Повышаю ставку

Кроссовки промокли насквозь, как и мужчина, что шел домой. Его походка была слишком расслабленной для такой кислой погоды. Поправляет волосы, смотрит в небо и хватает ртом воздух. Его кожаная куртка абсолютно не имела смысла, как и мысли, что заводили в тупик. Масленников провел друзей, а потом в одиночку пошел домой, совсем не ожидая такого подарочка от матушки-природы. Его озадачивал он сам… Его действие, слова, которые он произносил и мысли, что были перпендикулярны всему вышесказанному. При каждом шаге были слышны хлопанья воды, холодной. Масленников молился, чтобы не заболеть, так как впереди еще много работы. Шел, думал, анализировал. В конце-концов мужчина добрался домой, включил свет, аккуратно снял с себя обувь, куртку, посмотрел на нее и вздохнул. Скинул остальные мокрые вещи, оставляя после себя след на полу, чертыхнулся и пошел в душ. Вечер был превосходным, конечно, но что-то мешало насладиться им по полной. Слова, брошенные Диане в офисе, не давали ему покоя. Почему он запрещал себе думать о ее внешнем виде? Почему остерегался лишней мысли о ней? Почему так ставил стены? Он видел, как девушка нахмурилась, когда он резко перевел тему. Мужчина включает воду в душе, неожиданно вздрагивая от холодной, слегка удивляется, переключает на горячую и смеется сам с себя. Поднимает голову к воде и проводит руками по холодным волосам, что совсем недавно были мокрыми от сырого дождя. Масленников сам поставил стены, еще два года назад, когда рабочие отношения превратились во что-то большее. Каждый раз вспоминая неудачный опыт, он все больше и больше ставил ограничения. Да, Диана красивая девушка, до жути принципиальная, прямолинейная и умная, как лиса, но она его менеджер, и сердце еще помнит удар граблями. Масленников знает, что ее ситуация очень не простая… Он все еще помнит ее эмоции и трясущиеся руки. Выходя из душа, мужчина мельком взглянул на часы, которые показывали пол пятого утра. Нисколько не удивился и поплелся в спальню, моргая уставшими светлыми глазами. * — Мы не успеваем по графику! Вы чего расселись? А ну-ка быстро за работу! — повышаю голос я, наблюдая за ленивыми парнями, что расположились на диване. Они поморщились от моего громкого голоса, прикладывая руку к голове. Видимо, вчерашние коктейли давались трудно для понедельника. Даник, что сидел посредине, взвыл и откинул голову на диван. — А можно звук убавить? — стонет Чернец. Его спор в баре точно был кошмаром. Складываю руки в бок и осматриваю этих несчастных троих, что вызывали во мне только жалость. — Тебя в детстве воспитывал изверг? — спрашивает Даник. Я поднимаю брови от такого вопроса, так как он близок к ответу. — Мой отчим— учитель, — бросаю парням. Даник с Сударем слегка хохочут. Сонный Сударь поднимает голову и говорит: — Ты мне сейчас Диму напоминаешь, — и кладет голову обратно. Хмыкаю. — Да-а, он тоже орет на нас, — проговаривает Чернец. — Это на кого я там ору? — выходит он из комнаты, держа в руках телефон. — А то, что она на тебя похожа, не смущает? — возмущенно произносит Сударь. Дима хмыкает и скрывается за дверью. Возвращаю взгляд на несчастных парней. — За что? — хнычет Даник. — Меньше пить надо было, — бормочу я и продолжаю гладить вещи для ролика. — Так ты с нами на равных пила, — возмущенно произносит Сударь. Он сегодня то и делает, что возмущается. — Она закаленная коньяком! — послышался из комнаты голос Масленникова. Я приподнимаю одну бровь и откладываю поглаженную рубашку. Парни тихо посмеивались. — Так ты тоже! — говорю. — Я же говорю, что они похожи! — восклицает Сударь. Смеряю его взглядом.