***
Когда Чио открыла глаза, вокруг не было ни ёкаев, ни старого особняка. Сама она сидела на земле, прислонившись спиною к холодной стене, все еще держа уже пустую рукоять в правой руке. Стоящий напротив нее Бакэ в своей настоящей, зверской форме закрывал лицо девочки от прямых лучей восходящего солнца. — Идем, нужно поторапливаться, пока люди не проснулись, — произнес кот, подставляя ей пушистую спину. — Что со мной произошло, Бакэ? Да что вообще произошло в кричащем доме? — спросила Чио, с трудом вкарабкиваясь на него. Каждая мышца тела болела так, словно всю ночь она без роздыха наворачивала круги вокруг деревни. — Теперь он намного менее кричащий. А ты научилась справляться с безвольными ёкаями из мира людей, и видеть их по своему желанию, — ответил тот, двинувшись вдоль улицы. — Тебе понадобилось намного больше усилий, чем я предполагал, но результат достигнут: духи этого дома окончательно покинули этот мир. — Все? — Ну нет, конечно. Не переоценивай свои силы. Те ёкаи, ненависть которых была особо сильна, наверно высвободились из границ особняка и теперь гуляют по свету в поисках своего убийцы, ища мести. — А что будет, когда они его найдут? — прошептала Чио, даже движения губами давались ей с трудом. — Мне почем знать. Нашлют проклятие, или несчастье, или болезнь, — не нашего ума дело. Не приносят проблем больше дозволенного, и ладно. На повороте кот остановился и прилег на землю. — Дальше тебе надо идти самой, мы в жилом районе. Дождавшись, пока Чио слезет с него, Бакэ сдулся как воздушный шарик до стандартных кошачьих габаритов. — А это — оружие, которое действует именно на ёкаев? — Чио подняла в воздух рукоять меча, рассматривая ее на свету. Она была белой, скорее всего сделанной из кости, на которой были выгравированы незнакомые символы в хаотичном порядке, непохожем на письменность. В середине, чтобы не скользили ладони при захвате, рукоять была обмотана куском ткани, явно оторванным от какой-то одежды. — Ага, — коротко буркнул Бакэ и пристально покосился на девочку, — храни его и не думай применять без моего надзора. Пока за тобой нужен глаз-да-глаз. — Но теперь я могу видеть и тех ёкаев, которых не могла до этого, — воодушевленно произнесла Чио, — нужно всего лишь… — Нет! Все не так просто! — кот серьезно посмотрел ей в глаза. — Не пытайся повторить то что, как считаешь, сделала сегодня ночью, пока я не дам разрешение, поняла? Не гордись своими мнимыми достижениями, которых пока нет. Чио молча кивнула и поплелась, медленно переставляя гудящие от боли ноги. Грея в себе мысль о том, что каждый шаг приближает ее к дому, где бы она упала на футон и вволю выспалась, Чио не обратила внимание на двигающиеся ей навстречу две фигуры. — Коричневая киса! — воскликнул звонкий детский голосок. — Кис-кис-кис! — Она не коричневая, а просто грязная, не трогай — надменно заявил другой, уже знакомый Чио голос. Несмотря на предостережения брата, маленькая девочка выпустила из рук ведерочко с лопаткой и побежала с широко разведенными в сторону руками, намереваясь задушить в объятьях Бакэ. Из опрокинутого ведерка по земле расплылась тинистая вода с парой плавающих в ней головастиков. Почуяв опасность, кот мельком глянул на Чио, зашипел на приближавшееся чадо и дал деру, запрыгнув сначала на фонарный столб, а затем и на крышу ближайшего дома. Чио молча наблюдала за тем, как Рихэй со вздохом сунул удочки подмышку и свободной рукой, в другой он держал сетчатый мешок, в котором все еще трепыхалась рыба, закинул в ведерочко головастиков, поднял его и вручил расстроившейся сестре. — Момо, шустрее, мама ждет нас, чтобы приготовить завтрак. Девочка с зарождавшимися в уголках глаз слезинками грустно посмотрела в сторону удаляющегося восвояси по крышам Бакэ, но все-таки решила не плакать. Вместо этого она оглядела Чио и с присущей всем детям непосредственностью спросила: — А ты почему тут стоишь? Чувствуя, что конечности отекли настолько, что со следующим шагом она гарантированно рухнется на колени, Чио криво улыбнулась и ответила: — Я просто