Обитель, укрытая в облаках.

Сара неслась вперёд столь яро, что казалось, будто про крылья вспомнила, под ногами раздавался стук тэнгу-гетэ об твердый деревянный пол, не только их повидала лакированная темная древесина, по ней шагали тихо, аккуратно, разбудить домочадцев боясь, шагали грозно, словно молнии рокучут за окном, быстро детские ноги бежали, неумело, спотыкаясь, молодые, подскакивая чуть от нетерпения, взрослых ступни мерно ступали, когда хозяева о чем-то раздумывали напряженно на ходу, шагали столь естественно, что если бы уснули на месте, продолжали бы идти, а старческие ступни медленно шагали, мерно, умудрённые, им некуда уже спешить, незачем бежать, спотыкаясь на месте. Этот деревянный пол не меняли много сотен лет и все жители поместья были уверены, он еще столько простоит. Волнение, испытываемое девушкой, заставляло её нестись вперёд, она надеялась, что с братом ничего не случилось. Только ранним вечером её-то позвал отец в свои покои, где она обнаружила врача вместе с ним. Уважаемый старец, который, несмотря на возраст чуть за сто, выглядел всего на шестьдесят, чуть просветлел, увидев генерала, которую он помнил ещё очаровательной, хоть и колючей малышкой, Сара невольно смутилась, вспоминая как в первую встречу с доктором перебила ему все лекарства, они не стоили слишком много, но в изготовлении были весьма муторными, а врач и глазом не повёл, только с улыбкой сообщил отцу, что руками и ногами девочка отлично управляется. —Отец, господин. — поочередно поклонилась Сара. —О, госпожа генерал, не вам-то мне кланяться! — поспешно остановил её доктор — Да и на господина я не тяну, надеюсь, вы не забыли в очередной раз моё имя? —Я ожидала, что меня позвали для чего-то более важного чем имена. — внешне Сара ничем не выдала, что судорожно вспоминает лицо доктора. Он нередко посещал их, но девушка его, спасибо Электро Архонту, вспоминала по лицу, об имени говорить нечего. —О, конечно, чего это я. — лукавый блеск в некогда ярких, сейчас потускневших изумрудных глазах, показывал, что доктор прекрасно понимает ситуацию, просто не удержался от возможности подразнить девушку. Однако через мгновение его взгляд похолодел — Однако вы правы, ситуация не терпит отлагательств. Прошу, присядьте, разговор будет долгий. Сара послушно устроилась рядом с врачом подле футона, на котором сидел укрытый одеялом отец. Он ободряюще улыбнулся ей, хотя было очевидно, насколько тяжело ему дался этот, казалось, простой жест. Сара это видела это по трясущимся ладонями, где побелевшие костяшки пальцев напряженно сжимали ткань покрывала, по тихому, с едва слышимым для остальных, но бьющим по ушам для Сары с её-то слухом, дыханию, по лицу бледному, казалось посеревшему, губам на нём таким болезненно синеватым, и взору уставшему, и всё равно такому любящему. Эта теплота казалось единственным живым оттенком во всём образе отца, таком обескровленном, таком холодным. Хотя киноварь жидкая всё-таки была, на куске ткани, некогда белом, теперь в уродливых, особенно мерзких от понимания того, откуда, из какого тела появились багряные пятна. Девушка поняла, что есть и потемневшие от времени и совсем свежие, красящие сжимающую ткань с ними ладонь в алый. Заметив, куда устремлен взор дочери, отец задвинул платок за себя. Он взял одну из сложенных на коленях ладонь в перчатке, которую тут же отняла девушка, чтобы снять такую ненужную сейчас ткань, Сара взяла обеими руками бледные пальцы отца, словно желая поделиться теплом с хладной, слишком бледной кожей, как внезапно выпавший снег, побивший посевы. —Господину Кудзе на некоторое время придется оставить службу. — сказал врач, его голос был похож на докторский нож, тонкий, маленький, с ладонь, но острый и всегда, всегда холодный, так и не впитавший тепло от рек, океана пролитой крови — Еще месяц в вашем темпе и, боюсь, вы не то что меч держать не сможете, вставать с кровати будет очень сложно. Советую пока передать свои дела кому-то компетентному и остаться на домашнем лечении. — врач почтенного возраста попутно начал искать что-то в своей сумке, состоящей из мешка из плотной, темно-синей, как ночная тьма с дном из длинной деревянной доски, внутри которого хранилось десятка