***
Последний кайраги был истощен, но все ещё крепко сжимал рукоять тяжелой катаны, однако былой уверенности уже не было. Человеческое обличье не могло отнять у Мико способность перемещаться совершенно случайно, а потому размывающийся образ в глазах обессиленного кайраги казался видением. Однако резкий, хлесткий удар молний по коленям, которые, как и все тело, практически не спасала броня, разрушил мысли об иллюзии. Кайраги с тихим стоном упал на колени, чудом успев подставить клинок в землю и опереться на него. —Кто ты, — тяжелый, измученный стон прорвался сквозь шлем, а в тонких прорезях сверкало отчаяние серых глаз — Что тебе от нас нужно? —Как грубо, — раздался томный, обволакивающий, словно густой туман девичий голос — не узнать Великую Гудзё Храма Наруками. С разбойника сорвали шлем, что с тихим шелестом примятой травы отлетел, отброшенный, позволяя холодному, колючему как взор ярко-розовых глаз напротив, ночному ветру покусать беззащитное лицо, тронуть стекающую со лба алую струйку. Кайраги резко, с явным превосходством в силе, вскинули за подбородок. Яэ с улыбкой отметила приятную внешность того, что мог бы послужить неплохой моделью для недавно выпущенного романа, посетовав, что посиневшее, со стеклянным взором мертвых серебристых глаз, оно безвозвратно потеряет свою привлекательность. —А теперь будь душкой, и ответь на мои вопросы. Первый — куда вы несёте этот товар и у кого вы его украли? —У торговцев, — зычный голос стал хриплым и слабым, прерываемый на попытку нормально вздохнуть с круто вывернутой вверх головой — они урожай ездили продавать… Пха-кхааа!.. А мы отдыхали рядом, вот и решили… —Ох, я возможно забыла сказать. Хлест кожи шумной волной прокатился по тихому лесу. —Говорить надо правду. — уже без тени былой ласки и игривости приказала Главная жрица. —Кха!.. — кайраги сплюнул солёную кровь, натекшую из прокушенной изнутри щеки — Я говорю правду, мы действительно отдыхали в тот момент, когда встретили торговцев! —Хм, — задумчиво прищурив искрящиеся молниями глаза с тонким чернильным зрачком, Мико вертела лицо еле дышащего кайраги, беспокоясь о том, чтобы кровь не попала на форму — хорошо, сформулирую вопрос по-другому: откуда вы узнали, что эти торговцы пройдут именно здесь? —Я же говорю… Ха… Кхааа!.. Мы повстречали их случайно!.. Следующая пощечина откинула крупного кайраги в полном боевом облачении прямо на траву, а на щеке наливались алым тонкие ниточки, оставленные явно не человеческими ногтями. —Я не намерена сегодня играть в угадайку. — улыбка Яэ была совершенно не к месту ласковой и доброй, с легкой ноткой девичьего недовольства, как если бы она получила слишком горячий или недостаточно нагретый чай — Вы не могли встретиться с этими торговцами случайно, эта тропа потайная и узнать о ней это все равно, что застать Кудзе добровольно пришедшими в храм, или цветущую сакуру зимой. Так что советую еще раз подумать и сказать мне, кто сообщил вам об этой повозке? Кайраги то ли намеренно не говорил, то ли хрипел, пытаясь вздохнуть чуть глубже, так как неудобная броня воротником впилась в горло. Недовольно поцокав, Яэ щелкнула пальцами, через мгновение навострив уши, когда рядом оказался ниндзя Сюмацубан. —Наш друг сегодня не разговорчив и в крайне неприглядном виде, помоги ему раскрепоститься и начать открытый разговор. Можешь для начала подправить лицо снизу. Девушка в маске кинула взгляд на Мико, но послушно достала небольшой нож и подвела его к указанному месту. В чужих глазах варевом метался страх, а хрипы участились не столько в попытке вдохнуть, сколько ответить на вопрос Яэ. Плавно вошедший под челюсть нож вырвал из горла разбойника рваный крик полный боли, проведя линию чуть длиннее чем лезвие ножа, девушка достала нож. Мико, заинтересованно наблюдающая за действием, махнула рукой, и ниндзя послушно вскинула качающегося кайраги