Обитель, укрытая в облаках.

—Меня просили раздеться как угодно, но, признаю, ты превзошёл всех, дорогой супруг. — ухмыльнулся Итэр, приподнявшись на локтях, чтобы прикоснуться губами к виску, прищуривая глаза от щекочущих щеки угольных прядей. —Извини, это мой первый опыт. — хмурое лицо смягчилось после горячего касания — А как тебя просили раздеться до меня? — от нежелания показаться ревнивцем, в большинстве книг о семейном укладе четко указывалось множеством авторов ни в коем случае не делать этого, как можно спокойнее и легче, хотя скорее замято спросил Сяо. —Не беспокойся, меня просили лишь снять броню и убрать одежду в том месте, где я не мог сам перевязать рану. — Рассмеялся Итэр под ним, уже от одной этой мысли Адепт заалел, буквально чувствуя горящие уши, супруг улыбнулся уже без насмешки, скорее умиляясь. Опустившись на траву, он притянул Якшу к себе, тому пришлось опереться уже на локти, для него простоять так хоть неделю, хоть месяц или больше — пустяк, но вот Итэр, хоть и хорошо тренированный, но человек, вряд ли, по крайней мере, проверять Сяо не собирался. Итэр тем временем даже не поцеловал, скорее оставил улыбку, словно лучик коснулся, символа на лбу, знак рабства, знак освобождения от тирана, мог ли Итэр стать для него освобождением от замкнутого, тернистого круга отстраненности, вечного страха подойти к кому-то, подпустить к себе хоть немного ближе незнакомцев... Да, Адепт приподнял уголки губ, улыбаясь своим мыслям, отвлекаясь от печальных размышлений, с чем помогал радующий взор вид внизу. Золотистые волосы, нити из металла драгоценного разметались по траве, укрывшей, спрятавшей жадно пряди, что всё равно выдавал манящий блеск. Супруг, Архонты, как всё-таки приятно произносить это в отношении Итэра, расслабленно, ленно подтягивается прямо на земле, блаженно зажмурив глаза, мятая ткань ханьфу, шелковой рекой струится по телу, два слоя легкой одежды почти сразу сбились, обнажая светлую, словно молоко с мёдом кожу, да смотрит из-под ресниц так тепло, с хитринкой легкой. Сяо не выдерживает и целует вновь в уголок губ, из которых вырывается беззлобный смешок, его настойчиво разворачивают, почти сразу мягко опаляя, отстраняясь так, чтобы ветер мазнуть успел холодом, чтобы до тепла хотелось дорваться сильнее. Может сейчас тот самый момент? Сяо если не пугало понятие "супружеский долг", то явно напрягало, особенно после того, как во всех, за исключениях уже совсем старых томов, хотя там эти слова скорее всего просто стерлись временем, говорилось о крайней необходимости его исполнения, желательно сразу в день свадьбы. Особенно вызывал тревогу разговор с наставником, что впервые на памяти Сяо, пусть и умело это скрывая, но не смог ответить на вопрос, отговариваясь важным разговором с Дурином, на последующий вопрос а о чём он хочет поговорить с драконом Шенли промолчал, пробормотав что-то напоминающее совет порыскать в библиотеке. Да что же это такое? Адепт раздраженно, без всякого уважения к тонкой книжонке, хлопнул её на невысокую стопку из десятка таких же, если там и упоминалось страшное понятие, то в контексте либо чего-то ужасного, неприемлемого и постыдного, либо в том же, но с добавлением приятного времяпровождения. Собрав все сведения он понял, что супружеский долг полагается невесте, ну или жениху, смотря кто выполняет, хотя в большинстве случаев первое, сразу после обряда, в книгах, напоминающих чей-то вымысел а не исторические тома, выплату долга ожидают родственники с обеих сторон чуть ли не больше чем само празднество, но вот чем выплачивать его непонятно! Сяо прилег рядом с драгоценным мужем, притягивая того к себе, юноша сразу льнул ближе, одну руку примостив под головой Якши, второю перетянув через его торс. Тёплый, обхватывая Итэра за талию, подумал Сяо, с вопросом смотря на него, спрашивая молчаливо, не сомневаясь, что его поняли, можно? Задумавшись, Итэр уже без улыбки кивнул, его явно интересовала затея Якши, но мужу он доверял. Сяо перехватил ойкнувшего супруга за талию, перенося полностью на себя, припомнив один из их совместных снов, проводя между ног Итэра своё колено, теперь Адепт с ухмылкой смотрел на припорошенное румянцем лицо, на не знающие куда смотреть глаза. А стоило их обладателю привстать, опираясь в землю руками по обе стороны от лица Сяо, взгляд того ухватил бесподобный ворох золота, укрывший их двоих от всего мира дивный сказочным шатром. Может и вправду небожитель, с чистым восторгом глядя на растерянного мужа, подумал Сяо, с щемящей сердце нежностью, трепетом, проходясь ладонью по щеке. —Чудо, моё. — двумя словами выразил всё восхищение, любовь, счастье Адепт. Окончательно растерявшийся Итэр внезапно улыбнулся, склоняясь и укладываясь обратно на Якшу, куда тот его и затащил, словно кот на нагретую солнцем кровать устраивается, чуть ерзает, удобнее пристраивая повёрнутые вбок голову на грудь и отвечает. —Твой, и только твой. Сяо вздыхает и, собравшись с силами спрашивает: —Итэр, может, может мы... Может попробуем исполнить