два-три, а то и больше, различный по форме, от напоминающих каплю по круглых, приплюснутый с двух сторон, и наполнению. Там могла быть залита звездная ночь, полотно темное, расшитое неисчислимым множеством алмазом, или пламени янтарь жидкий, обжигающий горло, но исцеляющий тело, еще теплая багряная россыпь на первом снегу, чья-то чистая, робкая слеза в хрустальном, вечном уборе или или пурпура пляски дикие, буйные, Электро элемента танцующий ворох. Каждое лекарство было упрятано в дорогой, бархатный мешочек на завязках, несмотря на большие затраты, доктор всегда использовал их, ведь таким образом он ничего не разобьёт по пути к очередному клиенту. —Отец, мы с Камадзи можем взять часть с документацией, он наследник, так что вопросов по административной части не возникнет, а я могу заняться патрулями и судебными разбирательствами. — смотря в такой пустой по сравнению с тем, что был прежде, взор, Сара чувствовала какую-то особую, обязательную вину за состояние отца, хотя понимала, что ничего не сотворила плохого, наверное, это внутри говорила маленькая тенгу, для которой отец был сильной, непобедимой как вековые статуи фигурой, а сейчас некогда крепкий камень впервые пошел трещиной, девушку это не столько пугало, сколько вызывало светлую печаль, искреннюю боль за такое состояние родного человека — Да и всё равно хотели как-то упростить, усовершенствовать всю эту систему с бумажками, вот и займёмся... Да, отец? Сара с тихой улыбкой вглядывалась в неровную складку между бровями, поджатой линией посиневших губ, отец, вырвавшись из туманного побега своих, только ему известных раздумий, несколько резко сдал её руку в ответ, что-то утвердительно отвечая. А девушка как никогда остро заметила насколько нынешний глава Кудзе слаб, как едва теплится, угольками во тьме глаз, некогда ярко горящий огонёк, как холодны, с просвечивающими синими лентами сосудов под истончившейся, покрытой старыми мелкими шрамами и мозолями кожей, руки, как слабо и неровно бьётся жилка за пясти, куда Сара незаметно положила большой палец, еще до попадания в эту семью, наученная мудрыми лесными лекарями среди ёкаев девушка понимала это тихое биение, эту страшную музыку, этот затихающий крик тела, что до этого вопило о том, как запускает свою болезнь нерадивый хозяин. За спиной раздался тихий стук закрытых дверей, учтивый доктор, что повидал много таких семейных, хрупких моментов, незаметно покинул их, оставив в одиночестве. —Ну или сюда. — тихо сказал отец, не беспокоясь о том, как поймёт его дочь, громче всего звучала неприкрытая ласка, искренняя любовь скользившая в мягко обвивших так и льнувшую в такие родные объятия девушку руках, в крепко сжавшей плечо ладони и то робкое, словно первые лучи солнца открывающим зиму утром, счастье, теплым одеялом окутавшее их. Сара всегда знала, чувствовала выработанными за жизнь в лесу инстинктами, что этот человек сильный, сможет её защитить и никогда не навредит... И как же остро ощущалось то, что этого близкого человека она может потерять. Как страшило осознание того, что жизнь члена её небольшой семьи похожа на лучину, едва тлеющую, так, что один неверный вдох погасит её. И как больно было понимать, насколько слаб сейчас этот человек, особенно в сравнении с ней... Хотя нет, с горечью, так и отдающей на языке, поняла Сара, он даже сейчас гораздо сильнее меня, потому что он здесь больной, его жизнь под угрозой, как листик поздней осенью, неизвестно когда слетит с ветви, и именно он улыбается так спокойно и успокаивает меня. —Отец... — собралась с силами Сара — Пожалуйста, постарайся не волноваться и поменьше двигаться, ты много работал на благо всей Иназумы, пора немного отдохнуть. —Ха, знаешь, то, что ты отдаёшь все силы на благо страны ещё не значит, что её правитель оценит это по достоинству. — на мгновение улыбка отца показалось ломаной линией, трещиной давней, которую никак не удалось заделать, лишь повернуть вашу так, чтобы на глаза не попадалась лишний раз, но она всё ещё есть. —И всё же тебе стоит отдохнуть. —Ага, а еще стать камнем, лечь и покрыться мхом от ничего не деланья, у меня так все мышцы затекут! —Не преувеличивай, наверстаешь потом всё. Я пойду, меня еще Камадзи к себе