я и глянула на циферблат подаренных Ваастом часов. Стрелки неумолимо двигались к шести вечера.       — Нет, с тобой время летит незаметно. А ты?       Я покачала головой и задумалась, игр, в которые можно было поиграть было так много, и глаза разбегались:       — Есть что-то в чем ты откровенно плох?       — Не любишь проигрывать? — усмехнулся Вааст, когда мы проходили мимо крытого катка со скользящими по льду людьми. Пожилая пара держалась за руки, неуклюже поддерживая друг друга за локти и смеялась.       Я не любила проигрывать, признавать поражения всегда давалось мне тяжело. Может, именно поэтому я так вцепилась в шахматы, пытаясь стать лучше всех. Лучше отца, лучше одноклассников, а теперь столкнулась с непроходимой стеной в виде Реймонда, и мой интерес к этой игре будто разгорелся с новой силой.       Но, глядя на Вааста, я пришла к выводу, что он хорош во всем, за что берется. Я думаю, что если бы он поиграл в шахматы, то смог бы осилить и их без особого труда, играючи изучать дебюты и одерживать победу одну за другой. Это рождало внутри глухое чувство зависти и, с другой стороны, восхищение.       — А кто любит проигрывать? — тихо отозвалась я, и мой вопрос был скорее риторическим, но Вааст ответил:       — Без проигрыша невозможно ощутить вкус победы.       Его рука, ставшая моим якорем на сегодня, ослабила хватку, и я взглянула на профиль Вааста. Он был не здесь, не со мной. Тень, омрачившая его черты лица, могла быть связана только с одним эпизодом его жизни. Эти «игры»… Сколько боли они ему причинили? Мне отчаянно захотелось вернуть его в реальность, но я не могла выдавить ни слова:       — Я знаю, о чем ты думаешь, Кора… ”Инкогнита» была моим спасением долгое время. Я совру, если скажу, что мне не нравилось играть. Но это не место для тебя… —       Вааст поморщился и остановился, разворачивая меня к себе и не обращая внимания на снующих туда-сюда людей, — Еще не поздно. Откажись от этого. Прошу, — парень помедлил и с трудом произнес, — Ради меня.       — Я не могу, Вааст.       Стоит ли мне сказать? Мне хотелось, чтобы недомолвок между нами было, как можно меньше, поэтому я понизила голос и прошептала:       — Они угрожают Вивьен. Если я откажусь, ей и ее семье грозит статья.       Вааст поджал губы и, ни секунды не думая, резанул по-живому:       — Плевать. Она далеко, а ты здесь.       — Их угрозы реальны, Вааст. И ты, как никто другой, должен это знать.       Вааст снова схватил мою руку и ускорил шаг, угрюмо бормоча под нос:       — Почему ты должна расплачиваться за ее ошибки?..       — Не должна. Но это меньшее, на что я пойду, чтобы отблагодарить Вивьен, за то, что она сделала для меня.       — Какой смысл, ты все равно попросила помощи у Хуберта и ничего не поменялось, — я растерянно захлопала глазами. Откуда он это знал?       Я еле успевала за его широкими шагами, а искрящиеся вывески магазинов мелькали перед глазами.       — Я не про тот случай на парковке.       — И про что же? — в тоне Вааста не было злости или раздражения, только…усталость?       — Она была единственным человеком, кто поддерживал меня в тот период. Безвозмездно.       Вааст наконец остановился, давая мне отдышаться, и резко обнял меня, окутывая ореолом спокойствия и невидимой, но ощутимой защиты, заставляя забыть меня обо всем.       — Прости меня, полторашка. Я был так глуп. Пока ты была потеряна и совсем одна, я пытался разобраться в своих чувствах к тебе. Если бы я мог… Если бы я заметил раньше… Всего этого не случилось бы…       Прижавшись к его груди, я слышала как часто бьется его сердце, как рьяно вздымаются его ребра, и это никак не было связано с короткой пробежкой. Мои глаза наполнились непрошенными слезами, как мне хотелось бы, чтобы все было так… Я отстранилась, пока окончательно не расчувствовалась, беря его лицо в свои ладони. Мне пришлось вытянуть руки. Ну же, поцелуй меня, Вааст. Это все, что мне нужно сейчас. Плевать на заполненный торговый центр, плевать на детей, их родителей, стариков, плевать на весь мир. Но он опять не сделал этого и накрыл мои ладони, убирая. Я неловко улыбнулась, замечая, что мы стоим посреди прохода, и толпа обтекает нас, словно бурная река камень.       — Зато я здесь. И ты здесь. А я не хочу в этот прекрасный день грустить.       — Ты права, — незамедлительно ответил Вааст и отвел меня в сторону. Только сейчас я заметила, что мы стоим у кассы кинотеатра, и в воздухе витает умопомрачительный запах карамельного поп-корна.       — Может быть, все-таки…в кино?       Недавний разговор осел на его лице легкой складкой между бровей, и мне захотелось разгладить ее подушечками пальцев. Я знала, что мы еще вернемся к этой теме, но не сегодня.       — Ну, должно же быть что-то банальное в нашей жизни. Выбирай сеанс.       Я прищурилась, всматриваясь в мелкий шрифт киноафиши на подвесных плазмах и выискивая самый малолюдный зал. И нет, мой выбор никак не был связан с моими страхами, я хотела остаться с Ваастом наедине, подальше от посторонних глаз, хотела развязать тугой узел желания, образовавшийся внизу живота с самого начала свидания. А для этого мне нужен был полупустой кинозал, последний ряд и самый неинтересный фильм.       Мой выбор пал на какой-то непопулярный детектив, который в прокате шел уже почти три недели, а Вааст нахмурил брови:       — И это лучшее, что можно было посмотреть?       «Он дурак или притворяется?», — подумала я про себя, и вдогонку к этой мысли прилетела следующая: «Боже, похоже мы с ним поменялись местами». Вааст долго уговаривал меня взять попкорн, но я не поддалась, хоть и стоило мне это огромных усилий. Не хватало мне еще целого ведра воздушной кукурузы между нами.       Я стояла у входа в зал с нужным мне номером, нервно поглядывая в проход, а женщина-контролер то и дело кидала мне дежурные улыбки, когда наши взгляды пересекались. Вааст свинтил с билетами в туалет, и его не было уже подозрительно долго, хотя сеанс начинался уже через пять минут, а моя нервозность возрастала, оседая легкой дрожью в кончиках пальцев.       Но как только я увидела не спешащего парня, то почти что облегченно выдохнула, нелепо переступив с ноги на ногу. Он нес большой стакан с кока-колой и извиняюще улыбнулся:       — Прости, Кора, там была очередь.       Я так и не поняла, в туалет или у кассы кинотеатра, и мы нырнули в темноту, а на экране уже запустили поток рекламы с киноновинками. Усевшись на свое место, я отметила, что в зале не наберется и десяти человек, и мысленно похвалила свой выбор с абсолютно пустынным последним рядом.       Фильм оказался заурядной попыткой в неожиданный твист в конце, но я раскрыла его еще до середины фильма. Убийцей был брат-близнец главного героя, которого не показывали, но весь фильм не слишком искусно пытались это скрыть. Я то и дело бросала взгляд на профиль Вааста, который с интересом наблюдал за происходящим на экране и не смотрел в мою сторону. Стоит ли мне взять парня за руку, покоящуюся на его колене? Моя собственная нерешительность душила похлеще неумело построенных диалогов, а мои руки то и дело приходили в движение, перебирая завязки толстовки.       Влюбленная парочка на четвертом ряду склонила головы к друг другу, и я увидела слившиеся в поцелуе очертания, ощутив какое-то немое отчаяние. Это же так просто, Коралина. Вы уже целовались не один раз.Но сейчас все будто было иначе.       Я набралась смелости и снова посмотрела на парня: голубые отблески от экрана вспыхивали, гасли и снова вспыхивали на чеканном профиле Вааста и мягких кудрях его волос. Парень взял напиток и обхватил губами пластмассовую трубочку, я опустила глаза ниже, наблюдая, как двигался его кадык, как он облизнул губы и они влажно заблестели, заставляя меня усомниться в чистоте своего рассудка.       Ладно, может, я неверно истрактовала поворот сюжета, который покажут только ближе к финалу, и Вааст видит что-то, чего не вижу я. Но нет, вот главный герой, а на самом деле его якобы умерший в аварии брат близнец, приходит к «своей» жене, проводит время со «своей» дочерью. И все бы ничего, но в глаза сразу бросается, что тот левша, и если бы хоть кто-то заметил это, то понял бы, что семья находится в опасности.       