— Ну а что?! — Тише, брат, — шепчет Даник. Я тихо посмеиваюсь. * 19:43, месяц спустя — Диана, нам нужно мнение эксперта! — говорит Даник. Я, сидя на стуле вдалеке от камер, недоуменно посмотрела на него, отвлекаясь от телефона. — Диана— это мой менеджер, — в камеру говорит Масленников, — и человек, который отлично жрет и готовит. Мы начали смеяться, и я привстала с кресла, подходя ближе. — Нужен еще один эксперт, — проговаривает Дима и с улыбкой смотрит на меня. Оператор переводит одну из камер на меня, показывая во всей красе. В черной толстовке и синих мом-джинсах, я неловко заправила прядь за ухо, подходя к столу. Даник отошел, пропуская. — Я же просто сидела ждала вас, — говорю смущенно. Мы сидели в другой студии около шести часов, пока парни снимали видео на канал Стаса и лепили пельмени. — Лиса, ты же уже появлялась в видео, — по-теплому смотрит на меня Дима. За этот месяц мы больше сдружились, часто смотрели фильмы с ребятами и общались на разные темы. Наши будни стали намного веселее, я более менее втерлась в коллектив. Больше вестей от Паши я не получала, хотя это затишье внутри пугало. Пару раз хотела вернуться в квартиру, но Эмиль с Алей не дали мне это сделать, уговаривали остаться. Я уже даже привыкла жить в офисе, не задумывалась над дорогой, могла работать до ночи и проводила время с ребятами. За это время мы действительно поладили, я узнаю их еще, но уже могу назвать очень хорошими людьми. Мы с Димой часто засиживались до утра, прорабатывали проекты, делились идеями насчет роликов и работали. Он постоянно монтирует до утра, а я постоянно его прогоняю домой. Мне хотелось заботиться об этом мужчине, без причин. Эта работа была каким-то открытием, где совмещаются все аспекты жизни. — О-о-о, — произносит Эмиль за кадром, смотря на нас. Дима ухмыльнулся, смотря на парня.— С такой поддержкой ты обязана быть уверенной. — Так я уверенна, с чего вы взяли обратное? — кидаю мимолетный взгляд на камеру, хитро улыбаясь. — Другое дело, — произносит Дима и опирается локтями на столешницу. В этом фартуке он выглядел поистине красиво, особенно запачканный мукой. Смотрю на обе тарелки, замечая аккуратность и размер. Беру вилку, нанизывая сначала пельмешку справа. — Если что, я не люблю сметану, — говорю в камеру и закидываю тесто с мясом в рот. Эмиль заливается смехом, отчего остальные парни перевели взгляд на него, улыбаясь. — Эмиль, оставь шутку при себе, — говорю, жуя. Даник хохочет. Проглатываю пельмешку, сдерживаясь от ответа. Хмыкаю и осматриваю ожидающих Диму со Стасом. — Вот ты хитрая, молчишь, — улыбаясь, говорит Дима. Пожимаю плечами и тянусь за второй. — Она так сосредоточено их пережевывает, будто решает будущее планеты, — комментирует Даник. Хмыкаю и проглатываю вторую. — Спасибо за ужин, я пошла, — улыбаясь произношу в камеру. — Э-э-й, — говорит Стас. Я хохочу вместе с парнями и опускаю карточки вниз, чтобы выбрать нужные. Дима ожидающе смотрит. — Так, что могу сказать перед оглашение результатов. Те, что справа имеют много специй, которые… м-м-м, — с секунду подумав, говорю, — дополняют друг друга. Но в тех, что слева, тесто более приятное. Если честно, они находятся на одном уровне, но раз уж судьба зависит от меня… Вытягиваю карточки с баллами, отвесив правым твердую «8», а левым «7». Дима победно выкрикивает, искренне улыбаясь, а Стас только продолжает улыбаться. — Так это твои? — удивленно обращаюсь к Масленникову. Он танцует, радуясь победе. — Он не только умеет пельмени лепить! — выкрикивает Эмиль сзади. — Так она сметану не любит, — говорит Даник, от чего парни заливаются смехом. Смотрю в камеру, сдерживая улыбку, но выходит плохо. Поджимаю губы и говорю: — После этого ни один парень мне не напишет, спасибо вам, — от чего они сильнее смеются. Ребята оканчивают съемки и мы разъезжаемся, остаемся лишь с Димой, только что приехавшие в офис. — Сегодня как-то рано закончили, — произношу, вешая куртку. — Надо же хоть раз, — произносит Масленников и идет к стойке. — Ты когда на Гост? — спрашиваю и подхожу туда же, садясь на стул. Достаю телефон и осматриваю пришедшие уведомления. — На той неделе собираюсь, — произносит он и ставит чайник.