звал. —Учти, я солдат на тренировках жалеть после болезни не стану, так им и передай. И пусть не расслабляются! — сказал отец уходящей девушке. —Не бойся, я их буду за тебя гонять! Странно, размышляла Сара, иля по коридору, изредка встречаясь с редкими слугами, он явно говорил о Сёгуне, но я не помню никаких сильных конфликтов между отцом и Архонтом, где его заслуги не оценили бы как должно или занизили, с его-то характером там даже заикаться о подобном не стоит... Однако, внезапно пришедшая мысль казалась безумной, но в то же время очень правильной, как подсказывало Саре чутьё, немногое, что она признавала от своего существования как ёкая. Может ли какой-то скрытый конфликт, ссора, расхождение во взглядах быть причиной того, что отец предал Сёгуна? Узнав вместе с братьями о письмах, что передавались между ним, младшей дочерью Камисато, несколькими другими аристократами и кланом Сангономия, где говорилось о маневрах, которые планировались армией Сёгуната, поставках оружия, продовольствия, иной секретной информации, Сара обомлела. Их отец, один из немногих ближайших к Электро Архонту людей, вернейший, как они все считали Иназуме человек, их вечный пример и идеал... Оказался предателем... Боль, вот что испытывала генерал, обида, в первую очередь за себя, за обман, непонимание, почему, что сподвигло отца? Он не объяснял им, почему так поступил, никому не признавался, лишь говорил, что ни о чём не жалеет... А может быть?... —Ну что, покажи нам свою истинную личину Сёгун Райден! Словно наяву девушка видела растрепанного от заключения в тюрьме главу клана, что без страха, без тени былого уважения, без намёка на тот благоговейный трепет, который поглощал каждого, кто имел честь лицезреть лично Электро Архонта, словно находясь прмяо там, под высокими сводами зала суда, она смотрела на сидящую на коленях фигуру, двух стражей рядом, что скрестив нагинаты лезвиями вниз преградили пленнику, будущему трупу, путь к Сёгуну, и казалось, что она слышит этот бесстрашный, вольный, свободный крик того, чья жизнь вот-вот оборвётся, словно загнанная в клетку птица в последний момент жизни всё-таки упорхает из оков и издаёт песню свободу, короткую, но такую живую, такую вольную, прежде чем маленькое сердечко прекращает биться уже навсегда. Мог ли некий конфликт в прошлом поставить отца в такую же позицию, когда его предательство было отчаянной попыткой расправиться с Электро Архонтом за что-то. Может отец тоже подозревал Сёгуна в том, что она хочет истребить наш клан? Озарило Сару, заставляя прибавить шаг, может иным способом, но он распознал в действиях Сёгуна попытку подточить нашу семью, в то время как раз подозрительно, если всё как следует обдумать, погибло несколько членов их побочных семей. Трое, или где-то около того человек были объявлены преступниками, небольшая потеря для клана, они все были слабыми звеньями, не преумножающие репутацию клана, но и не порочащие свои семьи. Девушка помнила тот разговор так, словно вернулась назад во времени как из нового романа издательского дома Яэ, о котором ей все уши прожужжали то тут то там говорящие солдаты. Сара, засыпая у отца в кабинете, что за работой не всегда замечал это, в ту ночь долго не могла сомкнуть глаз, она что-то собиралась спросить у него, вроде про её первый день рождения, у тенгу они праздновались редко и исключительно самим именинником, но недавно, дня два назад отец сообщил ей о надвигающемся празднике, сказав, чтобы после всех тренировок она подошла к западному крылу поместья. Однако несмотря на целый год в этом доме, он не стал для неё родным, по крайней мере не сейчас, хотя этот мальчик, Камадзи, которого она должна называть брата старается расшевелить её в те редкие встречи в виду разных интересов и расходящегося времени тренировок, но вот его мать пугала девочку, которой всё говорила, что её надо опасаться, да и слуги смотрят как-то странно, неприятно. Девочка изо всех сил старалась казаться всем сильной и независящей ни от кого, но эти люди пугали её, все в металле, с вечным звоном мечей на поле неподалёку от поместья, и эти взгляды... Весь вечер девочка не могла побороть робость, просто сидя в кабинете отца, которому стоило бы