***
Антон Метцир был, выражаясь современным языком, крашем, вайфу и в принципе объектом воздыхания Леона. Сначала Леон вообще относился к своему соседу по квартире, а это был именно его сосед по квартире, скептически. Ботан, качок и завсегдатай тусовок. Почти химбо, но молчаливый и унылый. Потом Антон как то пару раз напоил простуженного Леона чаем, пару раз поболтал с ним по душам, они начали собираться всей компанией — с Риком, Алексом и ещё кой-какими ребятами, и тогда Леон уже заделался с «унылым умником» друзьями. Даже в спортзал его Антон вытащил, чтобы троечник с геологического хоть из дома вылезал. Ну и в какой то момент в Леоне внезапно проснулся внутренний латентный гей, и, видимо, то ли в очередной раз любуясь волосатой грудью Метцира в душевой, то ли смотря на его задницу в брючках, то ли наблюдая за тем как Антон под заунывные «Волны» пьет ночью на кухне чай и грустит, Леон влюбился в своего соседа по квартире. Уже чуть ли не мяукал при нем, как течная аниме-девочка, отчаянно фапал, представляя себя омежкой под большим сильным доктором и выл от несправедливости жизни. — Какой же он красивый, охренеть, — заскулил Леон, когда Метцир, прошагав мимо, уселся за барную стойку и с унылым видом попросил что-то. Судя по тому, что бармен полез за водкой, настроение у медика была паршивое. — Ты что, так с ним и не поговорил?! — Рик обещал, что как нибудь мне с этим поможет сегодня. — И? — И съебался! — снова скулит Леон. — Променял меня на своего Алекса. Небось трахаются там вовсю. Пиздец, ну друг! Метцир за стойкой опрокидывает стопку водки и сидит, подперев кулаком подбородок. — Бля, и что, ждать теперь? — Я не знаю, — тяжело вздыхает Леон. — Он, наверное, уедет к родным на Рождество. Может у него там девушка. Какая-нибудь раскрасавица арийской внешности. Не то что какой то дрищавый южноафриканец… — Эй, ты чего? У Леона на лице такое отчаяние и грусть, что даже жутко. — Ну ты чего! Давай пойдем и ему скажем что нибудь! — Я не знаю. Я… бля. Мне надо отойти. Леон впихивает тебе свой стакан и быстрым шагом идет в сторону уборной. Поплакать или поблевать от волнения — ты не в курсе, однако ясно, что ему надо побыть одному. Гей-драма, ей-богу. Но это же нельзя оставлять вот так!***
Ты направляешься к Антону. — Привет, — неуверенно начинаешь ты, садясь рядом за барную стойку. — Как ты? — Дерьмово, — отрезает Антон и опрокидывает стопку. Да, у этих мужиков сегодня что-то настроение не комильфо. — Чего так? — Леон. Ты держишься изо всех сил, чтобы не начать ржать. Это похоже на какую-то шутку. — Что Леон? Оставил грязную посуду? — Нет. Вымыл все. Протер столы. Готовить, правда, не его конек, но такой он хозяйственный. Порхает, как бабочка. Сегодня так нарядился красиво. Видать, метит на кого-то. «На тебя», — хочешь сказать ты, но сдерживаешься. Не все так сразу. — А, а мне казалось он придурок какой-то. Но круто, что вы ладите. Так в чем проблема-то? — Мне кажется, он мне нравится. Ты молчишь так долго, что Антон испуганно поднимает взгляд и вяло отмахивается. — Бля. Я наверное пьян. Извини. Я не педик какой-то. Я наверное ерунду сказал. — Ты сидишь и молчишь! Почему ты ему не признаешься?! — Мне… — Антон заикается. Он явно выхлестал еще до того, как пришел в клуб. — Алекс… обещал помочь. И свалил. — С Ричардом? — С Ричардом. Вот, блять, гей-драма.***
Леон выходит из уборной, вытирая мокрые руки об штаны и приглаживая ими взъерошенные волосы. — Леон де Врис прямо по курсу, — толкаешь ты Антона в бок. Прежде чем грустный алкаш успевает среагировать, ты тащишь его навстречу Леону, который, заметив вас, удивленно выпучил глаза и замедлил шаг. — Т/и, что за… — начинает было он, но ты жестом даешь понять, что ничего из того, что хранилось в тайне, сказано Антону не было. — О, как хорошо, что вы пересеклись! — нарочито весело щебечешь ты. Леон в ахуе. Антон пьяный. Поэтому начинает первым. — Лео, я в курсе… что тебе нравится Таси… или Ясмин… я вижу, как ты на них смотришь… Блять че он несет??? — Но слушай… ик… то что они с тобой не встречаются не значит что ты плохой парень, — Антон хлопает рукой по плечу ошарашенного Леона, — Ты оч класный. Даже если не умеешь готовить. — Антон, что ты… — Ты прикольно ругаешься на этом своём африкаансе, обсуждаешь сериалы и смеешься… и ты знаешь все ларьки с шавой в городе. Бля, этот Освальд с тобой рядом не стоял. Я конечно не… ик… девчонка, но может, ты меня послушаешь хотя б как друга. — Антон, ты сколько выпил?! — неверяще тянет Леон. — Ты заслуживаешь вообще всего в этом мире. И ты очень красивый. Леон сжимает губы в полоску, переводя взгляд то на тебя, то на Антона. Ясно, что ему тяжело верить в слова пьяного человека, даже если они такие долгожданные. — Антош. — как бы между делом кашляешь ты. — М? — А в общем в целом? Мецтир промаргивается. — Я, короче, люблю тебя. И хочу чтобы ты был счастлив, майн, эээ… геологический эксперт. Леон молчит. — Не бей меня, пожалуйста, я ужасно пьян. Я упаду. — просит Антон, смотря перед собой невидящим отчаянным взглядом. — Антон, ты дурак! — внезапно визжит Леон, притягивая его к себе за ворот футболки. Метцир опасно покачивается, но не падает, вцепившись в худенькие плечи Леона. — Не нравится мне никакая Таси Трианон! А Ясмин… у нее вообще-то парень есть! Тимоха с лингвистики! Я… да ты… загоняешься из-за каких-то девчонок!!! Ты чего вообще несешь! — Я люблю тебя, — упорно повторяет Метцир. Ой, бля, ну и гей-драма. Ты потягиваешь мартини. — Антон! Антон… — де Врис жалко всхлипывает, и на его рассерженном лице блестят мокрые глаза. Он обнимает Метцира и бормочет ему в плечо. — Дурак. — Ты говоришь как аниме девочка… — икает Антон. — Поехали домой. Ты на ногах еле стоишь. Через минуту оба сидят на диванчике недалеко от барной стойки. Леон держит Антона, который то и дело норовит завалиться спать, но все еще стоически сжимает худую ладошку африканера. Они о чем-то воркуют, в принципе, Антон просто бесконечно говорит, как сильно любит Леона и почему, а последний гладит его по голове и надеется, что скоро они поедут домой. Когда они садятся в вызванное тобой такси, Леон устало вздыхает. — Приедем… напою тебя чаем. — Ты не знаешь, какой я люблю. — Ты любишь этот… иван-чай. Дурацкий русский чай. Твой любимый. Я тебе его заварю и ты пойдешь спать, понял, дурак?! — Ага. Ты остаешься у клуба в одиночестве. Выпить бы с кем-то, в руках целых два стакана с мартини. Но все съебались. Ты тяжело вздыхаешь. Долбаные геи со своими драмами!!!!!