—Что, не можешь справиться?! А ведь ты так же слаб, как любая пылинка под моими ногами. Неееет!... Ты даже её не достоин! Слабак, слабак, слабак, слабак, слабак, слабак, слабак, слабак, слабак!...
Не человеческий, не принадлежащий Адепту или иному причудливому зверю, даже не голос — скрежет камней друг о друга на бесплодной, без лучика надежды иссохшейся земле, сложенный в слова. Дракон опустил взгляд, благородная чешуя, многовековой доспех, рассыпалась как старая, трухлявая, изгрызенная вдоль и поперёк паразитами деревяшка, тут же смешиваясь с песком. Аждаха неверяще, дрожащими руками спешно стирал броню, но ожидаемо новой, более крепкой под ней не появлялось. Кожу тут же начал рвать песок, беззащитная ныне плоть кричала, вопила от позабытой боли. Где то рядом мелькнула темная, словно давным-давно растерявшая свой былой блеск, ветвь рогов, такая незнакомая слабость не давала сдвинуться. Последней каплей стали едва не оцарапавшие, на расстоянии не толще волоска прошедшие рядом с распахнутыми глазами черные, казалось ему, сотканные из теней, согнутые вниз шипы. —Кто ты, что это за место?!—Ли... Юэ...
Только, только на то чтобы опустить взгляд и поднять старую, потрескавшуюся небольшую табличку хватило его сил. Ему позволили, не из жалости, не из милосердия, лишь из желания увидеть чистый, примитивный ужас на чужом лице прочитать отрывок из законов Повелителя контрактов. Время нещадно, даже мстительно поиздевалось над когда-то священными для каждого текстами, обломались углы, трещины густой паутиной проходили по камню, а текст едва-едва читался. Одно неловкое движение, дрожь, пробившая всё тело — и камень разделился на части вдоль трещин, рассыпался на пыль и улетел вместе с бурей, в ней мельтешили образы, картины страшной и бесчестной бойни, крики, вопли страха, боли и отчаяния — теперь Аждаха их слышал так отчётливо, словно находился совсем рядом. Великая страна, край, который никто не мог сокрушить, фигура её Властелина и верных защитников и слуг, силуэт его света, его надежды — всё, что ему дорого обратилось в пыль. Аждаха только поднял голову, как с оглушившим в миг, отвратным всему существу скрежетом беспросветная бездна в обрамлении там и исчезающих кругов клыков поглотил и его... —Хах!... Ха, ха... — дракон хватал воздух жадно, изголодавшись по нему словно пустынный путник по глотку воды. Он оглядел темные покои, цепляясь за каждый знакомый объект глазами. Всё на месте, ничего не пропало. Он в своих покоях. Эта краткая мысль имела над ним огромную власть, успокаивая почуявшего опасность дракона в единое мгновение. Аждаха сжал одеяло ладонью, другую приложил ко лбу и рассмеялся отрывисто, казалось, что он захлебнувшись пытается вдохнуть. Хриплый хохот заполнил ничем не освещенную комнату, хоть и призванный отпустить следы тревоги, он только подметил одиночество дракона, кроме него никого не было. —Это мои покои, к чему кому-то, кроме конечно же Моракса, заявляться сюда по среди ночи, — успокаивал себя Аждаха, вставая и чуть отпуская завязки на одежде, все еще теплилась в памяти рассыпавшаяся в пыль чешуя, хотелось видеть едва проступающие яшмовые пластинки, чувствовать свободу в действиях, сделанных им самим — наверное, переработал и не заметил, как всё собрал и пошел к себе, работал над... Над чем я работал? Аждаха подошёл к стулу, с на удивление аккуратно повешенной на его спинке накидкой, хотя обычно он её просто кидал куда попало. Осмотрев ткань дракон понял, что это новая, с похожим узором и цветом, но с отличиями, причем без единой складочки. —Ах точно, — хлопнул себя по лбу дракон — меня предупреждали о том, что старые вещи меняют и берут на стирку! Ха, всё никак не привыкну к новому миру. Только показалась вторая рука из-под полов рукава, как ткань на нем внезапно показалась дракону иной. Тот пригляделся, те же узоры всяких зверей неизменно могли похвастаться идеальными стежками, но вот ощущения на коже совсем другие. Аждаха провел ладонью по ней, его пальцы резко провалились внутрь, об кожу зашуршал песок, осыпающийся вниз. Дракон без мгновения промедления сорвал с себя накидку и швырнул в самый дальний угол комнаты, словно та не служила ему одеждой, а в момент обратилась в ядовитую змею. Та недвижимо улеглась многочисленными шелковыми складками на полу, однако шорох раздался чуть дальше, со стороны стола. Мужчина тут же ринулся в угол комнаты и выхватил меч прямо из ножен. Глухая, особенно после опавших со звоном ножен, напряженная, играющая на нервах словно искусный, но сумасшедший музыкант, — эта тишина нагло крала внимательность дракона, осматривающего каждый цунь большой, отчего в углах охотно плели свои гнезда тени, комнаты. Во всём виделся враг: в узорах ширм, напоминающих извивающихся змей, в складках полупрозрачных, разделяющих комнату занавесей, в укромной темноте под столом, откуда Аждахе виднелись так и впивающиеся в него хищные глаза. Дракон чуть вздрогнул, от промелькнувшей на полу тени, подняв глаза он увидел, что это лишь занесенный лист песчаного древа. Покружив, он залетел прямо в комнату, мужчина сделал шаг и протянул руку, куда выписывающий причудливые фигуры в воздухе лист приземлился ровно, словно по наитию. Этот маленький, случайный гость вызвал у дракона усмешку, надо же, подумал он прокручивая лист на тонком стебле, с мечом против возможного врага встал, а свет зажечь не додумался. Он повернулся к столу, которым хоть и пользовался крайне редко, но никак не мог убрать оттуда большие мерные весы. Ведь только он брался за них и даже разбирал россыпи разноразмерных камней, как появлялись новые, так и манящие, просящие отобрать среди них лучший, словно зная, что века проживший в недрах земли дракон — лучший им судья, который уж точно не ошибется. Однако на чуть исцарапанной им столешнице царил образцовый порядок, даже присутствовали аккуратно разложенный четыре сокровище кабинета, среди которых очень выделялся расписанный бумажный фонарик, стоявший ровно посередине столешницы. Аждаха подхватил плетеную шелковую ленту и поднял светильник, щелкнув пару раз отросшими когтями, он зажег фитиль в наполненной густыми, тягучими маслами небольшой чаше, алый свет тут же разошелся, однако его оказалось преступно мало. —И как только люди с этим ходят? — держа лампу на вытянутой руке, дракон принялся осматривать комнату, последней он взял в свободную руку накидку, плотная, но гладкая ткань теперь не спешили рассыпаться в пыль — Может мне показалось? Словно издеваясь, громкий шорох раздался из коридора, Аждаха сжал зубы и потянулся за мечом, приложенным к столешнице. Но сколько бы он не водил рукой, та нащупывала лишь пустоту, и даже после поднесенного фонаря, рукоять не появилась. Дракон замер, продолжающийся с определенной периодичностью шорох ненадолго затих, чтобы раздаться чуть громче, ближе. Мужчина выждал и резко развернулся, царапая когтистой рукой воздух, он поднял перед собой фонарь, словно оберегающий талисман и медленно, замирая после каждого шага, меч оказался у его ног в центре комнаты внезапно, словно оказался соткан слабым фонарным светом. Аждаха наклонился и не сразу, замерев на пару мгновений в ожидании нового выверта от оружия, но обхватил рукоять. Бесшумно отошедшая дверь обнажила пустое нутро дворца, без снующих слуг и стражников, уткнувшихся в бумаги чиновников и советников, иных немногочисленных обитателей дворца, его коридоры казались безжизненными, словно из тела высосали кровь, оставив пустые сосуды. Дракон ходил по ним словно жалкий червь-паразит ищет, чем поживиться в старом, ему одному нужном трупе. Алый свет гулял по стенам из дорогих пород дерева, по тончайшим узорам на оконных рамах — каждый элемент скользил скорбью по утраченному лоску и красоте, стыдливо прикрывал темнотой многочисленные царапины, подпалины и пыль. Дворцовый зал оказался прямо впереди, как и с мечом, его словно соткал алый свет, бесстрастно обнажив уродливое, искореженное кем-то некогда роскошное убранство. Могучие колонны некто снёс, да так, что лишь небольшие, с рост мужчины выступы в полу напоминали об их существовании. Полы напоминали истерзанного воина изобилием огромных трещин и пробоин. И словно главенствуя над всем хаосом вокруг трона остался цел и невредим, казалось, ужас, прошедший по дворцу устыдился ломать его, оставив наблюдать за разрушением своего пристанища. Аждаха практически видел, как охваченные ужасом обитатели дворца бегут из зала, он мог заглянуть в глаза любому и рассмотреть там животный, дикий ужас. Дракон медленно шёл, его шаги не могли победить безусловную владычицу этих мест — тишину, взявшей в свои руки весь дворец, и невидимым наблюдателем провожавшей незваного