XVI
Прошло три месяца, и зима вступила в свои права. Для меня это время походило на просмотр скучного, однообразного сериала. И сюжетом была моя местная жизнь. Обучение в новой школе оказалось проще и легче, чем в Ракузане. С одноклассниками я почти не общалась, проводя перемены и обеденные перерывы в одиночестве. При выборе внеурочной деятельности остановилась на художественном кружке. Никакого больше спорта — во мне совсем не осталось соревновательного духа и желания работать в команде. Вот только в мозге Маши не оказалось нейронных путей для рисования и поначалу мои творения напоминали каляки. Я с тоской вспоминала свои довольно приличные акварели и училась рисовать заново. Отношения с не-отцом замерли на точке вежливых обменов ничего не значащими репликами за завтраком и ужином. Он не пытался форсировать события, позволяя мне хандрить, погрузившись в рефлексию. В будние дни по вечерам и в выходные я, или гуляла по городу, катаясь на метро и выходя на любой незнакомой станции, или плавала до изнеможения в муниципальном бассейне, или бегала по своему району, загоняя себя, чтобы можно было поспать без сновидений. Если же случалось так, что я ложилась спать неуставшей, то ночь моя походила на один из кругов ада, описанных Алигьери. Иногда мне снилось, что я бреду по Ташкенту — городу моего детства, ища свою семью. А в следующую секунду переношусь в город К., в котором жила последние свои годы в том мире. Я все пытаюсь понять, где же мои родители и сестра, но никогда не вижу их. Лишь иногда, в толпе каких-то людей мне мерещатся спины родителей и, кажется, что они повернутся и позовут меня детским прозвищем: — Цыпленок! Мы так соскучились по тебе! Но это всегда оказываются чужие люди. Иногда я слышала голос сестры: — Слушай, ты с детства любила приключения. Я не зря дала тебе прозвище Сусанин, потому что никогда не знала, куда нас заведет твое любопытство. Но всегда шла следом, потому что с тобой никогда не было скучно… Прости. На этот раз ты забралась слишком далеко. Я больше не могу идти за тобой. Я просыпаюсь, и чувствую, что мое лицо покрыто слезами. Бывали и другие ночи, когда, проснувшись среди ночи, я шарила рукой по кровати и, не найдя его, звала: — Сей… А потом понимала, что Сейджуро нет со мной, и больше не будет никогда. Ведь я сама оттолкнула его. Я всё прокручивала в голове тот наш последний разговор на крыше, и задавалась вопросом, правильно ли поступила. Он же до последнего пытался остановить меня. Даже когда я рассказала правду. Задумавшись об этом, каждый раз я старательно внушаю себе, что все сделала верно — мне нужно было отпустить Акаши. Подобное самовнушение помогает мне на какое-то время восстановить душевный покой. Но неизменно оказывается вещью весьма недолговечной, и любая мелочь, напоминающая о тех без малого трех счастливых неделях, проведенных с Сейджуро, выбивает почву у меня из-под ног. В один из воскресных декабрьских дней я ехала по незнакомой ветке метро, намереваясь сойти на первой же станции с пересадкой, чтобы уехать еще дальше, а потом гулять по совершенно новой для меня части города, пытаясь представить, что я — кто-то совсем другой, а не заблудившаяся в собственном творении несчастная идиотка. Я вышла на нужной мне станции, и, спустившись на уровень ниже, перешла на другую ветку. Поезд как раз внёсся на платформу, и я успела заскочить в последний вагон. Немного запыхавшись, я сканировала вагон глазами в поисках свободного места. Вдруг кровь жаркой волной бросилась мне в лицо — в середине вагона сидел Мибучи. Я впервые видела его не в школьной или спортивной форме. Одетый в стильное синее пальто и темно-серые джинсы, он, на мое счастье, был увлечен своим телефоном. Мое сердце забилось, как ненормальное, а ноги сделались ватными, и сразу же накатили воспоминания о пребывании в Ракузане и том, что произошло между мной и Акаши. Я попятилась к дверям, намереваясь