супружеский долг? —Хм? А разве мы не этим хотели заняться, когда ты предложил мне раздеться? — совершенно невинно Итэр сверкнул из-под золотых ресниц медовым взором. —Да, именно этим... — единственное, что удается выдать Адепту. —Ну так вернемся к прерванному. Привстав, уже скорее сидя на Якше, Итэр скользнул руками по поясу одежд, ища пряжку ремня или узел, под тихое указание от мужа, что оно под вторым поясом, больше декоративным, он снял элемент одежды. Протянув руку, Итэр, замявшись на пару мгновений, всё же пустил её под первую ткань, всё же успев мазнуть по разгорячённой коже. —Будь добр, сядь. Сначала не поняв, как сесть если на нём уже спокойно пристроился дорогой супруг, Сяо всё же рискнул и, придерживая одной рукой вздрогнувшего супруга под бедро, принял сидячее положение. —Молодец. — скомкано пробормотал Итэр — Сними, пожалуйста, её с моих, моих ног. Адепт послушно перевёл руку на талию, рискованно, но муж ничего против не высказал, лишь вернулся к своему занятию. О, Архонты, Сяо перебил бы всех высших демонов без пререканий, только бы этот момент продолжался. Ладони, ухватившие края воротника довольно ловко сняли их с плеч, оставив лишь последнее. Итэр, с каждым слоем приближающийся к нему, провел теплые ладони под ткань медленно, цунь за цунем освобождая кожу, супруг проходился пальцами по ключицам, тщательно очертив впадинку между ними, зашёл за плечи, прожимая сильными руками мышцы, давно не видевшие хорошего отдыха. —Прошу, можешь ещё раз там пройтись? — полностью отдавшись наслаждению прикрыл глаза Адепт. Безмолвно ладони вернулись на, только сейчас понял Якша насколько, уставшие плечи, уже целенаправленно разминая их, не пропуская не единого изгиба, словно заново кровь разгоняя по телу. Уже давно привыкший к боли Сяо даже не заметил её, только полное расслабление, в последний момент замечая, как выдал тихий, глубокий стон, в следующее мгновение испуганно закрыв рот ладонью. —Ну зачем же так делать, — почти что мурлыкал Итэр, убирая руку в сторону и раздвигая губы поцелуем, махнув на последок влажным, горячим язычком — хочешь лишить меня удовольствия слушать твои восхитительные стоны? Адепт резко замотал головой, получив ещё один поощрительный мазок горячими губами по уголку. —Тогда позволь этому мужу доставить своему возлюбленному Якше удовольствие. От этих слов, произнесённых тягучим, сладким, словно мёд стекает по влажным, чуть блестящим губам, голосом у Сяо что-то потянуло в самом низу живота, новые чувства Адепт мог бы охарактеризовать как весьма приятные. —М-может тогда прекратишь смущать меня! — нервно отвернулся Адепт в попытке выглядеть уверенно и спокойно. —Это просто массаж, не стесняйся так, развернись ка, — попросил Итэр, совершенно бесстыдно, словно совершая нечто обыденное, смущения на его лице, на которое обернулся Якша, оказалось не больше, если бы тот прямо сейчас заваривал чай — а чем бы ты хотел заняться? Даже отвернувшись, Сяо почти что видел эту хитрую, принадлежащую только его мужу ухмылку на губах, он вздохнул, ощущая огромную накатившую волну стыда, а он понапридумывал. —Я, я думал... Я думал что мы будем исполнять супружеский долг! — выпалил Сяо, вместе с замершими на плечах руками замерло его сердце, Архонты, выл он про себя, что он про меня сейчас подумал, наверное что я мерзкое чудовище! Смазанный поцелуй в висок резко и спущенная до торса рубашка вытянули Адепта из увлекательного процесса самобичевания, по пространству через мгновение прокатился запах масла из лотоса а спину накрыли уже смазанные им ладони, что предварительно растерли тягучее золото. —Поверь, я только рад возможности провести с тобой ночь любви, но честно, уж извини, если задену, я сомневаюсь, что ты знаешь как происходит, хм, совокупление, я ведь прав? — в голосе Итэра не слышалось и намека на омерзение, только спокойная уверенность в своих словах и тихая, словно ветерок утренний коснулся, такая родная ласка. —Нет я!... — Сяо выдохнул, опустив плечи, признавая полную победу супруга над собой — Да, я только из книг об этом знаю, пытался спросить у Шенли, но он ответа как такового не дал. Как ты понял? —Помнишь, когда я отправился в библиотеку, чтобы найти тебе колыбельную, тебе ещё показалось, что я захотел завести ребёнка? — дождавшись, пока быстро вспомнивший Якша кивнул, он продолжил — Ты тогда спросил меня о том, знаю ли я, как их делать, имейся у тебя подобная знание, навряд ли ты решил бы узнать их у меня ещё раз. — горячий смешок обжег и без того разогретую кожу, только сейчас Сяо осознал, насколько близко к нему склонился Итэр — К тому же, твой смущенный вид всё говорил за тебя. —Это, многое объясняет. —Не многое, а вообще всё. — Итэр нажал ладонями на его спину, указывая наклониться — Знаешь, давай для начала встретимся в настоящем мире, сны это конечно здорово, но лично мне давно хочется поцеловать тебя наяву. Супружеский долг может исполняться сразу после свадьбы, а может через лет пять. — Сяо в удивлении обернулся на невозмутимого мужа, гадая, как