***
Когда Дин бронировал комнату в Хэммонд-хаус, он предполагал, что там будет много вещей, которыми можно заняться. Он думал, что это место будет в более жилом районе с причудливыми сувенирными лавками, которые можно посетить, закусочными, где можно попробовать, и тому подобным дерьмом. Но в доме особо делать нечего. Ближайший город находится далеко, а единственные достопримечательности не очень интересны. Или открыты по выходным. Так что Дин и Кастиэль проводят много времени в своей комнате, просто разговаривая. Они обмениваются историями, и это приятно. Дин рассказывает Кастиэлю о том, как ему пришлось сменить начальную школу, потому что он избил пятиклассника, который приставал к Сэму, а Кастиэль рассказывает Дину о том, как плакал после своего первого мокрого сна, потому что считал себя большим грязным грешником. Дин теряет самообладание, чтобы не рассмеяться над этим, и в отместку терпит небольшое нападение подушкой. — Мне жаль, — говорит он в перерыве между смехом, — я смеюсь не над тобой, я смеюсь вместе с тобой. — Я даже не смеюсь. Ты просто невежа. — Да? Ты хочешь отшлёпать меня? Кастиэль задумчиво смотрит на Дина. — Немного. — Конечно, ты хочешь. Вообще-то, я подумал, что мы могли бы пойти прогуляться. Поскольку мы находимся в лесах Колорадо и всё такое. — Я думал, ты не хочешь идти туда, услышав об этой паре. — Я не боюсь леса, я боюсь людей, живущих здесь. Это разные вещи. — О… если ты так говоришь. Они одеваются, чтобы выйти на улицу, и Кастиэль достаточно милосерден, чтобы никак не прокомментировать то, что Дин засовывает в карман армейский швейцарский нож. Они уже собираются выйти через парадную дверь, когда к ним подбегает Бекки. Что на этот раз? — Э-э, привет, — говорит Дин. — Вы собираетесь прокатиться в город? — О, нет. Просто прогуляться. — Могу я спросить, в какую сторону вы пойдёте? — Э-э… Я понятия не имею. Бекки хмурится. — О нет, нет. Так не пойдет. Нам нужно знать, в каком направлении вы будете идти. Дин смотрит на Кастиэля, затем снова на Бекки. — Зачем? — О, ну знаете, на случай если вы не вернётесь. — Да, это не страшно, спасибо. — Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть! — говорит Бекки с улыбкой. Она такая бодрая. — Э-э, да, это правда. Есть какие-нибудь предложения? Бекки делает паузу, как будто она действительно много об этом думает. — Я бы сказала, прогуляйтесь на север, там есть милый маленький ручей. — Ладненько, на север! Бекки улыбается, протягивая маленький мешок, который, как предполагает Дин, она вытащила из какого-то подпространственного измерения, потому что минуту назад его не было в её руке. Он медленно берёт мешок. — Спасибо? — Удачной прогулки! Не забудьте взять с собой камеру! — Бекки торопливо уходит. — Что в мешке? — спрашивает Кастиэль, выводя Дина на улицу. Дин заглядывает в мешок. — Две бутылки воды, компас и несколько протеиновых батончиков. — Это очень предусмотрительно. — Ты так думаешь? Тогда можешь нести его, — говорит Дин, передавая мешок Кастиэлю, который закатывает глаза. — Итак, в какой стороне север?***
Путешествовать по лесу приятно. Дин уже целую вечность не ходил в поход, так хорошо быть окружённым всей этой природной красотой. Хотя ничто из этого не так красиво, как Кастиэль. — Ты только что сказал, что я красивый? Дин в ужасе смотрит на Кастиэля. — Ну, я подумал, что сказал это про себя, но, похоже, что нет. — Такой лапочка. — Замолкни. После сорока минут ходьбы на север они добираются до ручья. Это не так уж захватывающе, но красиво. Воздух пахнет приятно, щебечут птицы, светит солнце, и неподалёку есть поваленное дерево, на котором они могут посидеть и перекусить своими протеиновыми батончиками. — Итак, — говорит Дин, делая глоток воды, — тебе нравится в лесу? — О да, очень сильно. Удивительно, как такое количество жизни может сочетаться с таким спокойствием. Здесь нет запаха химикатов, нет мусора, никого, кроме нас. — Ага, никого, кроме нас двоих, — вздыхает Дин. — Я должен был взять смазку. Кастиэль фыркает, и прежде чем Дин понимает, что происходит, он лежит на спине рядом с поваленным деревом. Он лежит примерно на тысяче палок и сосновых шишек, а его уроненная бутылка с водой образует лужу вокруг его икры. Однако