выскочить на первой же станции. Оставшиеся пару минут поездки показались мне вечностью. Я стояла, прячась за каким-то мужиком, который с подозрением косился на странную иностранку. Наконец, поезд влетел на станцию. Я оглянулась в последний раз, чтобы убедиться, что меня не заметили — Рео смотрел прямо на меня. Наши глаза встретились, и я увидела, как губы парня шевельнулись, произнося мое имя. Адреналин лавой ударил по венам, и как только двери открылись, я бросилась из вагона и понеслась по платформе, невежливо проталкиваясь сквозь толпу людей. Выбравшись, наконец, на поверхность я стояла, жадно хватая воздух ртом. Запыхалась я не от бега, а скорее от шока. Я начала озираться, осматриваясь на незнакомой местности, когда за спиной вдруг раздался голос: — Ты же не думала, что вот так убежишь от меня, Мари-сан? Я резко повернулась и поняла, что мой рывок а-ля Усейн Болт ничего не стоил. Я не смогла оторваться от того, кто тренируется больше, чем олимпийские атлеты. — Мибучи-кун, — только и смогла вымолвить я. Он покачал головой: — Как же невежливо. Чувствую себя оскорбленным. — Прости, — сказала я негромко. — Не принимай, как личное оскорбление. В этот момент налетел порыв пронизывающе-холодного декабрьского ветра, и парень поморщился: — Как же холодно сегодня. Идем куда-нибудь, где тепло. Видя нерешительность на моем лице, он сделал пару шагов, разделявших нас, и взял меня за руку со словами: — Мари-сан, не будь такой. Давай просто попьем кофе и поговорим. Интимность жеста немного удивила меня, но ладонь парня оказалась на удивление теплой и довольно большой. Хотя чему я удивляюсь? Росту-то в нем под метр девяносто. Семеня на буксире и пытаясь подстроиться по его широкий, быстрый шаг, с долей юмора я подумала: чего это я так напрягаюсь? Подозреваю, что Мибучи мог бы взглянуть на любую часть женского тела без внутреннего трепета. Думаю, такие вещи совсем его не интересуют. Мы миновали парочку кафе и остановились только тогда, когда Рео нашел что-то соответствующее его взыскательному вкусу. Сделав заказ, мы еще какое-то время сидели молча напротив друг друга — даже запал Мибучи иссяк. Наконец, он спросил: — Ты живешь недалеко? Я покачала головой: — Нет. А ты как в Токио оказался? Он кивнул на свой внушительный пакет: — Приехал пройтись по магазинам. Люблю шоппинг. Почему-то меня этот факт совсем не удивил. В этот момент принесли наш заказ: мое какао с круассаном и его кофе с пирожным. Я сделала пару глотков обжигающей сладкой жидкости, а потом сказала нерешительно: — Слушай Мибучи-кун, я, наверно, не имею права спрашивать. Но все же… Как там Акаши-кун? Парень замер на несколько мгновений, поджав губы, а потом сказал холодно: — Знала бы ты, как я злился на тебя. Никогда не думал, что могу испытывать столько отрицательных чувств к кому-то. Не понимаю, как можно было так поступить с Сей-чаном… Я грустно улыбнулась. Думаю, я заслужила подобное отношение, и мне нечего было сказать. Рео покачал головой и сказал уже не таким холодным тоном: — А Сей-чан это Сей-чан. Сложно сказать, что он чувствует. Кажется, сейчас ему уже лучше. Но я знаю, что поначалу было очень плохо. И в этом ты виновата. Я могла бы сказать Рео, что с самого начала предупреждала Акаши, не связываться со мной, но сказала только: — Как же хорошо, что у Сейджуро есть такой друг, как ты. Я рада, что он был не один. Мибучи окончательно смягчился: — Мари-сан, прости, что высказал тебе все. Я помотала головой: — Ничего. Я понимаю. Ты просто хочешь защитить дорогого тебе человека. Мы снова замолчали, занявшись своими напитками и десертами. Рео первым нарушил молчание: — А ты изменилась. Выглядишь как-то взрослее… Хотя, наверно, странно говорить это кому-то вроде тебя. Я замерла, не донеся чашку с какао до рта: — Что? Глядя прямо мне в глаза, парень добавил вкрадчиво: — Твой настоящий возраст. Человек внутри этого тела и так