Я опять бросила опасливый взгляд на Вааста, а во рту резко пересохло от одной мысли поцеловать его первой. Вдруг, он откажет мне, вдруг ему, настолько интересен фильм, что он не захочет прерываться на мои прихоти, вдруг…       Внезапно, я увидела на губах парня улыбку, а взгляд Вааста был все также прикован к экрану, на котором не происходило ничего веселого. И тут он прошептал, что я буквально чудом расслышала слова:       — Сказал же. Только попроси…       — Ты…чертов… Я тебя…       Вааст наконец-то повернул ко мне голову, ухмыляясь, его взгляд был прикован к моим губам, а шепот забрался под кожу:       — Что ты меня?..       В голове крутилось множество слов, в том числе и нелестных, но все ушло на второй план и стерлось в пыль, когда он наклонился на пару сантиметров ближе:       — Тебе стоит только попросить…       — О, я тебе не доставлю такого удовольствия, чертов…       Окончание предложения затерялось где-то между наших губ. Вдох. Он ответил на мой поцелуй легко, не сопротивляясь и не играясь, как я от него ожидала. Выдох. Я коснулась языком его губ, углубляя поцелуй и похищая горячее дыхание. И он впустил меня легко, словно только ждал этого, принимая меня и заставляя мое сердце биться в бешеном темпе, не совместимым с жизнью. Язык Вааста жарко скользил в моем рту, я ощущала сладкий вкус кока-колы и не менее сладкую истому между ног.       Поцелуй перерос во что-то неподконтрольное мне, что я буквально сдерживала стоны, от того, как приятно мне было. Но этого все еще мало, я хотела чувствовать его. Везде.       — Потрогай меня, Вааст, — он даже не шелохнулся, но не прервался, — Умоляю, — выдохнула ему в рот я и снова вторглась в его пространство, не в силах оторваться.       Сквозь поцелуй я ощутила его улыбку, а затем и руку в районе пояса брюк. Внутри все замерло. Он хочет потрогать меня там…? Но пальцы Вааста лишь скользнули под мою толстовку, уверенно приподняли край топа и накрыли прохладной ладонью грудь. Я тихо заскулила, выгибаясь навстречу его касанию:       — Тш-ш-ш, полторашка.       Темнота клубилась под веками, влажное переплетение языков и легкие касания Вааста до вершинок моих грудей заставили меня намокнуть так сильно, что в голове вспыхнули слова психолога про эротическое либидо. Боже, я действительно готова была раздеться и отдаться ему прямо здесь, наплевав на людей и нормы морали.       Вааст зажал мой сосок между большим и указательным пальцем и слегка оттянул, вызывая россыпь звезд под веками. Я зажмурилась еще сильнее, чтобы не застонать в полный голос и часто дышала, уже забыв, что мне нужно двигать языком и просто сосредоточившись на чистом удовольствии. Оно толчками расходилось от мест, где мы соприкасались и сходилось тугим комком напряжения между моих ног. Я проклинала чертов подлокотник, который разделял наши тела и мешал залезть верхом на Вааста, став еще ближе к парню.       Я не знала, как выразить свое неудержимое возбуждение, и положила руку на его пах, провела ладонью снизу вверх и обратно, щупая очертания твердой плоти под плотными джинсами. Толстый. Большой. Вааст отреагировал толчком бедер мне навстречу, а я заметила как его пресс мелко задрожал.       Внезапно зажегся свет, а немногочисленные посетители киносеанса принялись вставать со своих мест под титры на экране. Сколько времени прошло?       Я словно ошпаренная отстранилась от парня, вытирая ноющие губы тыльной стороной ладони.       На парковку мы возвращались под рассуждения Вааста о неожиданной концовке фильма. Мало того, что парень вел себя, как ни в чем не бывало, так еще каким-то образом успел уловить развязку. Он вызвал лифт, а я с фальшивым интересом рассматривала приборную панель сменяющихся этажей, совершенно забыв о своей клаустрофобии и шагнув в кабину, я все-таки не выдержала:       — Это какая-то игра? Ты весь день мог меня поцеловать и не делал этого.       Лифт бесшумно тронулся, а прозрачная капсула медленно погружалась в подземный паркинг, мигая пролетами еще работающих магазинов.       — Я хотел, чтобы это сделала ты.       Я впервые посмотрела на Вааста после кинотеатра, и в животе снова томно потянуло от воспоминаний, скрывшихся в темноте зала. Парень стоял, облокотившись о металлический поручень, и прокручивал ключи от машины на пальцах. Ловкие.       