happy valentine's day

      Юнги не выспался и задремал в метро утром, проспав всю дорогу до студии: он до ночи скроллил ленту Твиттера и думал о происходящем. Как ни странно, ситуация его забавляла больше, чем пугала: почему-то Пак Чимин казался адекватным и не глупым. Юнги судил по чувству юмора и ловил себя на мысли, что ждет следующего хода в этой безумной шахматной партии. В том, что он будет, Юнги почему-то не сомневался. Как ни прискорбно было признаваться себе утром — ему действительно стало интересно. Следующий ход свалился на него играющим бровями Намджуном, который поклонился ему и кивнул на стоящий рядом с микрофоном большой букет роз в коробке. Розы были черными. — Заметь, я все еще молчу, — хихикнул Намджун. — Хотя комментариев у меня предостаточно. Я имею в виду Твиттер… — ЧТО? — Я запостил фотку с аккаунта радиостанции, взглянешь? — Задрот, я порву тебя на куски, — прорычал Юнги. — Беги, твою мать! Намджун показал ему язык уже у двери и захлопнул ее, провернув ключ. Юнги снял куртку и кинул ее на спинку стула. Он осторожно обошел стол, будто перед ним стоял не букет цветов, а смертельно опасное оружие. Да-да, Юнги любит криминальные подкасты: он помнит историю, о том как прислали в редакцию одной газеты цветы, опрысканные какими-то химикатами, от чего половина сотрудников попала в больницу с тяжелыми отравлениями, а пару человек погибли от анафилактического шока. Со вздохом, готовый принять свою участь, Юнги прикоснулся к лепесткам. Розы. Господи. Какой феерический пиздец. — Отвратительное утро, не находите, леди, джентельмены и гендерфлюиды? — сказал Юнги, облизав губы, после прозвучавшего интро. — С вами ваш покорный и душный Шуга-ним, сегодня, прошу прощения, в более плохом настроении, чем обычно. Сегодня суббота, двенадцатое февраля, начинаются последние выходные перед Днем Всех Влюбленных, горячие распродажи — покажите свою любовь в один день дорогими подарками, чтобы остальные триста шестьдесят четыре с чистой совестью вести себя как мудак! Хм-м… Секрет только для своих: мне тут подсунули рекламный текст какого-то цветочного магазина, который прислал мне коробочку роз, но из уважения к моим слушателям я не буду произносить бренд. — Юнги сделал небольшую паузу и принюхался к черным бутонам, с наслаждением втягивая запах. — Традиция дарить розы, как символ страстной любви и привязанности… Душнила Шуга-ним скажет вам, котята, что розы — это такая вопиющая пошлость и безвкусица в наше время. А еще цветы — самый глупый, бесполезный, ненужный и непрактичный презент, который только можно придумать. Я не понимаю, почему мода на них не прошла: единственное применение для букетов — взять их побольше, сделать пять сотен фотографий с цветочками, а потом выложить галерею из трех лучших в Инстаграм с загадочной подписью или эмодзи сердечка. Опять же, если человек готов потратить полмиллиона вон на пучок травы, который окажется на помойке через день, в лучшем случае через неделю… Я бы не рекомендовал вам связываться с такими типами: низкий уровень финансовой грамотности — это несексуально. Лучше инвестировать в… На пульте загорелся сигнал, говорящий о том, что Намджун готов пустить в эфир звонок. Юнги прервал свою напыщенную речь, и бросил взгляд на своего друга, которому после трех лет совместной работы пора было бы уже знать, что утренние шоу проходят по другому таймингу — без звонков от зрителей. «Шихек меня подкупил»  — Намджун поднял и показал заблаговременно подготовленный листочек. В другой руке он держал пачку M&M’s. Боже, его лучший друг продал его за конфеты. Что с этим миром не так? — Так, похоже, что на нашей телефонной линии кто-то особенный, — обозначил Шуга, уже отчетливо подозревая, чей голос он услышит, несмотря на настойчивые увещевания не пускать его в эфир. Подозревать — не значит надеяться на это? — Привет, похоже, моему звукорежиссеру не терпится пустить тебя в эфир.  — Доброе утро, Юнги. Смотрю ты не в духе. Ты уже завтракал? - голос Пака был наполнен искренним беспокойством и заботой. Возможно ли то, что циничный и саркастичный Шуга совершенно очарован тем фактом, что этот странный тип уже ведет себя так будто они встречаются и беспокоится о том, завтракал ли он? Нет, уму непостижимо. — Добрый день, навязчивое и пугающее меня до чертиков существо. Спасибо за беспокойство. Я не завтракаю. Предпочитаю айс-американо с сигаретой на голодный желудок, родной гастрит и ненависть ко всему сущему примерно до обеда. Но спасибо, что спросил. Кстати, я уже написал на тебя заявление в полицию. — Видимо, ты получил мой подарок? — Он уже в помойке, — сказал Юнги, разглядывая цветы стоящие у него перед носом, — Я уже говорил, что ты навязчивый и пугаешь меня, но это вторично. Весь ужас в том, что у тебя… Признаюсь честно, я даже разочарован — совершенно нет чувства стиля. Но, хвала небесам, они хотя бы не красные. Возникла секундная пауза и на линии послышался тихий смешок: такие Юнги обычно относил в своей личной классификации к «смешки злодеев в аниме перед финальным монологом». Юнги был исключительно аудиальным типом личности: музыка и звук были основными средствами его познания мира, способом понимания и неотъемлемой его частью, поэтому он не мог удержаться от ассоциаций. Как выглядит хозяин этого голоса? Ведь просто невозможно, чтобы его обладатель был так же красив, как этот звук. Наверняка, этот парень хорошо поет. Любопытство было таким сильным, что покалывало кончики пальцев. — Очень жаль, Душнила. Тебе придется порыться в мусорном ведре, — засмеялся Чимин.— Видимо, ты глуповат для современных упаковок — основная часть подарка под цветами. Я разочарован, Мин Юнги, — передразнил Сталкер и Юнги ощутил, что дальше закатывать глаза уже просто некуда: рано или поздно придется взглянуть на Намджуна, загибающегося от хохота в аппаратной и притворно хлопающего по столу. — Это так ты приглашаешь меня на свидание, говнюк? — протянул Юнги. — Не дождешься. — Да, приглашаю на свидание. Все еще. Но сегодня я занят, — Юнги бы многое отдал за то, чтобы знать, с каким выражением лица говорит этот голос, и он представляет миллион ехидных улыбок. Образы расплываются. — Я тебе позвоню. — Сталкер снова успел отключится первым и Юнги раздосадован. — У нас технические неполадки, мы прервемся на рекламу, не переключайтесь, — говорит Юнги и нажимает кнопку связи с Намджуном. — Вы издеваетесь? — Шихек сказал пропустить. — Я увольняюсь к чертовой матери. Конечно же, Юнги не собирался выполнять свои угрозы, все это понимали, но все равно Шихек клятвенно положил руку на сердце и сказал что больше этого не допустит, и это последний раз — завтра последний день промо к праздничному акустическому концерту на Хорни ФМ, и конечно, прогрев аудитории. Это именно то, что нужно. Юнги не первый день в этом бизнесе, он понимает. Он все про себя знал сам: что распаляется только для того, чтобы окончательно не потерять лицо и свою драгоценную циничную репутацию. Не может же он признать, что эта игра его раззадорила? — Помнишь, ты мне пьяный распиздел, что тебе цветы никогда не дарили? — вкрадчиво проговорил Намджун, когда Юнги довел эфир и уже закрывал двери. Шуга нахмурил прямые брови, от чего кепка спустилась на лоб еще ниже. — Закрой свой поганый рот. — Будешь смотреть? Мне же тоже интересно. — Сгинь, Задрот. Ты проставляешься в эту пятницу. И еще пару тысяч пятниц. — С какого? — За моральный ущерб. Исчезни. Намджун хихикнул, хлопнул Юнги по плечу, но действительно ушел — Юнги увидел, как поочередно гаснут лампочки за его спиной в коридоре. Он повертел шляпную коробку в пальцах, мысленно чертыхаясь, от того, что Сталкер действительно прав: он бы и не заметил этой маленькой кнопки и разделительной линии сбоку. Он нажал на кнопку, внутренне собравшись и приготовившись к активации взрывного устройства, но ничего не происходит, только тихий щелчок. Юнги снял цветы, будто крышку, и, увидев содержимое коробки, запрокинул голову и расхохотался — если бы не звукоизоляция, слышал бы наверняка весь офис до десятого этажа. В коробке лежали новые Изи.