Обитель, укрытая в облаках.

—Лорд Сасаюри, что вы творите?! — объятый ужасом Итэр спешно вышел перед старшим Кудзе, не желавшим и мимолётным взглядом окинуть ничтожных в его глазах обитателей Пика. Шенли, чьи гордость и самолюбие были столь велики, что легко заменили бы все моря Тейвата, не смог, да и не собирался терпеть такого унижения. И хоть он не питал особой нежности к ученику, ловко перехватившему из-за спины копьё, и нередко сам поддевал его на предмет неопытности в некоторых моментах, но такое прямое задевание чести подопечного как учитель спустить не мог. Хотя бы оттого, что сам являлся одним из Адептов, пусть те и не отличались особой сплоченностью, особенно взрослые и умудрённые жизнью личности, но после Войны все как один вставали за собрата, отчасти, из-за этого их и осталось столь мало. Даже наивный и хуже новорождённого птенца ориентирующийся в негласных правилах общества Дурин, обойдя по широкой дуге тенгу, потянул Итэра за рукав. Дракон, что практически ничего не зная о мире, уже понявший разрыв между собой и простыми смертными, даже ослабленный заточением едва обративший внимание на многочисленных монстров, бывших грозными соперниками на арене, осознавал свое положение. —Пойдём, — нервно оглядываясь на наставника, потянул безуспешно уперевшегося ногами в землю друга в сторону — пусть передерутся сначала, а потом разберёмся! Итэр, уже собиравшийся возразить, задумался, понимание того, что они во сне, и никаких последствий кроме испорченного настроения смерть здесь не несёт, огорошило так, что Дурин с интересом взглянул в лицо парня, предполагая, что один из обломков таки приложил по голове. —Прошу прощения. — Итэр не сразу узнал этот безличный, словно зима сошедшая на поле битвы, но твердый голос, им уже позабылось, что любимое лицо могло обретать такие жестокие, предупредительные черты — Я не знаю, чем оскорбил вас лично или клан, к которому вы принадлежите, но терпеть оскорбления в обители снов моего наставника не намерен. Будьте так добры следить за словами на чужой территории. Твёрдый, не терпящий пререканий тон мог заставить реки заледенеть даже летом, казалось, что трава покрылась инеем от лезвия появившегося в руках Адепта копья, а каждое отчеканенное слово готовилось вот-вот обратиться стрелой. Сяо напомнил всем знающим о своем статусе Охотника на Демонов. Шенли, казалось впервые за долгое время с промелькнувшей искрой в глазах гордостью посмотрел на ученика, вокруг которого начинала крутить темные вихри его собственная сила. Дурин же с любопытством наблюдал за тенгу и старшим учеником, явно ожидая новой битвы. Итэр размышлял о том, как сгладить углы возникшего конфликта, попутно размышляя о том, куда послать его зачинателей, так, чтобы не послали туда же его самого, только уже пожизненно. Лорду Кудзе и слова нельзя сказать неуважительного, ведь чем старше соклановец, тем уважительнее должно обращаться к нему младшему. И я, надеюсь до сих пор, состою в той же старшей ветви что и он, да ещё и являясь самым младшим в ней. Парень усмехнулся про себя, поняв, что в случае с почившим Лордом ему просто без уважения на него смотреть нельзя, не то что говорить. На Сяо причин ругаться Итэр не находил, прямое неуважение к супругу, пусть и неодобренному старшим и очень чтящим традиции соклановцем, будет немногим лучше, чем послать всю главную ветвь в Бездну в далёкое и столь же далеко не целомудренное времяпровождение со всеми её-то обитателями. Взаимоуважение в семье то, что соблюдает и чтит клан Кудзе едва ли не наравне с верностью Электро Архонту. И открытое неуважение к семейным ценностям Лорд не простит Итэру даже если тот сам спрыгнет с горы, где стоит храм На руками. Самому