***
Дину не нравится Бальтазар. Бальтазар, хотя и выбрал время и место для ужина, умудряется опоздать более чем на сорок пять минут. Бальтазар, вместо того, чтобы поздороваться, как нормальный человек, смотрит на Дина и говорит: «Так это тот парень, которому ты позволил сорвать свою вишенку? Он одет в клетку, Кэсси.» У Бальтазара v-образный вырез. У Бальтазара очень надменный акцент. Бальтазар смеется над Дином, когда тот пробует суши, и ему это не нравится. Бальтазар называет Дина отвратительным, когда Дин начинает сердито запихивать в рот ещё больше суши. Даже с полным ртом суши у Дина, Бальтазар совершенно очевидно раздевает его глазами с тех пор, как приехал. — Дин, — говорит Кастиэль, — тебе не нужно это есть, если тебе не нравится. — Всё нормально, — говорит Дин, его рот всё ещё наполовину набит рисом. — Ты просто обязан поделиться названием пансиона для благородных девиц, который ты окончил, — говорит Бальтазар, ухмыляясь в свой бокал. Дин проглатывает остаток своего кусочка. — Тебя когда-нибудь кололи палочками для еды, Бальтазар? — На самом деле, да. — Подожди, серьёзно? — Я собирался… Я хочу сказать, в двадцать пять, на свидании с милой девицей. В середине нашей трапезы она сообщила мне, что знает, что я трахался с её парнем, затем пырнула меня в бедро. У них были эти высококачественные палочки. Даже не сломались. — Господи, блядь, Иисусе. Подожди, значит, она изменяла ему и злилась, что ты изменяешь ей? — Да, Лилит была тем ещё оголённым проводом. Она стоматолог-гигиенист, они дикие, знаешь ли. Дин смотрит на Кастиэля. По равнодушному выражению его лица Дин догадывается, что Кастиэль слышал эту историю несколько раз. — Ты выдвигал обвинения? — Ты шутишь? И растратить всю эту страсть впустую? Кастиэль вздыхает. — Ну и, что ты сделал? Бальтазар ухмыляется. — Я устроил свидание втроём с Лилит и Азазелем! — Конечно, устроил. — Знаешь, они всё ещё вместе по сей день. Каким-то образом я убедил их понять, что они хотят быть вместе вечно. — Звучит безумно. — Горячие часто таковыми и являются. — Это точно. Я встречался с этой женщиной Джози… ей нравилось, когда любовники называли её Абаддон… так или иначе, когда я порвал с ней, она поцарапала мою Импалу. — Импалу? Ты имеешь в виду, что это великолепное чёрное чудовище перед зданием — твоя тачка? Дин ухмыляется. — Конечно. — И она поцарапала её? — Огромными символами. Мой брат сказал мне, что это были письма на ангельском языке. Енохианский. Она нацарапала их. — Это варварство! — Чувак, я рыдал. — Что говорилось в письмах? Дин вздыхает. — Там было сказано: «Ты совокупляешься с козлиной пастью». Кастиэль роняет палочки для еды, смеясь громче, чем Дин когда-либо слышал от него. Он на самом деле фыркает между истерическими смешками, и несколько человек вокруг них оборачиваются, чтобы посмотреть на источник внезапного взрыва шума. Бальтазар и Дин оба уставились на него, бросая друг на друга удивлённые взгляды. Когда смех, наконец, стихает, Кастиэль вытирает глаза салфеткой, переводя взгляд с Дина на Бальтазара и обратно с лёгкой улыбкой на лице. — Что? — Что, чёрт возьми, это было? — говорит Бальтазар, указывая на Кастиэля. — Смех. Вам это не показалось забавным? — Я не думал, что это настолько смешно. Дин пожимает плечами, отпивая из своего стакана воды. — Может быть, на енохианском это смешнее.***