всё это не имеет значения, потому что Кастиэль ползает по нему, глубоко целует его, приятно царапая тупыми ногтями кожу головы Дина. После нескольких минут долгих поцелуев Кастиэль отстраняется, улыбаясь Дину сверху вниз. — Привет, — говорит Дин, лениво улыбаясь. — Здравствуй, Дин. Только они вдвоём. Дин улыбается, проводя рукой по волосам Кастиэля. — Люблю тебя, Кас. — Дин. В этом есть что-то такое раскрепощающее: говорить «Я люблю тебя» и знать, что он говорит это потому, что он имеет это в виду, а не потому, что другой человек сказал это первым, или потому, что они встречаются определённое количество времени. Кастиэль оставляет ещё два поцелуя на губах Дина, прежде чем оседлать его бёдра. Он выглядит так, как будто собирается что-то сказать, когда застывает с широко раскрытыми глазами и отвисшей челюстью, уставившись на что-то вне поля зрения Дина. Примерно за две секунды он превратился из довольного в испуганного. — Кас? — Примерно в ста ярдах вверх по течению, — шепчет Кастиэль, — медведь. Дин начинает садиться. — Медленно, Дин, — шипит Кастиэль. Дин садится, а Кастиэль медленно слезает с его бёдер, опускается на колени и смотрит вверх по ручью. Он медленно поворачивается, вздрагивая от каждого треска ветки и хруста сосновой шишки, который вызывает его движение. Он смотрит вверх по течению, и, блядь. На противоположном берегу вверх по течению пьёт грёбанный медведь. Медведь поднимает голову, медленно крадётся на несколько футов в их направлении, и у Дина сейчас случится ебучий сердечный приступ. Медведь, похоже, их не заметил, и, подойдя на несколько футов ближе, снова начинает пить. — Блядь, — бормочет Дин. — Как ты думаешь, нам следует подождать и посмотреть, уйдет ли он, или попытаться сбежать? — Блядь. Дин достает компас и двигает им, чтобы определить, в какую сторону им нужно идти. Он указывает на юг, и Кастиэль следует за его взглядом. — Это то направление, в котором нам нужно двигаться. Я думаю, если мы сможем добраться до линии деревьев так, чтобы он нас не заметил, то всё будет хорошо. Я надеюсь. Линия деревьев находится всего в восьми ярдах от них, и это в направлении, противоположном медведю. Совсем недалеко, но кажется, будто это в миле от них. Они оба медленно поднимаются на ноги, боясь, что что-нибудь быстрое привлечёт внимание медведя. Дин похлопывает себя по карману, убеждаясь, что компас внутри. — Хорошо, детка. Мы собираемся медленно дойти до линии деревьев, и как только мы скроемся из виду, мы, блядь, побежим. Звучит приемлемо? Кастиэль берёт руку Дина, сжимая её один раз, прежде чем отпустить. — Да. Их шаги медленные, осторожные, и Дин чувствует, что его сейчас вырвет каждый раз, когда что-то хрустит у него под ногами. У него кружится голова, но каждые несколько секунд он поворачивает голову, чтобы посмотреть, где медведь; он должен знать. Медленно, но верно они пробираются всё ближе и ближе к относительной безопасности, в то время как медведь лапает что-то в воде. Ещё немного, и они смогут бежать. Над головой чирикает птица, и медведь смотрит на неё, потом на Дина и Кастиэля. Они оба останавливаются, уставившись на медведя. Должны ли они продолжать идти? Или замереть и надеяться, что он потеряет интерес? Проходят секунды, и решение принимается за них, когда медведь плещется по воде, мчась под углом в их сторону. — Блядь, БЕГИ!! — кричит Дин. Они бегут, прорываясь сквозь линию деревьев и лес. Это тяжело, земля на тропинке раньше не казалась такой неровной, и Дин даже не уверен, что они идут по прямой. Кастиэль немного опережает, и он оборачивается, его глаза расширяются, когда он спотыкается. — Нет! — рявкает Дин. — Не оборачивайся, просто продолжай бежать, хорошо? Я прямо за тобой. Просто продолжай бежать. — Просто продолжай бежать, — повторяет Кастиэль. Несмотря на свой собственный совет, Дин оглядывается назад. Медведь гораздо, гораздо ближе, чем был ранее. Он вот-вот настигнет их и убьёт. Пока его ноги стучат по земле, Дин вспоминает анекдот, который однажды рассказал его отец о медведях. «Ты не должен убегать от медведя, — сказал Джон, — тебе всего-то нужно убежать от одного из своих приятелей». Кастиэль уже впереди. Если Дин позволит медведю поймать его, Кастиэль