тот распознал его мысленные волнения — В основном именно родственники настаивали исполнить его как можно скорее, это пошло с древних времён, еще в Войну Архонтов, когда сегодня человек жив, а завтра погиб, особенно воины, а линия рода должна продолжаться. Да и нередки случаи, когда свадьба по расчету, — заметив кинутый из-за плеча взгляд непонимающий Сяо, он пояснил — не по любви, порой вообще без учета мнения будущих супругов, для заключения договоров между семьями, примирения между ними или объединения двух кланов. Жених или невеста из нежелания связать жизнь с нелюбимым может сбежать, и в таком случае договору не быть, а род беглеца окажется в немилости. Чтобы такого избежать родственники настаивали, чтобы супружеский долг исполнили в одну ночь с празднеством, это своеобразное подтверждение брака. —Как много бессмысленных сложностей. —Это люди, — ответил Итэр, объясняя этим всё — мы живём недолго в сравнении с Адептами, но вот отношения между нами могут оказаться сложнее чем трактат по медицине. —Ты так точно это описал... — удивился Адепт. —Так у меня в сестрах оказалась ёкай, она как и ты, не понимала зачем так много сложностей. — с особой, потаённой нежностью, вспомнил Итэр — отец много времени потратил, чтобы разъяснить ей зачем столько сложностей. И знаешь, он сам в конце признал, что у людей целая куча бессмысленных и глупых ритуалов. Адепт тихо улыбнулся, окончательно млея от того, насколько спокойно и мирно вокруг. Нет ни единого демона, нет нужды беспокоиться о карме, не после того копания в голове, которое устроил ему наставник, порой Сяо задумывался, а почему он не прибег к такому способу избавления от кармы, почему продолжал мучить себя, да заслуженно, как он сам считает, но почему не позволено ему хоть немного облегчить боль? Шенли говорил, что это его мышление не выдаёт вариант, упрекая своего ученика за бессмысленное желание полечить истязания за исполнения своего долга. Может он и прав, раздумывал Сяо, уже легший на скрещенные перед собой ноги, незаметно оглядываясь на сосредоточенного супруга, он всё чаще стал замечать за собой такую привычку, оглядываться, расстраиваясь, если мужа не находилось рядом, или радуясь одному его виду, прикасаться к нему без страха, просто смотреть на задумчивого супруга. Сяо вздрогнул, когда пальцы пробежались по его торсу, словно посылая множество крохотных Электро ударов по всему телу. Адепт усмехнулся про себя, Итэр даже не представляет, насколько значимо для Сяо одно его касание, как разрушительны для тревог и спасительный для души Якши простые объятия, теплое, хрупкое тело в руках и тихое дыхание почти что в плечо, каким живительным свойством обладают поцелуи мужа, пусть даже и простое касание губ в висок, лоб или щеку. Сяо незаметно для Итэра нахмурился, вспоминая, как тот попросил его не идеализировать его образ, поначалу Адепт не смог понять значения этого слова. Ему объяснили: Итэр воин, и он убивал, убивал много, ему даже доводилось пытать, на его руках есть кровь многих жителей его родины, он не нежный цветочек, который идеален во всём, никого не обидит, всегда красив и изящен, обходителен и невероятно добр. Он человек, Адепт попять не может, почему его так ранили эти слова, вроде Итэр и наговаривал на себя, но почему-то что-то рушилось именно в сердце Якши, может от того, как старательно Итэр прятал взгляд, как избегал его после этого разговора, пока Якша не выдержал и просто высказал ему всё, что на душе, про всех демонов, про всех тех, кого нн смог спасти, про тех. Он ждал всего, но не поддержки, даже самые добрые из Адептов не могли выдержать рассказах о его методах пыток демонов, они сильнее людей и боль для них совсем иная. Итэр все понял, он его принял даже таким монстром, который вырезал деревни, стариков и детей ради того, чтобы выловить демона и не всегда успешно, лишь задавал уточняющие вопросы, словно не существует того ужаса, что только что рассказал Адепт. Итэр даже не знает, насколько ему порой нужны становятся простые его касания, отрывистые его слова, насколько живительными могут стать его поцелуи. Да, думает Сяо, Итэру далеко до изящества и мудрости Адептов, ему далеко до их безграничной доброты, манер и умению держаться на церемониях, но и Якше они не сдались. Не сдалось ему умение налить чай ровно по не нужной инструкции, не нужны заунывные разговоры в которых нет ничего, кроме обмена любезностями, не нужно изящество и доброта ко всему, кроме него. Сяо знает, что ему хватает того, кто с мечом обращается умело и не побрезгует грязным приемом, лишь бы победу одержать над противником, того, кто не оценит тонкий вкус чая из редких сортов цветка цисинь, но сделает простой и вкусный, того, кто пообещал, что будет рядом. Спину приятно припекало масло, густой аромат лотосового масла расслаблял, а любимый до невозможного супруг, испуганно ойкнувший, когда забывшись протёр масляной ладонью лоб, вызывал улыбку. И всё же кое-что не давало ему покоя. —Итэр, скажи честно, ты скучаешь по семье?