на колени. —Иошиэки!.. Масаши Иошиэки рассказал нам об этой дороге и Караване, сказал, что нужно взять несколько ящиков с какой-то сушенной травой и пылью минералов и опрокинуть их в реку, а остальное мы можем забрать себе! И торговцев тоже он приказал убить! —Вот так бы сразу. — довольно промурлыкала Мико. Глаза кайраги едва видели жрицу перед собой, чуть удавалось разглядеть темное пятно маски ниндзя, державшего его за грудки. Он уже не надеялся на пощаду, страх и боль затмили все мысли, а место пореза казалось рассеченным горлом, откуда хлестала ведрами кровь. Мико осмотрелась, ловко подхватила катану кайраги. Довольно ухмыльнувшись она спросила. —Твой меч? После быстрых и отрывистых кивков, Мико кинула его ниндзя, что одной рукой продолжила держать кайраги за грудки, а второй поймала Катану за рукоять. —Угости нашего друга его же оружием, и засунь поглубже в его грязную лживую глотку. — приказала Яэ голосом, которым обсуждала бы в этот момент когда следует провести чаепитие со сладостями. Девушка перевела взгляд на кайраги, невольно посмотрев тому в глаза, она увидела лишь слабую, едва теплящуюся, трепещущую, словно бабочка, мольбу, что была единственной отличной от страха и отчаяния. Перехватив клинок поудобнее, девушка вскинула голову кайраги вверх, вгоняя мгновенным движением клинок в рот, попутно вонзая тот самый нож в висок, мгновенно погибший кайраги не почувствовал боли. Конечно, она прекрасно знала, что имела в виду уходящая и довольно напевающая себе незатейливую мелодию Мико. Медленно, осторожно, так, чтобы кайраги не умер сразу, вносить клинок в рот, проталкивая в глотку а затем в пищевод. Но даже этот безызвестный кайраги казался ей заслуживающим хоть такого милосердия в виде легкой смерти, он уже попался жрице. —А, Фурояки, пока не забыла, зайди к Камисато и передай им приглашение в храм. Скажешь как обычно, что прогуливалась по городу и встретилась со мной, мы договорились и я попросила тебя передать приглашение… В общем сделай все чисто и без намеков на лишнее. Фурояки не стала отвечать, а смысл, что возможность ослушаться приказа не принималась во внимание. В конце концов у Мико всегда есть возможность добраться до её бабушки, до младшего, подрастающего брата, и пусть те в поместье Камисато, а бабушка так вообще опытный член Сюмацубан, что несмотря на года толпу кайраги с легкостью уложит. Мико легко достанет их там. А потому ей остается лишь продолжать служить сразу двоим.***
Листья сакуры плавно опадают с дерева, их полёт столь безмятежен и спокоен, что лишь лунный свет едва омывает изящно парящие алые пластины, да ласкающий ветер уносит те в далекие края. Листьям нет дела до мирских забот, трудностей простых смертных, ёкаев, даже Архонтов, по крайней мере, их замен. Райден смотрит в морскую гладь, что вздымается пышными юбками волн, а над ней громыхают тяжелые черные клубы туч, предательски выдавая чувства Сёгуна. Ей удалось узнать благодаря немногим, преданным одной лишь девушке, маленьким ёкаям воронам, которых практически невозможно отличить от обычных птиц, что клан Кудзе выходит из-под контроля. Набирающие долгие годы власть и влияние, преумножая его с каждым поколением, они никогда не исчезнут с лица Иназуму. Слишком многое от них зависит и даже если удастся передать обязанности множеству других семей, что уже почти неисполнимо, то справится с потерявшим управление войском будет невозможно. Солдаты удивительно преданы этой семье, и когда та исчезнет в рядах армии возникнут вопросы, почему низложили тех, кто вел их в бой, выходя с наименьшими потерями, кто приносил армии Райден победы долгие века. Потому Сёгун максимально ослабляет их, подминает под себя и свою волю и… Девушка болезненно сжимает кожу сквозь одежду там, где у живых людей бьётся сердце… И привносит в Иназуму идеал вечности, что вшиты в её сущность с самого