сможет уйти. У Дина есть швейцарский нож. Может быть, он сможет ударить его ножом в лицо или типа того. Он перестает бежать, наблюдая, как Кастиэль удаляется всё дальше, надеясь, что он не понимает, что Дин остановился. Медведь невероятно близко, боже. Подпитываемый адреналином и постоянно повторяя в голове мантру защититьКасазащититьКасазащититьКаса, Дин вытаскивает нож и открывает лезвие. Призвав на помощь свои крайне ограниченные знания о том, как обращаться с медведями, Дин поднимает руки над головой, пытаясь казаться больше. Медведь действительно замедляется, теперь всего в нескольких ярдах от них. Он огромный, но не такой большой, как чучело гризли, которое Дин однажды видел в музее. Тем не менее, всё ещё достаточно большой, чтобы убить его к чёртовой матери. Нерешительность медведя наполняет Дина панической надеждой; возможно, он сможет выбраться из этой ситуации. Он так крепко сжимает нож, что его рука болит. Медведь, похоже, решает, что может схватить Дина, и бросается вперёд. Вдалеке Дин слышит, как Кастиэль в ужасе выкрикивает его имя, а затем раздается громкий хлопок, и левый глаз медведя внезапно исчезает, а затем ещё один хлопок. Медведь падает на землю, как мешок с камнями. Руки Дина медленно опускаются по бокам. Он пристально смотрит на неподвижного зверя, его разум пытается переварить то, что он видит. Мгновение назад он смотрел своей смерти в лицо, её острые зубы и жестокие чёрные глаза приближались. Но не теперь. Раздается звук быстро приближающихся шагов, а затем перед ним появляется мужчина, выкрикивающий его имя. Мужчина даёт ему сильную пощечину, и Дин понимает, что смотрит в полные паники глаза Кастиэля. — Посмотри на меня, — отчаянно говорит Кастиэль, — ты со мной? — Кас. Что случилось? Ты в порядке? Что... Дин понимает, что с ними есть кто-то ещё. Гадриэль Хэммонд. С винтовкой в руках. Гадриэль спас ему жизнь. Дин переводит взгляд с лица Гадриэля на винтовку. — Матушка послала меня присматривать за вами, — говорит Гадриэль. — Мне потребовалось больше времени, чем я думал, чтобы найти вас, я прошу прощения. — Прощения? Ты спас мне жизнь, — говорит Дин, всё ещё в шоке. — Спасибо. Боже, ты получишь самые большие чаевые за всю историю. Гадриэль качает головой. — Мне не разрешается принимать чаевые, отец говорит, что это сделает меня гордецом. Гадриэль только что спас Дину жизнь, так что Дин не собирается указывать на то, насколько Марв горд. — Я должен что-то сделать, чтобы отблагодарить тебя. — Я люблю охотиться, — пренебрежительно говорит Гадриэль, уходя. — Идёмте, я провожу вас обратно в дом. — Я... хорошо. Спасибо тебе, Гадриэль. — Вам очень повезло, Дин Винчестер. Бегство от медведя только усиливает его желание преследовать вас, а медведи очень быстры. У этого уже была какая-то травма. Более крупный и здоровый медведь догнал бы вас за считанные секунды. Дин вздрагивает. Приятно сознавать, что прямо сейчас он был бы разорван на куски на лесной подстилке, если бы не какая-то травма, полученная медведем, и дыры, проделанные Гадриэлем в его морде. Путь обратно в Хэммонд-хаус неловкий и напряжённый. Кастиэль сжимает руку Дина так сильно, что становится больно, но Дин не пытается освободиться. Никто не произносит ни слова, и мысли Дина в основном застряли в петле, прокручивая те секунды, прежде чем Гадриэль пришёл на помощь, и вспоминая детали, которые его разум замалчивал в тот момент. Большие, грязные зубы медведя, у левого уха не хватает куска, мокрая челюсть от питья из ручья. Он помнит, как сильно билось его сердце, голос Кастиэля, выкрикивающего его имя в тот момент, когда он понял, что Дина с ним нет. Через некоторое время его воображение начинает покидать его, и он ловит себя на том, что дорисовывает вещи, которых не было: ударяет медведя в морду своим маленьким ножичком, медведь впивается ему в горло, Кастиэль бежит назад, чтобы помочь, и его тоже убивают. — Дин. Дин выныривает из своих мрачных грёз наяву. Кастиэль стоит перед ним, поглаживая его по щеке. Она побаливает. Он слабо улыбается. — Ты дал мне пощечину. Кастиэль хмурится. — Это было больше часа назад. Дин моргает, оглядываясь по сторонам. Святое дерьмо, они вернулись в комнату Хэммонд. Когда это