гостя. Мужчина встал по центру и осмотрелся, где-то удалось ухватить рваный по краям обрывок поблекшего шелкового полотна, казавшегося едва живым цветком на выжженной земле — напоминанием о том, что когда-то здесь была жизнь, повсюду валялись ошмётки стен и колонн, мебели и украшений. Тел не было. Ни капли крови, несмотря на следы сражения, недоумевал Аждаха, почему? Ответ нашелся в стеклянных глазах мертвеца, оказавшегося рядом, когда дракон отвернулся от остатков трона. Девушка казалась неестественно умиротворённой среди окружающих разрушений, в момент гибели, ей явно было все равно на происходящее. Иронично, как неправильно вывернутая шея исправила ужас на лице. Имевшие больше необходимого изгибов руки уже не цеплялись за свою откинутую ношу. А ноги уже никуда не спешили, сложновато идти, когда одну из них размозжил обломок стены. Немая свидетельница произошедшего в последний в жизни раз обратила свой взгляд на кого-то, оказавшийся им дракон склонился к ней сжимая меч, отмечая, что обмотка слишком мягкая и размоталась уже. Аждаха замер, какая обмотка нужна дракону, что может просто покрыть ладонь изнутри чешуёй? Словно чувствуя своё раскрытие, рукоятка завертелась, спеша исчезнуть с глаз мужчины. Толстая, черная с красными вставками сколопендра с истеричным щелканьем завертелась, дергая многочисленными лапками и изворачивая хвост с двумя длинными, чуть светящимися на концах мутно-желтым отростками, в руках, скрепленное с маленькой, даже крохотной головкой лезвие обрело рисунок извивающихся тел, неисчислимое множество тонких ножек дергались, в попытках забраться на тела под собой, нередко застревая среди покрывавших их жестких и гладких пластинах и отрываясь, что совершенно не останавливало целеустремленных хозяев. Дракон швырнул тварь на пол, ближайшее, в одном чи от его ног, насекомое извернулось и раскусило себя пополам, половины отрастили недостающие части тела и разбежались, в окутавшей пространство темноте, скрывшей остатки от колонн и оставив видимыми пару шагов вокруг дракона, смутно виднелись их хвосты. Скоро по всему залу слышалось тихое щелканье и скрежетание тварей. Аждаха заметался в поисках огромного выхода, но того словно и никогда не существовало в зале. Он повернулся и взглянул в две мутные стекляшки. Несмотря на отсутствие света изначально, множество хвостов, светящихся с каждым разгрызанием сколопендр себя становился ярче. Эти ядовитые огоньки были везде: на стенах, на обломках колонн, на потолке. Но вот в чужих глазах отражался не только он, закрывая часть потолка собой, тень стояла рядом с ним. Дракон резко обернулся, единственное, что он успел увидеть — это россыпь в несколько рядов длинных, как хороший меч, изогнутых клыков и бездна пасти, что пожрала его. Аждаха распахнул глаза, недвижимо, словно вновь превратившись в духа камня, он лежал на своей кровати так долго, пока легкие не истосковались по воздуху настолько, чтобы грудная клетка поднялась. Дракон повернул голову, беспокойно цепляя детали комнаты: спокойно колышимые прохладным ветром шелковые занавеси, лаковые узорчатые перегородки из теплых тонов дерева, горделиво купающиеся в первом утреннем свете драгоценные камни, разбросанные по столу. Аждаха, устав выжидать подвоха, сел на кровать, простыни он во сне сжимал так сильно, что складки ни в какую не желали разглаживаться от его рассеянных движений. Глаза дракона пристально вгляделись в такую привычную, но одновременно незнакомую обстановку — меч всё-таки отсутствовал в ней, да и смысл ему здесь быть, когда имеется более удобная глефа в подставке. Никаких фонарей и в помине не водилось, как бы не пытался, но Аждаха не мог отказаться от свечей, наблюдение за медленно, но неизбежно тающим воском, спокойный огоньком и тягучий, лениво расползающийся запах смешанных с основой трав всегда спасали от волнений. Дракон всё-таки встал с кровати, сделав несколько пробных шагов и удостоверившись, что снизу, сверху и сбоку уже было, опасности не ожидается, он вышел в широкий дворцовый коридор, проходящая служанка заметила его, учтиво поклонившись и поняв, что требований от дракона не поступает, ушла. Аждаха вздохнул уже глубоко и спокойно: люди есть и даже живые, запустение и ветхость не коснулись роскошного убранства, словно страшась разгневать их повелителя, а вещи вокруг не спешат