***

—И в добавок, я предлагаю установить лавку с масками второй по счёту, её владелец, приятный натуры человек, весьма скромен и смутится стоит ему встретить людей, что введёт в замешательство гостей, но если мы поставим первым ларёк с легкими закусками их аромат накроет весь остров и гости уже на входе смогут расслабиться, а человек у лавки масок сможет собраться с силами и встретить гостей как подобает. Поскольку набор персонала прервало противостояние с Яэ и знатью южного региона, нам пришлось нанимать кого попало, при этом вы набрали самых больших бездарей из всех, тот же человек на лавке масок даже не наш шпион и не сможет правильно настроить маски. Мало того, нам придётся объяснять этой бестолочи почему определенным людям надо подать маску под определенным углом и смазать зельем, которое позволит собрать элементальный след с носителя, а на праздник соберут важных для планов людей, они не могут упустить такую возможность. Аято спокойно наблюдал за сестрой, руководившей обсуждением комиссией Ясиро, через подаренный Кокоми, разумеется, за небольшую с его стороны услугу, омут, небольшой, большей длиной в вытянутую руку, хотя сама картина в водной глади сужалось до половины от искажений у краёв. И всё же презабавная и несомненно полезная вещица, спокойно отпил из чашки ароматного чая из первой партии привезенной предприимчивыми торговцами из Ли Юэ. Наивные, усмехнулся про себя глава Камисато, наблюдая за их попытками обустроить прибыльный бизнес, одобренный практически самим Архонтом, на землях Иназумы. Изначально, как все считали, их экономика пострадала от указа Сакоку, до сих пор пробирает смех, словно отличная шутка, стоит вспомнить как в это верил весь мир. На деле немалое влияние возымело ограждение Электро Архонта от остальных, этот конфликт заставлял задуматься, а стоит ли основывать бизнес со страной, огражденной от всего мира, не зря произошел раскол, вдруг Иназума чем-то не устраивала их богов? На сегодняшнюю ситуацию повлияло и то, что как бы они не старались изменить свою страну, внедрить прогрессивные взгляды, наподобие Фонтейновских, но их вотчина — вечность, они хранят её, пронося этот идеал сквозь века, как бы народ не бушевал, не противился Охоте на Глаза, но они не посмеют слишком сильно изменять страну. Ватацуми — исключение, они не коренные жители их страны, у них другие убеждения и нет подчинения Архонту, даже несмотря на то, что ими сейчас правит марионетка, но она всё ещё голос Архонта... Аято откинул голову, признавая Яэ гением, ей почти удалось захватить всю страну в свои руки, всё, от воздействия через храм Наруками на народ, внушение им беспрекословного уважения к Баал, мягкое, ненавязчивое навязывание сначала религии, а затем умелое подключение своих интересом за маской храмового управления во имя Сёгуна, Камисато уверен, Мико и на марионетку воздействовала, чтобы та наконец-то подписала этот закон, который готовился еще задолго до его рождения, могли иметь место годы влияния на Райден, капля за каплей, но сила Яэ приобрела невероятные размеры. Однако Яэ Мико ёкай, кицунэ, и как все её сородичи считает, что люди слабы и ничтожны, удивительно, насколько хорошо она умеет держать дежурную улыбку на протяжении многих часов общения с фанатами её книг. Хотя на их стороне есть свой ёкай, точнее несколько, почти все втайне, но согласны с ними, Яэ не желает видеть даже намека на соперников, а потому давит сильных, амбициозных сородичей еще молодыми, очень, очень часто, она лишает их жизни, знает насколько живучи. Но за годы людского общества она позабыла, сколь сильны родственные узы между ёкаями, если уже те признали кого-то своей семьей, то будут бороться за ней до конца. Изучая Кудзе Сару, раздумывая над выгодой её вербовкой в их ряды, Аято порой буквально вырывал крохи информации о мире ёкаев, но все старания в разы окупились знанием. Оказалось, что Яэ не любят по нескольким причинам, основными являются: её сила, уход в мир людей и отказ от их мира, пользование сородичами без платы за неё, союзы с Мико выгодны исключительно ей, отдельный список набрался у общества её сородичей кицунэ и они, говоря проще, если записать их все на свиток, то примерно на трети он доберется до вершины горы Ёго по всем подъёмам. Причин не любить Яэ много, ненавидеть куда больше, пусть и высказывают их с вечной оглядкой за спину, лишь бы злопамятная кицунэ не услышала. Но презирают абсолютно все, даже имеющие толику крови нелюдей, Мико за то, что она предала семью, жестоко, даже упрощенный, сильно сжатый рассказ прячущего взгляд ёкая о расправе над родной кровью обеспечил Аято кошмарами, от которых он, вскакивая на кровати с тяжелым, через силу, разрывая клетку грудную дыханьем, мчался в комнату к сестре, чтобы проверить, жива ли она, дышит ли, не заснула ли вечным мрачным сновидением. Как политик он мог оправдать этот ход, Аято не верил, не после услышанного, в то, что кицунэ быть мог некто для сердца, но он знал о том, что есть среди многочисленного народа редкие, по пальцам одной руки пересчитать можно, мастера, чей взмах крови и капля багряница, некогда в горячем теле текущего, и жертве предрешено испытать такие страдания, что он свою плоть раздирать начнёт, лишь бы избавиться от боли. С родственной кровью эффект слабее, и сила его убивает с близостью родства, но даже такая угроза не могла проскользнуть перед взором Яэ. Все, от самых старых, лишь ветер подуй и сами уйдут навеки, до крох едва свет видевших, уснули беспробудным сном. Именно Мико повина в том, что без её ведома и снисходительного дозволения они не могут выправить экономику страны, хвосты этой кицунэ торчат отовду, от Сёгуната до самых отдаленных и полупустых деревень, везде её люди. Только объединенными стараниями их объединения получилось убрать половины из них, масштаб удивлял так же как ужасали стопки писем в комиссии Тёнре о пропавших близких. Аято приподнял уголок губ вспоминая совместное с Кудзе Камадзи планирование чистки, столько