отдохнуть, потому что сонно поинтересовавшись, случилось ли что-то плохое или нет, он вернулся к работе сразу после отрицательного ответа заикающийся девочки, что просто села за стол с парочкой больших подушек и сложенным рядом одеялом, которые повелел принести отец после нескольких походов дочери в кабинет. Она предвкушала какое-то незнакомое ей, но по отрывкам разговоров среди слуг обещающее быть потрясающим празднество, оно казалось ей чем-то интересным и веселым, чем-то таким... Она даже зашла в большую и запутанную библиотеку, куда её пару раз водил отец, да и она сама ходила, чтобы узнать что-то о принятых у людей манерах, ей просто... Просто не хотелось обидеть отца незнанием манер... Но там говорилось только о традициях, заунывных церемониях и общей скуке. Сара испугалась, что её обещанный праздник будет не веселым, а скучным с толпой взрослых, где она обязательно потеряется... За ответами она пришла к отцу, он умел объяснить сложные вещи понятным языком, хотя ему приходилось стараться подбирать понятные конкретно дочери слова, но он терпеливо и с улыбкой разъяснял детали. Но взволнованная, похожая на натянутую до предела тетиву Сара так боялась, что её сочтут глупой, последуют опять те мерзкие взгляды, шепотками в темных уголках поместья расносясь как туман поутру, опять раздастся те слова жалости и осуждения отцу, что взял такую неумеху в семью... А что если он сам разочаруется в ней и выгонит из кабинета? С такими мыслями в голове Сара, лежа на небольшой кровати за ширмой в кабинете отца, не заметила, как наступила совсем глубокая ночь и, тихо шоркая по полу в комнату зашел посыльный. —Господин, вам стоит это увидеть. —Что, ещё один? — Сара подозревала, что отец попутно запустил руку в волосы, с недоумением во взоре смотря на поданные ему документы — Это чума какая-то, что всех наших потянуло на преступления? Я понимаю двое предыдущих, но этот парень, пусть и слабачок, но не по годам умный, хотел в академию отплывать через два года, когда к нам их ученые приедут, всю библиотеку перерыл, все экзамены сдал на потрясающий результат, хотел врачом стать и разобраться с заболеваниями из Татарасуны. Ха, прожила бы моя до того времен как он отучится и вернётся, может и не слегла бы так рано. — тихая скорбь, давнее сожаление тенью легло на тихий голос отца. —Ну, вряд ли у вашей женушки было что-то из Татарасуны, сама она там вроде недолго жила. —Там резиденция её семьи, кузнецов горна Микаге, почти сто, ну лет сорок-шестьдесят накинуть, как там обустроились, причём довольно неплохо, судя по достатку семьи. —Ну, мертвых не воротишь, — заметил посланник — а вот парня может и получится вытащить, по вашим словам выходит, что его, видать, подставили. —Это покажет расследование, кто им занялся и проводил обыск, нужно справится на последних посещаемых местах и поспрашивать знакомых по второму кругу... Дальнейшие имена ничего не говорили Саре, потому она заснула, мысленно жалея парня, по словам отца он был хорошим человеком, врачом стать хотел, а к ним Сара всегда хорошо относилась, девочка искренне надеялась, что он будет невиновным. На следующей недели его казнили, доказательства, пусть и подложные, не оставили иного... Затем отец лично собрал клан, а кого не смог, тем наказал письменно отправить его слова, как глава он провёл разъяснительную беседу, где объяснил всем младшим семьям, что он с ними сделает и как если кто-то еще опозорит их клан. При желании отец был способен испугать даже бывалых вояк, подкрепляя ощутимыми и размашистыми ударами Электро элементом, что быстро затыкало рты недовольным. Все впечатлились, и на следующий месяц весь клан ходил на цыпочках по всей столице, если и вытворяя что-то неприемлемое, то тщательнейшим образом скрывая это. Возможно расследование вовсе и не закончилось на внушении, наверняка старейшины немало других, уже тайных. Любое уголовное дело должно пройти Омона Канри Бумон, отделение Сёгуната, такое же как Тетсюдзуки Сэйфу Кикан, трепетно и верно ненавидимое старшим братом. Первое занималось самыми общими вопросами, туда поступали абсолютно все запросы, направленные в Сёгунат, где распределяются по специальным отделам, к примеру второе, Сейфу Кикан, занималось