Я облизнула пересохшие губы и нахмурилась:       — Я не знала, хочешь ли этого ты, вдруг ты бы…       — Я всегда этого хочу, — просто признался он и пропустил меня вперед, когда мы вышли из лифта, а я отметила про себя, что ни на секунду не почувствовала сужающихся стен или признака панической атаки.       — Так значит тебе нравятся инициативные девушки? — возобновила я диалог уже только сидя на пассажирском сиденье его авто. В салоне пахло дорогой кожей, а климат-контроль подогревал сиденье, отчего хотелось вытянуть ноги, свернуться калачиком и вздремнуть. День был насыщенный, и только сейчас я поняла, как сильно вымоталась, физически и эмоционально.       — Опять твои провокационные вопросы, Кора. Мне нравишься ты. И мне нравится смотреть, как ты хочешь сделать что-то, что идет в разрез с твоими понятиями о целомудренности, краснеешь и останавливаешь себя. А потом снова и снова прокручиваешь это в своей прелестной головке.       Так этот урод весь день читал меня, как открытую книгу, все знал, и палец о палец не ударил, чтобы пойти мне навстречу. Я пообещала себе, что больше никогда его не поцелую первая, но на первом же светофоре нарушила свое обещание. И на следующем тоже.       Когда мы подъезжали к моему дому, было уже около половины девятого вечера, мои щеки раскраснелись, а губы опухли. Пустынный район погрузился в густые сумерки, от редких фонарей тянулись длинные тени, а холодный осенний ветер гонял по тротуару опавшие листья, создавая какую-то мрачную мелодию шороха и увядания.       Вааст припарковался у подъездной дорожки к моим апартаментам и заглушил мотор. Я вопросительно подняла бровь, а в голове возникло желание пригласить его к себе. Жаль, что сегодня воскресение, и мама точно была дома, судя по горящим окнам на кухне третьего этажа.       — Ты за весь день так и не упомянула, как прошел вчерашний ужин у Реймонда, — произнес парень, внимательно глядя на меня, — Все было настолько плохо?       Это не то, о чем бы мне хотелось сейчас говорить, но он прав. Мы встречаемся, а близкие люди обычно делятся всем, даже не слишком приятными вещами.       — Мама быстро напилась, мы провели там от силы пару часов. Рассказывала всякое, как вспомню, так вздрогну, — про поведение Реймонда я решила не упоминать.       — И что же именно? — Вааст положил мне руку на колено и мягко сжал его, поглаживая большим пальцем.       — Про мое детство и еще про то, что ты заходил в гости. Представил лицо Реймонда?       Я думала Вааст разозлится или будет чувствовать себя неловко, как и я тогда, но он неожиданно рассмеялся, а зелень его глаз заискрилась:       — О, я отдал бы все, чтобы увидеть его лицо в тот момент.       — Тебя что, это ни капли не смущает? — растерянно проговорила я.       — А должно? Будь моя воля, я бы всему миру заявил, что Коралина Леклерк — моя девушка.       Его слова были мне очень приятны, но только что зародившееся тепло кануло под осознанием, на какой обман я пошла сегодня. И ничем хорошим это не кончится.       Вааст по-своему трактовал мое выражение лица и заботливо поинтересовался:       — Устала? Беги домой, уже завтра увидимся в школе.       Я кивнула и отстегнула ремень безопасности, открывая дверь машины.       — И что даже не поцелуешь?       — А тебе не хватило сегодня? — засмеялась я.       — И жизни не хватит.       Мы целовались еще минут десять, прежде чем я одурманенная ввалилась в прихожую квартиры. Сбросила обувь, заметив в отражении зеркала совершенно новую для себя ипостась. Взъерошенная, зацелованная до смерти и невероятно довольная.       Мне так хотелось поделиться с этим с мамой, что я, игнорируя все дела, проскакала на кухню, где уже горел свет и глухо кипел чайник на газовой конфорке.       Улыбка потухла, будто ее и не было, а за столом, помимо мамы, сидел мистер Реймонд. Мужчина обернулся, а темные омуты глаз впились в мои опухшие губы и неестественный румянец.       — Добрый вечер, Коралина, — произнес он, и я совершенно не знала, что означал его взгляд. Темнее обычного.