момента своеобразного рождения. Эти идеалы мечутся в груди беспокойным клубком змей, затмевают взор, смущая мысли, не давая как следует сосредоточиться на делах. Конечно, она прекрасно всё понимала, когда Кудзе Такаюки и другие аристократы дурили её с Охотой на Глаза Бога, в конце концов, тут она могла с лёгкостью сказать, что делала всё для вознесения вечности в абсолют, но… Кого она этим обманывает? Ночное светило, что взирает на неё столь же беспристрастно, сколь на людишек, постоянно мечущимся по пустякам. Звёзды в небесном полотне, их свет, что лишь лучший хрусталь отражает, их столь много, но вряд ли кто-нибудь заинтересуется ей. Или же она пытается тщетно лгать сакуры безмятежным кронам многочисленным, заалевшим, облаченным в приветственный для осени наряд. А еще алой была кровь, свежая, живая, из еще пульсирующих вен текущая. Хрусталем были слезы безутешных матерей с обеих сторон, чьи дети так и не вернулись, и жён, чьи любимые никогда не сотрут ласковым касанием хрупкие хрусталики с уголков глаз. А ночное светило на всех взирало безучастно. Острый клинок не своей, чужой катаны, со светом обрушивался на манекен из крепкого дерева, оставляя в том глубокие, до металлического стержня по центру, царапины. Сёгун обманывает сама себя, мысля, что всё под контролем и страна идет по верному и единому таковому пути вечности. Что есть верные ей люди, те, кто видят в ней нечто другое чем своего Электро Архонта, именно её. Что они выиграли войну и теперь в руках Райден настоящая власть над вверенной ей страной и никакие жрицы, никакие аристократы не дергают за эти дурацкие ниточки! Манекен с жалобным и громким грохотом отлетает в стену. От прочной как камень деревянной облицовки осталась исполосованная царапинами половина, а другая часть лежит обрубками вокруг Сёгуна. Медленными, выверенными, но все же несколько рваными шагами Райден подходит к стене и берёт нагинату за древко, с разворота швыряя изо всех сил в сторону несчастной тренировочной куклы. Крепкое лезвие, искрящееся Электро энергией, пронзает стержень на сквозь. Потихоньку в помещении растекается запах горелого, это спаленное молниями дерево обуглилось. Райден, внешне безучастным взором, но с бурей внутри пурпурных глаз смотрит на разрушенное буквально в хлам помещение для тренировок, на стенах, полу и даже потолке многочисленные царапины с рваными, почерневшими от бесконтрольно испускаемых молний пятнами, а от манекенов остались груды железа и дерева. Возможно, думает она, я слегка перестаралась. Стремительно войдя с прогулки во дворец, Райден тут же отправилась в один из тренировочных залов. Надо было слушаться тогдашнего главу Камисато, точнее следовало принять во внимание и воплотить намек на то, что тогда еще совсем юные дети клана Кудзе его главная слабость, следовало довести дело до конца и окончательно подмять под себя весь клан. Хотя, думает Сёгун, заходя в свои покои, все трое стали в итоге полезными Иназуме, по крайней мере старший по слухам отвечает за всю бумажную работу комиссии Тёнре и возглавляет работу большинства следственных органов. Кудзе Сара непревзойдённый генерал и лучник, что принёс Райден не мало побед, да и её преданность нельзя подставить под сомнения, по крайней мере, она не обвиняла Сегуна после вести о гибели младшего брата. А сам Итэр Кудзе мог похвастаться отличным владением оружием и способностью посоперничать с сестрой в преданности. Всегда на передовой, но действует в большинстве случаев методом тщательной разведки, планирования и удара, отряды под его начальством практически никогда не попадут в осаду. Наверное, Сёгун подзывает служанку, приказывая принести чай в покои, всё-таки не зря она не тронула этих троих. Тем более даже спустя долгое время после вести о гибели младшего из детей клана Кудзе, аристократы продолжают сильнее напирать в противостоянии знати, считая, что клан ослаблен потерей и это отличный способ расправится с давним противником. Скорее всего мне даже не придется стараться, чтобы ослабить Кудзе, за меня все сделают, а я лишь прерву процесс на том моменте, когда клан будет близок к падению. Даже несмотря на то, что сегодня был не день встречи, Райден Сёгун крепче сжала нагревшуюся чашку с чаем, чтобы спастись от холодного взора из глубин Эвтюмии, или ей это просто кажется?***