судебными разбирательствами, от незначительных грабежей до убийств, от мошенничества до государственных измен. Это отделение, разделённое словно ветви сакуры на множество мелких отделов, занимающихся разными видами преступлений, тесно сотрудничало с комиссией Тёнре и входящими в неё кланами. И Сейфу Кикан и комиссия тесным образом переплетались в своей деятельности и порой люди не различали их, направляя запросы для одного в другой, всё равно передадут куда следует. Однако кое-что всегда тщательнейшим образом соблюдалось, стояло поодаль от интриг аристократии и внушало невиданное уважение, естественно, что бы не происходило в стране, включая Великое нашествие чудовищ в Иназуму, центральный Архив всегда тщательно исполнял свою работу. Сара не слишком доверяла слухам об их неподкупности, хотя по словам брата, гораздо проще и меньше по затратам денежным и нервным просто выкрасть нужную информацию друг от друга. Девушка помнила ассоциацию, данную ей отцом, Библиотека комиссии Тёнре напоминала броню, непробиваемую, крепкую, ни клинку, ни стреле, ни копью не подвластную, но металлическую, отчего ржавеющую, детали, что веревкой связанны, шнуром крепком, когда-нибудь разойдутся оттого, что те сгниют. Выходило, что в библиотеку обязательно заносятся хотя бы на бумаге запечатленные сведения, нередко с дополненными доказательствами, которые, особенно если они были особо крупными, свозились на несколько крупных подземных складов, в их местоположении целых несколько веков, до великого Нашествия монстров, крылась основная проблема, почему пропадают доказательства из быстро гниющих материалов: из нелакированного дерева, либо же просто плохо обработанного, верёвками или же кожи, так же недолго пребывали в крепких стенах складов образцы ядов и пищи. Но если последнее вполне объяснимо, то первое вводило в ступор многочисленную стражу, которую ставили не только Сёгунат, но и члены семей, которые хотели быть уверены в том, что доказательства неожиданно не исчезнут. Один член семьи Кудзе однажды взбесился и взялся обить стены одного из помещений металлом, в том числе и дверь. Над последней трудилось несколько ученых мужей, которых Кудзе Фудо, весьма ловкий и умелый воин, редко выходящий из себя, но если кому-то удавалось разозлить его, то прятались все, не заморачиваясь с уговорами, просто приставил к чужой шее меч, спокойно, даже тихо сказав, что пережет горло каждому, что не захочет заниматься заказом. Вообще Кудзе Фудо был интересным членом клана, дальним предком отца и Камадзи, по крови, а также самой Сары и Итэра как членам той же семьи. Он искусно владел тати и танто, восхитившись его примером, младший брат и начал активно изучать искусство владения катаной и вакидзаси, этот человек обладал спокойным характером, вольной, хотя и с аристократическими чертами внешностью, как описывали его в книгах, не спорил попусту, предпочитая дождаться когда обе стороны вымотаются, чтобы со свежими силами вступить в спор и одержать гарантированную победу, казалось бы просто, но требуются невероятные терпение и стойкость духа, а также, как отозвался кто-то из солдат, удивительным талантом наплевать на всех. Кудзе Фудо был одним из ранних сыновей своего отца, то ли третьим, то ли вторым, но главенство над кланом не интересовало его, потому, он приняв излюбленную позицию, дождался, пока не останутся самые надёжные и сильные кандидаты, говорили, что именно он, оказав одному из сыновей поддержку, назначил следующего главу. Уже будучи взрослыми, Сара с братом поняли, что этот человек обладал ещё одним талантом, он искусно обходил все угрозы, изредка прибегая к переговорам, не слишком часто к шантажу или обману, и часто к простому убийству, когда клинком, когда прибегая к яду и к найму ниндзя. Он не гнушался ничем, при этом никогда не причиняя вред своему клану, в многих книгах об их семье пишется, что никогда его клинок не был обагрён кровью брата. Весь период войны за главенство он не поддавался угрозам и не велся на уговоры, предпочитая тщательно следить за ходом событий, не вмешиваясь. Однако, несмотря на спокойный характер, те немногие, кому удавалось разозлить негневливого Кудзе Фудо часто жалели об этом, а все окружающие