Страж судьбы

Арсений округлил глаза. — Что?.. — удивился ангел такому событию. Спустя немногих рассуждений брюнет пришёл к одному выводу: чем сильнее выражать эмоции, тем отчётливее подросток его слышит и видит. Выкурив три сигареты, парень зашёл в дом Галины, которая тут же почувствовала неприятный запах. — Фу.. Чем так воняет? Ты курил? — Нет. — Зачем ты врёшь? — Тош, иди руки ополосни и на кухню. — Угу. Юноша переместился в ванную комнату, где и был кран, для того чтобы помыть руки. После небольшой гигиенической процедуры шатен ринулся на кухню, не заставляя бабулю ждать. — А я пирожки испекла, с капустой. — Оо.. Мои любимые, — с улыбкой поведал хозяйке мальчик, тут же уплетая их. Старушка смотрела на подростка с заботой и умилением. Такое чувство, будто он из голодного края сбежал. Съев все пирожки до самой крошки, Антон откинулся на спинку стула, поглаживая свой живот. — Спасибо, было вкусно. — Всегда пожалуйста, — бабуля мило, но слабо улыбнулась Шастуну, убирая тарелку, на которой было любимое лакомство мальчишки. Ангел опять-таки сидел рядом, молчал и созерцал за беседой вместе живущих людей. В чём подросток был, в том он и пошёл гулять, обещая скоро вернуться. Шастун расхаживал по городу и думал чем же заняться. Он вспомнил, что любимое его занятие — смотреть за жизнедеятельностью растений, да и на цветы в целом. Зайдя в ближайший яркий и привлекающий внимание парк, зеленоглазка сел на лавочку, рассматривая цветы: тюльпаны, розы, маки, нарциссы и орхидеи. Орхидея.. Это его любимый цветок. Именно на этой клумбе он имел беленький цвет с феолетовым отливом, который так и качался, грозясь рухнуть. Но мальчику нравятся эти растения в любом цвете. Хранитель сиживал подле юноши, также рассматривая красивые цветы, но свой взор он обратил прежде всего на нежно-жёлтый нарцисс, сливающийся со светом яркого солнца, постепенно уходящего за горизонт. Оно оставляло только лёгкую, почти не ощутимую теплоту.                                     ***** — Эй.. Пс.. Пацан, — вдруг раздался негромкий голос из-за кустов, после чего Шастун обернулся по сторонам, но ничего не обнаружил. Проигнорировав чью-то просьбу, парень встал с лавочки и потопал в неизвестном ему направлении, куда-то за гаражи или за переулок. Антон идёт, не спеша, как его останавливает крепкая, мужская рука, приземлившаяся на плечо парня, отчего он тут же содрогнулся. «Опять он..» — с отвращением вспомнил ангел, который всегда следовал туда, куда и Антон. Это был его отчим. Повернув пасынка к себе лицом, держав за оба плеча, мужчина спросил: — Сынок, а ты куда это ушёл? Не пора бы тебе домой? — он нелепо приподнял уголки губ, расплываясь в зловещей улыбке. У подростка встал неподвижный ком в горле. Он молчал и ничего не говорил в ответ строгому отчиму, за что жестоко поплатился. Первый удар. У ангела ёкнуло сердце, от чего он внезапно содрогнулся и выкрикнул: — Нет! Первый удар поступил в живот с до жути колющей болью. После этого парень пошатнулся в обе стороны, схватившись двумя руками за живот, чуть не упав. Он еле держался на ногах. Второй удар. Сердце Арсения сжалось ещё сильнее, эта боль чувстовалась намного отчётливее прошлой. — Прекратите! Второй удар приняла физиономия Антона. Отчим разбил ему нос до крови. Подросток прикрыл часть лица руками. Только что получившее удар место продолжало кровоточить, но уже сильнее. Третий удар. Третий удар получило правое бедро мальчика, в которое отчим врезал со всей силы, отчего юноша упал на асфальт одновременно со стражем судьбы. — ХВАТИТ! — конечно же, голос ангела никто не услышал, кроме зеленоглазого шатена, который на данный момент подвергался насилию. Четвёртый удар. Четвёртый удар повредил живот парня. Отчим ударил туда несколько раз будто бы с желанием добить мальчика. От этой сцены у Арсения разрывались сердце и душа, отчего он крикнул изо всех ангельских сил: — ПЕРЕСТАНЬТЕ!!! — это удалось услышать и отчиму, который остановился наносить пасынку удары. Мужчина скрылся с поля зрения, а Антон беспомощно лежал на асфальте. Попов его осматривал со всех сторон. Подросток лежал временами бездыханно, как сломанная куколка, в которую когда-то играли маленькие девочки, но они забыли про неё, а когда вспомнили и нашли, интерес уже не так пылал, как прежде, и они решили её заменить, хуже, даже избавиться, выкинув на свалку.