устала, вот и отдыхаю. — Когда у Момо болят ножки, ее несет брат, — гордо заявила Момо и оглянулась на Рихэя. — Он очень сильный! Он и тебя сможет понести! — Хватит молоть чепуху, — Рихэй подошел ближе и взял сестру за руку, — много чести, сама дойдет. — Нет, понеси! — уперлась сестра, топнув ножкой. — У меня руки заняты рыбой! — Я её возьму, — Момо вырвала из его рук сетку и победоносно поволокла ее по земле. Рихэй очевидно хотел что-то крикнуть ей вслед, но вместо этого сунул в руки Чио мокрые удочки и, развернувшись к ней спиной, присел на корточки. — Залезай, чудила. Скажи спасибо мелюзге, донесу тебя до нашего дома. Оттуда потопаешь свои ходом, как бы ни устала. Непонятно, что за последние несколько часов удивило Чио больше: ставшие различимыми ее взгляду ёкаи из проклятого дома, клинок без лезвия, который разрезал их пополам, или то, что Рихэй с момента их встречи не сказал ничего обидного. На «чудилу» она уже давно перестала обращать внимание. Как бы то ни было, Чио неразборчиво пробормотала «спасибо» и без сил повисла на плечах парня, который без лишних усилий, поднялся вместе с ней и пошел за сестрой.***
— Ты живешь в другой стороне деревни, что забыла в этом районе? — прервал длившееся достаточно долго молчание Рихэй. — Тренировалась, — ответила первое, что пришло на ум, Чио. — Ага, ври больше, — хмыкнул парень, но вопросов больше не задавал. Собственно, им и не о чем было разговаривать. В этом районе деревни Чио была редко. По обе стороны улицы вплотную друг к другу мостились крохотные дома, на первых этажах которых чаще всего располагались мастерские, маленькие семейные магазинчики или забегаловки, в которых продавалось не больше четырех позиций. Обычно мастера выставляли вывески прям перед входом, чем большие по размеру — тем лучше, и сами выходили наружу, зазывая клиентов. Сейчас было утро выходного дня, поэтому на каждой двери висела табличка «закрыто» и никто не ожидал клиентов. Однако у ателье, к которому уверенно шла Момо стояла невысокая фигура, держась за ручку, но не решаясь потянуть ее на себя. — Сегодня никого не принимаем! — крикнул Рихэй, прищурившись. Приблизившись на несколько метров, Чио увидела, что это был никто иной как Джин. Оказавшаяся у двери раньше всех Момо с любопытством его оглядела, поздоровалась и юркнула в дом. — А для тебя вход вообще закрыт в любое время суток. Заблудился? А ты слезай — приехали, — последнее он бросил Чио, успевшей отдохнуть достаточно, чтобы стоять без чужой помощи. В отсутствии сестры Рихэй вел себя ровно так же, как и в академии. — Ноги бы моей здесь не было, — процедил Джин. — Я встретил Катсу, он сказал передать вам двоим информацию насчет следующей миссии. — И где же ты успел с ним пересечься? — с сомнением спросил Рихэй, разминая спину. — На тренировочном поле Академии. — И этот туда же, — парень рывком взял из рук Чио удочки и уже собирался войти внутрь. — Видимо, только у меня нет свободного времени. — Мама, мы принесли рыбу! — в глубине дома радостно закричала Момо. — И девочку! — Какую еще девочку?! — женский голос звучал крайне обеспокоенно. Засеменили быстрые шаги, и из-за двери выглянула женщина в косынке, черты лица которой были похожи на черты Рихэя, только более закругленные и мягкие. Он бросила короткий взгляд на Чио и Джина и улыбнулась: — Доброе утро! Подождите минуточку. Затем дверь ненадолго закрылась, послышался возмущенный шёпот: — Я тебе сколько раз говорила предупреждать меня, что придут друзья? Полы немыты, на кухне вся плита в масле, завтрак не готов! — Да какие друзья! Мы просто в одной команде. — А теперь что прикажешь делать? — Закрой дверь, они сами уйдут. Послышался негромкий шлепок. Дверь снова открылась и женщина снова заулыбалась: — Простите нас! Я Танабэ Мэико. Не стойте на пороге, заходите быстрее! Сейчас приготовлю рыбу и будем садиться за стол. Позади нее стоял угрюмый Рихэй и потирал затылок. Он всем своим видом показывал, что явно не желал завтракать в кругу своих сокомандников. Джин и Чио переглянулись. Но его мать буквально