юноше Адепт виделся скорее жертвой гнева Лорда Сасаюри и раззадорившему его Шенли. Итэр не надеялся на безгрешность мужа, за всё время пребывания во дворце Моракса, он старался взять всё, что позволялось брать, в частности библиотека давала много жизненно необходимой информации. Как раз из трактатов Пока только набирая обороты, она уже вселяла какой-то животный страх, зверем голодным смотря со всех сторон, она срезала ровный круг пожухлой травы под ногами хозяина, ожидая приказа. —Тебе, отродье, слова не давали. — Сасаюри, обошедший судорожно придумывающего план Итэра, не дернулся от опасно приблизившемуся к шее копья, просто проломив ударом ребра ладони сверху вниз древко — Ты, смертный дух, объяснись, что здесь делает эта дрянь, иначе окажешься изгнан прямо в обитель твоих предков, что явно по незнанию породили столь глупое и нелепое создание. —Как точно вы себя описали. — усмехнулся Шенли, уперев полупрозрачный изгиб лезвия в землю. Итэр почувствовал, как едва заметно струится чужая сила, выстраивая круг, в центре которого стоял тэнгу. Однако ёкай лишь усмехнулся на это и взмахнул возникшим с ворохом пурпурных искр веером. Одновременно землю разорвали выросшие из неё грубо отесанные пики из розоватого мутного камня и удар молнии. Лорд Кудзё, оказавшись заключённым в клетку, словно пойманная птица, лишь приподнял бровь на такой выпад противника, словно спрашивая незадачливого юного шутника: это всё, что ты смог придумать? Казалось, что пики беспорядочно обтесаны неумелым и явно не приложившим должных стараний мастером, но в действительности, в своём труде тот заложил более глубокий, буквально спрятанный на гранях смысл. Направленные внутрь, они вспыхнули, обращаясь всё новыми и новыми выростами прямо внутри ловушки. Любой человек оказался бы в миг разорванным в алый град этими толстыми иглами, но тенгу стремительно уворачивался от них, веером обламывая те, от которых не мог. Осколки от сломанных пик тут же впитывались в землю, вновь собираясь в круг и возвращаясь как части ловушки. Кажется, с чудной смесью восторга перед чужим мастерством и ужасом от понимания, что попади он в такую западню, остался бы киноварным пятном на земле, подумал Итэр, Лорд Кудзе недооценил противника. Даже сам юноша посчитал, что вспыльчивый и не разменивающийся на мелочи Шенли атакует в лоб, действуя за счёт своей физической силы и применяя простые, но эффективные тактики. Парень понимал, что в случае духа эта стратегия самая лучшая для него, особенно в ситуации с множеством соперников, когда есть возможность быстро разобравшись с одним из них, быстро перейти к другому. В таком подходе категорически важно правильно оценить силы противников и их способности, располагая по своеобразной лесенке от самого могущественного до самого слабого. Роль играла не только одна сила. Опыт мог грозить затяжным боем, в которых у нападающего быстро закончился бы запас сил, а на следующего соперника его могло и не хватить. Итэр взглянул на спокойного, словно тот сидит на чайной церемонии Шенли. Казалось, что произошедшая недавно, до прихода Сяо битва — лишь его с Дурином вымысел. Грубая, как те самые пики тактика нападения, отсутствие оружия и голая сила, не вязались с методичным измором врага. Итэр быстро сопоставлял в голове последние события, собирая словно обрывки важного для расследования письма, соединяя по незаконченным словам. На первый взгляд картина выходила странной и несуразной, однако стоило лишь приглядеться, чтобы заметить замысел мудрого писателя. Юноша, озаренный догадкой, по-новому взглянул на Шенли, словно молодой самурай, встретивший недавно пьяницу на дороге, уже измотанный боем смотрит на то, как оказавшийся воином