Утро выдалось отличным, что в сочетании с тем, что наступило оно у Сары когда ещё не взошло солнце, являлось чем-то абсолютно абсурдным. Бодрая как никогда девушка заправила кровать, следя, чтобы ни единой складочки не было на светлом утепленном покрывале, а то что под ним уже никто не увидит. Порадовавшись, что не поленилась вчера вечером и приказала сразу принести воды в комнату, Сара умылась в отдаленно пахнущей колодцем, прохладной, оттого бодрящей водой, чуть покалывающей лицо. Поскольку сегодня у неё с семьёй свободный день, Сара решила отказаться от Кэйкоги — , вместо него она надела простую тканевую тунику с брюками, поверх шли они же, но из кожи, затем простенькая льняная рубаха и штаны, ступни до щиколоток спрятались в теплых шерстяных носках с кожаными ремешками на коленях, и уже затем на плечи легло домашнее кимоно темно–серого как дождь в лесной чаще цвета. Обилие нижней одежды у жителей Иназумы ознаменовало приход осени, когда деревья медленно, но неуклонно скидывали свою листву, а кусты в садах сбрасывали цветной ворох лепестков, люди наоборот, все больше слоев утепленной прятали под парадными одеждами. В случае Сары, как и с большинством солдат, они предпочитали льняным и шелковым полотнам с обилием вышивки и украшений кожу с шерстяными подкладками на швах, она не стесняла движения и весьма неохотно отдавала человеческое тепло. Искусные силуэты мифических животных и цветов заменяли нашивки с эмблемой комиссии Тенрё, а вместо меха с особых пород живности, отличающегося своей пышностью и блеском, воротник, рукава и низ отделывались относительно тонкой полосой плотного, даже жесткого меха, в него нельзя было красиво зарыться лицом, но отлично получалось не мерзнуть на холоде. Последним элементом шли Тенгу гэта. В отличии от привычных жителям царства молний досочек с двумя брусками вдоль ширины, эти обладали только одним и гораздо длиннее. Являлись такие гэта преимущественно атрибутом монахов или иных практиках духовных искусств, а также ёкаев Тэнгу, знаменитых своим мастерством в боевых искусствах, причиной всему была ловкость и сноровка в сочетании с годами тренировок и непрерывной практики, чтобы носить такие гэта. Сара широко улыбнулась вспоминая, как несколько лет назад дала заинтересовавшемуся Итэру надеть свои гэта, тот продержался минуту непрерывной ходьбы, прежде чем едва не встретился с грубой каменной поверхностью плит на тренировочной площадке, в последний момент успев подставить руки под хохот девушки. Помогая младшему брату встать, она всё же похвалила его за неплохой для первой тренировки результат. Интересно, думала Сара, старательно медленно отодвигая дверь, остальные уже проснулись? Отец точно не откажет себе в удовольствии полежать как можно дольше в кровати, а Камадзи ещё вчера, закончив с документами и отчетами и патрулях, заявил, что проспит весь следующий, а точнее сегодняшний день, и любой, кто сунется к нему будет довольствоваться приветствием в виде летящей катаны. В том, что старший брат исполнит свою угрозу Сара даже не сомневалась, а оружие, висящие в комнате Камадзи, ростом почти с неё, ещё больше внушало ужас. Любой член семьи Кудзе, в том числе и другие обитатели поместья, любили хорошенько поспать, в выходные дни для всех полдень был прекрасным временем для пробуждения, а позднее утро считалось ранью. Оттого редко кому удавалось запечатлеть короткое Иназумское восхождение