светилась дружелюбием, она затолкала их обоих в прихожую, которая служила одновременно небольшой ателье-студией, где стояли два стола со швейными машинками, вешалки с готовыми заказами и множество коробок с отрезами ткани. Едва дав им время снять обувь, Мэико отвела всех в кухню и усадила за стол на качающиеся табуретки. Рихэй без особого энтузиазма проследовал за ней и все время, пока она суетилась у плиты, попутно оправдываясь перед нежданными гостями, стоял, прислонившись к дверному косяку, и сверлил своих «друзей» взглядом, который говорил только одно: «убирайтесь, да поскорее». Но сидеть даже на старой табуретке было приятнее, чем идти еще несколько километров до дома, поэтому Чио старательно игнорировала его. Джин же, казалось, в какой-то степени получал удовольствие, наблюдая за бурлящим от раздражения Рихэем, поэтому тоже не двигался с места. — Готово! Приятного вам аппетита! Завтрак скромный, но чем богаты. — Мэико поставила на стол три порции риса с кусочками жаренной рыбы, нарезанный яичный рулет и три чашки чая. С момента, как они оказались на кухне, Чио украдкой заметила, как из-за спины Рихэя иногда выглядывает девочка постарше. Но только сейчас она, опустив взгляд, подошла к матери и тихо прошептала: — Кушать хочется. — Сейчас, Мако, мы с тобой и Момо покушаем в мастерской, тут не протолкнуться. Скажи «привет» друзьям брата, — женщина погладила её по головке. Мако застенчиво что-то прошептала и ретировалась из кухни, так что ни Чио, ни Джин не успели что-то сказать в ответ. Немного прибравшись, Мэико выдохнула, пожелала всем приятного аппетита, насильно усадила Рихэя на табуретку, предварительно что-то грозно прошептав ему на ухо, и с подносом в руках удалилась. На кухне воцарилась неловкая тишина. Трое генинов сидели, не отводя взгляда от тарелок, но к еде никто не приступал. Рихэй осмотрел содержимое тарелок Чио и Джина, а затем своей, где от рыбы был только хвост, и, закатывая рукава, с досадой протянул: — Ладно, ешьте, остынет. Как по команде застучали палочки. Чио, как будто бы только сейчас почувствовавшая голод, с удовольствием принялась за еду. Джин же невозмутимо оглядел помещение, протер палочки краем жакета и подцепил ими рулет, скептически оглядев его со всех сторон. — Что? Не королевская пища, — буркнул с набитым ртом Рихэй. — Сойдет, — снисходительно заключил Джин. — Эй, ты! Если что-то не устраивает, то дверь… — крикнул парень и вскочил с места, уронив на пол табурет. — РИХЭЙ! — громогласно крикнула из другой комнаты его мать. Тот поставил табуретку на место и продолжил трапезу. — Чтобы ты подавился, — уже тише прошептал он. — Так что сказал тебе Катсу? — напомнила Чио причину их внезапной встречи — Сказал передать вам обоим, чтобы вы паковали вещи на неделю, — ответил Джин, нарочито медленно откусывая мелкие кусочки от рулета. — Команда номер четыре отправляется на миссию в страну волн. — Значит, господин Хокагэ все-таки дал нам ты самую миссию, которую попросил сэнсэй… — задумчиво протянула Чио, вспомнив последний их визит к главе деревни. — Чего он к ней так привязался, — хмыкнул Рихэй. — Хотя у этой команды все не как у нормальных людей, даже наставник. Другие, вон, проводят время со своими генинами, тренируют индивидуально или дают советы. А Катсу как будто бы переломится, если останется в нашем обществе во внерабочее время хоть на секунду. — Он же джонин без опыта, — пожал плечами Джин. — Откуда ты знаешь? — удивилась Чио. — Повязка, — пояснил парень очевидно ожидавший её вопрос, отчего его глаза засеяли от гордости. — На металле протектора ни царапины, не то что у остальных джонинов. Вспомните хотя бы того, с кем мы столкнулись вчера по пути в здание Академии: видно что и джонин, и повязка побывали не в одном бою. А у Катсу она сияет, словно зеркало. — Повязка — не медаль за заслуги. Их не выдают при переходе в новое звание, гений, — встрял Рихэй. — Ту, которую получают на экзамене, носят всю жизнь. — Но она ведь действительно выглядит прям как новая, — возразила Чио, в глубине души