взрослый. Показалось, что земля разверзается прямо передо мной. С громким стуком я поставила чашку на блюдце и спросила нервно: — Он тебе рассказал? Мибучи кивнул утвердительно головой. Я никогда не думала, что Акаши может рассказать об этом кому-нибудь. Как можно говорить о такой невероятной, неправдоподобной вещи? Как можно поверить в такое? — Судя по твоей реакции это, или правда, или ты веришь, что правда, — продолжил он. — Это неважно. Если ты расскажешь кому-нибудь, я буду все отрицать. Я вытащила кошелек и положила деньги за какао на стол. А потом подхватила свое пальто и сумку, намереваясь покинуть кафе. Но парень шустро перегородил мне дорогу. — Мари-сан, кажется, ты всегда так делаешь в сложных ситуациях? — Как? — спросила я холодно. — Убегаешь. Я заметила, что мы начали привлекать лишнее внимание, поэтому опустилась назад. Мибучи тоже сел. — Что ты хочешь от меня услышать? — спросила я. — Похоже, ты даже не веришь мне. Не понимаю, зачем Акаши тебе это рассказал? — А ты думаешь, легко нести такое бремя в одиночку? Я желчно усмехнулась: — А ты, в свою очередь, думаешь, что мне легко? Он покачал головой: — Конечно, нет. Вы оба попали в очень сложное положение. И можешь не волноваться — я никому не скажу. Я никогда не сделаю то, что может навредить Сей-чану. Какое-то время мы молчали, потом он спросил: — Как много ты знаешь? — До финала Зимнего кубка, — ответила я неохотно. — Значит, ты знаешь, кто победит? Я утвердительно кивнула и хотела сказать, что бесполезно спрашивать, но Рео меня опередил: — Не переживай, я не буду спрашивать. Наша команда очень сильна и в любом случае выиграет. Мы снова замолчали. Подошёл официант забрать наши чашки, и я попросила принести холодной воды. — Наверно, в таких ситуациях тебя тянет выпить? — спросил Мибучи. — Ведь это делают взрослые, когда им плохо. Усмехнувшись, я сказала желчно: — Не будь таким предвзятым. Я никогда не пила алкоголь. И сейчас я больше всего скучаю по своей семье. На лице парня появилось выражение сожаления: — Извини. Это было бестактно. Просто мне сложно представить, что внутри тебя скрывается человек из другого мира. Я покачала головой: — Мне самой сложно это представить. Я всё жду, когда проснусь от этого странного сна, но утро никак не наступает. Он начал нерешительно: — Не отвечай, если не хочешь. Когда ты говоришь семья, то имеешь в виду мужа, детей или кого-то еще? Ну, конечно: Акаши ведь так и не спросил у меня об этом. Я вздохнула: — Я скучаю по родителям и сестре. У меня не было мужа и детей. Если же говорить в общем, то, конечно, у меня в жизни были отношения. Но на момент попадания сюда я была одинока. И могу сказать точно, что никогда никого не любила так, как Сейджуро. Поэтому и отпустила его. Румянец залил щеки парня, сидящего напротив, и он сказал негромко: — До чего же ты откровенна. После такого сложно будет тебя ненавидеть. Я вздохнула: — Слушай, Мибучи-кун, не говори, пожалуйста, Сейджуро, что видел меня. — И не собирался. Хотя, может, и стоило бы. Никогда не думал, что скажу это, но если бы вы поговорили, то смогли б уладить свои противоречия. Вы же оба страдаете. Я покачала головой: — Не надо. У него вся жизнь впереди. Зачем ему это бремя? Мибучи поджал губы: — Не будь такой. Думаю, Сей-чан сам в состоянии решить, бремя это или нет. Твоя жертвенность никому из вас пользы не принесла. Я поднялась со своего места: — Рео, давай закончим этот разговор. И пусть мы наговорили друг другу разного, я была рада увидеться с тобой. Тогда, в сентябре я была не в себе и не смогла сказать, что мне было интересно общаться с тобой. И с Котаро. И даже с Эйкичи, хотя он и любит распускать руки. И не обижайся, что я обращаюсь к тебе по имени. Ведь мне много лет. Он тоже поднялся: — Мари-сан, ты очень странная личность. Но нам тоже было интересно с тобой. И теперь понятно, как ты тогда нас так разгромила на уроке истории. Ты закончила