двигаться без ведома хозяев. Дракон размял шею и решил прогуляться по саду, однако на полпути его окликнули: —Господин Аждаха, Властелин Камея изволить видеть вас в главной зале! —Да? Веди. — поклонившись, посланник сразу стал исполнять приказ. По дороге мужчина никак не мог разгадать, что внезапно понадобилось Мораксу, еще вчера, отпустившего его с совета с наставлением отдохнуть как следует. Аждаха нахмурился, несмотря на редкие, оттого еще более ценные слова похвалы от Властелина Камня, он никак не мог понять, не мог сообразить, что еще должен сделать, как может помочь, как это сделать лучше? Армия Ли Юэ была идеально дисциплинирована, Моракс умел подбирать генералов, да так, что она разрослась, стала в разы сильнее, даже люди стали действительно угрожающей и внушающей уважение силой. Однако каждый новый руководитель — риск того, что все многочисленные успехи и заслуги предыдущих пойдут в пасти к демонам! А потому взять уже показавшего себя с хорошей стороны Аждаху стало лучшим и самым безопасным решением. Конечно, к управлению его за старые заслуги сразу не подпустили. Дав время чуть освоиться со всеми многочисленными нововведениями, Моракс вывернул содержимое его головы, перемолол в пыль и засунул обратно, основательно вбив кулаками. Что уж говорить о бое один на один с ним, если с главнокомандующими, как Адептами, так и людьми и редко, но даже со смесками, он во первом случае с небольшими трудностями, но мог справиться, то Властелин камня его одолел легче, чем при их встрече. Никто не отменял его прекрасную память и отсутствие склонности к всепрощению. Мужчина изначально считал: что может быть лучше, дважды получить признание от самого Бога Войны, когда сильнейшие Адепты и одно-то за всю жизнь не получают? Если чем гордиться... Но гложила яростно, как израненный зверь, загнанный в угол, так что порой вырвать её хотелось и накричать, скрыть, удавить, утопить и закопать навеки совесть. Она шептала на ушко искуснее демона-соблазнителя, изнуряла хуже бескрайней пустыни и била по нужным местам точнее любого лучника. Напоминала, не давала и на миг забыть о том, как он едва не разрушил то, что сейчас является Ли Юэ, как едва не осквернил то, над чем Моракс старался трепетно и долго — как предал, поддался порочащей душу силе давно ушедших Архонтов, когда на службе у живого, и убивал собратьев по оружию, верных, любимых сердцу друзей вместе с врагом. Как давил людишек, которые совсем недавно встречали его с почестями, как спасителя. Как рвал на вид крепкие доспехи миллелитов, сражавшихся под его командованием. Как на еще горящих обломках разрушенного города встретил ошеломленного Гео Архонта. Не задавая вопросов, не размениваясь на память о былой дружбе, разгневанный Властелин камня в пару мгновений обрушил на землю, как показалось тогда Аждахе, целые горные пики. Огромные копья, каждое размером почти с 1 ли вонзались в грубую породу так легко, словно это меч, режущий плоть. Что уж говорить о драконе, чья чешуя едва от 1 удара спасала, и то, оставались глубокие царапины. Аждаха нахмурился, в памяти хорошо сохранилось почти горячее тепло собственной крови, небольшими реками охотно растекающаяся по земле, колющая боль во всём теле, ещё пытавшемуся встать и принять короткий, с заранее известным исходом бой. А стоило взглянуть на себя в отполированную медь, как виднелись запечатленные, словно их там выжгли, клеймя, размашистые взмахи темной, до черноты руки с золотыми узорами, и громадины, что эти махи посылали. Властелин Камня одолел его так быстро, что едва успела бы сгореть палочка благовоний, первое время это угнетало, а потом пришло понимание — он безумец, раз решился выступить против Гео Архонта, что победил того же Осиала на его территории. И ещё большим глупцом его делает само допущение столь крамольной мысли, что он способен одолеть его. Аждаха не верил в резко проснувшееся милосердие Моракса, он и по сей день сомневался в его наличии. Но дракон и не понимал — что помешало тому расправиться с предателем? Обессилившего, разодранного каменными лезвиями, окруженного собственной кровью, в которой почти тонули обломки некогда роскошной чешуи, смотрящего с чистым страхом — на проигравшего мужчину Моракс резко махнул когтистой рукой, запечатав в цепи, разорвать которые способны разве что его копья, и закинул в