старались спрятаться. Так случилось со складами, где стали очень быстро и часто портится доказательства, тут уже не удавалось списать на подговоренную стражу и ниндзя, начавший выходить из себя Фудо умудрился заставить главу Камисато не принимать заказы на порчу на месяц, а охрана отбиралась лично им, туда входили даже лично отправленные Бакуфу войны из её гвардии. В конце концов взбешенный Кудзе Фудо под угрозой смерти заставил обить одно из помещений склада металлом. Это не просто оказалось затруднительно, никто и представить не мог, сколько труда и денег будет в это вложено уже самой комиссией Тёнре, земля, обитая деревянными панелями оказалась рыхлой, мягкой и очень влажной, над складами, как выяснилось, проходили небольшие протоки подземных рек, из-за чего древесина намокала и пропускала внутрь воду, что способствовало активному росту плесени, что списали ранее на специфику подземных помещений. Решение обить стены металлом оказалось спасительным, ничто не могло пробить её, а искусно сотворенная дверь, запирающаяся на несколько ключей, практически исключала возможность пробраться тайно, однако повторить такое со всеми подземными складами никто не решился, слишком затратно и сложно, а потому совместными усилиями учёными мужами из академии сумеру и Иназумы разработался не пропускающий воду состав, которым покрыли все заменённые деревянные панели. Все рабочие Архива, даже те, для кого Библиотека являлась лишь работой, а таковых было очень мало, едва ли не расцеловали Кудзе Фудо, так как помимо доказательств портились старые, а потому ценные книги, хранившиеся внизу, чтобы их не украли. Однако все дела связанные с тремя погибшими младших ветвей оканчивались на казни, это значит либо то, что на этом и закончили, либо, к чему Сара склонялось всё сильнее, расследование проводилось втайне, и все бумаги остались в руках их клана и его старейшин. Однако, могла ли смерть последней госпожи Кудзе быть не просто болезнью, предположила девушка, вдруг Сёгун лишила жизни не троих, а четверых? Хотя все они были детьми клана по крови, когда как женщина вошла на правах жены главы, однако в этом случае её смерть могла являться напоминанием, страшным предупреждений. Конечно, Сара помнит, как тяжело болела женщина, но кто сказал, что её недуг не мог являться следствием отравления или быть им... Девушка вздохнула, эта смерть отняла не только жизнь женщины, их с Итэром брат словно умер изнутри, выходя из покоев умершей через две сгоревших палочки благовоний матери, на похоронах, он не выражал не единой эмоции, ни горя, ни ярости, ни отчаяния, ничего не было, нечто похожее происходило, когда человек становился одержим ёкаем, очень злым, которому требовалось время, чтобы вместить всю свою злобу в человека, дольше всего приходилось, если человек попадался не злой, добрый, может Камадзи был тогда кем-то одержим, раздумывала девушка. Внезапно она оступилась, едва не падая лицом прямо в пол, Бездна, думала она, тут что, опять полы мыли и они не успели высохнуть? Уже второй раз падаю! Девушка вздохнула, выправляя спину, зато теперь она не упала, с прошлого раза голова до сих пор болит, иначе из-за чего так ноет. Так о чём я? Вспоминала девушка, а, болезнь, вроде бы эта женщина пришла к нам из семьи кузнецов, как раз той, что внезапно вознеслась сразу после падения клана Каэдэхара, тот человек на приёме у отца ещё говорил, что её недуг мог пойти оттого, что она пришла к ним, какой же это остров? Татарасуна... осознала Сара, вот почему её покинули почти все ёкаи и не пускают молодняк, всё дело в той самой болезни, точнее её происхождении! Я ещё голову ломала, с какого мага Бездны те, кому не страшны человеческие болезни боятся одной из них, оказывается, что она людской и не являлась. Всё сходится, останки божеств, их добыча, появившаяся после этого болезнь, которая наверняка является следствием заражения остатками Архонта, ведь опасен не только воздух, это и сгнившая плоть, что впиталась в землю, яд, что смыли дожди, отрава, что попала в реки, заболевание, что имеет разные степени тяжести, возможно что разрыв настолько большой, что симптомы могут быть выраженными и практически отсутствовать, Сангономия как раз говорила