университет? — Да. Гуманитарный факультет. С отличием. — Это нечестно, — сказал он с улыбкой. Я тоже улыбнулась: — А жизнь, вообще, вещь ужасно несправедливая. Мы вместе вышли из кафе и уже готовились распрощаться, стоя на оживленной улице, когда парень сказал: — Скоро финальные игры. Приходи посмотреть на нас… Нет, не так. Приходи посмотреть на Сей-чана. Может, ты изменишь свое решение. Несмотря на твою историю, и твой странный характер, и твоего здешнего отца из русской мафии, я понимаю, почему Сей-чана так тянет к тебе. Ты же тоже его любишь. Но вы оба сейчас ведете себя как глупые, упрямые дети. Я улыбнулась: — Рео, мне, правда, нужно идти. — Подожди. У меня есть один вопрос… Какой он — твой мир? Я пожала плечами: — Такой же, как и этот. С той только разницей, что вы там герои манги. А я… Меня там больше нет. Прощай. Я повернулась и шагнула в толпу. Нужно признать, что эта встреча надолго нарушила мой душевный покой. Слова Мибучи поселили во мне сомнения. Может, и, правда, неважно, кто я и откуда? Почему я так зациклилась на том, что Акаши — всего лишь персонаж манги? Ведь прямо сейчас — это реальный, живой человек. И я живая! Пусть мое отражение в зеркале иногда еще и вызывает легкую диссоциацию. Но в последнее время мне стала предельно ясна одна вещь — прежняя обладательница этого тела не вернется! И я не вернусь в свой мир. Так стоит, наверно, принять эту жизнь и перестать терзать себя. И выходит так, что Акаши — часть этой жизни. Ведь никуда же не делись мои чувства к нему. Как бы я не ругала себя наивной, романтической идиоткой, влипшей в роман с подростком, это не помогает. В данном конкретном случае логика и голос разума ничего не стоят. Я стала следить за результатами игр онлайн, видя, как Ракузан продвигается к финалу. Накануне заключительной игры я практически не спала, убеждая себя, что если пойду, то никому вреда не будет. Никто не узнает меня в толпе людей. На следующий день за два часа до начала я все же решилась, и сказав отцу, что иду гулять, поспешила к метро. Я сделала все, чтобы сохранить инкогнито. Мой наряд состоял из джинсов мужского покроя, ботинок, толстовки и мешковатой куртки. Свои длинные волосы я убрала под кепку, а лицо скрыла черной медицинской маской. В таком наряде меня вполне можно было принять за парня. И отец не преминул сказать мне на прощание: — Машка, нарядилась, как шпионка. В таком виде только следить за кем-нибудь. Он не был далек от истины. Выйдя из метро с толпой людей, я вдруг в паре шагов впереди себя увидела игроков Тоо. Аомине перекидывался беззлобными подколками с Имаеши. Рядом шла Момои. На несколько секунд меня накрыла волна когнитивного диссонанса. Было очень странно наблюдать в живую то, что когда-то видела на экране ноута. Вот они встретились с командой Йосена. Следуя невидимой тенью в паре метров позади, я даже могла сказать, о чем разговаривают Аомине и Мурасакибара. Меня посетила мысль: все-таки не зря я тогда поддалась Аоминемании и накатала про Дайки фанфик! Хорош, чего уж тут скажешь. Вполне понятно, почему по нему девки с ума сходят. От этого парня так и прёт необузданной сексуальностью. Вот только на меня эти чары совсем не действуют. Войдя внутрь, я направилась к кассе и отстояла небольшую очередь. Билетов оставалось не так много, и мне досталось место в третьем ряду. Как по мне, это было слишком близко к площадке, но особого выбора не было. Первой шла игра между Кайджо и Шутоку. Расстроенный бедолага Кисе остался сидеть на скамейке из-за травмы. А я глазами поедала своего любимца Мидориму. У меня всегда было soft spot к этому персонажу. Почему-то мне импонировали его строгость и правильность. Этакий очаровательный цундере, который в язвительной манере раздает очень полезные советы. И невозможно промолчать о его напарнике Такао. Позитивный, дружелюбный, но немного ехидноватый любитель покрутить педали. Как же мне нравился их