старую пещеру. На памяти Аждахи это место смутно вспоминалось как один из городов подземной расы, чей червеобразный Архонт проиграл Мораксу едва началось сражение, брошенное, никому, даже самым строгим блюстителям истории не нужное — пленник был подстать тюрьме. Властелин не кинул и взгляда уходя. Не обронил и слова, даже самого обидного. Помнящий обо всём, хранящий в памяти трепетно каждую мелочь, — он позабыл его. Лучшей замены казни сложно придумать. А потом годы, десятки лет, даже века — и свет. Каким жадным, влюбленным, охочим взглядом в тот миг ловил слепящие солнечные лучи изголодавшийся по свободе дракон. И как низко, по-животному боялся краткости времени на воле, готовый принять любое наказание, лишь бы не опять под землю, что уже никогда не станет его домом. Не по старой же памяти он меня принял, бормотал про себя Аждаха, и явно не из недостатка в хороших военачальниках, тогда зачем? Стоило дверям распахнуться, как Властелин Камня усмехнулся, глядя бездной зрачков из-под прядей, мерно переливающихся оранжевым на концах. —Готов поспорить на то, что ты всю дорогу шёл вспоминал все свои прегрешения и думал: а почему это я ещё хожу по земле, а не лежу под ней. —Я почти не удивлён, твоей догадливости. — лучше уж терпеть такие подколки, чем Моракс начнёт по-настоящему шутить, качнул Аждаха головой, направляясь к огромному столу с горами всевозможных свитков на ней. — И всё е спрошу: как ты понял? —Я тебя знаю с довоенных времён, если ты за эти годы не поменялся, что решат еще пара другая веков? —Даже не знаю: комплимент это или упрёк? —Один мудрец сказал: только обладающие умом существа способны к саморазвитию. — высокопарно возвестил Моракс, продолжая не глядя писать на бумаге. — Кстати, он явно имел в виду тебя. —И кто же этот умник? — Аждаха искренне надеялся, что это какой-нибудь Адепт, или хотя бы полукровка, чтобы наглец дожил до того момента, как дракон доберется до него и перемолет пыль, отправив по ветру. —Я. — Архонт блеснул глазами, усмехаясь. — Что, уже не так сильно хочется свернуть шею тому ублюдку? —Не понимаю о чём ты говоришь? — вопросительно поднял бровь Аждаха, молясь про себя всем известным Архонтам, чтобы Моракс не свернул шею ему самому. —Не моя вина, что ты такой непонятливый. — парировал Гео Архонт, одним ходом ловко переводя счет в свою пользу, подводя к начальной точке спора и одновременно побеждая, — Кстати, а почему ты не возвращаешься в форму? Помнится, во время нашего недавнего поединка я старался бить как можно мягче. —Повода не возникало. — пусть сказанное ложью как таковой и не было, но лёгкий качок головой в сторону подействовал лучше, чем несущееся с высоты копью Властелина камня. Этот короткий жест недовольства даже не изменил лица Моракса, но саму суть дракона пробрало насквозь напоминание, что значит титул Гео Архонта. Сглотнув и собравшись с духом, Аждаха решил уточнить, — Сложно местами сосредоточиться после долгого отсутствия практики. —Не проблема, — отрезал Гео Архонт, вставая из-за стола — мы как раз летим в одно интересное место. Практика тебе обеспечена... Солнце успело подойти к горизонту, когда, на широкий выступ среди, казалось бы одиноких и неизведанных скалистых земель, опустились двое. Гео Архонт вальяжно, даже лениво махнул рукой в сторону громадных пиков. Для Властелина Камня подвинуть огромную гору, от одного вида которой ужас обуревал сердца простых смертных, не нашлось ничего занимательного, кроме как двигать огромные массивы. Здесь нет, здесь тоже нет, плавленное золото, щедро отражавшее солнечный свет, окутавший статную фигуру, стоящую на скальном пике, скользило по каждой щели, по каждой извилине. Ни одного камня, даже с пыль размером щебня не пропустили бездны узких зрачков-ромбов. Словно желая похвалиться перед своим повелителем, горделиво сверкали месторождения самоцветов, словно моментально выбравших в себя все цвета, какие только есть на свете. Насмехались жилы золотые, соперничавшие с солнцем в способности уцепить сильнее взгляд. Серебряные копи в танцах причудливых сплетали им одним известный узор в толще каменной. А как рвались наружу, к свету раньше столь им безразличному подземные реки, что жаждали быть обласканными золотящимся взором хоть на миг, плети сверкающие вырывались из оков крепких пород, плескаюсь бурно, восторженно у пика, на