способов избавиться от человека надо ещё придумать, но Камисато искренне восхищался вечно усталым парнем, что смог составить сложнейшую комбинацию из взаимосвязанных несчастных случаев, при этом вписав не только неугодных ему личностей, но и некоторых врагов клана Камисато. И всё просто разбирая бумаги на работе! Аято на радостях ходил всю неделю с хитрой искринкой в глазах, скольких же трудов и преодоления самого себя ему потребовалось, чтобы намекнуть так испортившим настроение сплетникам, что у него появился кто-то... Симпатичный сердцу... Собрание подходило к концу, когда тихо отъехавшая дверь едва не заставила главу копна Камисато вскочить. —Всё не нарадуешься подарку нашей очаровательной жрицы Сангономии? — Камадзи едва заметно оглянулся по сторонам в поисках угрозы и только затем сделал шаг — Обычно девушки верещат от подарков ухажеров. —Прошу наследника клана Кудзе придержать свою зависть при себе. — с улыбкой парировал Аято, кивая на стул рядом с собой, принесенный расторопными шиноби. —Прости, не страдаю страстью подглядывать за сборищем стариков. — придерживая тёплую чашку, Камадзи поднёс её, вдыхая аромат, затем взмахнул ладонью, угоняя пар, и пока тот не застрелился дымчатой лентой по воздуху, сделал глоток. По расслабившимся мышцам лица Аято распознал насколько спасительным оказался глоток обжигающего напитка после холодного дождя. —Как продвигается твоё расследование? —Моё? Пора бы уже запомнить, что я занимаюсь исключительно административной деятельностью, розыск, преследования, боевые операции — за этим к моей сестре. Неплохо выкрутился, не стал настаивать Аято, завуалированной фразой служил ответ на его вопрос: расследование либо зашло в тупик, либо вскрылись такие детали, в виду которых их засекретили. Но вот уточнение боевые операции возможно отсылает к вооруженному захвату некоторых личностей, стоит проверить, кто из знати не появится в обществе в ближайшие дня два — срок, на который комиссия Тёнре может задержать подозреваемого до выдачи судебного решения. Но что значило розыск? Кто-то важный сорвался и представляет угрозу? —Жаль, а то я подумывал вне очереди обратиться в комиссию. — на пробу спросил Аято. —Хочешь сдать компромат на себя? А то к нам прямо таки ряды аристократов выстраивается, чтобы в своих прегрешениях признаться. —Не знай тебя, подумал, что ты сошел с ума и несешь всякий бред. — кольнул Камисато известностью клана Кудзе в их привычке плевать на приличия, однако, говоря честно, такие слухи пошли от тех, к кому комиссия наведывалась с обысками и арестами. —Нет, я серьёзно, вчера явился к нам один и сдал все отчеты по своим махинациях с налогами, кражами в крупных количествах... — Камадзи припоминал ещё одну заинтересовавшую его деталь — А, ещё там в отдельной строке указывался небольшой список имущества, украденного из главного поместья Каэдэхара после их разорение. —И что украли? — поинтересовался Аято, раздумывая, что ценного могло остаться там. —Не поверишь, — с ухмылкой допил Камадзи, сверкая игривым пурпуром в глазах — драгоценности, чертежи и дорогую мебель. —И где только откопали? — восхитился Аято мародерскими талантами аристократа, кайраги многому могли бы поучиться у него. —Опять же, не поверишь, главный зал! Рассказал всё на допросе, один вопрос задали, как его словно прорвало. —Не думаешь, что обманул? —Ты в меня вообще не веришь? — нарочито обиженно отвернулся Камадзи — Я вообще-то весь архив поднял, чтобы мы откопали список имущества клана, изъятого из поместья. —Может подделали? —Не перебивай! —А ты не молчи так долго. Кудзе Камадзи кинул возмущенный взгляд, однако продолжил рассказ, Аято понял, за этой ситуацией стоит нечто серьёзное, а весь разговор в небрежном, ленивом темпе указывал на то, что тема серьезная. —Мой хороший друг, — он строго взглянул на специально громко усмехнувшегося главу — да, у меня и такие есть, он достал мне налоговые сводки, сделанные за чуть больше чем полгода перед падением Каэдэхара, скажи ему спасибо, что он откопал в их архиве ещё и записи, сделанные при продаже некоторых вещей. Что интересно, документы поддельные! — Камадзи достал из сумки, принесённой собой и поставленной у стула, на проверку содержимого при появлении в поместье он отреагировал весьма спокойно, даже скучающе, толстую стопку неаккуратно сложенных бумаг, что топорщились смятыми уголками, так и крича, что собрали их в спешке и без должного уважения к старым документам. —Ты не против, если я отдам их своим на проверку. —Ну, если ты считаешь,ч то они знают бумагу, используемую в Цэйму Чо, то прошу. —Будто вы с другом прекрасно знаете, почему ты так уверен в их поддельности? Явно ожидающий этого вопроса Камадзи быстро забрал обратно стопку и ещё сильнее разворошил её, быстро ища страницу с нужной отметкой, скоро отыскав, Камадзи с победным видом хлопнул её на стол, попутно указав пальцем на одну из многочисленных, размашистой рукой оставленных строк, напоминающих чьи-то подписи, трудно поверить в то, что этот документ поставляли в множество отделов и ни разу не отправили обратно, оставив в архиве. —Эта подпись принадлежит господину Цубаки, тогда ещё наследнику клана, он поставил её лет шестнадцать назад, хоть он и почил через месяц, но мы отыскали сведения о том, что он умел писать обеими руками, однако всегда имелись различия в наклоне, силе нажатия, стиле. И эта подпись ни разу не подходит не под один из образцов его других подписей, полностью идентичных остальным, значит некто решил поставить свою подпись заместо аристократа, а это уже преступление. —А это значит, что ты можешь арестовать любого человека в подозрении подделки подписи, наказание за неё, не напомнишь? —Я что, должен все наказания за каждое преступление помнить? — вскинулся Камадзи, всё же задумавшись — Не скажу точно, но по-моему до пяти лет заключения для знати или лишение руки крестьянина, тут еще решает статус документа и того, чью подпись подделали. —Спасибо, так ты можешь арестовать нужного