незнакомец искусно побеждает ранее насмехавшихся врагов. Постоянное притворство и выстраивание образа для окружающих обеспечивало дракону фору при любом раскладе. Так вот почему он проигрывал Лорду Кудзё, ошеломленный юноша, сжимавший пальцами на сгибах локтей рукава ханьфу, отпустил словно бы облегченно выдохнувшую ткань, он просто не дерётся так в действительности. Парень вспоминал, как на поле боя ему приходилось использовать Копьё или лук, если последним его научила пользоваться сестра, то с первым он едва мог обороняться, становясь сильнее чуть ли не вполовину от своих возможностей с мечом в качестве оружия. Шенли вводил соперника на протяжении боя в заблуждения, поддаваясь и притворяясь усталым и вымотанным, не зря же он по окончанию битвы оказался бодр и полон сил, для того, чтобы возгордившийся соперник не придал значения его маневрам. Воздух вокруг резко заполнился запахом надвигающейся грозы, его Итэр не спутает ни с чем. Юноша на мгновение прикрыл глаза, вдыхая застывшее, почти осязаемое предвкушение. Оно нарастало быстро, даже стремительно, вместе с ним тяжелее становилось окружение до того момента, пока невозможно стало просто моргнуть. За миг до поражения Лорда Кудзе, когда любой сдался бы и преклонил голову перед драконом, небо разверзлось и пурпурное копьё с оглушающем до боли в ушах грохотом вонзилось в клетку. Взметнулись тучи пыли, закрывая обзор, и разлетелись ошмётки сгоревшей травы, земли и обожженных кусков пиков. Не успела пыль застыть в воздухе, как её разорвали две распахнувшиеся пары черных крыльев. Стоило тенгу коснуться земли, как на него понеслось раскрученное до неясного цветного пятна оружие дракона. Лезвие со скрипом скользнуло по металлическому наручу, оставив на том глубокую царапину, но старинная броня честно исполнила своё предназначение, не дав врагу добраться до защищаемой ей плоти. Это как никогда хорошо доказывало, что мастерство иназумских кузнецов вечно, как много веков назад, как и сейчас, доспехи, изготовленные ими до конца служили хозяину. Интересно, мелькнула в голове парня мысль, носимая еще с разговора на мондштадтской арене, если броня служит владельцу до его конца, то был ли тот обмен моим концом? Другой конец, что направился в торс тенгу, оказался сразу заблокирован выхваченным из-за пояса клинком. Кудзе перехватил тот обратно в верное положение, мгновенно отыскав баланс, и ринулся в контратаку. Разошедшиеся на расстоянии около четырёх чжанов противники заново оценивающе взглянули друг на друга, никто не отводил взгляд, твёрдо запечатав его на теле врага. Оба встали в боевые стойки, однако, в виду различного оружия, они отличались. У Шенли в нижней стойке ноги немного согнуты в коленях, стопы расположены по диагонали к направлению на противника, причем основной вес тела приходится на переднюю часть стоп. У передней ноги она либо повернута немного внутрь. Стопа задней ноги – носком в сторону от противника. Таз развернут боком к противнику, что также автоматически поворачивает корпус. Спина прямая, вес распределен равномерно между обеими ногами. Легкие одежды ордена несмотря на некоторую схожесть с монашескими, оказались изобиловавшими отдельными лоскутами, умело сшитыми между собой, отчего ткань не сковывала движения, позволяя совершать глубокие выпады. Дракон держал копьё под наклоном, чуть опустив к земле перед собой. Руки полностью покрылись слоем мелких чешуек, а драгоценные камни в глазах щелочками суженных зрачков пристально вглядывались в противника. Стойка же тенгу удивляла своим отсутствием. Расслабленный, ленно разминающий руку с катаной, словно происходящее не более чем прогулка. Эта легкость и небрежность напрягали, особенно свидетелей