котором устроился Властелин Камня. Горы, скупые с людьми, отпирали все свои кладовые, подобно торговцам перед богатыми господами, что выкладывают лучшие товары на лавку. Сокровищ, сокрытых в темных недрах молчаливыми великанами, с лихвой хватило бы, пожелай Архонт скупить весь мир, а остатки охотно собрались бы в столь огромный дворец, от одного вида которой солнце стыдливо спряталось в светлых кружевах. Моракс без страха ступил прямо в бушующее море, его ступни тут же подхватили ровные каменные плиты, а рядом выстроились в ряды очищенные реками самоцветы, что сверкали пуще прежнего, стоило взгляду божества задеть их. Каждый камушек, капля, крупинка — всё желало угодить своему господину, смиренно и верно ожидая указа. Аждаха поражался тому, сколь покорны и учтивы горы, что никто не мог обуздать и до, и после опустошающей Войны. Дыхание предательски замерло, а тело только от хлестких приказов разума шагало вслед за Властелином Камня. Острые когти впились в ладони, оставляя глубокие следы, отрезвляя дракона, ускорившего шаг то того момента, пока не оказался позади Архонта. Аждаха не понимал причину смены интересов своего господина, умело, даже играючи разбираясь с делами государственными, он вечерами составлял план работы с Иназумой, размышляя, стоит ли стараться ради сделки с, как потом рассказал сам Моракс, кем угодно, но не Вельзевул или Баал? Божество всех договоров и блюститель сделок словно смотрел на кривой рисунок нерадивого дитя, когда читал предложенный договор. Да, он выполнит каждый пункт, следуя даже самой крохотной капле особых чернил на священной бумаге договора, но пункты эти столь размыты для него и возможных трактовок даже из самого точного из них он мог бы найти их больше, чем есть звёзд на небе Тейвата. Но внезапно Моракс отложил свитки для того, чтобы, как думал на тот момент Аждаха, наконец-то наказать Анемо Архонта за возмутительную наглость. На память Властелин Камня не жаловался, сколько бы лет он не прожил, но будет помнить каждый момент столь же четко, как если бы узрел мгновение назад. Да и его слова про разминку никогда не подразумевали исключительно лётные прогулки. Однако путь лежал вовсе не в края свободных ветров, винных рек и песни в каждом движении, даже в шелесте листьев и беге муравьев жители страны Анемо элемента могли отыскать мелодию. Наоборот они ушли ближе к Фонтейну, уходя в горный массив, расположившийся между странами Гидро и Гео, первые не могли претендовать на них, боясь вызвать гнев того, кто способен с легкостью поменять его местоположение на их столицу, обрушив каменное плота легким движением руки, хоть и не признавались в этом, горделиво отговариваясь милостивым отношением к Ли Юэ. —Что мы здесь делаем? Аждаха заинтересованно взглянул на небольшой, с пол ладони, вырост на скальной породе. В отличии от изобиловавших у входа и на протяжении всего коридора сиреневых, алых, изредка голубых, полупрозрачных кристаллов, притягивающих взор молочными разводами внутри, этот напоминал застывшее золото; глубокого цвета, оно разбавлялось чем-то густым и идеально прозрачным, отчего с первого взгляда казалось, что это сами наросты такой странной формы. Дракон, заметив, что Моракс остановился, преклонил колено, приглядываясь к необычному камню. Он не обладал прозрачностью и чистотой драгоценных, таких как: топаз, турмалин или гелиодор, но ни агатовой плотности цвета, ни причудливого узора изнутри, присущим яшме, он не обладал. Еле-еле угадывалось сходство с единственным камнем — янтарём. Поняв, что Властелин Камня что-то сосредоточенно слушает, приложив темную ладонь к неприметной стенке, Аждаха потянулся к камню и аккуратно прикоснулся коготком. Видя, что осторожность пока что излишня, он обхватил основание камня и придавил его, добавив долю Гео стихии; на удивление — та вернулась обратно жалкими крупицами, словно от озера внезапно осталась некрупная лужа. Приложив силы, Аждаха резко ввернул когти под минерал, легко поддавшаяся порода сказала — камень сидит непрочно. Ободрившись, дракон аккуратно, излишний шум всё же может помещать Архонту, потянул образование на себя, через мгновение озадачено оглядывая его "корни". Те уже больше походили на золото, только редкие вкрапления прозрачных элементов говорили об однородности с кристаллом. Казалось, что кто-то погрузил в