слегка комичный дуэт. Сидя в том зале, я подумала: ребятки, вы все и сейчас мне очень нравитесь. Мангака хорошо поработал, слепив из вас яркие личности и подарив привлекательную внешность. Одна из лучших манг, прочитанных мною, этот «Баскетбол Куроко». Но как же это мое чувство легкой симпатии не похоже на то, что я испытываю к Акаши. То чувство заставляет мое сердце сжиматься и сильно биться о ребра. И ноги становятся ватными. И руки начинают дрожать… Когда в перерыве игры Кайджо — Шутоку объявили разминку Ракузана и Сейрин, мне подурнело. Показалось, что кислород не доходит до легких, и только огромным усилием воли я не содрала с лица ненавистную маску. Сейджуро… Когда он вышел на площадку, мой взгляд, как приклеенный, застрял на парне. Даже издалека было видно, что его челка стала короче, чем была летом. В мою голову полезли непрошеные воспоминания, как я запускала пальцы в его мягкие, непослушные волосы во время занятий любовью. И пусть сейчас это был холодный Акаши, весь вид которого говорил, что он собирается раздавить Сейрин, но в то же время это был человек, которого я люблю. Разминка шла своим чередом, а я поняла, что решение прийти на игру было ошибочным. Но и уйти уже не могла. Это был чистой воды мазохизм, но мне хотелось растянуть этот момент, урвать хоть немного воспоминаний о Сейджуро. Когда началась игра между командами Ракузана и Сейрин, я, наконец, смогла разглядеть игроков последней. Кагами, конечно, впечатлял своей мощью, скоростью и навыками. Сколько раз во время просмотра аниме я ехидно посмеивалась над этими невероятными трюками и парениями в воздухе. И сейчас это смотрелось довольно органично… Для других. Я-то понимала, что подобное не могут делать даже игроки НБА. А Куроко… Для меня он не был невидимым. Я и раньше не очень понимала, что значит, когда у человека совсем нет присутствия. И сейчас легко могла уследить за передвижениями Тецуи. Кажется, на меня магия его невидимости совсем не действовала. А в остальном передо мной разворачивалась игра, уже виденная ранее. Но я впервые видела в живую, как играет Акаши. И мое сердце замирало от того, насколько он был хорош. Пусть даже не правильно быть таким «абсолютным» со всеми его «опусти свою голову» и «преклони колени». Но мне он нравился и таким. Хотя, кажется, мы уже выяснили, что я превратилась в довольно пристрастного критика, и как бы не ругала себя за слабоволие и безмозглость, уже ничего не могла поделать. И мне было даже немного грустно, что за возвращение к адекватности Сейджуро придется отказаться от этой своей тёмной, но офигенно крутой стороны. Наблюдала я и за другими. Куроко, доказавший нам, что даже не обладая выдающимися физическими данными и великим талантом, ты можешь стать незаменимым, если найдешь свою нишу и приложишь много усилий. Мне всегда очень нравились его вежливость, спокойствие и несгибаемое упорство. Еще один мой любимчик — Киёши Теппей, обладатель отличной фигуры, добрых глаз и комплекса благородного рыцаря — прилагал все силы, чтобы выстоять против горы мускулов Эйкичи. Мой первый друг в этом мире Чихиро с его четкими пасами. Хьюга, поддавшийся на провокацию хитрого Рео и из-за этого оказавшийся на краю. Рико — единственная девушка в этом пестром параде разнообразных парней. Помню, я дико смеялась при просмотре аниме, когда она раздавала пощечины всей команде в какой-то из игр. А как она застала парней, подглядывающих за девушками во время поездки на онсен. Эта ее фразочка «Стисните зубы»… Сейчас же девушка сидела, опустив голову со слезами на глазах, не зная, как остановить Акаши. Разве не за это мы любим споконы? Незлой юмор и забавные ситуации с одной стороны, а с другой — чувство товарищества, соревновательный дух, стремление к общей цели и поддержка друг друга до конца. И когда кажется, что уже все потеряно, вдруг появляется проблеск света, превращающийся в яркий огонь победы. Конечно, было