Теперь, когда Дин и Бальтазар сблизились из-за тачек и женщин, вечер проходит гораздо более гладко. Бальтазар даже не смеётся над Дином за то, что он выковырял всю сырую рыбу из своих суши. Дину легко понять, почему Бальтазар и Габриэль поладили, но труднее понять, как они с Кастиэлем стали друзьями. Кроме странных имён, у них, похоже, мало общего. — Так как же вы двое стали парой и прочее? — Ну, сначала мы были друзьями, — говорит Кастиэль. — А потом парой, — говорит Бальтазар. — И затем снова друзьями. — Мы познакомились, когда Кэсси учился готовить. — О, ты готовишь? — Ну, — начинает Бальтазар, но Кастиэль перебивает его: — Он был на одном из моих первых кулинарных курсов. В основном, чтобы знакомиться с девушками. Бальтазар усмехается. — Ну же, Кэсси. Я также был там, чтобы познакомиться с мужчинами. — Он приставал к каждой девушке в классе. — Так я и сделал. — И когда никто из них не заинтересовался, он обратил своё внимание на меня. Бальтазар снова ухмыляется. — Так я и сделал. — И я сказал ему, что мне не нравится быть его одиннадцатым вариантом, и я не пойду с ним на свидание. Бальтазар вздыхает. — Так он и сделал. Дин хихикает. — О, действительно. Значит, он перешёл к следующему парню? — Никто из присутствующих не был достаточно милым, — говорит Бальтазар, надувая губы. — Да, я был не только на одиннадцатом месте, я был на последнем месте. — Кэсси, прошло уже много лет, возможно, пришло время забыть об этом. Дин берёт Кастиэля за руку. — Держу пари, ты был там самым красивым, Кас. — Ну, он казался довольно фригидным, — говорит Бальтазар, — но после стольких отказов я решил, что ещё один не повредит. Кастиэль свирепо смотрит на него. — Ты ужасен. — Теперь есть кое-что, что трудно представить, — размышляет Дин. — Что? — спрашивает Бальтазар, ковыряясь в своих суши. — Что Кас фригиден. — Ну, теперь я знаю, что на самом деле он не фригиден, просто у меня возникло такое впечатление. Теперь я гораздо более зрел и понимающ. — Зрел? — Кастиэль ворчит. — Может быть, физически. Бальтазар прикладывает руку к сердцу, глядя на Дина с притворной болью. — Видишь, как он со мной разговаривает? Именно эта сильная неприязнь заставила меня понять, что мы лишь должны быть друзьями. — Бальтазар немного мазохист, — говорит Кастиэль. — Возможно, я хорошо рассмотрел тебя и предвидел годы неохотной дружбы. Потому что я люблю испытания, а ты... — Плохо завожу новых друзей. Дин закатывает глаза. — Супертрогательная история, вау. — Хотя, честно говоря, — говорит Бальтазар. — Кэсси действительно прекрасный человек. — Конечно, он удивителен, — говорит Дин, кивая, — и он настоящий фейерверк в постели. Бальтазар давится своим напитком, и Дин ухмыляется. — Ты что, забыл, что я прямо здесь? — стонет Кастиэль, уставившись в потолок и, кажется, умоляя небеса. Дин ухмыляется Кастиэлю. — Всё равно, что быть трахнутым ураганом. — Дин! — В одну минуту всё тихо, а в следующую весь ад вырвается на свободу. — В самом деле? Вот этот парень, что прямо здесь? — говорит Бальтазар, глядя на Кастиэля с поднятыми бровями. Кастиэль вздыхает. — Вы ужасно влияете друг на друга, Боже милостивый. Учитывая, как сильно ты ныл, когда твои друзья расспрашивали о нашей сексуальной жизни, Дин, я бы подумал, что тебя меньше интересуют подробности добровольного участия. — Это другое дело, — говорит Дин. — Это как? — Ну, он мне не друг, я только что с ним познакомился! Дин и Бальтазар оба смеются, а Кастиэль раздражается всё больше и больше. — Абсолютно ужасное влияние.***
Когда вечер переходит в ночь, Дин и Кастиэль обнимаются в постели Дина, Дин тычет Кастиэля в бок, улыбаясь. — Было не так уж плохо, да? — Я рад, что ты нашел кое-что, что могло бы сблизить нас. Во время первой части ужина я был уверен, что ты собираешься выплеснуть свой напиток ему в лицо. — Только любовь к тебе сдерживала меня. — Я бы понял. — Хорошо, в следующий раз я выплесну свой напиток ему в лицо. — Это спустит его с небес. — Жалуйся на него сколько хочешь, Кас. Я вижу, что у тебя к нему прямо-таки семейная любовь. — Ну, не говори ему этого. Я бы не хотел, чтобы его эго ещё больше раздулось. — Ты очарователен, — говорит Дин, наклоняясь для поцелуя. — Чш-ш.