камень некое "семечко" и оно сначала пустило корни, питаясь чем-то своим, так как ни воды, ни мало-мальски плодородной почвы в пещерах и в помине нет, а затем пустило нечто вроде "цветка". Дракон всё же создал небольшой шарик света на другой ладони и взглянул на него через камень, ничего кроме глубокого золотого он не обнаружил, что подтверждало — не опал. В жизни не видел подобного. Размышлял мужчина, разве что кровь Богов, но она если и бывает изредка золотой, то никогда не впитывает силу стихий. Дракон продолжал вливать в камень Гео элемент, ожидая увидеть пределы минерала. Беспрекословно, камень впитывал стихию, потихоньку образовывая новые золотые образования изнутри; но в то же время прозрачная часть выступала снаружи и собиралась в небольшие капли. Аждаха подцепил одну из них, растирая между пальцами и гадая о природе находки, оказавшейся густой и вязкой, с едва различимым запахом металла и мела; отвлекшись, дракон не заметил, как впитывающий, словно губка воду, Гео стихию камень беззвучно пошёл глубокими трещинами. —Ах ты ж тварь! — с тихим шипением отряхнул руки от впившись тысячью иголок небольших обломков, нежелавших уходить от всё ещё испускавшей Гео элемент ладони. —Как грубо, ты его даже не увидел в лицо. — усмехнулся Моракс. —Кого его? — Аждаха обернулся на вводившего ладони в камень Архонта; дождавшись, когда руки окажутся по треть от сгиба локтя погружены в породу, тот резко пустил стихию внутрь и одновременно развёл и потянул обратно руки. Следуя за господином в открывшийся проход, Аждаха обомлел; гроздья драгоценных камней, напоминавших только что уничтоженный кристалл, часто и густо усеяли каждый цунь небольшого каменного мешка. Золото блестело отовсюду: стены, разрисованными безумцем, имеющим лишь одну краску и собственные слёзы, пол, пиками усеянный так, что едва удастся хоть шаг сделать и не напороться на крохотную иглу, потолок откуда свисали сталагмитами неровные, бугристые минералы. И все изогнуто, у входа в пещеру совсем чуть-чуть, но чем ближе к единственному обитателю, тем сильнее тянутся, словно желая напиться чужой кровью золотые колья. Едва ли в лице пленника пещеры угадывалось человеческое, мешали разглядеть спускающиеся бездушными шелковыми лентами светлые золотистые пряди, чуть цепляемыми впивающимися прямо в череп острыми уголками каменных пик; казалось, армия слепых солдат кинула оружие заслышав вражье слово, и чем ближе, тем точнее приходился удар, но даже это не помогло неизвестным ранить противника. Только один смог поймать неизвестного — сама пещера ухватилась бугристыми когтями за мужчину, едва не отрывая ему руки; всё тело словно медленно, веками поглощалось своей тюрьмой. До обтянутой рубахой и изорванным подобием жилета, на удивление сохранившего свой благородный синий цвет, к груди протягивались причудливые, жуткие наросты. Теперь Аждахе они больше напоминали не камень, а застывшую смолу; прозрачные, с жидким золотом и редкими вкраплениями темно-серых, невзрачных камней — оковы, как бы красивы и причудливы они не казались. —Он, — голос дракона отозвался тихим эхом, что так робко прокатилось по бесконечным коридорам подземного дворца, словно стеснялось находиться рядом с неподвижным пленником и обнаружившим его Властелином Камня — живой? —Не проверим не узнаем. — невозмутимый Моракс подбросил охотно прыгнувший мгновение назад в темную ладонь камушек и швырнул тот в мужчину. Голова того резко дёрнулась, из появившейся от виска и почти до подбородка ранки как-то неохотно выглянула алая, растекшаяся железом по небольшой пещере капля. Набухнув, жидкий рубин скользнул, с характерным звуком упавшая капля заставила пленника дёрнуться, охотно последовавшие за подругой алые бусинки обрушились на пол. Человек поднял голову и с недоумением, чистейшим изумлением уставился на явно неожиданных гостей. Серые губы разомкнулись не сразу, как спросонья не каждый вспоминает о делах на день, так и давно не использованный голос не с первой попытки разорвал полотно молчания. —К, кто в-вы?... — на глазах дракона, человек оживал, с перерывами, резковато, но стала вздыматься грудь; словно опомнилось давно спящее сердце, разгоняя по телу кровь, отчего губы чуть порозовели, а по коже неровно пошёл румянец, особенно заметным на сером полотне грязным, бледным пятном. Тонкие, и без того стоявшие