человека под предлогом расследования. —А ещё законно поднять почти любой архив и библиотеку для сверки заметок. — ухмыльнулся Камадзи. —Умеешь порадовать, — Аято действительно радовался открывшимся возможностям, он уже представил, как можно опустить Яэ, если она решит вмешаться под предлогом угнетения аристократии комиссией Тёнре, можно намекнуть на её имя в списке подозреваемых и наличие серьёзных доказательств этого, главное подловить жрицу в людном месте, можно ещё парочку шиноби Сюмацубан поставить, чтобы они распустили слухи и приукрасили их, заодно и свой престиж можно поднять... —Эй! Выплывай из своих пошлых фантазий, извращуга, у меня ещё новости. —Почему это, извращуга? — замято сказал последнее слово Аято, он не брезгливый и не такое слышал, но как-то оскорбляло то, с каким пренебрежением, даже не презрением, произнёс это старший сын клана Кудзе. —Ещё какой, с таким же выражением лица солдаты мечтают о том, как пойдут вечером в квартал красных фонарей. — снисходительно опроверг Камадзи. —Твои воины могут и просто о чём-то размышлять, к примеру о чём-то повседневном. —Я же говорю, извращенец! — не обращая внимание на возмущение Аято, сложил руки на груди сын клана Кудзе — Каждый день в квартал красных фонарей ходить, надо же иметь такой недотра...! —Закрыли тему. — настойчиво прервал Аято — Что у тебя ещё? —Тот придурок, что пришёл сдаваться, господин Ишинаги, когда-то участвовал в обыске вашего поместья, мы кое-что поискали у него дома и откопали кулон и несколько браслетов с символикой вашей семьи, причем могу сказать, что украшения достаточно старые, хоть и в приличном состоянии. —Ты взял с собой эксперта или сам разбираешься, не заметил за тобой талантов к ювелирному делу. —Удивишься, но сам, семья матери занималась шахтами на в ущелье Мусодзин и малыми шафтами Ясиори, уж что-что, но как изменяются некоторые камни со временем я знаю. Кулон обладал аметистом и оправой старой технологии. — заметив легкое недоумение на лице Аято он добавил — Моя, моя мать часто ругалась, когда ей дарили украшения с оправой такой техники, потому что они имеют слабое крепление и их легко сорвать, при слабой попытке украшение останется у вора. Говорили, что тот клан ювелиров, что создал эту технологию сговорились с ворами, чтобы те крали драгоценности, отдавая ему либо камни, либо долю от продажи, потому-то его не арестовали, после нескольких случаев кражи. Так вот, такую оправу сейчас не делают, да и некоторый налёт на металлических деталях застёжки шнура указывают на то, что кулон старый, а тусклый камень говорит о долгом времени проведенном в ящике, так как недостаток цвета обеспечивает его. Браслеты имели вставки из опала, следует проверить, не украли их откуда-то, слишком дорогое и искусное украшения для их семьи, даже если оно куплено, то почему так долго держится в ящике, причём в кабинете достаточно сыро, провинция влажная, а камень обладал ярко-оранжевым цветом, следовательно его либо долго держали в воде, либо ещё дольше в сырости. Причём за украшениями не ухаживали, следовательно с ними не выходили в свет, а дочери этого семейства буквально обвешаны украшениями, даже на ноги вешают и вплетают в волосы, по рассказам слуг и соседей семьи, это они унаследовали, причём не так сильно от своей матери. И кулон и браслеты дорогие, сверкнуть раз-два такими девушки явно не удержались бы, следственно они не знают о них. А глава семейства очень любит и балует их, — Камадзи задумчиво смотрел на чай в чашке, припоминая малейшие детали, что впрочем ему не помешали презрительно ухмыльнуться на последнюю фразу, показывая своё отношение к таким личностям — следственно он боится, что люди узнают украшения и поймут, что они принадлежат не ему. —Может это взятка? — предположил Аято. —За что? —За услугу естественно, хотя вопрос какую... Точно не за поход в комиссию, может как раз за подпись? —Странно, что ты догадался только со второго раза, однако я считаю, что это скорее плата за риск попасться при подмене официального документа в архив Цэйму Чо, ведь при подписи документа об описи имущества такого клана всех вызывают в одно помещения, где вызвавшиеся поверенными для подтверждения достоверности обыска без кражи под присмотром стражи и самих работников, причём в нашем случае дальним родственником обязанного мне человека, что и подтвердил личности всех подписывающих. Более того, этот свидетель смог увидеть документ почти сразу после подписи и с трудом, но смог отличить подписи. Более того, он вспомнил один момент, господин Цубаки с двумя другими поверенными к их несчастью оказались в шахтах своих торговых партнёров, решивших на месте показать весьма перспективный товар, однако что-то спровоцировало обвал в южной части шахт и старые крепи не справились с задачей и сломались. Господину Цубаки повезло и он лишь сломал правую руку и вывихнул левую, когда пытался выбраться из заваливших его камней, учитывая что большая часть присутствующих просто превратились в кровавую кашу, и на момент постановления подписей ни одна из рук не успела восстановится как следует, поэтому господин Цубаки ставил подпись в числе последних и весьма неловко, черты должны быть более отрывистыми и рванными и странно, что ни разу линия не прервалась на поддельном документе. Камадзи перевёл серьёзный взор на Аято, хитро сверкая Электро элементом, казалось, что от этого взгляда крохотные молнии прокатились по всему телу, заставив главу клана Камисато едва заметно вздрогнуть. —Но это всё детали, кое-что указывает на явную подделку. —И что же? — не выдержав тишины как очевидного и нескрываемого издевательства и насмешки над ним, спросил Аято. Камадзи ухмыльнулся, указывая на крохотную, несколько смазанную строчу на расстоянии ширины указательного пальца от краёв. —Дата. В архиве, где хранится дело об имуществе Каэдэхара присутствует рукописная копия этой бумаги, все очевидцы, ну, те кто ещё жив, таковых немного нашлось, говорят и готовы поклясться, что подписывался