немного грустно, что этот проблеск будет не для Сейджуро. Ведь, в конце концов, именно этот человек здесь главный антагонист. Наблюдая, как он безжалостно приносит даже собственную команду в жертву на алтарь победы, я понимала, что падение его будет вполне заслуженным. Я видела, как первой его жертвой оказывается Маюзуми, оставленный на площадке в качестве марионетки для отвлечения внимания Кагами. Бедный, болезненно гордый Чихиро — стать вот так предметом реквизита в последней своей игре за эту команду! Но именно он первым заметил, что с Акаши что-то не так. Я видела, как семпай проводил того долгим взглядом после одного из перерывов. Да, мой угрюмый друг, твой капитан уже начал катиться в пропасть. Но сначала пришло время падения трех генералов. Вот и ваша очередь, ребятки, подумала я, отведать сего горького лекарства. Акаши-сама, как его величали в средней школе, уже потерял в вас веру, и теперь вы поймете, что не так хороши, как думали всегда. В то время как игроки Сейрин в подобной же ситуации подбадривали и поддерживали друг друга, Сейджуро просто решил взять игру на себя, оставив товарищей позади. Он думал уже, что так-то точно сможет победить. Но разве мы не в японской манге? А что самое главное у японцев? Дух какого-то неистребимого коллективизма. Если посмотреть, как японцы стройным потоком движутся в метро в час-пик, то становится понятно, что эта нация — единый организм. И такие индивидуалисты, как Акаши, здесь не в чести. И когда Куроко помешал забить капитану Ракузана, а потом Кагами с помощью своей тени эффектно заколотил поверх Акаши, падение его превратилось в крутое пике. Мне сделалось очень грустно. Наверно так и бывает, когда дорогой тебе человек, по сути, получает по заслугам, но даже признавая это, ты не можешь не пожалеть его. В перерыве я впилась глазами в происходящее на скамейке своей бывшей школы. Наблюдала, как игроки высказывают всё Акаши. И, наконец, с замиранием сердца увидела, как Маюзуми подал главную свою реплику. Подозреваю, что мангака и придумал этого персонажа ради одной единственной фразы «Ты кто такой?». Наконец, Сейджуро встретился со своим страхом поражения лицом к лицу. Почему-то я ощутила, как с моих плеч съезжает огромная глыба. Но была и маленькая горькая пилюля. Обычная баскетбольная игра сделала то, что не смогли сделать наши полные страсти отношения. Но ты же любишь всё подстраивать под канон, Автор-сан, сказала я себе с сарказмом, наблюдая, как мой любимый Сей, окончательно пришедший в себя, выходит на площадку. И игра принимает совсем другой оборот. И этот Акаши был так же хорош, быстр и уверен, как и другой. С той только разницей, что его безупречная игра вовлекала в свой круг всю команду. А потом Сейрин выиграли! Подбадриваемые толпой, они совершили невероятный рывок и на последних секундах сотворили чудо. Пока соперники радовались, Сей стоял в центре площадки. Ему понадобилось некоторое время, чтобы пропустить через себя это чувство поражения. Впервые в жизни Акаши испытывал подобное. И когда он протянул руку, поздравляя Куроко, я поняла что всё! Всё закончилось. Единственная вещь, которую Сейджуро с раннего детства боялся принять, наконец, случилась с ним. И научившись проигрывать, он пойдет дальше по жизни с достоинством. Я почувствовала, как слезы катятся по щекам, впитываясь в маску. Мною владела светлая грусть. Ведь я понимала, что это скорей всего последний раз, когда я вижу Акаши. Я осталась посмотреть на церемонию награждения. А после, команда Ракузана подошла к трибуне поприветствовать овациями своих болельщиков. На мое счастье ученики моей бывшей школы сидели на противоположной стороне спортивного комплекса. Я поднялась на ноги, понимая, что нужно уходить. Меня накрыл приступ сильнейшей тоски. Чтобы справиться с ним, я достала свой плеер и включила случайный выбор, который пал на одну из моих самых любимых песен — «The