произошло? Дин не помнит, как поднимался по какой-либо лестнице. Или вообще как возвращался в дом. Кастиэль направляет Дина к кровати, опускаясь на колени, чтобы развязать его ботинки. — Мой инстинкт подсказывает мне собрать вещи и уехать, но я не в настроении садиться за руль, и без обид, но я не доверяю тебе за рулем прямо сейчас. Дин кивает. — Боже, я хочу очутиться дома. Может быть, вырвать Иезекииль у Сэмми и пройти кошачий курс терапии. Кастиэль вытаскивает ноги Дина из ботинок. — О да, я думаю, что некоторые прижимания котёнка были бы очень кстати. — Он делает шаг вперёд, обнимает Дина и утыкается лицом ему в живот. Дин даже не может найти в себе силы сделать какой-нибудь сексуальный комментарий, вместо этого прижимаясь к Кастиэлю так сильно, как только может. — Ты обманул меня, — говорит Кастиэль. — Что? Когда? — В лесу. Ты сказал мне продолжать бежать, что ты был прямо там, позади меня. — Кас... — И поэтому я продолжал бежать... И это заняло у меня немного времени, но я понял, что больше не слышу твоих шагов. И я повернул голову, а ты был там сзади. Противостоя грёбаному медведю. Медведю. Этим дурацким швейцарским ножом. — Я хотел выиграть для тебя немного времени. Ты быстрее, у тебя было больше шансов. Кастиэль отстраняется, расхаживая по комнате. — Ты не можешь просто... решить, что вот так сдашься, и умрёшь. — Я этого не делал. Я имею в виду, я думал, что есть шанс, что я смогу напугать его… или эээ… проткнуть его. — Дин вздыхает. — Я хотел уберечь тебя. Если бы я сказал тебе идти дальше без меня, ты бы сделал это? — Конечно, нет. — Видишь? — Это не тебе решать! — кричит Кастиэль. Это странно, что Кастиэль кричит. Бессмыслица, будто наблюдать за тем, как кричит его мать. — Если бы ты умер… если бы ты умер, последнее, что ты мне сказал, было бы ложью. Тогда этот медведь добрался бы до тебя, и ты бы кричал... и... Кастиэль издает странный всхлип и топает обратно к Дину, толкая его на спину на кровать и переползая через него. Прежде чем Дин успевает что-либо сказать, язык Кастиэля оказывается у него во рту, и он обнаруживает, что его тело меняет тактику. Дин отстраняется, бормоча извинения между поцелуями. Кастиэль наклоняется, чтобы расстегнуть штаны Дина. — Никогда больше не лги мне, — умоляет он. — Я не буду, прости. Мне жаль. Я просто хотел убедиться, что ты в безопасности. Кастиэль переключает свои усилия на собственные штаны, энергично скидывая ботинки. Он скатывается с Дина достаточно долго, чтобы они оба смогли снять джинсы, а затем снова забирается на него сверху. Кусочек за кусочком мир тает. Покрывало в цветочек, куклы под кроватью и в шкафу, воспоминания о лесе — всё это отступает на задний план, пока не остается только Кастиэль, оставляющий след из отчаянных укусов на шее и ключице Дина. Он проводит ногтями по бокам Дина, снова и снова бормоча его имя. Они стягивают с себя нижнее белье, толкаясь и прижимаясь друг к другу. После ещё нескольких секунд неистовых поцелуев Кастиэль отстраняется, чтобы смочить ладонь, затем наклоняется и обхватывает член Дина рукой. — Кас, — стонет Дин. Он плюет себе в руку, чтобы отплатить тем же, и они оба почти агрессивно дрочат, постанывая друг другу в рот. — Надо было достать эту смазку из машины. Тогда ты мог бы оо… быть внутри... Дин гладит член сильнее, размазывая дорожку предсемени. — Значит, ты хочешь остановиться? — Ты думаешь, что сможешь? — Ни единого шанса, — пыхтит Дин. Он почти нежно утыкается носом в шею Кастиэля, прежде чем сильно прикусить, желая оставить хороший здоровенный синяк. Кастиэль напрягается, вскрикивает и кончает на руку Дина. — Ебать, — бормочет Дин, облизывая губы. Кастиэль продолжает дрочить Дину, содрогаясь на грани оргазма. — Люблю тебя. Дин хнычет, его оргазм подкрадывается из ниоткуда. — Блядь, блядь, блядь. — Он кончает жёстко, почти болезненно. Кастиэль тяжело дышит, позволяя себе медленно рухнуть на Дина. На несколько минут в комнате воцаряется тишина, нарушаемая только их замедляющимся дыханием. В конце концов Дин морщится от липкости на своей руке и различных частях тела. — Итак... душ? И вздремнуть? — Должен ли я сдвинуться, чтобы что-то из этого произошло? — Боюсь, что да. Кастиэль вздыхает. — Хорошо, хорошо.