солнца. Заволоченное крупными клубами облаков небеса только-только начали просыпаться, куда-то ушла ночная темнота. Тогда тяжелые, тёмно-серые плотные дымки, весьма свойственные дождливой стране, служили отличным холстом для солнца. Рисовало дневное светило быстро, даже в спешке, стремясь спеть до тех пор, пока не займёт своё законное место. Оттого ещё заманчивее смотрелись шустрые и грубые мазки охры, алые, ярче свежей крови, пышнее первого осеннего цвета сакуры, в страстности не уступающие первой пылкой любви росчерки средь тёмных клуб. Редкие пурпурные дымки, казались унесёнными ветром лепестками Священного древа. Последними элементами шли яркие, тщательно обведённые, как никак финальный штрих, контуры облаков, насыщенного, даже пылающего оттенка, что так хорошо подчёркивал серый холст многочисленных клуб. Первые солнечные лучи ловкими разведчиками заглянули во внутренний двор, теплом раскрашивая давно остывшие за ночь фонарики, лаская столбы из холодной, практически чёрной древесины, и восторженно приветствуя раннюю свидетельницу буйство красок в хмурых облаках. Сара с улыбкой потянулась, сегодня выходной день, так что можно сбросить облик строгого генерала и насладится спокойным днём. Девушка вспомнила очередную встречу с кланом Камисато и недавно присоединившейся к расследованию семье Сугимото. Этот клан относится к Цэйму Чо, более того, в результате долгой и крепкой верности своему делу и долгим годам борьбы являющийся его руководящей семьёй. Основной задачей этой семьи является обработка налоговых сборов по всей стране, конечно, никто не занимается разбиранием документов со сведениями по всей Иназуме, каждый регион, имеющий собственный штат инспекторов, отправляет отчёты в Цэйму Чо, где те делают тщательный анализ, в который входит сравнение с предыдущим годом каждого из регионов, учтение всех факторов, что могло повлиять, или наоборот, не повлияло на конечные результаты. Работа Цэйму Чо не зря считается одной из самых сложных в стране, их работники пользуется одновременно и почтением их действительно выдающихся навыков и знаний и сочувствием. Последнее результат того, что каждый человек Цэйму Чо, особенно члены семьи Сугимото, обязаны быть всесторонне образованны, от секретов банковских вложений и мельчайших их нюансов, до тонкостей земледелия в самых отдалённых регионах страны. Всё для того, чтобы вовремя заметить возможную неуплату от какого-либо отделения, а также возможные проведённые манипуляции с итоговыми отчётами. К примеру если где-то на севере страны были обильные дожди весь предыдущий месяц, а растущие там культуры особенны предрасположены к росту в этих условиях, что является точным знаком хорошего урожая, отличных продаж, доход от которых будет гораздо выше, чем раньше, а следственно налоги будут больше предыдущих показателей. Но в отчёте от местного налогового инспектора указано, что налоги либо остались на прежнем уровне, либо вообще снизились в сравнении с предыдущими показателями. Напрашивается вывод, что часть денег инспектор преспокойно взял себе. Именно чтобы раскрывать такие случаи люди в Цэйму Чо должны анализировать огромные данные о различных нюансов, чтобы рассчитать правильный сбор и сравнить его с присланным. И это только часть их работы. Несмотря на свою работу, эту семью считают самой слабой средь высших аристократических, да и средних по значению кланов, однако сложно найти семью более живучую и крепко стоящую на своём, чем Сугимото, отчасти этому способствует их крайне близкое ответвление Сугияма, чей клан имеет множество связей с основной семьёй, в том числе и вечное соперничество за титул главной семьи Цэйму Чо. Методы применяются не стандартные, на подобии яда или подосланных убийц, упор идет на людей в подчинении семей, их таланты, количество и вес в работе. Однако, в отличии от большинства враждующих семей Иназумы