— Кофе будешь? Киваю, листая ленту Инсты. — Не забудь, тебя на шоу ждут, — говорю, напоминая. — Успею, — говорит он и сыпит мне одну ложку сахара. Возвращаю взгляд на телефон, что разрывается от звонка. Замечаю незнакомый номер, хмурюсь слегка, но беру, думая, что по работе. Дима взглянул, но обернулся обратно к кружке, как только я поднимаю трубку к уху. — Слушаю, — четко выговариваю. Кому я понадобилась полдевятого? — Здравствуй, — говорит незнакомый мужской голос. Хмурюсь.— Мышонок скоро будет в мышеловке… Осталось ему только выйти из норки, а то другие тоже попадутся. Туплю взгляд в пол, слушая грубый голос. Мои конечности немеют. Ощущаю поднимающуюся панику внутри. Мужчина был тоже напуган, будто говорил принужденно и не своими словами. Дима оборачивается, замечая, что я притихла. — У мышонка есть неделя, если…— голос мужчины дрогнул, —… если он не прибежит в старую норку, то… около себя найдет много яда. Мужчина выдохнул, что-то промямлил и продолжил: — Лучше не сопротивляйся, а то верные друзья сделают разрез в сердце…— и звонок обрывается, как только этот мужчина начинает кричать что-то невнятное. Я содрогаюсь от ужаса, медленно кладу телефон на стол и поднимаю мутный взгляд на Диму, который встревожено оглядывал меня. Сердце учащает сердцебиение, оглушающе крича что-то на подобии: «Заебали эти осколки!». — Кто тебе звонил? — произносит Дима, нервно вглядываясь. Сглатываю, ощущая леденящий ужас. Руки опять начинает трясти, но похуже, чем в предыдущие разы. Что я там говорила про затишье? — Не знаю… там… был мужчина, — произношу, пытаясь сложить предложение воедино. Мысли путались, мчались все быстрее и быстрее. Дима выдыхает, обеспокоено ожидая продолжения.— Он сказал что-то о мышонке, что… должен прийти в старую нору… Опускаю взгляд на руки, замечая, что они слегка плывут. С детства паника не была моим другом. Очень часто я падала в обморок от испуга или важного события. С возрастом немного утихло, но такие звонки перечеркивают все. Слышу удары сердца в ушах. Поднимаю взгляд обратно на Диму. — Лиса-а, — осторожно протягивает он и обходит стойку. Берет меня на руки и несет к дивану, аккуратно садит и быстро идет по что-то.— Так-так, не смей падать, я быстро. Слышу где-то вдалеке шорох, опираюсь локтями на колени и пальцами разминаю мочки уха, как мне когда-то сказал врач. Стараюсь концентрироваться на этом действии, но все тщетно. В глазах продолжает плыть, а в ушах звенеть. Я помню это предобморочное состояние. — Солнце, подними на меня взгляд, — присаживаясь у моих колен, говорит Дима. Он держит что-то в руках. Я слушаюсь его и через секунду ощущаю холодное прикосновение воды. Масленников умывает меня, встревожено вглядываясь в глаза. Резко вдыхаю, стараясь успокоиться. Он еще пару раз проводит по лицу и брызгает на меня воду. Через пару секунд я немного четче вижу контуры его тела, потом оглядываю глаза и моргаю.— Вот так, все хорошо. Пульс немного успокаивается, и я уже отчетливо могу его слышать. Выдыхаю. Масленников кладет чашку на пол и берет мои руки в свои. Тепло от прикосновений разносится по-всему телу и я еще больше успокаиваюсь. Зрительный контакт не прерывается, из его светлых глаз искрится забота, что так меня манит. Всматриваюсь в его глубокий взгляд, замечая все новые и новые оттенки серо-зеленого. Там плещется немного голубого, что так и не дает понять истинный цвет. В ответ я замечаю, что он тоже разглядывает. Задерживаю дыхание, ощущая непонятные желания. Что со мной? Неужели я еще в апатии? — Диана, тебе уже лучше? — хрипло говорит он. Киваю. Ниточка, что висела слабо в воздухе, кажется, натянулась.