домиком светлые брови еще сильнее изломились при взгляде хозяина на тело. —Я конечно, привык, что меня встречают, стоя на коленях, — узоры на теле Архонта заискрились жидким металлом, вторя словам пребывающего в благоприятном расположении духа хозяина, — но предпочитаю, чтобы это делали у меня дома. Да и, как там говорят современные врачи, вечно склонять голову вредно для здоровья? Мне дорога моя шея. —Знай это Осиал, ползал бы в твоих ногах веками напролёт, с надеждой, что та свернётся. С вспышкой, ослепившей на мгновение привыкшего к темноте коридоров Аждаху и запоздало зажмурившегося неизвестного, тускло переливающиеся когти вошли в тут же треснувший материал. Огромные потоки Гео стихии чистым золото, драгоценной кровью божества стекались в причудливые кружева тонких рек, прочертивших свою собственную картину происходящего на камне. Капли прозрачного материала не успевали не то что стечь к ногам драконов, а даже собраться в капли, испаряясь тяжелым туманом, лениво осевшему на землю тонкой, хрупкой как стекло плёнкой. Треск, оглушающий даже стой они на входе в пещеры, и тускло мерцающая мутным золотом россыпь камней — единственной, что осталось от оков неизвестного. Вспоминая первые мгновения своего же освобождения, Аждаха уверенно протянул руку приходящему в себя мужчине; грохот так же раздавал надоедливым писком в ушах дракона, чего он не мог сказать о спокойно ухмыляющемся Мораксе, что провел рукой у висках, убирая невидимые контуры печати, защитившей от оглушения. Показавшейся дракону чрезмерно длинной рука незнакомца на деле оказалась оторванной у предплечья. Дракон рывком поднял чуть шатающегося мужчину на ноги, с недоумением поглядывая на всё еще зажатую его ладонями за запястье конечность. —Прошу прощения, не могли бы вернуть её мне? Аждаха не нашелся, что сказать, а потому просто протянул руку, продолжавшую слепо шарить пальцами в воздухе, её владельцу. —Отправляемся во дворец, здесь мы закончили и... — Моракс мельком взглянул на мужчину — Стоит показать вас доктору. —Прошу принять мою высочайшую благодарность за спасение, великий Господин, со всем раскаянием прошу прощение за мою забывчивость. — хоть звуки местами и путались, мужчин скоро выпалил высокопарную речь, сопровождая всё глубоким, чуть пошатнувшим его поклоном, — Позвольте представиться, мое имя — Анний. —Только имя? — Аждаха с легким удивлением и восхищением наблюдал за уверенно ведущем их по кратчайшему маршруту Мораксом, запомнившим каждый поворот этого проклятого лабиринта-темницы; к сожалению дракона, порода стен оказалась слишком плотная, в отличии от других слоёв над ней, отчего попытка просто раскопать вход приравнивалась к погребению заживо под целым горным пиком. Неприятно, но терпимо, чего нельзя сказать о неожиданном спутнике. Анний задумался, довольно быстро его лицо оттенила обида и недоумение, затем страх и непонимание. Он рыскал в поиске ответа по своей одежде, видимо, пытаясь отыскать ответы в узорах на дорогих тканях и необычному фасону. —Полагаю, те образования успели повредить вас, — сделал выводы Гео Архонт, выводя их наружу и сразу взмахом руки подзывая плоский камень прямо из горы, — особенно голову, раз вы не можете ничего вспомнить. —Получается, что так. — не стал отрицать чуть опустевший плечи Анний. —Следует еще разузнать, — светоч на ладонях Моракса резко метнулся в неприметный проход, Аждаха за плечо придержал человека, едва не столкнувшегося с каменной стеной впереди, получив в ответ благодарный, несколько резкий от испуга кивок, — как тебя вообще занесло в такую глубь?... — глянув на нервной сжавшего оторванную руку Анния, он ненадолго задумался и добавил: — Но наличие имени уже внушает надежду. —Ещё более внушает надежду то, что возможно мы знаем вашего родственника. — ошеломил всех Моракс, с легкостью поднимая и направляя камень с ними, чего не смогли бы провернуть некоторые Адепты, а поддерживать столько времени на лету так вообще немногие. На недоумевающий взгляд собиравшегося спросить его генерала он кивнул и подсказал — Присмотрись. И правда: в неравномерном, где светлее прядь, где темнее, золоте прямых до лопаток волос, чертах лица так сходящимися с некогда увиденными, в янтаре глядящих с непониманием, чуть-чуть страхом, но в то же время с твердой решимостью не сдаваться виделся другой человек...