поразившись наблюдательности парня. — Раз так, то ты можешь придумать объяснение получше? — ухмыльнулся Джин, подняв бровь. — Может и могу! — рявкнул на него Рихэй. — Жуйте быстрее! Как только тарелки были пусты, Рихэй, вопреки угрозам матери, выставил сокомандников на улицу, которые разве что успели поблагодарить гостеприимную женщину за завтрак. Как только за ними захлопнулась дверь, изнутри вновь послышался шлепок. — Ай, да за что! — Кто тебя учил так общаться с людьми?! Посчитав, что дальше стоять у ателье будет считаться нарушением приватности, Чио без особого энтузиазма помахала рукой Джину: — Пока. До завтра… Получается. Ответа не последовало, но она спокойно развернулась и пошла, чувствуя, как мышцы постепенно приходят в тонус после отдыха и сытной еды. — В семь часов утра у главных ворот, — крикнул Джин и очень тихо добавил, — пока.***
Дорога до дома, которую она обычно преодолевала меньше чем за час, казалась длинной в вечность. Удивительного тут было мало: Чио не спала всю ночь, да и дом Рихэя находился не совсем в нужном ей направлении, но в тот момент выбирать не приходилось. К своему стыду она только сейчас подумала, как, наверное, перепугались бабушка с дедушкой, не обнаружив внучку в постели. Однако они всегда относились снисходительно к режиму дня на выходных, поэтому все еще был шанс проскользнуть в комнату, если туда еще не заглядывала бабушка, и притвориться спящей. Сперва до этой комнаты нужно было дойти. Если бы сейчас еще кто-то предложил ей поездку на спине, будь то кот, заперший на ночь в доме с ёкаями, или сокомандник, надсмехающийся над ней со времен Академии, Чио бы не задумываясь согласилась. Но никого знакомого вокруг не было. Хотя она готова была поклясться, что уже видела на ком-то эту ярко-оранжевую куртку, голову владельца которой прикрывала шторка лапшичной. — Рамен утром? Наруто, ты не перестаешь удивлять. — Рамэн хорош в любое время дня, — парень громко рассмеялся. — А вы, небось, так и ждали, что я забыл о вашем обещании, Ирука-сэнсэй? Точно, подумала Чио, Наруто Удзумаки. Устроив себе короткий привал, она прислонилась к столбу напротив лапшичной. А в голове всплыли отголоски их вчерашнего разговора с Рихэем и Джином за обедом. Удивительно, но по непредсказуемым стечениям обстоятельств они подозрительно часто ели вместе. И все-таки до этого разговора Чио мало задумывалась о слухах, которые витали вокруг Наруто. Как и сказал Рихэй, она тоже слышала от старших о его «дурном влиянии» на окружающих, но никогда не придавала этому внимания, так как и сама практически не общалась со сверстниками. И все-таки должна же была быть причина такого отношения к нему со стороны многих взрослых в деревне. Слухи всегда оставались лишь слухами, но в каждом слухе, как говориться… Тут Чио посетила поистине блестящая идея: она сама могла проверить, сидит ли в Наруто Лис. Всего и надо было сосредоточиться, как научил её Бакэ. Она уже делала это ночью и, если монстр был, то, к какому виду бы он ни принадлежал, Чио смогла бы увидеть хотя бы очертания. Прокрутив план в голове, Чио почувствовала прилив уверенности и встала в стойку, держа ноги на ширине плеч, а руки — на поясе, куда была прицеплена рукоять меча, чтобы, если что, атаковать. Она буквально впилась взглядом в знак на спине парня и перестала моргать, думая только о том, чтобы вновь заглянуть за ширму этого мира. Когда глаза заслезились от ветра, она моргнула, и её взгляду предстала совершенно другая картинка, словно Чио смотрела через темно-синее стекло. Только девочка успела обрадоваться тому, что освоила эту неназванную технику, как что-то пошло не так. На месте фигур Ируки и Наруто были два темных пятна, которые стремительно расползались в стороны, как чернильные кляксы. Очертания лапшичной, как и всего вокруг, тоже разрушились, превратившись в бессвязное месиво фигур. Горизонт завалился набок, а затем согнулся, как гусеница, сворачиваясь в воронку, в которую всасывало окружающее пространство. Словно из самого её центра раздался дикий рык, от которого Чио