документ под их надзором день назад. Да, ближе к вечеру, почти что ночью, из-за чего смещение на день не приняли бы всерьёз, но работники Цэйму Чо такие дотошные, что и к отчётам из полузаброшенной деревеньки придерутся. Это кстати позволяет нам сузить круг подозреваемых, они явно незнакомы с этой системой и правилами заполнения бланка. —Либо они не придают им значения, из чего следует, что они излишне самоуверенны и раз попались лишь сейчас, долгое время их махинации проходили успешно, и они расслабились. —Именно, оставлю поиск всех подозреваемых на тебя и твоих Сюмацубан, я итак сделал большую часть работы... — Камадзи заглянул в чашу и ухмыльнулся — Не против, если я немного развлекусь с этими стариками. —Запретишь тебе что-то. — отмахнулся Аято, уже составляя планы. Через некоторое время его привлёк шум в чаше, в которую он с любопытством заглянул. —Вы не можете спустить все наши труды!... —Куда? — с насмешкой оперся обеими руками о стол Камадзи, прекрасно понимая, что холенный аристократ не посмеет и слова неприличного сказать в благородном обществе. —Уважаемый господин Кудзе, достопочтенный господин Татибана лишь имел ввиду неожиданность вашего прибытия, комиссия Ясиро не получило ваше прошение участвовать в собрании, поэтому мы не успели подготовиться и... —Это не спасло бы нас от подобного бреда. — отрезал Камадзи, без улыбки, лишь колючий, кусачий холод, мороз утренний источающим голосом, через мгновение по комнате прошёлся глухой хлопок обрушившейся на столешницу бумаги, заставившей кого поморщится, кого вздрогнуть, Аяку с усилием над собрй сдержать тень недовольства, а Аято пожалеть, что нет чего-нибудь сладкого под рукой, чтобы как следует насладиться представлением — И скажите, разве эта отвратная писанина прошла хотя бы проверку на грамотность? —Конечно! — вскочил со стола воодушевленный аристократ — Мы только собирались отправить эти бумаги в Сёгунат! Камадзи едва смирил шумного члена собрания недовольным взглядом, больше смотря по очередности сил в политике и важности для собрания, в конце смотря чуть свясока на Аяку. Аято несколько задело подобное отношение к сестре, но та давно не получала встряски, да и он собирался отправить Аяку на собрание знати, а там соберётся весь клан Кудзе, имеющий непосредственное отношение к делу, ведь разбираться будет с семьёй, чья дочь поколений пять назад вошла в их род, после чего с теми велись близкие торговые отношения, в самом полном составе, пусть сразу поймёт с кем ей предстоит иметь дело и подготовится. —Вы совсем всякий стыд растеряли!? — уже начал порку, иначе это не назовёшь, Камадзи — Я не понял, вы забыли, кто ваш Сёгун, кому вы служите? Забыли, какой клан служил ему дольше чем все ваши родв вместе взятые существуют? Чего молчим, забыли как рот раскрывать не у ширинок!? —Н-нет, господин... —Чего тогда мямлите как коровы нарезанные только потому, что с них мяса столько же, сколько от вас пользы, а ровно нихуя! —Господин Кудзе, я вынуждена попросить вас... — начала с боевым настроем Аяка. —Госпожа Камисато, — нарочито небрежно, без толики уважения в обращении, прервал её Камадзи — вы слепая? —Господин Кудзе!... —Я внятно спросил, вы слепая или ещё вдобавок с травмой головы как у этих бестолочей? Потому что я не представляю, как можно не точно посылать это, — он демонстративно махнул бумагами в воздухе — в Сёгунат, но и просто осквернять бумагу таким бредом. Возвращаемся к празднику, вам напомнить, сколько ваши жизни стоят на рынке наемных убийц? Аристократы замялись, кто-то со страхом в глазах точно вспомнил цены, а некоторые с ненавистью и недоумением смотрели на гостя. —Ага, а как вы думаете, хотя я уже сомневаюсь в наличии такового таланта у вас, во сколько оценят вашу жизнь кайраги? Я дам подсказку, ровно столько же, сколько от вас пользы. А теперь переходим к следующему вопросу, и отмечу, что они для детей, а вы не дали ни одного ответа. Итак, кто не даёт каждому встречному разбойнику лишить вас головы? —В-вы, господин Кудзе, точнее ваш к-к-клан... —Верно... А теперь покажите мне, где здесь хоть слово о нём? Может какой лист выпал, где вы указали меры безопасности? —Не выпал, такого просто нет... —Так какого хилличурла его нет!? Вы страх потеряли, решили что культурные кайраги не решат устроить бойню на вашем сборище? —Не надо так преувеличивать, господин Кудзе, — всё же сказала Аяка — мы предоставим своих подчинённых для охраны. —Мне вам зачитать свод законов, подписанных Электро Архонтом лично, который чуть старше вас, господа Аяка, я знаю их наизусть и уже сейчас вижу нарушения от тринадцатого до пятьсот сорок пятого пунктов. —Да не может такого быть! —И один из них подразумевает присутствие солдат в количестве двух человек на собрании типа очень малое, а ваше явно рангом повыше будет, столько трат, что можно второе поместье Кудзе отстроить! И добавлю, что все заявления, связанные с деятельностью комиссий проходят через мой отдел и меня лично, и что-то среди них не нашлось вашего, господа Аяка, прошения о предоставлении обязательной охраны на мероприятия. Может они потерялись и мы с вами и присутствующими пройдём прямо в комиссию Тёнре для разбирательства, учтите, я расследование инициирую лично и подпишу также я. —Не стоит, достопочтенный господин, — примирительно предложил довольно скользкий аристократ — давайте мы всё обсудим без лишнего шума. —Вам бы я советовал поменьше говорить эти слова, уже шестое заявление о взятках за месяц направляется в отдел моей сестры, скоро к вам в дом будет ходить как к себе. Вернемся к теме, я вижу комиссия Ясиро стала слишком самоуверенной, настолько, что не обременяет себя официальным обращением и прописанными законом правилами... Ах да, и эта фраза о своих солдатах, я очень хотел бы узнать, что эта за армия у вас, которая может посоперничать с подготовленными двумя сотнями, и это только на часть фестиваля, солдатами? А что ещё важнее, откуда они у вас? —Мы наймём недостающих! — затрясся совсем недавно