эти две никак не переносят своё соперничество на выполнение своих прямых обязанностей, что делает членов этих двух родственных кланов весьма разумными людьми. Неделю назад к ним в поместье прибыл Хэруо Сугимото, глава клана, которого привлекли к разбирательству с семьей Иошиэки, дело об отравлении реки пока что вело в несколько направлений, все из которых было туманными и ненадежными, а потому Камисато Акиро предложил искать в других, самых неожиданных направлениях. Выяснилось, что те аристократы, которые были в сговоре с семьей Иошиэки, исправно платили налоги, один из них даже оплатил удержки своих близких родственников. С одной стороны хорошо, что аристократы ведут себя как исправные граждане Иназумы. Но как выяснилось, эти выплаты не имеют отношения к доходам подозреваемых. Конечно, всё было тщательным образом замаскировано, при обычной проверке вряд ли бы удалось что-нибудь выбивающееся найти. Однако стараниями и упорством Камадзи и его лучшего друга удалось отыскать нужные сведения в нужные сроки. Хироки Сугимото, старший сын главы клана, один из лучших работников Цэйму Чо по результативности, человек твердых принципов, являющейся полной противоположностью слова коррупция и неуплата налогов. А также лучший друг Камадзи. Они имеет множество точек соприкосновения с малых лет, сначала это были встречи в специальных школах, куда их обоих отправляли на короткое время обучится конкретной теме, на собраниях Сегуната по финансовым вопросам и в самом Цэйму Чо. Оба парня примерно одного возраста, Сара видела Хироки, когда приходила с Камадзи в поместье Сугимото, но, стоило ему увидеть её брата, ей как этот холодный, с вечными, почти что чернильными мешками под глазами, черствый человек начинал светиться изнутри. Чужие губы расплывались в широкую улыбку, движения становились более раскованными, как и сам парень, они с братом не сдерживались в дружеских рукопожатиях, искренне радуясь приходу друга. Хироки обладал тёмными, как чернила на бумаге короткими волосами с отдельными и совершенно различающимися по длине прядями, сразу видно, что их срезали по мере роста не задумываясь о том, чтобы те вписывались в общую композицию. Глаза парня были темными, однако обладали явными золотистыми проблесками, выделяющими зрачок. Они были постоянно чуть прищуренными, словно Хироки только оторвался на мгновение от многочасового чтения. Оно же не выпускало парня из дома, только в постоянные разъезды и то добирались они ближе к вечеру, так что, как и все члены своей семьи, Хироки мог похвастаться не просто светлой, болезненно бледной кожей. Телом парень конечно не мог похвастаться, особенно на фоне с Камадзи, который держал тяжелый меч с ранних лет, но откровенно худым его назвать было нельзя, всё же Хироки не пренебрегал, или старался этого не делать, тренировками с оружием, владению которым обучают всех аристократов. Несмотря на общий болезненный вид Хироки и холодный образ Камадзи с острым и резким взглядом, что резал не хуже клинка, ода были достаточно бойкими. Если перед ними вставало препятствие, они, не зная о слове сдаться, искали пути решения, даже самые сумасбродные рано или поздно будут обдуманы и воплощены ими в жизнь. Так же оба очень тесно работают, Камадзи часто навещает отдел следования должников, чтобы обсудить с ними вопросы полиции, а Хироки носит туда документы и обсуждает тех, кто не уплатил налог, и что с ними надо сделать. Нередки случаи когда эти двое забиваются в кабинете в окружении бумажных крепостей яростно сражаясь с полчищем документов, чтобы затем скинуть их на кого-либо другого. Как и недавно в поместье Кудзе довольный донельзя Хироки с громким хлопком обрушил на стол, за которым сидел бывший глава клана Камисато, кипу исписанных листов, а смертельно усталый, но сияющий улыбкой и глазами не хуже полированного меча Камадзи заявил, что за ночь они