что-то об этом, при этом принцип заражения неизвестен, единственная более-менее устойчивая теория говорит, что необходимо длительное взаимодействие, тогда вероятно, что госпожа Кудзе держала рядом с собой что-то навроде меча с добавлением костного мозга, либо ей это что-то подложили, из-за чего развилась болезнь. А может быть она уже болела, и это что-то просто усугубило симптомы, мог ли отец найти что-то у неё в покоях после смерти и по следу выйти на Сёгуна, зная как он дорожит кланом и своими детьми, отец наверняка решил бороться с Электро Архонтом, чтобы ничто не угрожало его семье. За раздумьями Сара не заметила как пришла к комнате брата, постучавшись, она дождалась разрешения и вошла. Покои брата разделялись непрозрачными передвижными стенками с рисовой бумагой, разукрашенной внушающими пейзажами гор с раскидистыми деревьями на вершине, либо близко к ней. В отдельных покоях слева находилась спальня, большой футон, заправляемый часто слугами, но не от лени брата, а из-за того, что на футон он обычно падает, сразу засыпая, порой вообще не раздеваясь, там же у стены находился тёмный шкаф из юмиэру с ярко-красными вставками, небольшой чайный столик у низкого окна и стеллаж, заполненный свитками, за которым, как однажды выяснила Сара, находится небольшая ниша, в ней аккуратно, явно старательно брат разложил небольшие кинжалы и несколько бутыльков, вероятнее всего на случай, если понадобится кого-то отравить или отравят его, также там лежали несколько склянок с проявляющим порошком и непортящиеся лекарства. В комнате справа брат работал, его кабинет, скорее напоминающий библиотеку, там Камадзи неизменно сохранял порядок собственноручно, несколько оттого, что не доверял слугам в поместье, он старался следить, чтобы документы оказывались неприкосновенны, отчего наносил на тубусы состав, проявляющийся при воздействии Электро, первое время действительно на такое ловили воров, а потом те по-видимому решили, что лучше ограбить кого-нибудь другого. Книжные стеллажи полностью занимали обе боковые стены и два тонких в углах противоположной, невысокая длинная тумба проходила вдоль, над которой висела в меру крашенная нагината, стала единственной незаполненной книгами и бумагами, она содержала небольшой чайный сервиз, включая небольшой чайник, рядом с дверью стояла небольшая узкая, но высокая печка для неё с аккуратно уложенными рядом стопками сухих дров, и много, очень много бодрящих напитков, некоторые на основе пылающего и туманного венчиков, мяты и элементально заряженных трав, немного, но они присутствовали, отчего брат старался пить не более половины высокой бутылки в день. Хотя недавно им завезли особый напиток из дендро региона, называется кофе, так же бодрит, хотя на вкус препротивнейшее, но с рабочим графиком брата он слайма выпьет и не заметит, Сара надеется, что новый напиток, импорт которого вроде небольшой, но уже устоялся отучит брата от бодрящих напитков, что могут сильно подорвать его здоровье, не сказать, что она сильно заботится о нём, просто мысль о том, что ей придётся разгребать эти завалы вместо него вселяла в неё такой ужас, что Яэ с её смехотворными страшилками от зависти удавилась бы. Вся мебель в покоях брата, даже большой письменный стол посередине с образцовым порядком, сделанная мастером из юмиэру с алыми вставками, напоминала Саре багрянец, горячей рекой растекающийся из распоротого горла, не давая отпустить, забыть, стоит только оказаться здесь, что эта же киноварь могла вырваться от из их с Итэром сердец, из грудной клетки раздробленной чужим клинком, не давала забыть чьим этот клинок мог оказаться. Скорее всего младший брат не очень хорошо помнил, каким был Камадзи до гибели госпожи Кудзе, а вот Сара испугалась, она дрожала. судорожно цепляясь за одежды сочувствующе смотрящего на неё отца, поглаживающего по голове, на то, во что превращается их брат, она боялась до замершего сердца, до затихшего дыхания и невозможности отвести взгляд той ненависти, с которой он на них посмотрел, хотелось сбежать, ну и немного захватить новоявленного младшего братика с собой, сбежать куда подальше, только где гарантия, что эта всеобъемлющая ненависть, эта болезнь, что душу червём