Девчонка была странная

— И тебе здравствуй, Сина, — Эрвин медленно опустился на землю, но к ней так и не вышел. Ситуация несколько забавляла, хоть Эрвин все еще чувствовал досадную неудовлетворенность. Он ощущал себя маленьким мальчиком, обидевшимся за отобранную сладость. От этой мысли стало противно и Эрвин поморщился. Ладонями он уперся в траву, а глаза закрыл подставляя лицо под прохладный вечерний ветер, который скользил по еще разгоряченной коже. За такое короткое время румянец не успел сойти, едва ли выдавая Эрвина в сумерках, зато дыхание восстановилось и позволяло теперь говорить не запинаясь. — Ты только не думай, что я специально, а? — прикрикнула Сина, которая после молчания всегда начинала говорить чуть громче нужного тона, — Мик сегодня все равно просидел всю тренировку на крыше, побегать ему не помешает... Болван, представляешь? Думает, если не собирается идти в полицию, то и стараться не нужно! — Разве ты считаешь по-другому? — спокойный голос Эрвина звучал очень контрастно, по сравнению с выразительной речью Сины. У него проснулся интерес к возможному ответу, и он даже повернулся в ее сторону. Они находились на расстоянии восьми шагов один от другого, но из-за того, что не могли видеть друг друга, им обоим казалось, что каждый находится за казармой в полном одиночестве. — Нет.       И тишина. Она даже объяснять ничего не стала, просто одним словом отправила весь диалог далеко и надолго. Ветер крепчал и холод начинал пробираться под одежду, покрывая тело мурашками. Сидеть прямо сейчас на земле в темноте, под открытым небом было довольно странно для Эрвина. Это ощущение легкой весенней грусти перед выпуском сбивало дыхание. Почему мысли об этом вообще пришли ему в голову? С момента ухода Мика прошло около семи минут, а напряженность даже и не собиралась растворяться. Эрвин не хотел сидеть в молчании, но он никак не мог подобрать тему для разговора с Синой. Ему казалось, что как только он откроет свой рот, та сразу же выдаст что-то особенное, что-то такое, над чем Эрвину бы пришлось раздумывать добрых пятнадцать минут, прежде чем снова продолжить беседу.       Он уткнул лицо в ладони. Терпкий запах травы ударил в нос и Эрвин улыбнулся сам себе, подумав о том, что было бы неплохо посмотреть, чем занята Сина, пока не вернулся Мик. Вокруг было спокойно и тихо, мешали только стрекот сверчков и смех курсантов, которые всегда до самого отбоя сидели у костра, и надеялись, что в этот раз каким-то чудом про них забудут и не разгонят по казармам. Эрвин убрал руки от лица, открыл глаза и хотел было бесшумно подняться, чтобы незаметно понаблюдать за Синой, но тут же замер в исступлении. Его сердце буквально пропустило удар и он почувствовал, как волосы на его руках встали дыбом. От неожиданности он просто продолжал хлопать глазами несколько секунд, но набравшись сил выдавил из себя: —С... Тобой.... В-все нормально?       Сина выглядывала из-за угла и смотрела прямо на него. Зрелище было довольно жуткое, в ее глазах отражалась луна, отчего было ощущение, что они светятся сами по себе. Каким бы смельчаком Эрвин не был на учениях, но, увидев в темноте Сину с горящими глазами и полуулыбкой на ее смуглом лице со шрамом, он успел вспомнить всех существующих в мире богов. Он даже не заметил, как она подошла, а это довольно большой промах для будущего солдата разведкорпуса. Да и в целом для солдата. —Угум, — Сина кивнула и вышла на лунный свет из-за казармы. Тут же ее брови поползли наверх, придавая ее лицу забавное выражение. Она вытянула вперед руку показывая куда-то в область пояса Эрвина, но не услышав от него ответа, она вспомнила, что даже не произнесла вопрос вслух и сразу же исправилась, — У тебя стояк?       