накопали все прегрешения Иошиэки и его приспешников за полгода. Сара задумалась, вспоминая одного из членов семьи союзников. Сугимото Сэкера, младшая сестра Хироки, удивительно отличающаяся от остальных соклановцев. Во-первых, она не участвовала в работе Цэйму Чо, а периодически ходила на светские вечера благородных леди, радости или неудобства ей это не приносило, скорее некоторое удовольствие, там она была как рыба в воде. Хотя с её внешностью больше подходит как белая лиса в сугробе, глубокого светло-голубого, словно зимнее озеро, с явным светлым холодящим переливом гладкие и густые волосы собраны в традиционную прическу, больше напоминающую убор гейши, с крупным и сложным пучком на затылке, размером с полголовы девушки, и замерзшим водопадом стелющиеся оставшейся их частью по плечам и вдоль спины. Глаза Сэкэры голубые, насыщенные, с бездной зрачка. Невидящий её раннее человек легко мог предположить, что девушка связана родственными узами с кланом Камисато или одной из Северо-Западных семей. Но его слова с легкостью и уверенностью опровергал тот, кому довелось хоть раз увидеть членов клана Камисато и Сэкэру воочию. В отличии от главенствующей над комиссией Ясиро семьи, глаза девушки не были похожи на изящные ледяные узоры и глубины чистейших озёр. Лично Саре они всегда напоминали сосульки на деревьях, едва не ломающие хрупкие голые ветви, голубыми были скорее блики на неровной и скользкой, как сама натура девушки, поверхности, наложенные на темные, почти что черные в зимнюю пору стволы деревьев, с блеском первых сугробов, где таится заманчивая для лисицы добыча. Сэкэра всегда главенствовала над ситуацией, незримо, нельзя ощутить если не знаешь, но она всегда следила за порядком и соблюдением правил на своей определённой территории. На сборе благородных леди Сэкэра всегда с легкой, словно падение снежинки улыбкой следит за тем, что юные дамы не спорили. Если случалось так, что завязывался конфликт, она сразу очень чутко и точно понимала причину, поскольку постоянно прислушивалась к разговорам между юными девушками, и сразу приступала к мягкому убеждению двух сторон не портить столь чудесный вечер. Если увещевания не возымели воздействия, она аккуратно выводила более грубую леди с приёма, возвращая мир и порядок в дамский стан. Как раз к ней недавно обратился через Хироки Камадзи, чтобы она выведала на ближайших собраний позиции подозреваемых, их благосостояние, здоровье, а также интересные подробности о жизни. Таланты Сэкэры и уже парочка готовых планов в сверкнувших глазах предсказывали хороший результат. Но ждать его приходилось не раньше последующей недели. А пока Саре стоит придумать, что же ей делать ранним утром? Конечно, она могла бы пойти на тренировки с луком, заодно подбодрит ночную стражу и проверить их на выполнение своих обязанностей. Но она не намерена работать в свои выходные, тем более отец сам говорил, что это дни законного безделья, а значит пока не поступит официальный приказ, делать ничего не надо. —Может быть сходить к кому-нибудь? Сара прогуливалась по коридорам поместья, чуть вздрагивая и невольно сильнее кутаясь в одежду, когда очередной поток по-утреннему леденящего ветра забирался под ткань, грубыми мазками проходясь по рукам и лицо, словно придирчиво осматривает, не веря, что Сара проснулась сама да в такую рань. Невольно девушке вспомнился лес, великаны-сосны, недвижимо возвышающиеся к небесам пушистыми высокими кронами, снисходительно смотрят на юную тенгу, что еще не может летать, лишь прыгает по грубым, давно покрытым мхом, камням, подмахивая крыльями, в детских попытках подняться выше над землёй. Ненароком возникли перед глазами образы старых святилищ, построенных если не до, так точно на ранних порах времён Великого Нашествия, а так же удивительные травы в мире духов, совершенно отличные от человеческих, самых разных