предыдущего боя, казалось, что у Кузи появилось внезапное преимущество, отчего финал сражения уже предопределен и попытки дракона сопротивляться лишь забавляют. Насмешка врага и вальяжный шаг в сторону словно в противовес расслабленности Кудзе напрягали остальных сильнее. Шенли не рисковал свести глаз с противника, но застывшее тело выдавало напряжение хозяина, его готовность сорваться в любое мгновение в бой. Дух поудобней перехватил копьё, чуть рвано повторяя шаги соперника. Пока они шли по кругу, Итэр заметил, что Лорд не столько на дракона смотрит, сколько на что-то рядом с ним. На ум парня сразу пришла атака самого Шенли, его клетка с копьями, возникшая под ним. Юноша предположил, что Лорд Кудзе мог оставить небольшой подарочек на месте, где стоял в момент расхождения. Как раз идеально подошло странное поведение тенгу, его показное спокойствие и небрежность. Сам Итэр при желании раньше мог незаметно оставить небольшую Электро печать на земле, главное, чтобы враг отвлёкся и потом пришёл на место с ловушкой. Юноша начал пристально высматривать пространство позади, так как сражающийся постепенно приближались друг к другу, хоть и не более, чем на полшага, дракона. Однако ни зрение, ни стихийное чутьё не дало ожидаемого результата, изумив парня, ожидавшего хитроумную печать, которую неплохо бы запомнить и зарисовать по пробуждению. Шенли, стоящий почти что напротив Итэра, заметив его реакцию занервничал, перехватив копьё позади себя. Уже от дракона в землю пошёл толчок духовной энергии, так же не показавший ничего подозрительного позади дракона. Не выдержав, дракон резко обернулся и в этим моментом сполна воспользовался Лорд Кузи, кидая окутанный молниями предмет во врага. Доверившись предчувствию, Итэр зажал уши, что едва спасло его от режущего их взрыва, он с трудом мог держать глаза открытыми от появившегося жара, пока тот внезапно не исчез. Юноша сразу почувствовал тепло на предплечьях и поднял голову, наконец-то свободно выдыхая. Сяо, приобнявший Итэра, взглядывался в беспросветное облако пыли, разорванное смазанным взмахом пары чернильных крыльев. Муж сделал шаг, вставая между ним и битвой, от которой унес в единое мгновение. От жесткой решительности и обжигающе холодного, теперь такого чужого, казалось юноше взгляда не осталось и следа, когда Адепт обернулся на него. —Ты в порядке? — по сравнению с тем, сколько неловкой, но искренней и неприкрытой ласки поднялось в аккуратном, едва ощутимом касании к щеке, голос бывшего Якши прозвучал безучастно. —Ага, да и как я могу пострадать, когда меня защищаешь ты? — Итэр с облегчением и одновременно с наслаждением прильнул к обхваченной перчатками ладонью, расстроившись, когда ту спешно отняли. Адепт долго и пристально смотрел на него, словно размышляя о чем-то, но его вид показался юноше уж слишком сосредоточенным, не таким отстранённым со взглядом в никуда, как бывает у задумавшихся людей. Он, парень чуть склонил голову, словно уходя от занявшего место родного тепла холода, просто разглядывает меня? Разве не должен был насмотреться все те разы, что мы встречались, тем более, что у них на Пике время не растянулось. —Не будь таким доверчивым. С ноткой строгости, твердости, что словно глыба льда которую не растопит ни одно пламя , повеяло прохладой, отрезвляя юношу, сказал Адепт. —Что ты имеешь в виду? —Я, я не смогу защитить тебя от всего. — нехотя признал свою слабость супруг — Не от себя, в этом я уверен. Так что прошу, будь осторожен. Вот решил сказать челов... Нелюдю что-то хорошее, нахмурился Итэр, а тут нотации читают. Парень отвел взгляд, настрой, и без того не лучший испортился безвозвратно, опустившись на глубины легендарной Энканомии, подземного