Гулкий смех Эрвина раздался одновременно с последним словом Сины. "Да уж, застенчивость это точно не ее конек": пронеслось у него в мозгу. Он вновь поднял свой взгляд на Сину: — Ну, знаешь-ли, кое-кто все-таки помешал нам с Миком и отправил его за дурью, — Отчего то Эрвин щурился, когда смотрел на Сину, хоть Солнце уже давно зашло за горизонт.       Со словами "О, сейчас будет весело" Сина сделала два шага вперед и села на колени перед Эрвином. Тот все еще пытался отогнать все свои предположения по поводу дальнейших действий Сины, ссылаясь на абсурдность ситуации, что было большой, очень большой ошибкой.       Она перекинула ногу и оказалась сидящей на бедрах Эрвина, который вновь густо покраснел и не шевелился, наблюдая за девушкой. Сина прикрыла один глаз, наклонила голову и пристально посмотрела на Эрвина, затем кивнула сама себе и запустила правую руку в его волосы, гладя его по голове. Пальцами левой руки она дотронулась до ткани в области вставшего члена Эрвина, чем заставила его зажмуриться от неприятных ощущений. Брюки больно врезались в кожу, но Сина будто бы специально не убирала ладонь от паха. — Снимешь сам? — спросила Сина, упираясь ладонями в землю и поднимаясь на ноги.       И она действительно думает, что Эрвин добровольно разденется?       Эрвин разделся. Снял штаны и застыл перед Синой, которая с интересом разглядывала его детородный орган. Он понимал, что Мик придет в течение пятнадцати минут, но все еще надеялся на то, что Сина просто пытается так пошутить, а проигрывать ей он не собирался, так отчаянно ведясь на провокацию. — А он забавный, — она специально наклонилась вперед, чтобы лучше все рассмотреть. Эрвина это жутко смущало, ведь до нее никто с таким интересом не смотрел на его член. Вообще-то обычно туда вообще никто не смотрел. — Чего ты добиваешься? — Не выдержал Эрвин, делая два шага назад, ближе к стене. — Классный хуй, я таких еще не видела.       Эрвин был готов умереть прямо на этом самом месте. Это был единственный раз в его жизни, когда его яйца получили больше внимания, чем он сам. Господи, Сина просто хотела посмотреть на его член! В его жизни была всего лишь пара парней, и все они привыкли просыпаться с их собственным другом между ног, и никто никогда не уделял много времени чужому дружку. А Сина была девушкой, возможно из-за этого у нее такое необычное отношение к гениталиям Эрвина? В любом случае, он не пытался этого узнать. Подняв с земли брюки и нижнее белье, он принялся натягивать их обратно, под пристальным взглядом Сины, которая уже сидела на корточках и свистела только ей известную мелодию.       Вдруг она резко подпрыгнула, ее лицо будто засветилось изнутри и она крикнула: — Мик возвращается!       Сина была права, через некоторое время на поляну вышел Мик, с небольшим пакетиком в руках, который он подбросил в воздухе, и сразу же отошел влево, иначе бы Сина сбила его с ног. Она поймала пакетик и уже собиралась убежать к себе, как ее остановил голос Эрвина: — Покажи хотя бы грудь.       Сина, которая уже стояла к ним спиной, нарочито медленно обернулась, украдкой взглянула на ошеломленного Мика и резко задрала вверх футболку, а затем так же быстро опустила ее и в полной тишине растворилась в темноте. Мик повернул голову к Эрвину и шепотом спросил: — И почему я раньше тебя до этого не додумался?

***

      Луна зашла высоко на небо, ее окружали тысячи маленьких звездочек-снежинок, мигающих холодным, бледно-голубым светом. А внизу, за давно уже знакомой казармой два друга лежали на земле, держась за руки, и один светловолосый кадет гладил другого по его голове, шепча на ухо очередную историю о внешнем мире, которою ему еще в детстве рассказал отец.