расцветок, нередко испускающие легкое свечение во тьме лесов. Нередко мир духов вспоминался Саре и при прогулках по лесу Тиндзю, возможно дело было в хрупких и изящных, подстать семье Камисато, что живет совсем неподалёку, испускающих мягкое голубое свечение цветов и высоких сосен, или же в живущих там тануки и не только, множество духов, обитателей лесной чаще, создавали особое состояние вокруг. Всюду витала настоящая магия, только протяни руку и почувствуешь её. Тихие шустрые перестуки деревянной узкой подошвы гуляли средь пустых коридоров, путаясь в утренней дымке тумана, что еще не исчезла и полупрозрачным одеялом укрывала внутренний двор. Сара тем временем подошла к комнате старшего брата и заглянула туда, тихо приоткрыв дверь. Камадзи спал бесшумно, только острый слух тэнгу смог ухватить тихие мерные вздохи и едва слышимый стук сердца. Однозначно, брат крепко спал и не собирался пробуждаться в ближайшее время. Сара ловко скользнула сквозь узкий проход, закрывая двери, чтобы сквозняк не проник в комнату, хотя в случае необходимого побега это не будет иметь значения. Подкравшись к кровати брата, она присела и тихо позвала. —Камадзи… Камадзи… Брат, ты спишь? Последующее ворчание, приглушенное подушкой, девушка с трудом распознала как: —Ну ещё немного… —Уже утро. — продолжала настаивать Сара, перспектива провести все утро в одиночестве с сомнительной компанией в виде полусонных слуг не прельщала девушку. Поэтому она сначала легонько потрогала, затем слабо потрясла брата за плечо. —Вставай! — тормоша того, все еще шептала девушка — Даже я проснулась, а ты ещё спишь. И вообще я замерзла из-за тебя пока тут будила, не проснешься сейчас, я превращусь в сосульку и буду бесить тебя! Угроза того, что сестра и не только не уйдет из комнаты, оставляя Камадзи досыпать, но и останется здесь еще дольше, заставила брата с неразборчивым тихим ворчанием привстать и обернуться. Зрелище заспанного брата было комичным, всклокоченные волосы, прикрытые глаза. Сара не сдержала смешок. —Ты же пришла сюда не только посмеяться над моим заспанным видом, так ведь? —Ну, сейчас ранее утро и я не знаю, что поделать, завтракать пока рано, а отца будить не хотелось. —Скорее тебе не хотелось идти дальше, когда рядом есть я. —И это тоже! —Ну что… — Камадзи сонно потянулся, разломленная сном улыбка появилась на его лице — Подожди за дверью, я оденусь и сходим на кухню что-нибудь приготовим. Мясо будешь? —Я даже рис поставлю вариться и овощи порежу! Готовка среди аристократов считается делом пустым и унизительным. Чего не скажешь про их семью, где было обычным делом заглянуть на кухню и приготовить себе что-нибудь вкусненькое, всё ограничивалось только навыками, а у них с этим проблем не наблюдалось. —Ты чего-то хоть в такую рань встала? — с шуршанием одежды донеслось из-за двери. —Да так, просто проснулась и сразу бодрая. —Сегодня Сёгун грибы отправилась собирать? — с насмешкой спросил Камадзи, открывая дверь, он предпочёл так же как и младшая сестра одеться тепло. —Не думаю. Скорее всего просто выспалась… —Юный господин, юная госпожа! — Хината бежала по коридору, удивительно быстро и не запинаясь об узкие полы платья — Прибыл господин Сугимото Хэроу, а с ним Сугимото Хироки с сестрой Сугимото Сэкэрой! —А ему-то что понадобилось в такую рань, сам же говорил, что хочет отдохнуть от работы? — искренне удивился прибытию друга Камадзи. —Где они сейчас? —В приемной комнате на Юге! Сугимото, как частых гостей привели в зал для дружеских встреч. Но стоило Саре и Камадзи начать путь к нужному месту, как их окликнул стражник только начавшейся утренней смены. —Юный господин, юная госпожа, прибыл Камисато Аяка и Камисато Аято! —Да что им всем понадобилось рано утром? — возмутился Камадзи — веди их к Сугимото, разберемся со всеми разом. —Отца наверняка уже разбудили, так что идем сразу в приемную…