смелый грузный мужчина, явно мечтающий уйти куда подальше от назойливого и непреклонного сиаршего сына клана Кудзе. —Наймёте, когда за бесплатно можете взять солдат с боевой подготовкой и опытом сражений, причём на законной основе. Что же это за фестиваль у вас такой? — впервые усмехнулся Камадзи, понимая, что одержал безоговорочную победу — Какое счастливое стечение обстоятельств, сто здесь собрались как раз те, с кем мы давно не могли поговорить, жду каждого завтра в комиссии, или мне придется опять наведаться лично... Истеричка, усмехнулся Аято, перестав слушать, он признавал тактику Кудзе Камадзи неподражаемой, на первый взгляд казалось, что он быстро остывает и лишь из-за характера вновь срывается в ярость, но наблюдая со стороны Аято смог распознать искусное давление. Если непрерывно кричать и угрожать, то оппонент привыкнет и осмелеет, когда как у атакующей стороны успеет осипнуть горло, тихие разговоры могут вести только мастера и только при необходимых обстоятельствах, тут либо оппонента напугает излишнее спокойствие, либо он не примет всерьёз атакующего. Камадзи сочетал редкие выкрики с холодным унижением, к этим двум типам атак в комбинации привыкнуть гораздо сложнее, но когда оппонент смелеет, старший сын Кудзе вмешивает факты, силу и авторитет, причем демонстрация второй проходит в течение всего собрания, эти хлопки, взгляд свысока, демонстраций превосходства, он хладнокровно и методично уничтожает оппонента, факты же напоминают отрез поставок питания, что заставляет врага срочно придумать новую стратегию. Последний он использует сочетая с фактами для опускания тех, у кого хватает сил воспротивится ему. Таким образом Камадзи терпеливо и умело разбивает противников, не давая им воспользоваться своими силами, унизив сильных соперников, он переводит взгляд на тех, что послабее, пока первые восстанавливаются, Камадзи наносит удары средним по силе, следя за более слабой фракцией, он не атакует их, но пугает тем, как уничтожает сильных. Под конец собрания дале Аяка оказывается полностью подавлена. Поздравить его с победой что ли? Размышляет Аято, на лице которого уже расцвела предвкушающая улыбка...

***

Кадзуха закончил с последней деталью и устало откинулся на скамейку, подавая знак довольным донельзя торговцам и наёмникам, не раз хваливших себя за то, что согласились подбросить паренька, где ещё они за такие цены, скорее для приличия, которых едва на покупку десятка стрел хватит, смогут получить новые элементы к снаряжению, починят поломанное и просто хорошо поговорят. Каэдэхара с наслаждением стянул ленту, которой убирал волосы со лба, уже представляя, как окунётся в обжигающую не хуже пламени печи холодную воду. Успокаивало то, что он уже близко к своей цели... Кадзуха поблагодарил подошедшую симпатичную посыльную, покрасневшую от внимания очаровательного клиента, подзывая наемников из пустынников, довольно разобравших обед, они вполне могли и сами приготовить, но им здесь делали отличную скидку, как частым клиентам и готовили вкусно. Парень с наслаждением откусил от еще горячей лепешки с мясом, которая в виду размера едва поместилась в большой ящик для заказа, мягкий хлеб только только пропитался горячим бульоном со специями, чуть обигающим рот, уже приготовленным пустынниками, вместе с которыми весь караван собрался на поздний ужин, дозорные с завистью смотрели на них издалека, чувствуя аромат пряностей и из родины. Каэдэхара едва перекинулся парой слов с пустынниками, двое прервали его взмахом руки, складывая лепешки и огромное блюдо и заливающие в небольшой котелок бульона. Обычно им приходилось соревноваться, кто сегодня относит дозорным еду на протяжении дня, но часто вызывающийся приятный паренёк оказался настоящим спасением, после дня проведённого в постоянной ходьбе меньше всего хотелось куда-то идти ещё. Подхватив блюдо и котелок и просто держа лепешку в зубах, всё равно лучше, чем оставлять на земле, в порядочности наемников в этом плане он уверен, но он и на ходу успеет доесть. —Давай сюда, ребенок, а то надорвёшься. — забрал у него долгожданную еду пустынник. Я не ребёнок! Хотел возразить Кадзуха, но соблазн откусить вкуснейшей лепешки, обильно наполненной мясом, оказался в разы сильнее. —Вроде и ест, а никак не вырастет. —Эй, вот ты молчи! — осадила его девчушка, дочь одного из наёмников, прекрасно владеющая причудливыми парными клинками, по меркам пустынников она ещё подростком, и Кадзуха всего лишь ненамного ниже её — Забыл, как он тебя раскатал по земле? —Ааааа! Сто лет назад было, а ты ещё припоминаешь. —Я не поняла, ты совсем страх потерял, мне тебя в пыли опять вывалять, чтобы место знал!... Дальше Кадзуха не слушал, методично откусывая лепешку, которая уменьшилась едва ли на треть, не такой уж он и низкий, всего на почти две головы ниже пустынников, но не ребёнок точно. Наверное... Ну он вровень с Итэорм, а тот сражался наравне с остальными бойцами на арене да и... Кадзуха вздохнул, невольно переводя взгляд на золотой закат, почти такой же, как глаза его первого и единственно настоящего друга на арене. Каэдэхара прикрыл глаза, привычно молясь Архонтам, за Итэра, как бы не говорили ему, но Кадзуза продолжал верить в то, что его земляк с причудливыми золотыми, прямо как этот закат, волосами и теплым взглядом, уверенной улыбкой, пожалуй даже излишне, хотя он ни разу не проиграл, но всё равно, жив. Поэтому молитву он произносил как за живого. Просто потому что Итэр не умер бы так, так!... Ну, побежать на дракона, которого и монстры боятся, это не просто, но парень питал пусть и глупую, но надежду, методично идя к своей мечте, об исполнения которой он так желал. —Где бы ты ни находился, надеюсь, что ты жив. — тихо закончил Кадзуза, не потревожив и травинки своим шепотом. Его мягко коснуться ветер, словно привычно с собой унося все его горечи. Кадзуха доел лепёшку как раз к тому моменту, когда всех созвали спать, этим в караване всё строго. Завтра они войдут в страну Мудрости.