государства, откуда придел народ Ватацуми. А может я устал вечно осторожничать, заворчал про себя Итэр. В Иназуме всегда настороже, итог — не помогло. В Ли Юэ, в Бездна его забери, дворце самого Моракса не терял бдительности — всё равно чуть не убили, а затем вообще похитили. В Мондштадте вообще постарался сбежать от битвы, сука, Архонтов, в итоге чуть не выселил из тела какой-то непонятный призрак! Толку мне от этой осторожности, если каждая тварь вокруг сильнее меня и убьёт как чихнёт! Итэр смолчал, хотя желание схватить мужа за грудки и прокричать прямо в лицо накатывало как во время шторма. Не высказался, потому что в груди сразу засвербела, до этого момента упорно забываемая в самые глубины души, совести. Нравоучительным, противным голосом, от которого хотелось в Бездну спуститься, слушать бормотание Магов и то приятнее, она напоминала, что супруг справедливо беспокоиться за него, старается уберечь от опасности в своем лице, а он сам только и делает что ноет. За спиною праведной совести ловкой змеей скользнуло что-то тёмное, мерзкое, что как ни пытайся не изживешь из себя. Собственные демоны начиная от самых ступней, заставляя невольно переминаться, скользкими и холодными телами поднимаясь и заходя на спину. Пока юноша нервно выпрямляет спину, пытаясь казаться смелее, лучше, они уже вились на плечах, шепча едва касаясь ушей раздвоенными языками. Они мягко добавляли к нотациям совести, что Сяо так же не виноват не виноват в слабости Итэра, не виноват в том, что парень не может, не хочет, лениться воспользоваться возможностью и тренироваться до хруста в каждой косточке, чтобы стать лучше. Не виноват в том, что заместо доверия и поддержки Итэр только и делает, что подозревает мужа и мешает сосредоточиться на просвещении своим нескончаемым нытьём. Итэр мотнул головой, отбиваясь от глупых мыслей, я как герой из сопливых романов Яэ Мико себя веду! Дал он себе мысленную пощечину. Так сижу целыми днями в непонятном ордене, где один единственный обитатель, и тот немногим отличается от камня, чем еще заняться, если не вспоминать этот позор писательского мира. Парень спустил взгляд и быстро, пока не одумался, подхватил опущенную ладонь мужа. Лучше дам ему время, решил он, а когда закончит свое обучение, закачу такую истерику, что с он с мытьём полезет обратно в горы! Итэр не сдержал улыбки, представляя соблазнительную сцену, как победителя свирепых демонов, повергает семейная жизнь и монстры с сочувствием смотрят на изнеможденного врага. —Давай так, — с надеждой заглянул в родные глаза юноша — я буду осторожнее, если и ты будешь временами вспоминать обо мне. Я знаю, что тебе нужна вечная концентрация и тому подобное, уж прости, я менее твоего разбираюсь в вашем искусстве. Просто не забывай о том, что каким бы монстром ты не был, я всегда жду здесь... Нет, ну если меня еще куда-нибудь закинут, то ножками придется поработать сильнее... Скупой, вырвавшийся неожиданно даже для своего источника смешок огорошил, последовавший за ним смех вызывал у Итэра легкую улыбку. Он впервые слышал, как муж смеётся, но уже понимал, что не помедлит взять меч и истребить половину существующих демонов, за другой придется идти за лопатой. Плевать кем они были ещё людьми, не впервой, одним из оружий войны с Ватацуми избрали нашествие больных грызунов на их немногочисленные поля. Однако мелкие твари не намеревались слушать приказы и стройными рядами отправились на Иназумские границы. Итэру с сестрой на пути пришлось уничтожить одну небольшую, домов с десяток, таких зараженных деревень, после этого сочувствия от него какие-то демоны не дождутся, просто представит, что они заражены. Забавно, сильнее приподнял уголки губ юноша, это ведь не самая лучшая шутка, до этого были и изящнее и острее, но именно эта его развеселила. А ведь, с сожалением вспомнил парень, карма всё ещё терзает его, даже на Пике, где Шенли ограничивает её рост. Она напоминала юноше болезнь, загноившаюся рана, омерзительную одним своим существованием и страшную тем, что творит с жертвой. Когда Сяо вообще смеялся с момента их первой встречи? Итэр понадеялся, что они просто слишком редко видятся, чтобы ему посчастливилось застать этот милый сердцу момент. В памяти вдруг всплыли слова отца о том, что порой знание — тот клинок, против которого любой щит бессилен, и лезвие его смазанной ядом, одно из имен которого печаль, что разъедает душу порой медленно, годами изничтожая, а когда вмиг лишает рассудка. Иногда отсутствие знаний о чём, будь то предательство близкого человека или весть о его гибели доставляет неописуемую радость. Сейчас они счастливы, безмятежны, но рано или поздно Лорд Кудзе и Шенли закончат сражаться и им придется вновь выяснять причину внезапной неприязни первого к Адепту. Итэр замер, вглядываясь в черты Сяо тщательно, словно каждую деталь видя впервые и запоминая её в мельчайших подробностях, желая запечатлеть на бумаге этот хрупкий, робкий, но такой до болезненно щемящего сердце прекрасный миг чужого счастья. Ему стали безразличны претензии Лорда и раздражающие подколки Шенди, неуемность Дурина и каменное спокойствие Гурена. Стало плевать на свою слабость и расстояние в мире яви. Всё в мире сошлось на одном существе, что стало дороже всего, без которого не было смысла ходить по земле и ради одной улыбки которого Итэр мог убить без промедления. Парень, словно очнувшись ото сна уловил тот момент, когда смех стих. Сяо с недоумением и беспокойством смотрел на застывшего, не видящего его самого на него. —Всё в поряд!... Покачнувшись, юноша ухватил свободной рукой Адепта за плечо, совсем близко к шее и резко притянул, хотя со стороны казалось, что поддятугулся к Адепту, впиваясь жадно, нетерпимо в губы, обрывая того. Впервые нежность уступила место исступленной жажды чужих касаний, слепящему желанию, горькому отчаянию, которого было столь много на языке, что стоило разделить его с кем-то, оно обратилось спасительной сладостью. Итэр понимал, что это страстное время, мгновенный порыв кратки, а потому запоминал каждый оттенок их чувств: мимолетную дрожь любимого, когда пальцы слепо зарылись в чернильные пряди, шумный выдох, стоило оторваться ненадолго, краткий, но такой желанный, словно впервые за долгое время из воды вынырнул. Сжатые до сих пор ладони и переплетенные так внезапно нежно и чутко пальцы, без резкости, без страсти, словно души сплелись не обращая внимания на приземленные желания плоти. —А дети будут? —Дурин... — Итэр искренне удивился, как от его почти осязаемого желания придушить дракона, ободрать каждую чешуйку наживую, вырезать глаза и неумный язык, выкинув их в самое глубокое и позабытое ущелье, и скинуть бренное тельце в самые пучины Бездны, тот еще живой и не проваливается туда. —По-моему, ты не к месту. — заметил Сяо спокойно, словно ничего более неприличного чем чайная церемония они не совершали. —Я всегда к месту! — авторитетно заявил Дурин, заставив Итэр призадуматься, как в постель к магам Бездны отправить Шенли, учащему дракона чему угодно, но не манерам — И вообще, я лично хочу уйти отсюда, потому что наставник и тот странный парень с крыльями уже закончили и идут сюда очень злыми. —Да чтоб вас к в одну постель к они... — пробухтел себе под нос Итэр, отойдя от Сяо на приличествующее в светском обществе расстояние. —Безусловно к ним в одно ложе кое-кто отправиться, а пока, попрошу объясниться. — спросил тенгу.