night we met» Lord Huron. I am not the only traveler Who has not repaid his debt I've been searching for a trail to follow again Take me back to the night we met …I had all and then most of you Some and now none of you Take me back to the night we met I don't know what I'm supposed to do Haunted by the ghost of you Oh, take me back to the night we met Смотря на спину Сейджуро, я думала, что призрак наших с ним отношений тоже будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь. Как иронично, что музыка всегда резонирует с моими эмоциями. В это момент я увидела, что Маюзуми что-то тихо сказал Акаши. Тот замер на миг, как будто его ударили. А потом они оба повернулись, и я поняла, что парни смотрят прямо на меня! Мое сердце забилось, как ненормальное. Я не могла поверить, что Чихиро каким-то образом заметил меня на трибуне во время игры, смог узнать в этом наряде и даже сказал об этом Акаши. Грустные аккорды песни звучали у меня в голове, и подобно замедленной съемке я наблюдала, как приближается Сей. В маскировке больше не было нужды. Поэтому я сняла кепку, позволяя волосам рассыпаться по плечам, и стянула маску с лица. Я знала, что он никак не сможет попасть на высокую трибуну с площадки, поэтому позволила себе замереть на несколько секунд, вглядываясь в лицо того, кого намеревалась больше не видеть никогда. Расстояние между нами было небольшим, давая мне возможность хорошенько разглядеть парня. По сравнению с тем, каким я его помнила, Сей выглядел более взрослым. И очень грустным. Он смотрел на меня с таким тоскливым выражением, что мое сердце сжалось. Казалось, что толпа исчезла куда-то, оставив нас наедине. И только грустный голос солиста моей любимой группы звучал фоном, резонируя с нашими чувствами. Я очнулась только тогда, когда увидела, что Рео, Котаро и Эйкичи оказались рядом с Акаши, и говорят ему что-то, вынуждая того скинуть это странное оцепенение. А Мибучи даже подтолкнул своего обожаемого Сей-чана в спину. Не нужно было быть экстрасенсом, чтобы понять, куда друзья отправляют Акаши. Я поняла, что мне нужно уходить, поэтому подхватила свою куртку и начала быстро пробираться к выходу. Адреналин лавой бежал по венам, сердце стучало в унисон с бьющейся в наушниках мелодией «Loyal» дуэта Odesza. Выбравшись на улицу, я осознала, что толпа, тягучим потоком двигающаяся к метро, будет меня сдерживать. Поэтому пробралась в сторону парка и пошла быстро по его пустынным дорожками. Холодная погода не способствовала праздным прогулкам, поэтому вокруг не было ни души. Пар легкими облачками вырывался в такт моему дыханию, но в теплой куртке мне было совсем не холодно. Я села на одну из скамеек и сняла наушники. Меня окружила тишина. В вышине поблескивали звезды. Меня охватило чувство странного оцепенения. Это конец? И, правда, конец? Я наклонилась вперед и спрятала лицо в ладонях. Вот прямо сейчас было бы хорошо проснуться в своей постели и понять, что это был всего лишь сон. Мне и раньше часто снились очень правдоподобные сны, похожие на фильмы с лихо закрученным сюжетом. Но я знала, что на этот раз все реально. Невдалеке послышались легкие шаги. Какой-то запоздалый прохожий решил, как и я, пойти длинной дорогой. Человек остановился напротив меня, и в свете фонаря сквозь растопыренные пальцы я увидела белые кроссовки с голубыми полосками и низ белых спортивных брюк с черной полосой по шву. Он нашел меня. Почему-то он всегда меня находит. Я отняла руки от лица и подняла голову. Наши глаза встретились. Мы замерли на несколько секунд, а потом Сейджуро потянул меня за рукав куртки, заставляя встать на ноги. — Иди ко мне, — сказал он с этой своей полуулыбкой, от которой у меня всегда замирало сердце, а в животе появлялись бабочки. Я подчинилась, позволяя ему крепко обнять себя. И впервые за, без малого, четыре месяца на сердце у меня сделалось очень легко и спокойно.XVI.
12 мая 2022 г. в 14:05