мерзким пожирает безжалостно, вгрызается, изрывает на куски, уничтожает всё прекрасное в человеке. Сам Камадзи обнаружился в центральной комнате, куда вошла Сара он что-то сосредоточенно высматривал в книге, судя по двум большим стопкам, он серьёзно вознамерился это что-то отыскать в чужих строках. —Так и будешь сидеть или наконец поприветствуешь меня? — изогнула она бровь. —Здравствуй, — оторвался брат, смотря на неё достаточно осмысленным взглядом, что же, хотя бы не сидел в этот раз со вчерашней ночи — как давно тут стоишь? —Порядочно, примерно с двух предыдущих книг. —Не пытайся меня надуть, — усмехнулся брат, сцепив ладони между собой и уложив на них подбородок — я только начал читать. Не став спорить девушка заглянула в означенный талмуд. —Что ищешь? Вместо слов брат выложил перед ней спрятанную под другой книгой тряпку, Сара, только взяв её в руки, определила кусок флага, для которого использовалась крепкая грубая ткань, но вот к какой стране, не то что региону Иназумы он относится она не понимала. —Где ты его взял? —Лет шесть назад, когда гулял по побережью Татарасуны, наткнулся на обломки корабля. —И залез. — ухмыльнулась Сара, она не могла даже допустить мысль о том, что брат оказался достаточно порядочным, чтобы не нарваться на неприятности или отказаться от возможности полазить в старом корабле. —Залез. — не стал отрицать Камадзи, всё так же улыбаясь. —И куда стража смотрела? —Скажем так, я знаю как усыпить их внимание. это многое объясняло в тех моментах, где в их с Итэром комнаты попадала змея. —Допустим ты сбежал и решил прихватить кое-что. —Нет, — удивил её брат — там от корабля остались щепки, его словно перемололо, Итэру повезло, что он успел выпасть до этого момента. Единственное, что указывает на то, откуда этот корабль пришёл это. —Но как ты понял, что это был именно чужой корабль, а не наш с тканями или обломки старого, что подняло со дна и выбросило на берег? —Во-первых, у нас в стране нигде не найти такого, слишком отличается, во-вторых, старое бы давно покрылось водорослями или иной грязью, а это явно сразу попало на берег, либо близко к нему, а потом вода смыла части, в-третьих, мне удалось отыскать детали, покрытые лаком, причём явно качественным и новым, вероятно, судно было важное. —Но почему отец не нашел этот кусок, я помню, они тщательно обыскали весь берег? —Мне кажется, что разломанный корабль осел где-то близко к берегам, а некоторые его части позже вынесло на берег, наверняка после моего ухода их быстро смыло обратно в воду. —Почему тогда ты не отдал флаг отцу? —С чего ты взяла? —Я бы узнала, если бы нашлась зацепка, указывающая на прошлое моего брата, таковой не было. Я всё обыскала на том месте и в архиве. — последнее девушка произнесла практически шепотом. —Я, тогда, не очень, вас любил. — через силу выдавил брат, отнимая взгляд и уводя его в сторону. —Хорошо. — через некоторое время молчания продолжила Сара — Тогда что тебе удалось найти? —Шутишь? Я про него только сегодня вспомнил и сразу позвал за тобой! —Мне что, с тобой эти бумаги рыть? — едва не взвыла девушка, вот уж кто годится для долгой сидячей работы, так это брат, но не она точно! —Не ной! Сара фыркнула и перевела взгляд на кусок ткани, внезапно кое-что привлекло её внимание. —Знаешь, мне кажется что это и не понадобится, — сказала она под заинтересованным взглядом Камадзи — смотри, ткань явно покрыта составом, очень похожим на зелье осушения, чувствуешь, тут есть следы Гидро, но они не пропитали ткань, а словно на границе с ней. —Это нередко делают состоятельные купцы чтобы паруса и флаги не мокли. —Да, но таким расположением обладает состав конкретного региона! —Ты откуда знаешь? — то ли возмутился, то ли оскорбился, то ли заинтересовался брат. —До того как я... В общем до того как я попала сюда старшие показывали мне разные безделушки со всех регионов Тейвата их сюда привозили купцы до указа Сакоку, а еще я нашла как то оставшиеся в архиве старые украшения и мебель из одной страны, вроде там искали потайное отделение с письмом, но гео там не оказалось, но мебель оставили там, меня ещё удивило, зачем так сильно пропитывать всё зельем осушения. —Не томи. — подталкивал брат. —Фонтейн...