с ног до головы объял лютый страх. Она тут же захотела выйти из этого состояния, но осознала, что не имела понятия, как это сделать. Чио попробовала сдвинуться с места, но конечности не слушались, более того, ей казалось, что она сама начинает растворяться. Единственное, что она чувствовала, было покалывание в кончиках пальцах и сухость на губах. — Эй, с тобой все нормально? Лицо какое-то знакомое, — послышался чей-то голос, вот только он был булькающим и отдаленным, словно Чио слышала его, находясь под водой. — Я знаю её. Это Асано Чио из Академии, помните, она всегда была немного пришибленной. — Полегче, Ино. — А что, вон, ты только посмотри на нее: раскачивается посреди улицы как камыш. — Она смотрит на Рамен Ичираку, это, наверное, от голода. — Видишь, к чему приводят ваши девчачьи диеты. Слыша эти голоса, Чио пыталась позвать на помощь, но ни кричать, ни даже подать сигнал она не могла. У правого уха раздался хруст, эхом распространившийся по искаженному пространство, онемевшее плечо почувствовало прикосновение. — Так все нормально? Последнее слово размазало как старую пластинку, а темно-синий мир сделал виток. — Ирука-сэнсэй, ей плохо! Ничего более разобрать Чио уже не могла. Зловещая воронка пропала, но девочка продолжала плыть по пространству, совершенно не ощущая границ своего тела. Звуки слились в серый шум, который в каком-то смысле успокаивал. По крайней мере страх, как воспоминания о рыке, ускользал из памяти. Чио, действительно, будто плыла по реке с очень медленным течением, и пока она продвигалась по ней, в лицо ей заглядывали морды то с несколькими глазами, то с хоботками, как у бабочки, то со стекающими с них комками слизи, то с вывернутыми наизнанку носоми, то без каких-либо черт вообще. Но они не пугали, а словно просто интересовались, кто же просочился в их мир. Кем они были? Может, теми самыми жителями мира духов, о которых рассказывал Бакэ. Тогда обладали ли они волей? Во всяком случае ничего плохого Чио они не желали, а всего лишь были молчаливыми свидетелями её путешествия. В какой-то момент ей показалось, чтоо в том, чтобы вот так скользить по пространству, не было ничего плохого: ни суеты, ни проблем, ни обид, ни злости, — ничего. Вдруг в сознании возникли испуганные лица Такэко и Нобору. В сердце Чио больно кольнуло — первое чувство с момента, как её засосало в это пространство. Образы духов побледнели и пред глазами блеснул свет. Затем она ощутила, как у нее на животе свернулся пушистый клубок, а на лоб легла ледяная, но мягкая ладонь. — Ты должен был присматривать за ней, — низкий, приятный голос все еще звучал где-то вдалеке. — Я же не могу следовать за ней попятам, — оправдывался Бакэ. — Думаю, что можешь. — Ёкаи продолжают мигрировать с запада. Завтра мне снова придется отправиться на охоту. И именно тогда, когда мне следовало восстановить силы, она выкинула вот такое. А я предупреждал. — Говорят, дети очень любознательны. Рука проскользила по виску и остановилась на щеке. — Она не ребенок, — возразил Бакэ. — Еще какой ребенок, — голос грустно усмехнулся. — Всего лишь девочка. — Старики скоро очнутся ото сна. — Объясни ей доходчивей, что если она в следующий раз самостоятельно решится заглянуть в другой мир, то может больше не вернуться обратно. — Как скажешь. Чио одолевало желание открыть глаза и посмотреть, кому же принадлежал этот голос, но когда она подняла веки, то вокруг никого уже не было, только у самой её головы сидел суровый Бакэ. Он наклонился и прошипел ей в ухо: — Глупая, упрямая девчонка, не выполняющая обещания. Ни сил, ни послушания, ни мозгов. А теперь иди и успокой стариков, а то они чуть всю деревню на ноги не подняли, когда тебя притащили. — А что будет потом? — Чио повернула в его сторону голову. — Очередная воспитательная беседа, — фыркнул кот. — Бакэ, а кто это был? — И больше ни единого вопроса! — театрально махнул хвостом тот и отвернулся. — Я очень зол. Будешь меня нервировать — съем, не сомневайся. Чио никогда не забывала его настоящую форму, поэтому и не сомневалась.